Хождение вокруг да около и проблема сложности

«Ложь» креационистов может принимать множество форм, включая и ту из них, которую можно назвать «хождение вокруг да около» основного аргумента. Весьма распространенным был следующий взгляд на проблему: системы и органы живых организмов, например глаз, являются такими «неупростимыми комплексами» и так взаимодействуют с другими системами и органами, что просто невозможно поверить, что все они смогли объединиться посредством естественного отбора и создать прекрасно согласованное, функционирующее целое. Где‑то, так или иначе, должно присутствовать "разумное устройство". Ричард Докинз[51], пытаясь разобраться в креационистских аргументах, посвящает только одному вопросу о глазе 59 страниц [37].

Другим интересным примером является так называемая проблема белых пятен, рассмотренная в длинной, украшенной многочисленными сносками статье во влиятельном издании Commentary [38].Автор статьи, Давид Берлински, не был биологом, но пользовался достаточным авторитетом как ученый. Он преподавал в университете математику и философию и написал заслуживающую уважения книгу по истории дифференциального и интегрального исчисления [39].

«Проблема белых пятен» имеет отношение к пробелам в знаниях об ископаемых памятниках прошлого. Без сомнения, такие белые пятна существуют. Большой пробел относится к началу кембрийского «взрыва», произошедшего более 500 миллионов лет назад, когда огромное количество новых видов вдруг появилось в напластованиях окаменелостей. К сожалению, палеонтологи нашли относительно мало останков переходных видов, существовавших в докембрийскую эпоху.

Кембрийский пример является, вероятно, самым большим белым пятном. В то же время их существует великое множество, что совсем не удивительно: многое могло случиться с окаменелостями за полмиллиарда лет. Однако более важно постепенное заполнение многих пробелов по мере того, как новая техника и время приносят нам новые доказательства, касающиеся окаменелостей.

Ссылаясь на один из самых больших пробелов между современными морскими животными и их (предполагаемыми) наземными предками, Стивен Джей Гулд, главный игрок в проэволюционной команде, пишет: «Я абсолютно восхищен возможностью сообщить, что в нашем обычно безуспешном изучении окаменелостей мы проникли в богатую экземплярами формацию [с] наилучшим набором переходных ископаемых останков, который эволюционист мог когда‑либо надеяться найти» [40].

Берлински, ссылаясь на список из 250 белых пятен, занимает абсолютно противоположную позицию: «Конечно, существование мест, где пробелы заполнены, представляет интерес, но не относится к делу. Ключевые вопросы так и остались без ответов» [41]. Это означает, что пока не исчезнет последний пробел, теория эволюции не может быть признана верной. Пройдет немало времени, прежде чем он будет удовлетворен.

Дарвин был хорошо осведомлен об этих белых пятнах и посвятил им целую главу. Он писал: «Я смотрю на геологические записи как на историю мира, плохо сохранившуюся и написанную на разных диалектах; мы обладаем только последним томом этой истории» [42].

Неудивительно, что статья Берлински вызвала множество откликов. Появившееся три месяца спустя продолжение, содержащее ответы ученых, было значительно длиннее первой публикации. Многие критические замечания исходили от эволюционистов. Один из них, Дэниел Деннетт, писал: «Мне это понравилось: еще одна яркая демонстрация того, что при желании вы можете напечатать любую ерунду, пока вы говорите то, что редакционная коллегия хочет от вас услышать, и тем стилем, к которому она благоволит» [43]. Журнал выделил Берлински еще 16 страниц, на которых он отвечал на обвинения и продолжал свои рассуждения.

Другой довод оппонентов гласил, что креационизм является потомком «довода в пользу замысла», который 200 лет назад выдвинул британский богослов Уильям Пейли. Если вы увидите лежащие на земле часы, то какова вероятность того, что все их детали соединились вместе случайно? Вы, должно быть, согласитесь, что небольшая. В таком случае, какова вероятность того, что таким способом появился человек? Современная теория разумного замысла приравнивала эволюцию к случайности и убеждала, что ее сложность могла возникнуть только вследствие целенаправленного проектирования. С опаской оглядываясь на прошедшие судебные процессы, защитники этой теории не называли имя разработчика.

Постоянное упоминание случайности весьма досаждало эволюционистам. Согласно Докинзу, многие теоретики разумного замысла, не принимавшие эволюцию Дарвина, просто упускали (или игнорировали) одну важную вещь а именно: «Дарвинизм не является теорией беспорядочных случайностей. Это теория беспорядочных мутаций плюс неслучайный общий естественный отбор» [44] (курсив в оригинале). Докинз спрашивает: «Почему таким премудрым ученым так трудно усвоить такую простую вещь?»

С такой же проблемой Дарвин столкнулся во время дебатов с лордом Кельвином, который, будучи физиком, отвергал биологические доказательства Дарвина. Другой современник Дарвина, астрофизик Джон Гершель называл дарвиновскую эволюцию теорией полного беспорядка [45]. «До наших дней, – говорит Докинз, – и во всех частях света (где следовало бы обладать знаниями получше), дарвинизм в значительной степени считается теорией «случайностей» [46].

В 1990‑е гг. креационизм продолжает развиваться и порождает новые хождения вокруг да около. Так как замысел можно считать синонимом творения, идеологи креационизма предложили еще одно новое название для своей псевдонауки: «модель первичной сложности». Если креационисты добьются успеха, то эта модель будет изучаться вместе с «моделью первичной примитивности» – такое новое название они придумали для теории эволюции [47].

В то же время консервативные христианские идеи по‑прежнему развиваются. Статья в издании Christianity Today утверждает, что «последние научные открытия свидетельствуют в пользу разумного замысла, а не Дарвина» Далее внимание обращается на то, что «вопрос «От кого мы произошли?» не является эзотерическим, уместным только в ученых кругах. Это основа основ (альфа и омега) нашей веры. Поэтому христиане должны идти вместе, объединяться в общества заслуживающих доверия апологетов, которые отвергают всякое отступление» [48]. С другой стороны, католические школы долгое время учили тому, что теории эволюции не следует конфликтовать с церковными догмами.

И так продолжается до сих пор. Так или иначе, но армия креационистов, вопреки всем неблагоприятным условиям, кажется, все возрастает. Рональд Намберс, известный знаток креационизма, утверждает, что креационисты сейчас устанавливают контакты со школьными советами. Он приводит следующие цифры: в 1992 г. из 16000 школ США 2200 были «захвачены» консервативными сторонниками креационизма [49]. Хотя движение креационистов наиболее сильно в США, в других странах у него тоже есть последователи.

Принятие креационистской доктрины может иметь серьезные последствия. Согласно одной оценке, оно потребует «как минимум отказа почти от всех существенных достижений в современной астрономии, физике и большинстве других наук о Земле» [50]. Это заявление было напечатано в 1981 г. С тех пор можно было наблюдать вспышку интереса к эволюционной теории и попытки применить эволюционные принципы в медицине [51], борьбе с эпидемиями [52], в сельском хозяйстве и даже психологии [53], психиатрии, антропологии, этике [54] и социологии (например, при исследовании причин поведения) [55]. Перечислены далеко не все сферы. К данному списку присоединяются также новые работы по молекулярной биологии [56].

Быстрый просмотр в режиме on‑line базы данных научныx журналов (UMI Research 1, включающая тысячу периодических изданий) только за один 1996 г. обнаружил 1349 ссылок на слово «эволюция». Эти статьи затрагивают все аспекты данного понятия: доводы «за», «против» иновые работы в данной отрасли (возможно, использование понятия «эволюция» в некоторых статьях не имеет отношения к исследуемому нами термину). Даже при этих условиях цифра говорит сама за себя. (Ссылок на слово «Библия» обнаружено меньше: 1105.)

Уэйн Грейди, который рецензировал одну из книг Стивена Джея Гулда для Canadian Geographic, назвал эволюцию, происходящую путем естественного отбора, «теорией, проникающей в каждую нишу и щель нашей жизни» Он добавляет: «Сейчас этому утверждению следовало бы стать законом: то, что оно им не является, напоминает нам Гулд, выступает мерилом нашей неспособности постичь мир во всей его полноте, а не результатом каких‑ли­бо недостатков в основной схеме Дарвина» [57].

С другой стороны, давайте представим, что креационисты добились того, чего хотели. Их учение привело бы к тому, что способность людей оценивать научные принципы, несомненно, ослабла бы. Это в свою очередь привело бы к тому, что людям было бы как никогда легко придерживаться бессмысленных убеждений.

Идем ли мы уже к такому положению дел? В 1993 г. опрос общественного мнения, проведенный Институтом Гэллапа, установил, что почти половина всех американцев верят, что Бог сотворил человека 10 тысяч лет назад. Журнал Parade сообщает, что «75% американцев не могут пройти научный тест Национального научного фонда США, в котором были вопросы наподобие... жили ли люди и динозавры в одно время» [58].

То, что происходит, является частью укрепления позиций фундаменталистов наряду с более широким ростом антинаучных настроений вообще. И хотя база высших учебных заведений США остается самой мощной в мире, преподавание научных дисциплин в младшей и средней школе кажется хуже, чем когда‑либо раньше. Это противоречие не сулит ничего хорошего для будущего американской нации.

Во вступлении к этой книге было упомянуто мнение автора «Истории науки» профессора Уильяма Провайна о том, что длящуюся столько времени войну между наукой и религией скорее можно записать на счет Дарвина, а не Галилея. Мы начинаем понимать, почему он написал именно так.

По иронии судьбы, одна из самых первых больших публикаций об этой войне появилась на свет в 1874 г., через 15 лет после первого издания «Происхождения видов». Она называлась «История конфликта между религией и наукой», а ее автором был не кто иной, как Джон Уильям Дрейпер, тот самый докладчик на описанных ранее Оксфордских дебатах. Как сказал Давид Н. Ливингстон, «воинственные метафоры Дрейпера доказали свою неповторимость и вызвали целый ряд ассоциаций с военными действиями» [59].

Как нелепо, что военные метафоры касаются дебатов, связанных с именем Дарвина. Всю свою жизнь он был одним из самых мягких, стеснительных и благородных людей. Он очень любил природу и был тесно с ней связан. Он мог интересоваться и восторгаться каким‑нибудь цветком, червячком или кораллом. Дарвин был самым миролюбивым джентльменом, какого только можно себе представить.

Смогли ли его жизнь и работа заставить викторианское общество по‑новому взглянуть на религию, науку и моральные устои? Несомненно. Даже несмотря на то, что Дарвин при жизни подвергался нападкам, а его взгляды хулят по сей день, выдающиеся достижения ученого стали широко известны еще при его жизни. Смерть ученого, наступившая 19 апреля 1882 года, стала кульминацией признания его заслуг: Дарвина похоронили в Вестминстерском аббатстве, возле Ньютона. Однако спор, вызванный его работами, не утихает до сих пор.

Хеллман Х. Великие противостояния в науке.
Десять самых захватывающих диспутов. М., 2007. С. 113–134.

Контрольные вопросы

1. Почему студенты Оксфорда называли эпискона Уилберфорса «Елейным Сэмом»?

2. Что критиковал «Елейный Сэм» в теории Дарвина?

3. Почему Дарвин исключил тему человека из своей первой книги?

4. Какой пробел эволюционной теории закрыла генетическая теория?

5. Почему американские религиозные фундаменталисты наложили запрет на преподавание эволюционной теории?

Альфред Вегенер

 

Альфред Лотар Вегенер родился в Берлине. Высшее образование оя получил и Гейдельберге и Инсбруке; затем в Берлине защитил докторскую диссертацию на астрономическую тему. В качестве метеоролога Датской экспедиции он провел 1906–1908гг. в Гренландии. Исследования Вегенера в области метеорологии завершились написанием капитального руководства «Термодинамика атмосферы» (1911).

Последующая научная деятельность этого выдающегося геофизика была посвящена проблеме происхождения основных элементов поверхности Земли. Его теория дрейфа континентов была сформулирована в известной книге «Возникновение материков и океанов» (1915). Вегенеру принадлежит метеоритная гипотеза образования лунных кратеров, получившая блестящее подтверждение современными исследованиями Луны. После Первой мировой войны, во время которой Вегенер служил в рядах германской армии метеорологом, он стал профессором кафедры метеорологии и геофизики, созданной для него в Граце. В последующие годы он организовал экспедиции в Гренландию с целью точного определения изменений положения этого острова и проверки своей теории. Во время четвертой поездки в ноябре 1930 г. Вегенер погиб на ледяном куполе Гренландии.

Теория дрейфа континентов, встреченная геологами в штыки, привела к оживленной дискуссии, не законченной и сегодня. Однако современные открытия сложной геологической структуры дна океана, данные палеомагнетизма и представления о конвективных токах в мантии и тектонике плит возродили интерес к теории Вегенера.

Мы приводим введение к 3‑му изданию его книги «Возникновение материков и океанов» (1924).

 

 

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: