Изучение отдельных случаев

Интенсивное изучение одного человека может быть проиллюстрировано случаем мужчины среднего возраста с мозговой травмой, наблюдавшегося Гольдштейном и сотрудниками в течение ряда лет. (Hanfmann, Rickers-Ovsiankina, & Goldstein, 1944). Этот мужчина жил в учреждении, и его каждодневное поведение в этих условиях, как и показатели по стандартизированным тестам и интервью, наблюдалось и фиксировалось. Он мог успешно ориентироваться в пространстве госпиталя, но эта способность зависела от распознавания конкретных объектов, а не от общей системы ориентации. Например, он распознавал комнату, где производилось тестирование, поскольку она, в отличие от других, имела три окна. Однако, прежде чем найти нужную комнату, ему приходилось открывать множество дверей, поскольку он не обладал пространственной ориентацией, которая могла бы ему подсказать, где расположена комната с тремя окнами. Он научился следовать за другими пациентами к магазину, где он работал, и в обеденный зал, но без них терялся. Он мог узнать собственную спальню, поскольку к стойке кровати привязал тесемку. Сторонний наблюдатель мог счесть его прекрасно ориентирующимся в пространстве и времени, но более близкое знакомство показало бы противоположное.

Обычно с другими людьми он был общителен и дружелюбен, но у него не возникало ничего вроде постоянной привязанности к другому человеку. Причина заключается в том, что он не мог запомнить и опознать того же самого человека на другой день. Только на основе тщательного анализа поведения в целом оказалось возможным обнаружить, что его неспособность формировать стабильные отношения с другими и быть постоянным членом группы была связана с отсутствием распознавания характеристик, которые можно было бы запомнить, а не с отвращением к социальным отношениям или нежеланием близости с другим человеком.

У него возникали проблемы, когда он слушал кого-то, читающего или рассказывающего истории, но не потому, что он был рассеян или несообразителен, а потому, что он не различал реальность и фантазию. Если история начиналась словами "Жил-был маленький мальчик", он начинал озираться в поисках мальчика, и, не найдя его, приходил в волнение. Ко всему, что переживалось, он относился как к существующему здесь и сейчас. Ему не только не удавалось отличить вымысел от факта; он не мог понять, что подразумевается под прошлым, настоящим и будущим.

Однажды ему показали картинку с изображением животного и попросили его опознать. Не в состоянии решить, собака перед ним или лошадь, он непосредственно обратился к картинке с вопросом: "Ты собака?" Не услышав ответа, он очень рассердился. Когда ему дали зеркало, он начал за ним искать того, кого видел в зеркале, и очень взволновался, не найдя там человека. Случайный наблюдатель мог подумать, что пациент очень возбудим и эмоционально нестабилен, как могло показаться на основе наблюдения за его поведением в различных ситуациях, тогда как в действительности это был очень мягкий человек, чье возбуждение определялось угрожающими условиями среды, которые здоровому человеку вообще не показались бы угрожающими. Когда у человека нет стабильной, связной системы пространственно-временной ориентации, различения факта и вымысла, субъекта и объекта, мир оказывается непредсказуемым и в высшей степени фрустирующим местом.

Хотя он не мог понять принципа действия зеркала, когда ему показывали только его, – он вел себя вполне приемлемо, когда вместе с зеркалом ему дали расческу. Он взял расческу, посмотрелся в зеркало и вполне естественно стал причесываться. Такое поведение показало, что у него не было абстрактного представления о зеркале, но он знал, как им пользоваться при выполнении конкретной задачи. Другой пример аналогичного поведения – его неспособность различить яйцо и мяч до тех пор, пока он на основании проб не выяснил, что мяч можно бросать, а яйцо можно разбить и съесть. Фактически его способность к абстрактному поведению почти полностью отсутствовала, и именно нарушение абстрактного отношения так сильно определяло необычность поведения.

Другой случай, интенсивно изученный на основе организмической теории, был случай одиннадцатилетнего мальчика, так называемого "ученого идиота" (Scheerer, Rothman & Goldshtein, 1945). Несмотря на серьезную интеллектуальную недостаточность, этот мальчик мог проявлять поразительное искусство в счете. Когда ему назывался чей-либо день рождения, он мог быстро сказать, на какой день недели он приходится в любом году. Его также считали музыкальным гением, поскольку он мог воспроизвести на фортепиано любую услышанную пьесу. Однако в действительности, как показывал более тщательный анализ, его блестящий счет и музыкальность были просто механическим воспроизведением. В них не было ничего творческого. Обладая врожденными предпосылками для игры на слух, он сосредоточил всю энергию на воплощении этих двух возможностей в действительность. Еще очень маленьким ребенком он узнал, что это – вполне удовлетворительные пути прихода к согласию с миром, и им стало отдаваться предпочтение. У него практически не было способностей к деятельности, связанной с символами, понятиями, словами, формами и иными абстракциями. Его социальные отношения в действительности были неживыми, хотя он научился механически произносить вежливые слова. Его недостаточность проистекала от дефекта абстрактного отношения. Авторы отмечают, что "понятие абстрактного отношения должно служить методологическим ориентиром... для понимания этих символов с унитарной точки зрения" (с. 29).

Абстрактное и конкретное повеление Наиболее важные исследования Гольдштейна касаются абстрактного и конкретного поведения. Он и его последователи создали ряд тестов для диагностики степени нарушения абстрактного отношения (Goldstein & Scheerer, 1941, 1953). Эти тесты широко используются в клинической практике, особенно при оценке наличия и степени поражения мозга. Гольдштейн настаивает на том, чтобы исследователь, использующий эти тесты, не ограничивался механической суммацией критических моментов и неудач, но также обращал внимание на качественные аспекты поведения пациента во время тестирования. Гольдштейн полагает эти качественные характеристики даже более важными, чем заработанные пациентом числовые оценки.

Детальный анализ нарушений абстрактного отношения, вызванных поражением передних долей, выявил следующую дефицитарность: (1) Пациенты неспособны отделить внешний мир от внутреннего опыта. Например, нельзя склонить пациента повторить фразу "Светит солнце", если в реальности идет дождь. (2) Они не могут выполнить инструкцию, предполагающую произвольное сознательное действие. Они не могут выполнить просьбу перевести стрелки часов на определенное время, хотя, когда им показывают часы, распознают, который час. (3) У них нет чувства пространственных отношений. Они могут правильно указать источник звука, но не могут сказать, с какого направления он появился. (4) Они не могут переходить с одной задачи на другую. Когда их просят назвать числа от одного и дальше, они с этим справляются, но если попросить начать с числа отличного от единицы, они теряются. (5) Они не способны относительно длительное время удерживать в уме различия. Например, при инструкции вычеркивать нужную букву в отпечатанном тексте они начинают правильно, однако скоро начинают вычеркивать каждую букву. (6) Они не способны реагировать на организованное целое, разделять целое на части и вновь их синтезировать. Этот дефект не дает им возможности рассказывать какую-нибудь связную историю по картинке. Они могут лишь перечислить отдельные предметы, на ней изображенные. (7) Они не могут абстрагировать общие свойства ряда объектов или устанавливать отношения типа "часть-целое". Это означает, что они не способны понять аналогию типа "ботинок относится к ноге, как что относится к руке? ". (8) Человек с поражением мозга не способен к планированию, оценке вероятности того, что что-то случится в будущем, символическому мышлению. Они могут быть способны найти дорогу в фиксированной среде, но не могут нарисовать карту или дать словесное описание того, как они прошли от одного места к другому.

Дефект абстрактного отношения производит изменения личности в целом и оставляет след на всех формах поведения. Абстрактное отношение – не синтез низших ментальных функций, оно представляет абсолютно новую ментальную установку, одной из важнейших характеристик которой является фактор сознательной воли. В отсутствие этого отношения человек качественно отличен от здорового.

Осуществленные Гольдштейном эмпирические исследования в области абстрактного и конкретного поведения иллюстрируют организмическое изречение: что происходит с частью организма, влияет на весь организм. В случае тяжелых поражений передних долей последствия исключительно велики. Поражения других тканей и органов могут быть менее драматичны и менее очевидны в плане влияния на человека в целом, но что бы ни произошло, происходит с целостным человеком. (Внимательный критический анализ понятий конкретного и абстрактного поведения по Гольдштейну см. Pikas, 1966).

В этом кратком обзоре исследовательской деятельности Гольдштейна мы не смогли воздать должное богатству его эмпирических данных; не оказалось возможным также в полной мере передать читателю глубину его проникновения в причины человеческого поведения. Мы лишь пытались дать некую идею типа исследовательской стратегии, который используется теоретиком, исповедующим организмический принцип. Эту стратегию можно обобщить в следующем наборе рекомендаций для того исследователя, который хочет работать в этом организмическом русле. (1) Изучайте человека в целом. (2) Осуществляйте интенсивное исследование индивидуальных случаев с использованием тестов, интервью и наблюдений в естественных условиях. Не зависьте лишь от одного типа показаний. (3) Старайтесь понять поведение человека с точки зрения таких системных принципов, как само-актуализация, приход к согласию со средой, абстрактные и конкретные отношения, – а не с точки зрения отдельных реакций на отдельные стимулы. (4) Используйте при сборе и анализе данных как качественный, так и количественный метод. (5) Не прибегайте к экспериментальным испытаниям и стандартизированным условиям, которые разрушают интегративность организма и делают поведение неестественным и искусственным. (6) Всегда имейте ввиду, что организм – сложная структура, а его поведение – результирующая обширной системы детерминант.

АНДРАШ АНГЬЯЛ

Ангьял, подобно Гольдштейну, полагает, что существует потребность в новой науке, которая не была бы изначально психологической, социологической или физиологической по характеру, но которая охватывала бы человека в целом. Тем не менее, в отличие от Гольдштейна, Ангьял настаивает на том, что дифференцировать организм от среды невозможно, поскольку они взаимопроникают столь сложным образом, что любая попытка распутать их разрушает естественное единство целого и создает искусственное различение между организмом и средой.

Психологам Андраш Ангьял известен в первую очередь по своей важной книге "Foundations for a science of personality" (1941 г.). Он родился в Венгрии в 1902 г. Получив образование в Венском университете, где ему была присуждена степень доктора философии в 1927 г., и в Туринском университете, где он в 1932 г. получил степень доктора медицины, Ангьял в 1932 году переехал в Соединенные штаты как Рокфеллеровский степендиант в отделение антропологии Иельского университета. В течение ряда лет он занимался исследовательской работой в Уорчестерской государственной больнице (Массачусетс), с 1937 по 1945 г. являлся руководителем научно-исследовательских работ. Этот пост он оставил и посвятил себя частной психиатрической практике в Бостоне. Ангьял принял предложение занять пост советника по психиатрии в Совете университета Брандейса. Он скончался в 1960 г. Взгляды Ангьяла на психопатологию и психиатрию были посмертно опубликованы в книге "Neurosis and treatment: a holistic theory" 1965), изданной двумя его сотрудниками по университету Брандейса, Евгенией Ханфманн (Eugenia Hanfmann) и Ричардом Джонсом (Richard Jones). (По поводу биографических материалов см. Hanfmann, 1968).

Структура биосферы

Для того, чтобы передать свое представление о холистической целостности, включающей индивида и среду "не как взаимодействующие части, не как составляющие, обладающие независимым существованием, но как аспекты единой реальности, которые можно разделить лишь абстрактно", (1941, с. 100). Ангьял ввел новое понятие – биосфера. Биосфера относится не только к соматическим процессам, как можно предположить на основании названия, но включает также психологическое и социальное. Психологическая область состоит из символических функций организма – а именно, восприятия, мышления, запоминания, воображения и т.п.; социальная область состоит из интеракций между индивидом и обществом.

Хотя биосфера представляет неделимое целое, она обладает организацией, включающей системы, структурно между собой связанные. Задача организмически ориентированного ученого – выявить те демаркационные линии в пределах биосферы, которые определены естественной структурой самого целого. Эти разделительные линии образуют действительные холистические единицы биосферы.

Самое крупномасштабное и основательное разделение, которое можно провести в биосфере – различение организма, именуемого "субъект" и среды, называемой "объект". Организм составляет один полюс биосферы, среда – другой, и вся динамика жизни состоит из интеракций между двумя этими полюсами. Ангьял утверждает, что ни организмические процессы, ни явления среды сами по себе не отражают реальности, скорее реальностью являются биосферические события, биполярные по характеру; с этой реальностью должны иметь дело специалисты в биологических и социальных науках. "Вместо изучения "организма" и "среды" и их взаимодействия, мы предлагаем изучать жизнь как унитарное целое и стараться описать организацию и динамику биосферы" (1941, сс. 100-101).

Ангьял признает, что можно провести различие между процессами, преимущественно управляемыми со стороны организма, и процессами, в основном управляемыми со стороны среды, хотя процессы никогда не могут быть исключительно теми или другими. Они всегда являются биосферическими.

Биосферические системы

Холистические единицы биосферы называются системы. Ангьял предпочитает системный анализ более обычному анализу отношений, который используется в психологии, по следующим причинам.

1. Система может включать столько членов, сколько необходимо для объяснения данного феномена, тогда как отношение включает лишь два члена. Ангьял полагает, что редукция сложной структуры, подобной той, которой обладает биосфера, к парам соотнесенных членов разрушит ее естественную когерентность и единство и сверхупрощает типы связей, существующих в биосфере.
2. Компоненты системы связаны друг с другом через свое положение в системе, тогда как члены отношения связаны через обладание неким общим свойством – например, цветом или формой. Два красных объекта соотносятся друг с другом через свою красноту, но части машины организованы в плане своего положения в целой машине. Ангьял полагает, что для организмического анализа позиция важнее, чем атрибут. В системе власти – правительстве или другом институте – позиция каждого человека соотнесена с другими членами системы.
3. Членам системы не обязательно иметь друг с другом непосредственную связь, но два члена отношения должны быть связаны напрямую. Эта необходимость непосредственной связи ограничивает возможности "анализа через отношения". Например, два гражданина одной страны могут абсолютно не иметь прямого отношения друг к другу, тогда как они, холистические единицы, живущие в едином политическом регионе, – управляются теми же законами и обычаями.

По этим причинам Ангьял полагает, что именно системы, а не отношения, являются истинными холистическими единицами биосферы. В работе, посвященной холистическому подходу в психиатрии (1948), Ангьял утверждает, что системный анализ состоит из двух шагов: 1) определение контекста, к которому принадлежит данный феномен, и 2) определение его позиции в этом контексте. Когда эти два шага совершены, можно сказать, что феномен точно определен и полностью объяснен. (Для дальнейшего обсуждения теории систем в биологии и психологии см. Bertalanffy, 1950а, 1950b, 1962; Krech, 1950.)

Важным свойством в системе является ее ригидность или пластичность. В ригидной системе части имеют фиксированные позиции и относительно неподвижны, тогда как в пластичной системе части более флексибильны и могут перемещаться, образуя новые констелляции внутри системы. Как можно ожидать, события, возникающие как продукт ригидной системы, в высшей степени стандартны и униформны, в то время как производимые пластичной системой обладают широким кругом функциональных вариаций. Процессы, происходящие в ригидной системе, скорее всего, являются локальными событиями и имеют малое воздействие на окружающие системы; происходящее же в пластичных системах имеет тенденцию распространяться на соседние. Ригидные системы обычно ассоциируются с высоким уровнем стабильности среды, пластичные – с низким уровнем. Действия ригидной системы протекают более автоматически и под меньшим сознательным контролем, чем действие пластичных систем. Оба типа систем обнаруживаются в биосфере на различных уровнях. Сенсорно – нейромускулярные функции, например, очевидно пластичны, а висцеральные функции явно ригидны.

Система состоит из частей, которые либо полностью дифференцированы, либо еще укоренены в целом в недифференцированном состоянии. Дифференциация частей в целом происходит тогда, когда комплексное действие требует разделения труда между частями системы. В высоко дифференцированном целом части более индивидуализированы и обладают большей относительной самостоятельностью. Поскольку это состояние ведет к разъединению и дезинтеграции в системе и в конечном счете – если ему позволено быть бесконтрольным – к разрушению системы, должен быть уравновешивающий принцип. Этот принцип, по природе интегративный, координирует функционирование дифференцированных частей в соответствии с общим системным принципом саморазвития. Система развивается последовательными стадиями дифференциации и интеграции, хотя тенденция любой системы – консервативность в отношении дифференциации, которой позволительно возникать лишь в случае абсолютной необходимости.

Часть целого должна обладать двумя характеристиками: она должна быть относительно завершенной в себе самой и должна занимать в системе позицию, не требующую для ее существования посредничества промежуточных систем. Иными словами, она должна быть относительно самостоятельной и независимой, не будучи при этом изолированной от системы.

⇐ Предыдущая11121314151617181920Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: