Здания и архитектурные комплексы.

Одним из древнейших и самым зна­чительным зданием Руси Х—XIII вв. является собор Софии в Киеве (1037 г., табл. VII, 4). Его большие размеры соответствовали значению храма, бывшего не только центром русского православия, но и круп­нейшим общественным зданием Руси, в котором нередко происходили на­родные собрания. Тип здания, пер­воначально имевшего пять нефов с открытыми галереями-гульбищами, близок к современным ему пятинеф-ным крестово-купольным храмам кон­стантинопольской школы, что говорит еще (как и само посвящение храма Софии в подражание Софии Кон­стантинопольской) об известной зави­симости от византийского зодчества. Однако общая композиция—много­объемная, ярусная, динамичная — не имеет прототипов ни в Византии, ни в европейских странах и, по-види­мому, в значительной степени наве­яна предшествующими образцами русских деревянных храмов.

Ступенчатость была одинаково вы­ражена как во внешнем построении, так и в интерьере. На фасадах она сочеталась с системой пилястр и за­комар, выражавших внутреннюю структуру. В интерьере значение цент­рального подкупольного пространства подчеркивалось вертикальным строем пропорций и обширными хорами, отделенными от него тройными арка­дами на граненых колоннах. Все сте­ны и своды покрыты фресками, зри­тельно увеличивающими внутреннее пространство. Наиболее важные места интерьера (главный купол, паруса, под-пружные арки, центральная апсида)

украшены мозаикой. В этих прие­мах зодчие в значительной степени основывались на византийских тради-,циях.

Собор Соф);и в Новгороде (1045— 1052 гг.) отличается от киевского боль­шей массивностью, строгостью и лаконизмом (рис. 42 а, табл. VII, 5). Основной пятинефный объем завер­шен лишь пятью куполами;' шестой купол над круглой, ведущей на хоры лестницей вносит в композицию жи­вописную асимметрию, несколько смягчая общую суровость. Наряду с увеличением на фасадах значения пилястр, прясла (участки стен между пилястрами) полностью освобождены от неконструктивных деталей и лишь верх барабанов украшен арочным поясом — своеобразным отзвуком. выявленных на фасадах арочно-свод-чатых конструкций. Соответствие внешних форм конструктивной струк­туре доведено в новгородском со­боре до предела. Выявленная на фа­садах кладка из грубооколотых кам­ней соответствует монументальному облику здания.

Из новых конструктивных приемов нужно отметить выраженные на южном и северном фасадах двускатные формы покрытия малых нефов по одному с каждой стороны и особенно половинки цилиндрических сводов (четверти цилиндров), которыми пе­рекрыты восточные угловые ячейки. Этот прием нашел развитие в новго­родском зодчестве.

В XII—первой половине XIII в. одновременно с уменьшением раз­меров каменных храмов растет их число и многообразие. Местные школы вносят свою трактовку в крес-товокупольную композицию и на ос­нове типов, сложившихся в XI в., соз­дают новые варианты (табл. VIII). Для дальнейшего развития русской архи­тектуры особое значение имели две тенденции: первая — развитие текто­нического типа путем введения но­вых конструктивных приемов и изме­нения объемно-пространственной структуры (некоторые храмы Прид­непровья, Западной Руси); вторая — совершенствование крестово-куполь-ного, храма путем сохранения сложив­шегося типа, видоизменяя в основ­ном детали и элементы (храмы Вла-димиро-Суздальского княжества).

Пятницкая церковь в Чернигове (конец XII—начало XIII в.) — яркий пример первой тенденции. Трехнефное однокупольное здание имеет устремлен­ную ввысь башнеобразную компози­цию, в которой главный объем в своей верхней части перерастает в ярусную.структуру, основанную на развитии двух зародившихся ранее приемов:

ступенчатого расположения закомар, отвечающего приподнятым подпружным аркам, и применения для пере­крытия крайних ячеек половинок цилиндрического свода, давших вместе с центральной закомарой трехло­пастную форму завершения фасадов. Образ здания приобрел черты дина­мичности, праздничности и извест­ной триумфальности.

В интерьере, отличающемся строй­ностью и динамичностью, господству­ет центральное подкупольное прост­ранство. Внутренняя структура отра­жена в членениях фасадов, но в отдельных элементах наметились и от­клонения, говорящие 6 зарождении декоративных тенденций.

В постройках Владимиро-Суздальского княжества интерьер еще сох­раняет четкое разделение пространст­ва с помощью конструктивных эле­ментов, которые' связаны с членения­ми фасадов. Крестообразным стол­бам внутри и снаружи стен отвеча­ют пилястры, расположенные точно по линии передачи усилий. Трехчаст­ные фасады завершены плавной ли­нией единого ряда закомар. Четкое расчленение органично взаимосвязан­ных элементов фасадов и интерьера усилено пластикой, разработанной гонко и многогранно.

Храм Покрова на Нерли близ Вла­димира (1165 г.)—наиболее совер­шенное творение владимирских зод­чих в его композиции пластика стен выразитель­но подчеркивает конструктивную сис­тему не только путем выделения пи­лястр и з'акомар, но и очень рацио­нальным использованием декора. Пластика пилястр состоит из чисто декоративной колонки, не имеющей никакой нагрузки, и уступов профиля, подчеркивающих конструктивное зна­чение членений и выявляющих толщи­ну стен. Четкое расчленение прясел по высоте декоративным аркатурным поясом сопровождается уменьшени­ем толщины стен в верхней части, что подчеркнуто пластикой пилястр, получивших дополнительно два уступа. Последние говорят об усилившем­ся в верхней части значении верти­кальных устоев за счет уменьшения массы стен. Зрительному облегчению прясел способствуют щелевидные окна в глубине уступчатых ниш, а также тонкий рельеф отдельных ка­менных блоков. Для зрительной ней­трализации массы купола барабан его облегчен световыми проемами и одет в ажурный наряд декоратив­ного аркатурного пояса. Органичес­кий синтез декора с конструкцией вместе с изысканно стройными про­порциями членений явились основой сложения высоких художественных качеств произведения.

В Дмитриевском соборе во Влади­мире (1194—1197 гг.) применены те же пластические средства, но несколь­ко изменены пропорции и обильно использована каменная резьба, сплошь заполняющая верхние участки прясел и поверхность барабана (рис. 45), Образ здания приобрел новые черты величия, богатства и празднич­ного великолепия в рамках той же тектонической системы. Скульптур­ность здания сочетается с логичностью композиции декора: в нем преоблада­ет мотив аркатуры, развивающий ос­новную тему арочно-стоечных члене­ний фасадов. Пришедший из романс­кого зодчества, этот мотив получил во владимирских храмах самобытную разработку.

Во Владимире второй половины XII—начала XIII в. строится ряд мо­нументальных зданий,в том числе гран­диозный Успенский собор, вначале построенный как однокупольный трех-нефный храм (1158—1160 гг.), затем расширенный до пятинефного, пяти­купольного (1185—1189 гг.). К этому ^же периоду относится возведение одного из древнейших загородных жилых комплексов — дворца в Бого­любове, включавшего двухэтажный жилой дом (дворец), храм, камен­ные лестницы и переходы, соединяв­шие между собой отдельные здания.

Город Владимир в правление Анд­рея Боголюбского (1157—1174 гг.) и Всеволода III (1175—1212 гг.) фак­тически стал столицей русских земель, и поэтому здесь велось особенно широкое строительство.- Возникла не­обходимость создать величественный архитектурный ансамбль, способный затмить старую столицу – Киев. Расположенный на восточном берегу р. Клязьмы, город имел три, обнесенные валами и стенами части с каменными и рублеными выездными башнями, среди которых главными были сохранившиеся до наших дней Золотые ворота (1164г.) и несохранившиеся Серебряные ворота. на фоне стен и возвышающихся башен в пространственной композиции доминировали храмы и прежде всего пятикупольный Успенский собор. В обширном комплексе свободно сочетались различные по характеру здания и сооружения в органической связи с природным ландшафтом, создавая в целом типичный для древнерусских городов архитектурный ансамбль.

Храмы Кремля

Перестройка Кремля началась с сооружения нового кафедрального митро­поличьего Успенского собора. Старый собор, построенный митрополитом Петром, к этому времени пришел в полную ветхость; стены угрожали падением, и своды поддерживались толстыми бревнами. Один из приделов совсем разрушился по­сле пожара.

Новый собор должен был строиться по образцу Успенского собора во Влади­мире, но значительно превосходить его по размерам (на полторы сажени в длину, ширину и высоту). Для измерительных работ во Владимир был послан один из мастеров-каменосечцев. Строителями собора были московские мастера Иван Кривцов и Мышкин.

Постройка собора началась в 1472 г. С весны стали заготовлять камень, а в апреле копать рвы для фундамента. Основанием его служили забитые в зем­лю деревянные сваи, над которыми выкладывались стены. 30 апреля состоя­лась торжественная закладка храма, В мае наружные стены были доведены до вы­соты человеческого роста, и стены старого собора внутри новой постройки были разобраны.

Строительство уже подходило к концу, когда 20 мая 1474 г. стены не вы­держали тяжелого перекрытия и рухнули. Внутренняя часть стен заполнялась мелким камнем на жидком растворе извести, смешанной с песком. По заключе­нию псковских мастеров, призванных великим князем, скрепляющая известковая масса оказалась недостаточно прочной¹. Основной причиной катастрофы явилось землетрясение. Летописец сообщает, что был «трус в граде Москве, п церкви свя-тыя Богородица, яже заложи Филипп митрополит, сделана бысть уже до верх­них комар, и падеся в 1 час нощи»³.

При возобновлении постройки Успенского собора, как и при перестройке всех основных сооружений Кремля, в Москву была вызвана группа итальянских инженеров во главе с Аристотелем Фиоравенти.

Успенский собор в твоей художественно-декоративной части воспроизводит ряд характерных особенностей владимпро-суздальской и новгородской архитек­туры. В плане собор представляет собой прямоугольник. Наружный фасад с юж­ной и северной сторон расчленен по вертикали пилястрами на четыре равные части. Восточный (алтарный) и западный фасады имеют по три части такого же размера. Абспды (алтарные выступы) заканчиваются плоскими полукружиями. Наруж­ные стены охвачены несколько ниже средней линии арочным поясом суздалъ-сковладимирского типа, имеющим чисто декоративное значение. Подобно влади­мирскому, московский собор имеет пять глав, но последние поставлены ближе друг к другу. Такое расположение главных частей наружного фасада, наряду со строгой геометрической правильностью направляющих линий, создает впе­чатление легкости. Мнение, что Фиоравенти совершенно не использовал ста­рую постройку для нового сооружения, следует признать- ошибочным. Так, он сохранил не только Похвальский придел 1459 г., но и главную абсиду собора 1326 г. Это стало возможным благодаря тому, что алтарная (восточная) часть храма была оставлена на старом месте.

Высокое качество постройки в немалой степени было обеспечено участием русских мастеров. По словам летописи, Аристотель заложил церковь по своему плану, «а делаша наши же мастеры по его указу»³.

В технику постройки Фиоравенти внес ряд нововведений. В Калитникове за Андрониевым монастырем была устроена печь для обжига кирпича. Кирпич из­готовлялся уже и длиннее московского (6,5 х 2,5 х 1,5 вершка) и превосхо­дил его по твердости: «егда его ломать, тогда в воде размачивають». Значи­тельно было улучшено качество извести — «яко на утрие засохнеть, то нижем не мощи разколупати». Для прочности стены связывались железными тягами, и вместо дубовых брусьев, для предотвращения распора, вводились железные связи со «штырями» (веретена). Строительный материал наверх подавался «векшею» (ле­бедкой). Работа производилась с небывалой для того времени быстротой. Собор был закончен к августу 1479 г.¹ Освящение собора совпало с выдающимся политическим событием — окончательным присоединением Новгорода — и поэтому было отпраздновано особенно торжественно.

Значительно позже был построен собор Михаила Архангела, усыпальница московских князей. К концу XV в. старая церковь Михаила Архангела, построен­ная при Иване Калите, уже не соответствовала своему Назначению ни по размерам, ни по внешнему виду. В мае 1505 г., за несколько месяцев до смерти, Иван III приказал разобрать ее «ветхости ради» и на ее месте заложить новый храм. По­стройка Архангельского собора была поручена зодчему Алевпзу Новому и была закончена в 1508 г.

В плане храм представляет собой прямоугольник, вытянутый с запада на во­сток. Наружные стены охвачены на середине высоты поясом, создающим впечатле­ние двухэтажной постройки. Северный и южный фасады разделены пилястрами на пять частей, восточный и западный — на три части. Между пилястрами, выше и ниже горизонтального пояса, находится двойной ряд узких окон романской формы. Пилястры заканчиваются капителями, на которых покоится верхний кар­низ. Выше последнего расположены закомары (полукружия) в виде глубоко си­дящих раковин. В декоративной части Алевпз широко использовал мотивы орна­ментовки итальянского Возрождения. Архангельский собор первоначально имел пять глав, сдвинутых в восточную часть. Внутреннее пространство подразделено шестью массивными столбами прямоугольного сечения, отделяющими централь­ную часть собора от места расположения великокняжеских гробниц.

Третий кремлевский собор — Благовещенский, стоявший «на великого князя дворе, на сенех», непосредственно примыкал к жилому дворцу и издавна служил великокняжеской придворной церковью. В мае 1484 г. Иван III «заложил цер­ковь камену Благовещение пресвятыя богородица, на своем дворе», а за церковью «полату заложил». Постройка собора была закончена в 1489 г.² Благовещенский собор был построен псковскими зодчими, которые внесли в него особенности псковско-новгородского зодчества, но в то же время применили некоторые эле­менты владимиро-суздальской и раннемосковской архитектуры. Как большин­ство псковских церквей, Благовещенский собор построен на подклети. Вытянутое вверх главное здание заканчивается ярусами кокошников, которые, повышаясь, выдвигаются друг над другом по направлению к центральной луковичной главе;

по углам были расположены сначала две, а позднее четыре главы.

Кроме главных кремлевских соборов, при Иване III и Василии III был по­строен или перестроен в Кремле ряд других каменных церквей.

Церковное строительство в Кремле в конце XV в. приняло чрезвычайно широкий размах. Оно велось с определенной целью создать на старом основании совершенно новый архитектур­ный ансамбль. При этом зна­чительное число каменных и деревянных церквей, уничто­женных пожарами и не имев­ших за собой исторической пли религиозной традиции, не было возобновлено.

Новые великолепные со­боры должны были соот­ветствовать значению Москвы как центра могущественного Русского государства. Эту же цель преследовала перестройка и великокняжеского дворца.

Старый деревянный велико­княжеский дворец, состояв­ший из пристроенных друг к другу жилых помещений (гор­ниц, пзб, повалуш, сенников, светлиц), ко времени Ивана III совершенно не соответствовал высокому положению, которое занимал «государь всея Руси» в отношении своих подданных и представителей иностранных держав. Властитель огромной страны вынужден был прини­мать иностранных послов в

весьма скромной обстановке. Как почти все жилые московские дома того време­ни, дворец был построен на подклети. Со стороны соборной площади на второй этаж вела каменная лестшща, в начале которой посла встречали высылаемые вели­ким князем окольничий и дьяк. Внутренние жилые помещения были располо­жены фасадом к Москве-реке и поэтому назывались «набережными». Когда посол императора Николай Поппель попросил великого князя говорить с ним наедине, Иван III «ему велел у себя быти и поговорил с ним в набережной горнице, поотсту-пив от бояр». В этой части дворца были расположены и комнаты великой кня­гини Софьи; после приема у великого князя послы отправились поклониться великой княгине, которая принимала их в «средней новалуше». В другом слу­чае упоминается, кроме того, «набережный сенник», где одному послу передали поклон от Софьи, не пожелавшей по какой-то причине лично принять посла.

Началом постройки нового каменного дворца следует при­знать сооружение Благовещенско­го придворного собора. В каменной подклети этой церкви было уст­роено хранилище для казны ве­ликого князя. Между Благовещен­ским и Архангельским соборами в 1485 г. был заложен большой каменный погреб на Казенном дворе.

Постройка каменных парад­ных и жилых помещений дворца началась в 1487 г. В этом году Марк Руффо (Марко Фрязин) на­чал строить «палату велику» на том месте, где с набережной сторо­ны находился терем. Впоследствии эта большая ' палата называлась «набережной». В 1491 г. присту­пили к постройке большой Грано­витой палаты, предназначенной для парадных приемов.

Грановитая палата, квадрат­ная в плане, делится внутри мас­сивным столбом на четыре равные части. Вверху она заканчивается сводчатым потолком. Здание увен­чивалось карнизом с крышей на

четыре ската. В трех стенах прорезаны были окна, которые 'в некоторых местах расположены в два ряда. Снаружи здание обработано гранеными камнями, от которых оно и получило название «грановитой».

Перестройка жилой части дворца началась с 1492 г. 5 апреля этого года вели­кий князь со всей семьей переселился на новый двор князя Ивана Юрьевича Па­трикеева, а «старый свой двор велел разобрати». В качестве временного жилища для великого князя был поставлен «двор деревян за Архангелом». Во время страш­ного пожара 16 июля 1493 г., уничтожившего почти все деревянные строения Кремля и значительную часть посада, сгорел и временный великокняжеский де­ревянный двор. Иван III принужден был перебраться из Кремля в «крестиянские» (посадские) дворы, стоявшие вблизи церкви Николы Подкопаева у Яузы. В нояб­ре он возвратился в Кремль, в выстроенные для него новые деревянные хоромы.

Каменный дворец, построенный ца подклети, производил на современников: большое впечатление. Главный фасад его был обращен к дворцовой площади, с которой в верхний парадный и жилой этажи вели три лестницы: одна из них, южная, начиналась от паперти Благовещенского собора, другая, «красная» (па­радная), непосредственно примыкала к Грановитой палате; между ними находи­лась средняя лестница. Все три лестницы заканчивались передними переходами, носившими название верхнего «Красного» крыльца. Отсюда одна дверь вела в. сени Грановитой палаты,а другая—в «каменные сени». Последние сообщались с группой комнат, также служивших для парадных приемов: Средняя, или Золотая палата, Столовая изба, Брусяная изба, Средняя брусяная изба, Брусяная изба выходная, Набережная малая палата, Набережная большая палата. В северной. стороне дворца находились: Наугольная палата', Постельная изба с сенями, Проходная палата к хоромам великой княгини, хоромы великой княгини и ее-приемная (Западная палата). Южный фасад дворца, заканчивавшийся вблизи церкви Рождества Предтечи, занимали Набережные терема, к которым с внут­ренней стороны прилегал «сенник» с различными покоями.

Постройка кремлевских стен началась с южного участка, обращенного к Мо­скве-реке. 19 июля 1485 г, Антон Фрязин заложил на месте старых Чишковых (или Шешковых) ворот «стрельницу» (башню), а под нею вывел «тайник», т. е. скры­тый под землей ход к реке, позволявший беспрепятственно снабжать защитников Кремля водой в случае неприятельской осады. От этого тайника произошло на­звание башни «Тайнипкая».

В 1487 г. была построена угловая Беклемшпевская стрельнипа, а в 1488 г. зало­жена выше по течению реки другая стрельнипа с тайником, на месте старой Свиб-ловой башни.В 1490 г. поставили две стрельницы: одну—у Боровицких, а другую — у Константино-Еленинских ворот; одновременно была построена стена от Свибло-вой стрельницы до Боровицких ворот. Этими работами была закончена постройка кремлевских стен, обращенных к Москве-реке. В следующем году приступили к постройке укреплений восточного фасада, составлявшего вторую сторону тре­угольника кремлевских стен. В 1491 г. заложили две стрельницы: Фроловскую (Спасст;ая башня) и Никольскую, в 1492 г.— крайнюю угловую стрельницу с тайником, который вел к реке Неглинной, а также стену, соединявшую Фролов­скую стрельницу с Никольской.

Наибольшие трудности представляла постройка стен западной части Кремля, расположенной по высокому берегу Неглинной, где необходимо было предвари­тельно произвести сложные работы по укреплению береговой возвышенности. Кроме того, правый берег Неглинной был густо застроен деревянными церквами и жилыми дворами, что при небольшой ширине речки было опасно в пожарном отношении и давало врагу хорошее укрытие во время осады крепости. В 1493 г. повелением великого князя «церкви сносиша и дворы за Неглимною; и постави меру от стеньг до дворов сто сажень да девять»¹. Расстояние в 109 саженей примерно равнялось дальности- полета стрелы. В 1495 г. стена на участке, обращенном к Неглинной, была заложена «не по старой основе,—града прибавиша». С построй­кой стены по Неглинной сомкнулся треугольник укреплений Кремля.

В 1508 г. после возведения последних стен и башен производились работы по устройству водяного рва, шедшего вдоль восточной стены Кремля и соединявшего Неглинную с Москвой-рекой. Ров, по данным 1701 г., имел ширину в подошве от l^js до 16 саженей, вверху —17 саженей и глубину — от 4¹/^ до 6 саженей². Вода поступала из Неглинной и удерживалась во рву посредством шлюзов.

Длина всего обвода Кремля составляла 2270 м. В плане линия стен, если исключить небольшую кривизну, представляла фигуру, почти равнобедрен­ного треугольника. Но в то же время каждая сторона имела ряд небольших исходящих и входящих углов, чем достигалось хорошее фланкирование подступов. Всего таких углов (кроме вершины треугольника) насчитывалось около 25. На основании обследования и раскопок есть данные предполагать, что не только фундамент,, но и вся нижняя часть стены были сложены из белого камня (по­степенно, при ремонте выкрошившихся наружных частей она была облицована кирпичом).

В соответствии с рельефом местности высота стен колебалась в пределах от 8 до 17 метров. Наиболее высокие стены были построены с восточной стороны, не имевшей естественной водной преграды. Наоборот, с северо-западной стороны, где подход затруднялся руслом болотистой Неглинной, стены заметно понижа­лись. Толщина стен была почти одинаковой (4—5 метров). Наверху стен была устроена довольно широкая площадка, защищенная зубцами, которая "служила для обхода стен поверху. С внешней стороны защитники крепости мог­ли быть прикрыты парапетом с зубцами, часть которых имела прорези для стрельбы.

На каждой стороне треугольника стен было воздвигнуто по 7 башен (считая угловые для каждой стороны). Таким образом, всего было построено 18 башен, некоторые "были проездными. В настоящее время проездными являются башни:

Боровицкая и Троицкая— на северо-западной, Фроловская (Спасская) и' Ни­кольская — на восточной стороне.

Каждая башня с точки зрения условий обороны представляла собой как бы самостоятельную крепость. Она могла бы защищаться и в том -случае, если бы соседние участки крепостной стены были заняты противником. В толще стены на всем ее протяжении были устроены внутренние ходы, которые соединяли между собой все башни.

Впереди проходных башен были построены для прикрытия ворот «отводные стрельницы» в виде невысоких квадратных башенок. Через водяной ров, прохо­дивший с восточной стороны, были переброшены у Фроловских и Никольских ворот подъемные деревянные мосты. Для цепей подъемных мостов были сделаны особые щели в башнях. Троицкая башня соединялась с противоположным берегом Неглинной каменным мостом, опиравшимся на арочное основание; по бокам моста были устроены парапеты с зубцами.

Позднейшие перестройки несколько изменили первоначальный вид Кремля, хотя основная часть его сохранилась от XV в. Башни сначала не имели высоких перекрытий, сооружение которых относится к XVII в., и заканчивались пло­щадкой с зубчатыми прямоугольными выступами и низкой конусообразной кров­лей, дававшей прикрытие защитникам и предохранявшей верхнюю часть башен от разрушения; Деревянная кровля шла также вдоль всей стены.

Система обороны Кремля была связана с сетью подземных сооружений — тай­ников, часть которых предназначалась для укрытия людей и, может 'быть, ценно­стей, а часть — для обеспечения защитников водой (тайники к Москве-реке, и внутренние колодцы).

С точки зрения военно-инженерного искусства ростовский Кремль представлял собой выдающееся сооружение соответствующее всем требованиям оборонительной техники XV века.

12	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: