Кататоническии симптомокомплекс
Кататоническии симптомокомплекс появляется обычно на фоне нормально развивающейся или развивающейся в несколько замедленном темпе психики. Он проявляется двумя параллельно идущими рядами симптомов. С одной стороны, нарастающая замкнутость ребенка, теряющего все более и более способность контактировать с окружающей реальностью; с другой стороны, постепенное угасание речи у до того времени нормально владевшего ею ребенка. При этом речь претерпевает своеобразный регресс по пути, обратному ее онтогенетическому развитию. Сначала исчезают сложные фразы, затем короткие, позднее многосложные слова, односложные, наконец слоги — и ребенок умолкает совершенно. Слова, приобретенные первыми («мама», «папа», «дядя», «дай», «на»), при этом исчезают последними. Интересно отметить, что месяцами, годами не говорящий ни слова ребенок может иногда внезапно в момент аффективной заинтересованности произнести довольно сложную фразу. К описанным симптомам присоединяются обильные катато-нические явления: стереотипные движения, бесцельное размахивание игрушкой вместо употребления ее как игрового материала; вращение вокруг своей оси, однообразные манипуляции со своими ручками, бесцельный бег вперед, застывание в однообразных позах по нескольку минут подряд, возникающие без всякого повода и стереотипно протекающие состояния возбуждения (дети кричат, бьются головой об стену и пол, набрасываются на окружающих). Интеллект падает катастрофически быстро. Исчезает всякий интерес к окружающему. Дни, месяцы, годы дети проводят в однообразной позе либо бесцельно бродят взад и вперед, производя стереотипные движения ручками. Взгляд обычно устремлен в пространство, поверх предметов, как бы ни на одном объекте вовне не фиксирован. Следует отметить, что в начале болезни, до наступления полной аффективной тупости, мы наблюдаем в поведении ребенка как бы возврат к оставленным им ранним формам поведения (ребенок начинает требовать непрерывного присутствия около себя матери, перестает самостоятельно есть, становится неопрятным и т. д.).
Рис.1. Рис.2. Шизофрения. Сана X., 3 года В месяцев (Психонервная клиника ГНИОММ.) Приведем пример описываемого симптомокомплекса (рис. 1,2). Люба Б. поступила под наблюдение в возрасте 2 лет 3 месяцев. Основная жалоба родителей заключается в том, что девочка, двигательно и интеллектуально развивавшаяся более или менее нормально, имевшая довольно большой запас слов и строившая короткие фразы, несколько месяцев назад без всякого к тому внешнего повода стала резко меняться: перестала играть с детьми, ни к чему не проявляла интереса, потеряла всякую инициативу и все меньше и меньше стала пользоваться речью. Девочка начала мочиться под себя, требовала непрерывного присутствия около себя матери (в то время как прежде без труда отпускала мать от себя, играя одна или в кругу детей). Периодами вне всякой видимой причины возникают приступы сильного двигательного возбуждения, кричит, часами плачет, бьется головкой и ногами об пол. Во время осмотра ребенка вступить с ней в контакт не удалось. Дала лишь раз речевую реакцию: произнесла слово «мама», когда мать вышла на время из комнаты. Мимика лица оставалась все время вялой, однообразной. Взгляд устремлен в пространство. Стоит в однообразной позе, производя ручками стереотипные движения, перекладывая сложен- ные вместе пальцы одной ручки в ладонь другой и вновь их вынимая. Будучи положена на стол, в течение 15 минут лежала без протеста и движения в той позе, которая ей была придана.
В физическом статусе ребенка отмечаются: астенический habitus и явления туберкулезной интоксикации (I2). Со стороны неврологической — синюшность конечностей и симптом Хвостека. Реакция Вассермана отрицательная. Дно глаза нормальное. Ребенок находился под нашим периодическим наблюдением до 8-летнего возраста. В 8 лет статус почти точно воспроизводил таковой в младенчестве; даже стереотипные движения ручками были те же, что и тогда. Дифференциальная диагностика описанного статуса должна идти по линии отграничения от олигофрении, с одной стороны, и от деградации психики при новообразовании и сифилисе мозга — с другой. Нормальное развитие до двухлетнего возраста и нарастающая прогредиентность заболевания исключают возможность предположения олигофрении; новообразование исключается за отсутствием патологических неврологических симптомов (ибо расстройство речи, как видно из данного выше описания, протекает отнюдь не по типу афазии, а является следствием нарастающего аутизма) и ввиду нормального дна глаза. Отрицательная реакция Вассермана, отсутствие всяких симптомов конгенитального сифилиса и опять-таки отсутствие патологических неврологических явлений исключают наличие сифилитического поражения центральной нервной системы. С другой стороны, нарастающий аутизм и кататонический симптомокомплекс с убедительностью говорят за диагностику шизофрении. Катастрофически быструю деградацию психики, по-видимому, следует объяснить тем фактором, что центральная нервная система у ребенка раннего возраста значительно менее дифференцирована, сосудистая структура и биохимизм его мозга своеобразны, и это своеобразие облегчает более широкое распространение болезненного процесса и более острое течение болезни. Аналогичное явление мы видим при эпидемическом энцефалите, который в школьном и подростковом возрасте дает изменения характера, связанные с локальным изменением подкорки, а в раннем детстве одновременно поражает диффузно и кору большого мозга, заметно снижая интеллект ребенка. Приведенная форма напоминает dementia infantilis, описанную вначале Геллером и позднее рядом других авторов, причем
последняя трактуется ими без достаточных к тому оснований как самостоятельное дегенеративное заболевание, что на нашем довольно богатом материале абсолютно не подтверждается генетическими данными. В более старшем возрасте упомянутый симптомокомплекс, явно доминирующий в раннем детстве, становится все реже, и в возрасте 6 лет мы встретили начало его лишь один раз. Он уступает место более мягкому кататоническому симптомокомп-лексу, сходному с таковым у взрослых. Ремиссии бывают очень редки. В таких случаях речь временно возвращается, и у ребенка устанавливается некоторый контакт с окружающей реальностью, но рано или поздно процесс вновь дает ухудшение и сводит на нет речевые функции ребенка и его связь с реальностью. В возрасте от 4 до 8 лет симптоматика шизофрении становится гораздо более богатой. Ряд симптомокомплексов, едва намеченных в своих контурах в трехлетнем возрасте, вырастает уже в четко обрисованную клиническую картину. Перейдем к описанию этих симптомокомплексов, попутно отмечая там, где это имеет место, отпечаток возрастных особенностей в картине болезни. СИМПТОМОКОМПЛЕКС БРЕДОПОДОБНЫХ ФАНТАЗИЙ Симптомокомплекс бредоподобных фантазий имеет свои корни в свойственной этому возрасту склонности к построению фантастических продукций. Дети-шизофреники, еще не потерявшие аффективной живости, по мере нарастания аутизма начинают уходить из конфликтной для них действительности (в силу малой направленности на окружающую реальность шизофреники особенно трудно мирятся с неприятными для себя раздражителями извне} в мир аутистических фантазий. В этих фантазиях ребенок разрешает свои конфликты и реализует свои трудно выполнимые в действительности влечения. Персонажам этого фантастического мира разрешается все, на что в реальности взрослые наложили свои запреты. Идеалы этого мира диаметрально противоположны идеалам окружающей действительности. В качестве иллюстрации приведем следующий случай (3. Н. Ушаковой). Валя С. поступила под наблюдение на третьем году жизни. Подробно изучалась в течение двух лет. Темпы двигательного и умственного развития были вполне нормальные. Всегда трудно контактировала с ре-
альностью. Многие раздражители извне травмировали ребенка. Так, услышав раз колокольный звон, стала обходить церковный двор; убегала из комнаты, где при ней однажды был заведен граммофон; плакала при виде шумно бегущих ей навстречу детей. В раннем детстве (в возрасте 4 лет) была сильно травмирована, когда мать родила второго ребенка и заболела, вследствие чего Валя совершенно выпала из круга ее забот (Валя в этот период ревновала мать к братишке). Вторая травма была нанесена девочке в 7 У2 лет. Она вынуждена была бросить школу, так как вследствие своей оторванности от реальности подвергалась постоянно насмешкам со стороны детского коллектива. На шестом году у нее начинает создаваться целая фантастическая система, продолжающая в деталях развиваться в течение последующих лет ее жизни. Приводим вкратце содержание ее фантастического мира в том виде, в каком оно выкристаллизовалось к 8 годам. Существует особая страна, где живут особые люди — «хулиганы». Проникнуть туда можно только на буфере (запретным путем!). Живут они на просторе (вне жилищного кризиса). Они очень молоды, им не больше 8—9 лет (возраст Вали), но они женятся, выходят замуж и родят хулиганят (Валина мечта — выйти =замуж и иметь детей; взрослые же постоянно ставят ей на вид, что в ее возрасте это невозможно). Беременные хулиганки пользуются особенно большим уважением и обладают колоссальной силой. В хулиганской стране вообще женщине отведено первое место. Предводительница страны — Аня Капаева (с ней Валя, видимо, себя отождествляет как с идеалом для подражания). В хулиганской стране очень много школ {Вале не удается самой посещать школу). Обрабатывают землю без помощи лошадей — на ослах и собаках (Валя боится лошадей). Взрослые — источник запретов для Вали в реальности — не допускаются вовсе в страну хулиганов. Окружающая Валю реальность не приемлет страны хулиганов. Время от времени с ней в борьбу вступают милиционеры, и Аня Капаева — предводительница хулиганов — гибнет от руки милиционера. У самой Вали двойственное, амбивалентное отношение к хулиганам: «что для хулиганов хорошо, для всех плохо»; «хулиганство — это заразная болезнь, от нее лечат в клинике». Наряду с созданием этих фантастических продукций у Вали заметно нарастает аффективная тупость и отчетливо снижается способность фиксации внимания в процессе работы. Параллельно описанным фантазиям о хулиганах у Вали создается еще одна фантастическая продукция, реализующая разрешение ее конфликта в связи с рождением ее брата. «Она становится все меньше и меньше. Зубы ее врастают обратно в десны. Она станет совсем маленькой и ро-АИтся вновь от другой женщины, у которой не будет больше детей».
Позднее по мере углубления аутизма Вали она мечтает родиться без всякого посредства с окружающей реальностью «от самой себя». Еще позднее с связи с развитием процесса разрыв между реальностью и аутистическим миром перерастает у Вали (в 9 лет) в расщепление между отдельными частями ее организма. «В головном ее мозгу живут мысле-люди. У них есть мысле-школы, где мысле-учительницы учат, как воевать с эльфами, живущими в спинном мозгу. Мысле-люди управляют мыслью, а эльфы — движением тела. Между теми и другими вражда». Страна мысле-людей по своей структуре напоминает страну хулиганов, но территория этой страны — сама Валя, ее мозг, а вражья сила не за пределами этой страны, а в ней же самой, в ее спинном мозгу. «Эльфы, в нем живущие, заступили место враждебной ей реальности». Мысле-люди пользуются у Вали большим авторитетом. Мы.сле-че-ловек Вега приказала Вале отрезать клок волос, что та и сделала (императивная галлюцинация). Еще позднее, ощущая нарастающую в себе перемену, отсутствие инициативы, целенаправленности, аффективное оскудение, ребенок создает еще один вариант фантазии — страну «потерявольцев», теряющих облик человеческий в силу потери воли и превращающихся в обезьян (к потерявольцам она, видимо, причисляет и себя, подобно тому как раньше она себя отождествляла с хулиганкой). Следует отметить необычайную стереотипию фантастической системы Вали в ее деталях. Страна мысле-людей и страна потерявольцев в подробностях воспроизводят страну хулиганов. Со стороны физической у Вали диспластический тип строения тела со склонностью к ожирению. В остальном — норма. В приведенном случае мы имели явное перерастание аутис-тических построений в бред, что облегчает дифференциальную диагностику с психопатией типа «фантастов».
Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|