Конспект урока по русскому языку № 2

«Психологическое направление языкознания 19 века (Х. Штейнталь, А. А. Потебня, младограмматики и др.) и современная психолингвистика».

Психологическое истолкование языковых явлений свойственно крупнейшим учёным девятнадцатого века: Ф. Кайнцу, Ф. Бенеке, Г. Лотце, Х. Штейнталю, М. Лацарусу, А. А. Потебне, В. Вундту, К. Бюлеру, а также младограмматикам.

Представители психологического направления выдвигают требование, чтобы язык рассматривался как: а) особый механизм деятельности индивидуальной психики, б) как проявление психологии народа.

Первое наиболее характерно для индивидуального психологизма. Второе – для психологизма социального, в центре внимания которого находится народ, коллектив и нация.

Психологизм как направление в философии языка девятнадцатого века возникает прежде всего в связи с концепцией так называемой народной психологии, созданной Х. Штейнталем и М. Лацарусом.

Хейман Штейнталь (1823 – 1899) – языковед, профессор Берлинского университета. Морис Лацарус (1824 – 1903) – философ, сначала профессор в Берне, а затем в Берлине, где и возникло его творческое содружество со Штейнталем.

По мнению Штейнталя и Лацаруса необходимо не только ставить вопрос об отношении человека к обществу, но и рассматривать его как члена этого общества. Отсюда следует, что предметом исследования необходимо сделать не отдельного индивида, а само человеческое общество.

Основные вопросы, которые поднимают Штейнталь и Лацарус в связи с проблемой народной психологии, сводятся к следующим: а) отношение народной психологии к индивидуальной, разграничение психологии; б) природа и дух; в) эмпирический характер народной психологии как отрасли науки.

Психология (для Штейнталя) – есть наука о духе вообще, причём индивидуальная психология – это наука о духе индивида, а народная психология – это наука о духе народа. Народный дух есть то, что делает множество индивидов народом, в основе этого единения лежит некая общая идея, цементирующая этот союз. Как подчёркивали Штейнталь и Лацарус, сходство духовной организации обусловлено совместной жизнью, поскольку сходная физическая организация и сходные впечатления, получаемые извне, производят сходные чувства, склонности, желания, которые, в свою очередь, производят сходные мысли и сходный язык.

Итак, дух народа проявляется прежде всего в языке. Основа единства и индивидуальности языков заложена в единстве и своеобразии народного духа.

Внешней языковой формой является звук. Внутренняя языковая форма – категория историческая, она изменяется во времени, причём Штейнталь выделяет три ступени в её развитии. Первые две ступени относятся к доисторическому периоду. Третья ступень (когда идёт процесс возникновения слов-названий) является ступенью расцвета внутренней формы. В исторический период внутренняя форма постепенно исчезает из языкового сознания. Можно сказать, что в работах Штейнталя и Лацаруса представлен лингвистический психологизм в его классической форме.

 

Вильгельм Вундт (1832 – 1920) – видный немецкий учёный, философ и психолог. По образованию – врач, крупный авторитет в области физиологии и психологии. С 1875 г. – профессор философии в Лейпциге, где и протекала вся его дальнейшая научная и педагогическая работа.

Объектом психологии народов (или социальной психологии) Вундт объявляет язык, мифы и обычаи. Язык понимается Вундтом как деятельность духа, с одной стороны, и деятельность тела, а именно органов речи, - с другой. Иначе говоря, язык – это психофизическая деятельность человека. Язык определяется как выражение мыслей, чувств и желаний с помощью членораздельных звуков.

Вундт решительно отвергает положение о том, что предложение представляет собой «соединение представлений» или «соединение слов». По Вундту, психологической основой образования предложения является не соединение представлений в единое целое, а, напротив, их разложение.

Предложение – это языковое выражение произвольного расчленения целого сложного представления на его составные части, поставленные в логические отношения друг к другу.

Разложение целого сложного представления, по Вундту, всегда бинарно. Оно расчленяется на две части, которые, в свою очередь, делятся также на две части и т. д. Например, первое представление делится на самый субъект и его свойство, второе – на процесс действия и объект действия. В результате образуется группа представлений, поставленных в логические отношения друг с другом.

Логически необходимое расчленение, производимое последовательно, - это акт апперцепции. Если представления возникают сами собой без логической необходимости и последовательности, то это ассоциация представлений. Путём последовательного бинарного членения образуются замкнутые структуры, путём «вольной ассоциации» представлений – открытые структуры. Последние, по его мнению, характерны для языков первобытных народов, где господствует ассоциация представлений. Замкнутые конструкции – результат аналитического, научного мышления и выражения, открытые –поэтического выражения.

Особая позиция Вундта заключается в отказе от ассоциатизма Гербарта, на котором базировалась система Штейнталя, и в замене ассоциативной психологии психологией волюнтаристической. В основу психологического толкования языковых фактов Вундт положил апперцепцию в противоположность ассоциациям Гербарта.

 

Александр Афанасьевич Потебня (1835 – 1891) – крупнейший исследователь в области русского языка, поэзии и фольклора, а также общего языкознания. Жизнь Потебни тесно связана с Харьковским университетом, где он учился и где с 1863 г. протекала вся его научно-исследовательская и педагогическая работа.

По мнению Потебни при создании слова полученное впечатление подвергается новым изменениям, как бы вторично воспринимается. Это вторичное восприятие Потебня называет апперцепцией.

Апперцепция есть участие сильнейших представлений в создании новых мыслей. В качестве примера апперцепции Потебня приводит рассуждения по поводу списка «мёртвых душ», купленных Чичиковым, где каждая фамилия и профессия лица вызывают к жизни целую картину.

В связи с теорией внутренней формы Потебня высказывает глубокие и тонкие суждения о соотношении языка поэзии и прозы. Он считает, что символизм языка может быть назван его поэтичностью, а забвение, исчезновение внутренней формы – прозаичностью. Потебня вводит понятие «сгущение мысли». Сгущение мысли происходит, по мнению Потебни, и в сфере поэтической, и в сфере прозаической. Суть этого механизма заключается в том, что человеческое сознание, его размеры и возможности, ограниченно. Сознание напоминает небольшую сцену, и единственный способ обнять мыслью возможно большее количество явлений заключается в том, чтобы «свести разнообразные явления к сравнительно небольшому количеству знаков или образов». Это как раз, по мнению Потебни, и делают искусство, художественная речь.

Потебня замечает, что для того, у кого «поэтический образ является средоточием десяти, двадцати, тридцати отдельных случаев и для кого эти отдельные случаи связались между собою и образовали отвлечённый вывод, для того поэтический образ содержательнее, многозначительнее, чем для того, которому он говорит только то, что заключено в самом образе». Именно поэтому, отмечает Потебня, так долго живут и передаются из поколения в поколение басни, поговорки и пословицы, которые служат ответом на вопросы, возникающие при каждом сложном случае, разъясняют его и сводят множество заключённых в нём разнообразных черт к небольшому количеству.

Потебня устанавливает два приёма мышления: поэтический и мифический.

При мифическом мышлении, как считает Потебня, мысль строит умозаключение как простое сравнение, например: солнце – это колесо, отсюда – небесная колесница. При мифическом мышлении мысль движется чрезвычайно медленно, и текущие впечатления заполняют всё сознание.

Напротив, при поэтическом мышлении мысль движется вперёд громадными скачками, причём устанавливается определённое, совершенно особое отношение между образом и значением.

Самой монументальной работой Потебни является его четырёхтомный труд «Из записок по русской грамматике». Потебня в этой работе сосредоточил внимание на процессе образования и изменения грамматических категорий как основных категорий мышления. По мнению Потебни, первичными словами были междометия или слова, близкие к междометиям, в основе которых лежат чувственные образы, что наблюдается и в настоящее время у детей, начинающих говорить.

По его мнению, разложение чувственных образов началось с образования слов, в которых современные нам функции главных частей речи, имён и глаголов, ещё смешаны. Потебня называет эти слова первообразными причастиями. Первообразное причастие, похожее скорее на имя, чем на глагол, прежде всего выделило из себя имя. Это было существительное, грамматическая категория субстанции.

Однако, выработав эту категорию, человеческая мысль не оставляет её в дальнейшем без всяких изменений. Из существительного, т. е. собственно из имени, выделилась новая грамматическая категория – имя прилагательное. Для превращения существительного в прилагательное требовалось ослабление в нём предметности и параллельное усиление значения признака, качества. Этот процесс наблюдается, например, при следующем ходе мысли: вода – свет, вода, как свет, вода – светла. На этом пути возникли так называемые отвлечённые существительные вроде белизна, равенство и т.п.

Дальнейшая эволюция человеческой мысли и человеческого языка привела к появлению новой категории – глагольности. По Потебне, в языке неизбежно происходит процесс вытеснения категории субстанции категорией процесса, действия, силы, энергии. Наиболее ранняя форма глагола – инфинитив, который ближе всего к имени и который и возник из существительного.

В последующем своём развитии глагол должен был превзойти стадию инфинитива, и последний оказывается нередко вынужденным уступить место индикативу, который превосходно выражает все оттенки действия лицом и временем. В некоторых языках, как отмечает Потебня, инфинитив почти вытеснен индикативом. Он убеждён, что к этому идёт дело и в других языках.

Мысли Потебни, высказанные им в рамках философии языка и общего языкознания, до сих пор представляют большой интерес как для языкознания, так и для литературоведения, искусствоведения. Он стремился изучать русский язык, его историю в свете общей эволюции человеческого языка и мышления.

 

Младограмматизм оформляется и осознаётся как течение с 80-х годов девятнадцатого века и выступает как активная научная сила примерно в течение 50 лет. Младограмматизм не имеет себе равных среди течений и школ языкознания XIX и начала XX вв.

К середине XIX века в науке созревает настоятельная необходимость преодолеть ошибочные положения романтиков, выражается критическое отношение к натуралистической концепции языка, особенно к крайностям натурализма в языкознании.

Младограмматическое движение впервые во весь голос заявило о себе в среде языковедов Лейпцигского университета. Особое место занимают среди них Август Лескин (1840-1916), Герман Остгоф (1847-1909), Карл Бругман (1849-1919) и Герман Пауль (1846-1921).

За ту решимость и тот молодой задор, с которым лейпцигские учёные обрушили свою критику на языковедов старшего поколения, их стали называть младограмматиками.

Для установок Лейпцигской школы характерно решительное отмежевание от психологии народов М. Лацаруса и Г. Штейнталя. По мнению, например, Г. Пауля, в действительности существует лишь индивидуальная психология и никакая народная психология не может быть ей противопоставлена.

По мнению младограмматиков, в действительности в каждый данный момент в данной языковой общности насчитывается столько диалектов, сколько говорящих индивидов, причём каждый из этих диалектов обладает собственным историческим развитием и подвергается непрерывным изменениям.

По мнению младограмматиков, для того чтобы как можно более полно описать состояние какого-либо языка, следует подвергнуть обследованию все массы представлений у каждого члена данной языковой общности, а затем сопоставить полученные результаты.

Младограмматическое направление в истории науки связано прежде всего с дальнейшим расцветом сравнительно-исторического языкознания. Подвергаются сомнению или опровергаются многие доводы языковедов старшего поколения. Неизменным остаётся лишь положение о родстве индоевропейских языков, т.е. об их возникновении на базе одного и того же праязыка.

Однако само понятие «праязык» подвергается коренному пересмотру. Если ещё в середине XIX в. праязык представлялся исследователю как единый, не расчленённый на диалекты, то теперь в праязыке усматривали диалектальные различия.

Из признания длительности пути развития индоевропейского праязыка вытекала невозможность его реконструкции в виде единого горизонтального среза.

Центр внимания языковедов постепенно переносится на исследование развития праязыковых элементов в истории каждого отдельного языка или группы близкородственных языков по данным древнейших письменных памятников.

Лингвистические исследования ограничивались преимущественно областью фонетики, в меньшей степени затрагивая морфологию и почти совсем не касаясь синтаксиса. Редкое исключение составляет «Сравнительный синтаксис индоевропейских языков» Б. Дельбрюка.

Для младограмматиков характерны большой интерес к фонетическим проблемам, систематические наблюдения над живым произношением.

В системе взглядов младограмматиков фонетика выделяется в важнейшую лингвистическую дисциплину. Закладываются прочные основания экспериментальной фонетики.

Подчеркнув важность изучения живых языков, младограмматики содействовали достижению успехов в исследовании различных языковых общностей, содействовали развитию на новом материале сравнительно-исторического метода.

Одновременно, как это нередко бывает, именно кардинальные положения младограмматизма вызвали наибольшее количество нареканий со стороны представителей последующих школ и направлений в языкознании. Причиной этого явилась абсолютизация младограмматиками соответствующих принципов и положений и преувеличенное внимание к историческому аспекту в ущерб статическому.

 

Как и большинство наук, психолингвистика возникла не столько как теоретическая дисциплина, сколько как ориентированная на практику система взглядов. Это было обусловлено тем, что в 40-х и 50-х годах двадцатого века существовал ряд проблем, которые могли быть решены только благодаря междисциплинарному подходу.

В частности, в условиях массовой послевоенной миграции населения возникла необходимость обучения иностранным языкам разных групп населения. При этом перед преподавателями встал ряд вопросов:

С какого возраста можно обучать детей иностранному языку?

Как освоить чужую культуру? Каковы механизмы усвоения чужой культуры и механизмы усвоения своей родной культуры?

Ответить на эти вопросы преподаватели иностранного языка не могли, для этого требовалось привлечение психологических знаний.

При обучении родному языку также не до конца было ясно, как происходит усвоение правил употребления языка, если взрослые не формулируют их для детей (и вообще на первый взгляд не обучают детей языку). Возникли проблемы и с обучением умственно отсталых детей, глухонемых и слепоглухонемых. Тут также требовалась помощь психолога, знакомого с лингвистикой.

Другой причиной появления психолингвистики была необходимость восстановления речи при её нарушениях. Так, при получении травмы (особенно на войне) человек нередко сохранял способность ориентироваться в окружающей среде, но не мог говорить (порождать правильные речевые высказывания) или не понимал обращённой к нему речи. Тут необходима была помощь не только нейрохирурга, но и лингвиста. Так появилась необходимость в нейролингвистике как разделе психолингвистики.

Ещё одной причиной возникновения и развития психолингвистики была необходимость передачи информации на большие расстояния по каналам связи с помощью технических средств. Дело в том, что связисты нередко получали искажённые сообщения (были пропущены отдельные буквы, или одни буквы заменены другими). Это возникло и из-за ошибок связистов, и из-за помех в каналах связи (так называемого «белого шума»). Военных, среди которых были инженерные лингвисты, заинтересовала проблема определения уровня помех, который бы позволял понять искажённое сообщение. Поэтому они занялись проблемами кодирования и декодирования сообщения.

Теоретические основания ряда исследований, проводимых в современной психолингвистике, можно обнаружить ещё в работах лингвистов девятнадцатого века. Среди них – Вильгельм Гумбольдт (1767-1835), Август Шлейхер (1821-1868), Хейман Штейнталь (1823-1899), Герман Пауль (1846-1921), Александр Афанасьевич Потебня (1835-1891) и другие учёные, в чьих работах было заложено психологическое понимание языка и речевой деятельности человека.

Эпохой зарождения психолингвистики считают 50-е годы, когда в Корнельском университете в США в 1951г. собрались на межуниверситетскую конференцию лингвисты и психологи и объявили о создании комитета по лингвистике и психологии. В то время в лингвистике преобладал структурализм (язык рассматривался как система элементов), а в психологии – бихевиоризм (изучалось не сознание, а поведение).

На развитие современной психолингвистики большое влияние оказала американская психолингвистика.

Лингвистический период в психолингвистике связан с возникновением и бурным развитием грамматики Ноама Хомского.

Хомский различает языковую способность, которая считается областью лингвистики, и языковую активность, относимую к области психологии. Языковая способность рассматривается им как нечто такое, что составляет способность говорить на данном языке, а под языковой активностью понимаются те высказывания, которые производит носитель языка. Хомский также выдвинул тезис о врождённости языковой способности. Психолингвисты сконцентрировали усилия на изучении понимания языка, оставив в стороне исследования по производству речи.

Отечественная психолингвистика, и в частности московская психолингвистическая школа, ориентируется прежде всего на описание процессов преобразования смысловой информации – рассматриваются процессы производства речи, её понимания и интерпретации.

Психолингвистика используется в судебной психологии для определения правдивости высказываний и для идентификации личностных особенностей, пола, возраста и образования автора анонимного текста.

Большую роль психолингвистика играет при построении систем автоматического распознавания текста и голоса, а также для создания систем искусственного интеллекта.

К следующей лекции подготовьте, пожалуйста, ответы на вопросы:

1. В чём сущность концепции народной психологии Хеймана Штейнталя и Мориса Лацаруса?

2. Что вы можете сказать о философии языка Вильгельма Вундта?

3. В чём заключаются суждения Александра Афанасьевича Потебни о соотношении языка поэзии и прозы, и в чём сущность понятия «сгущение мысли»?

4. Какие вопросы рассматривает Александр Афанасьевич Потебня в четырёхтомном труде «Из записок по русской грамматике»?

5. Что вы можете сказать о лингвистическом учении младограмматиков?

6. Когда появилась психолингвистика?

7. Почему появилась психолингвистика?

8. В чём различие между лингвистикой и психолингвистикой?

 

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: