Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

О сложностях поджидающих убившего

Часть 1. Убить человека

Лишение жизни, Прета, Бхута, убить человека, Дельфийский храм, семь надписей Дельфийского храма, месть убитого

 

"Испокон веков на Востоке для охоты на животных, приносящих вред,

используются ловчие птицы. Именно на них падает

вина за пролитую кровь, как если бы за жестокий

проступок, совершённый птицей, отвечала бы сама природа".

 

Жерар де Нерваль "Путешествие на Восток"

 

 

Наивный вопрос "Можно ли одному человеку убить другого?" совершенно естественным образом вызывает у большинства из нас отрицательную реакцию. Какие-то сведения из книг, полузабытые рассказы бабушек и дедушек, отрывочные знания из порой неожиданных источников роняют-таки смутное беспокойство в нашу душу. Что-то мы слышали о загробной мести убитого по отношению к убийце, что-то - о каких-то особых правилах для процедуры казни. И это правильно, ибо только для киногероев убить - раз плюнуть! А что на самом деле происходит с убитым человеком? "Да, бог его знает, может что-то и происходит" - таков обычный ответ обычного человека.

У наших же предков подход к этим вопросам был иным. С их точки зрения, умение выстрелить первым - лишь малая часть проблемы под названием "убить человека". Они утверждали, что актом убийства спор между конфликтующими сторонами вовсе не разрешается. Он продолжается, только принимает иные, далеко не всегда понятные обычному человеку, формы. Популярное "нет человека - нет проблемы", не просто заблуждение, а серьёзная ошибка, пожалеть о которой убийце придётся обязательно.

Убийца времён седой древности знал, что лишение человека жизни - лишь первая часть действия, в котором он решился принять участие. Своего рода, видимая часть айсберга. Всё самое серьёзное начинается только тогда, когда живой, до которого в этом мире можно "дотянуться руками", становится мёртвым. Когда убийца, даже если и захочет, "дотянуться" до того вряд ли сможет (разве что решится использовать магические средства, которые, впрочем, также не гарантируют положительного исхода). Чтобы действительно "не было проблемы", придётся приложить ещё немало усилий. Вот, к примеру, как поступал колдун индейского племени тсимшиан, убив человека:

"…Убив своего врага, колдун доложен был обойти вокруг дома, где лежало тело жертвы, следуя за солнцем.

После похорон ему надлежало обрядиться в шкуру какого-нибудь животного, лечь на могилу и проползти по ней опять же по ходу солнца.

Если он этого не делал, то через некоторое время обязательно бы умер сам". 1

Вычурность средств магической защиты вовсе не объясняется тем, что убийцей оказался колдун. Любой убивший, вне зависимости, колдун он или нет, должен был помочь убитому полностью закончить свой жизненный путь. То, что один человек отнял жизнь у другого, совсем не означает, что судьба убитого трагически оборвалась. Это лишь достаточно распространённое заблуждение. Со смертью ничего ещё не обрывается и не заканчивается. Жизненный путь - нечто гораздо большее, чем мы привыкли считать.

Говорят, на фронтоне Дельфийского храма было семь надписей. Большинство из нас знает только одну: "Познай самого себя!", хотя иные не менее значимы. В частности, надпись, гласящая: "Главное в жизни - её конец!" Ибо конец, в большинстве случаев - это начало следующего этапа существования, протекающего в иных пространствах и измерениях. С этой точки зрения, убийца должен хотя бы призадуматься - сможет ли убитый им человек осуществить дальнейшее движение в том мире, куда он его только что отослал? И как можно ему в этом помочь.

Хотя, казалось бы, а почему это убийца ещё что-то должен? Если уж убитому и предстоит некое посмертное путешествие, то это проблема самого убитого. Правильно, но с одной оговоркой. Загробное путешествие действительно проблема именно для убитого. Но беда в том, что данное путешествие для него - "проблема неразрешимая". В иных мирах убитый не способен к самостоятельному действию. Не потому, что он неумел или неграмотен. Иные миры - это иные реальности, там всё не "как у нас". В подавляющем большинстве случаев "там", для завершения жизненного пути, умершему или убитому необходима помощь "со стороны", т.е. из мира "этого". И если её нет, усопший далеко не всегда самостоятельно сможет найти путь к упокоению. В результате, не зная пути, он "зависает" между "нашим" миром и миром "потусторонним".

Причём не просто "зависает". В панике от нежданной беспомощности в новом пространстве, усопший предпринимает все доступные ему действия, с целью "добраться" до того, кто отправил его в пограничную область и не помогает двинуться дальше. Как говорит русская народная пословица: "Мёртвяк у ворот не стоит - но своё возьмёт!" А вот это уже реальная проблема для убийцы.

В Индии умершие называются "прета" (ушедший)2. В этой категории они пребывают, как правило, не более одного года. Если за этот срок не совершается ритуал упокоения "СаПиндиКарана", то "прета" становятся "невозвращенцами" и переходят в категорию демонических существ под названием "бхута". В отличие от "прета" они имеют очень малые шансы на упокоение. По этой причине, томимые неудовлетворёнными желаниями, страдающие от болей, "бхута" изливают гнев на своих обидчиков.

 

 

О сложностях поджидающих убившего

 

"И дух твой бродит, обращая,

Оружье наше - нам же в грудь!"

Брут, обращаясь к духу,

убитого им же, Цезаря.

 

В.Шекспир "Юлий Цезарь"

 

Убийца, безусловно, может и отказаться помочь убитому совершить последнее путешествие. То есть, попросту бросить его на произвол судьбы. Однако, повторимся: считающий, что "нет человека - нет проблемы", по меньшей мере, заблуждается. В народе не зря бытует: "Виноватого кровь - вода, а невиновного кровь - беда!" Если уж убийца и может бросить убитого, то убитый убийцу - никогда. Их объединяет нечто значительно большее, чем пуля, вылетевшая из ствола пистолета одного и влетевшая в сердце другого. Один из них, по воле другого, переселяется в "иные" миры. Это означает, что в данном "действе" они участвуют вдвоём и на равных, различны только роли. Убийца подводит отобранного им человека к границе миров, отпирает на ней замок и пропихивает свою жертву внутрь.

 

Вот тут-то и начинается главное. "Выдавленный" в иные миры вдруг осознаёт, что ничего ещё не закончилось, что перед ним совершенно иная реальность и с ней надо что-то делать. А вот что именно надо делать - он совершенно не понимает, ибо кого из нас учили правилам посмертного существования? В результате, убитый поворачивается лицом к тому, кто его отправил в эти "дальние дали", и видит только спину уходящего, ибо откуда тот мог знать, что автор фразы "нет человека - нет проблемы" мог ошибаться?

 

"Сказал боец сражённый: "Вы низки и трусливы,

Коль за мои заслуги, мне так воздать смогли вы.

Я был всегда вам верен и вами же убит,

Но ждут за это род ваш - позор и вечный стыд.

Предательски и подло заколот вами я,

На вас и ваших детях пребудет кровь моя!"

 

Зигфрид "Сказание о Нибелунгах"

 

А всего-то и нужно знать, что "наладив" тропинку в "иной" мир, следует всегда ждать оттуда "гостей". Эта тропинка "не зарастает" (с чего бы ей "зарастать"), и убитый однажды ею воспользуется. Дождётся, когда его "визави" ослабит свою защиту и воспользуется. Причём не раз и не два, а пока, в конце концов, не добьётся своего. Пока не перетащит того, кто его убил, к себе. Или еще хуже - перетащит туда его (убийцы) потомство.

Способы преследования убитым своего убийцы различны и многообразны. Об их множественности можно узнать, открывая ежедневные газеты и просматривая телепередачи. Когда солдат-афганец, доведённый ночными кошмарами и дневными видениями до психоза, устраивает пьяную драку с поножовщиной - это "звонок оттуда". Когда руководитель известной компании "устраняет" конкурента, а потом невесть откуда наезжают проверяющие инстанции, дела еще вчера преуспевающей фирмы начинают идти из рук вон плохо - это "привет издалека". Когда водитель на глухой дороге насмерть сбивает пешехода и уезжает с места происшествия, а спустя короткое время у него заболевает страшной болезнью ребенок - это означает, что законы возмездия работают так же, как и тысячи лет назад. Ничего не меняется, и пришло время задуматься.

 

-----------------------------------------------------------------------------------

1 Отрывок взят из книги Ю.Стукалина "Наделённые силой"

2 Санскритское слово "прета" или другой его вариант "претака" известно в русском языке как "предок"

 

Наступательная война, поводы для войны, Ащвамедха - обряд жертвоприношения коня, правила обряда жертвоприношения коня, обязанности правителя, условия рождения потомства, Раджавирья - царская сила, правила расширения территории, сто сыновей правителя

 

Мёртвые и покойники

 

 

Б.Гребенщиков: "В Петербург приезжала тибетская шаманка Лхамо, которую я знал еще по Катманду. И мы с ней чуть-чуть общались. И я расспрашивал её о массе вещей, которые меня всегда интересовали. Поскольку в нее ежедневно вселяется богиня, то у нее - естественно - несколько иное восприятие, чем у нас. И она сообщила ряд удививших меня вещей. Я долгое время подозревал, что нездоровая атмосфера Петербурга - результат раздражения нагов - т.е. духов воды и земли. Что Пётр не там построил город и их разозлил. Лхамо же сказала мне, что с ними всё нормально. Они тут не хуже и не лучше, чем в другом месте. Но очень много мертвых душ. Я начал выяснять, что она имеет в виду. Она говорила про умерших, но не отпетых по христианскому обряду или не отпущенных как либо ещё. Их не отпустили. И они без пути, они не знают, что им делать. Она сказала, что они особенно группируются вокруг ёлок. Оказывается ёлка - очень особенное дерево, впитывающее негативную энергию. Вот почему её ставят на Новый Год. Она впитывает в себя весь негатив всего года и 1-го января выбрасывается, сжигается. Я не знал, что это так. В Тибете тоже есть такое, только с другими вещами, не с ёлкой. Она говорит - я вижу, что души просто гроздьями сидят на этих ваших ёлках. Очень много мертвых душ, как-то связанных с войной…" (АКВАРИУМ. Сны о чем-то большем. М.,2004)

Как ни прискорбно, одним из основных препятствий для понимания сути путешествий в "иных" измерениях, является наше невнимание к деталям. Вроде бы, всё знаем, однако, когда дело доходит до объяснения мелочей и тонкостей - пасуем. Либо, не задумываясь, используем слова и термины, означающие совсем не то, что нам хотелось бы довести до собеседника. Почему так? Скорее всего, от беспечности. Возьмем, к примеру, такие понятия, как "мёртвый" и "покойник". Для большинства людей эти слова - синонимы, которые, несмотря на их явную корневую несхожесть, воспринимаются практически равноценно. Но ведь они принципиально различны! Достаточно лишь просто вдуматься в смысл: "мёртвый" - означает неживой, в то время как "покойник" - это мёртвый, принципиального иного типа. Как говорят компьютерщики, "улучшенная версия". Покойник это тот мёртвый, который уже проделал посмертное путешествие и обрёл желанный покой. "Мёртвый" же не успокоен, так как, по-прежнему, движим прошлыми делами, связями и отношениями. Это, своего рода, человек на перепутье. С одной стороны, он только что покинул "наш" мир, где всё так понятно и привычно. С другой стороны, при отсутствии возможности вернуться, ему непонятны пути в мир "новый", в мир покоя и блаженства. В большинстве случаев (за исключением смерти совершенных людей) двинуться дальше умерший не может - у него отсутствует воля. Он никогда ещё не бывал в подобном положении и ощущает себя совершенно беспомощным. В древних текстах умершего обычно уподобляют сухому осеннем листку, гонимому ветром. Его носят ветры его предыдущих мыслей и деяний. В этом положении ему никак не обойтись без посторонней помощи.

 

Пограничная зона

 

 

Однажды супруга известного английского генерала Слимэна, сопровождавшая его в походе, обратилась к мужу с необычной просьбой. Она настоятельно просила перенести её палатку с того проклятого места, где она ночевала. Дама утверждала, что всю ночь какие-то мертвецы свирепо преследовали её. По указанию генерала палатку перенесли и на указанном месте произвели раскопки. В результате были обнаружены тела 14-ти расстрелянных ранее преступников.

Итак, прежде чем уяснить, что значит для убитого или умершего пересечение грани миров, давайте попытаемся сформулировать, как этот процесс воспринимают живые. Вот мы умерли, и что дальше? У кого как, но у автора всплывают в памяти какие-то туманные бабушкины пояснения, что где-то "там" есть некие ворота, к которым ноги сами несут. Ворот этих двое - одни в рай, другие в ад. Перед ними стоит архангел, который, сверившись то ли с каким-то особым списком, то ли с особой накладной, запускает нас в те или иные двери. К таким, примерно, начальным рассуждениям стоит добавить наш неизменный оптимизм, что "всё будет хорошо".

Однако, не дай бог, судьба "подсуропит", и наш мятущийся ум начнет "копать" в этом направлении всё глубже и глубже. Вот тогда-то и последуют первые отклонения от простой и замечательной версии с архангелом. Естественно, всё не так просто. Оказывается, в народной культуре существует убеждение, что прямо после смерти душа не предстаёт ни перед какими воротами. Что сначала она достаточно длительное время (как правило, речь идёт о сроке от трёх дней и аж до года) пребывает в некой пограничной зоне. Где, собственно говоря, и решается, куда двинется душа умершего далее. Для каждого человека этот срок разный, в зависимости от личных заслуг.

У древних египтян зона ожидания называлась "Аменти", что в переводе на русский язык означает "Запад". Потусторонний мир, называемый Дуат, виделся древним египтянам, расположенным за нею и географически помещался на севере. Но для того, чтобы попасть на Север, следовало пройти зону Запада - именно так ходит Солнце. Сначала оно приходит на запад, а потом идёт на север. Так и с мирами: сначала умерший попадает на запад (Аменти), а потом уже смещается на север (Дуат). Если ещё точнее, то область Аменти - скорее всего, даже не просто запад, а северо-запад. То место, где запад уже перетекает в север, но ещё не становится таковым. Иудеи называют эту область крайним западом.

В зрительном восприятии эта область являет из себя сумерки, промежуток времени между тем, как Солнце уже зашло, но темнота ещё не наступила. Для преодоления этой непростой зоны, древние египтяне рисовали на стенах своих усыпальниц целые "путеводители", дабы дать душе умершего правильный толчок и нужное направление. В саркофаг умершего клали папирусы, в которых подробно объяснялось, что, как и в какой последовательности должно делать, чтобы успешно преодолеть эту зону.

Интересно, что ранее у болгар северо-западный угол неба назывался "Бабина греда". Ещё он носил название "гнилого угла" и был известен тем, что именно оттуда, согласно народным верованиям, чаще всего приходит непогода и природные катаклизмы.

У буддистов пограничная зона географически (т.е. по странам света) как правило, не вычленяется. Лишь иногда можно прочитать в воспоминаниях тех, кто побывал на "том" свете, что они шли в северо-западную сторону. Зато само пограничное пространство достаточно чётко вычленяется и носит название - Сипа Бардо. Слово "Сипа" означает - становление, "Бар" - находиться между, а " До" - приостановлен, подвешен, брошен. Не вдаваясь в смысловые оттенки тибетских слов, всё это вместе следовало бы, пусть и несколько упрощённо, перевести как "Становление, происходящее в промежуточном состоянии". Одна из книг, обязательных для изучения буддистами этой темы, называется "Бардо Тодрол Ченмо", что в переводе примерно означает "Освобождение, достигаемое благодаря внимательному слушанию в Бардо". В европейской традиции она известна как "Тибетская книга мёртвых ". 3

Ещё про эту зону следует сказать следующее: в большинстве религий и мировоззренческих систем её путают с потусторонним миром в целом. В то время как она лишь преддверие "иного" мира. Так, к примеру, у греков, она вычленяется, как луга Аида. Некая зона, которая предшествующая самому Аиду и, чисто теоретически, в него не входящая. В иудаизме лугам Аида соответствует Хацармавет, который переводится как "двор смерти". Двор, находящийся непосредственно перед самим жилищем смерти.

По большому счёту, не столь уж важно, как называется эта зона и где она находится. Если мы принимаем суждение, что она существует, то гораздо более важным будет знание о том, что должен там делать умерший или убитый. Сколь долго он в ней будет пребывать? Может ли выйти из зоны раньше и бывают ли случаи, когда из этой зоны не выходят совсем? Вопросов много, так что, давайте, рассмотрим их детально и по очереди.

-----------------------------------------------------------------------------------

3 Очень созвучно тибетскому "Бардах" звучит "пограничная зона" у мусульман. По-арабски её название - "Барзах". Из-за особенностей арабской артикуляции, звук "з" иногда слышится и как глухое "д" или "т", так что можно даже подумывать о полной схожести арабского и тибетского терминов.

Наступательная война, поводы для войны, Ащвамедха - обряд жертвоприношения коня, правила обряда жертвоприношения коня, обязанности правителя, условия рождения потомства,Раджавирья - царская сила, правила расширения территории, сто сыновей правителя

 

О месте смерти

 

 

Для начала следует знать, что умерший (или убитый) является заложником того места, где произошла смерть. С точки зрения приверженцев традиционной культуры, он буквально "привязан" к нему и для того, чтобы сдвинуть его с этого места, живым необходимо приложить немало весьма специфических усилий.

Казалось бы, зачем? Ну, умер себе и умер. Так мы считаем, пока не попадаем на целую череду расстройств и неудач. Пока необъяснимым образом неизлечимо не заболевают наши близкие, рушатся успешные дела, происходят кражи или что-либо подобное. Как говорится, пока не пойдёт "чёрная полоса". По мере сил, мы со всем этим боремся, костеря и матеря причины, породившие волну неприятностей. И даже пытаемся разобраться в этих причинах. На определённом этапе развития событий, когда рациональных объяснений становится мало, задаём вопрос какой-нибудь дряхлой бабушке. Её ответ повергает нас в задумчивость - а, дескать, нечего шастать туда-сюда мимо места, где кто-то умер. Подобные слова вызывают в нас протест: "Как же так? Ведь мы же ничего не сделали! Ни плохим словом, ни плохой мыслью не задели умершего. Чего он на нас взъелся-то?" Оказывается - ничего, просто так. А если бы было за что, "получили" бы гораздо больше. То, что нам "досталось" - мелочи, это нас лишь зацепило "по касательной".

Безусловно, можно считать подобные рассуждения ерундой, или полагать, что никакого "потустороннего" воздействия не существует. Принимать или не принимать подобные реалии жизни - личный выбор каждого. Наши предки, к примеру, принимали. И случись им увидеть место, где кто-либо умер - обходили стороной, как мы обходим пса на цепи. А если такой возможности не было, то в знак уважения клали камешек или веточку. На всякий случай, чтобы "хозяин" этого места к ним не привязывался. А то ведь бывало по-всякому…

Представим следующую ситуацию. Утром крестьяне выходят на околицу своего села и видят труп какого-нибудь "калики перехожего", умершего там ночью. Что делать? Безусловно, можно отнести его на кладбище и похоронить, однако, селяне прекрасно знают, что это не решит сложившейся проблемы. Да, труп действительно окажется на кладбище - но это ещё совсем не значит, что туда же последует и душа умершего. И, что особенно важно, не просто туда последует, а главное - там останется! Они знают, что достичь этого не легко и скорее всего им это не удастся, в результате чего призрак умершего станет "курсировать" между местом смерти и местом погребения. Причем, неудовлетворённый своим "призрачным" состоянием, он будет досаждать проходящим мимо, привнося в их жизнь беды и страдания.

Крестьяне и хотели бы избавиться от неожиданного "подарка", но сделать ничего не могли. Одна из главных причин - отсутствие каких-либо сведений об умершем. Без знания вероисповедания умершего, весьма сложно "закрепить" призрак души за остывшим телом. А без этого нет возможности, транспортировав тело на место погребения, "замкнуть" его там. Никакой гарантии, что призрак не станет появляться на месте своей смерти, вредя всем, проходящим мимо.

 

 

Стандартный вариант

 

 

Человек, лежащий на смертном одре из травы дарбхи и листьев туласи,

на земле, покрытой коровьим навозом, получает полное

очищение, подобно тому, кто выполнил искупительные обряды.

 

Гаруда-Пурана II, 19,27

 

Чтобы прояснить детали того, как эти самые крестьяне "выкручиваются" из сложной ситуации, рассмотрим похоронный ритуал их односельчанина, умершего обычной смертью.

 

Во-первых, ему не позволят умирать на обычной кровати. Смерть осквернит как её саму, так и место, где кровать находится. Если человек всё же умрёт в своей обычной постели, то её следует сжечь как нечистую, а место умирания подвергнуть суровому очищению прежде, чем его займёт другая кровать. В противном случае говорить о возможности удаления души умершего из этого дома вряд ли приходится. Все, кто решится спать на этой кровати, поимеет с нею весьма нежелательные контакты. Так что умирающего в русских деревнях старались, по мере приближения к смерти, переложить на смертный одр. "Одр" (от глагола "драть, отдирать") означает настил из сломанных, но не срубленных или спиленных деревьев. Такой метод изготовления смертного одра (без использования железных предметов) предполагал особую, неокультуренную природу создаваемого настила. Нахождение на нём, в некотором роде, облегчало умершему возможность покинуть этот мир. Находясь на "одре", он как бы "отрывался" от окультуренного пространства, что позволяло ему умереть более лёгкой смертью 4.

Чаще всего "смертный одр" обустраивали на санях, ибо у славян было принято, независимо от сезона, именно на санях - своего рода "земных кораблях" - отвозить умершего на кладбище. В сани обычно запрягали старую и бесполезную в хозяйстве лошадь, которую после поездки полагалось умертвить, дабы через неё умерший не нашёл бы пути домой. Со временем понятие "одр", как особое лежбище на санях, перекочевало на название самой лошади. И в современном русском языке "одр" означает именно старую и бесполезную лошадь 7.

"Прошка лёг под образа, да и выпучил глаза ". Русская пословица

Но на санном "одре" умирали не всегда. В ряде селений и местностей был "смертный одр" в избе. Он представлял собой особую "смертную" лавку, которая (из-за особых своих качеств) всегда находилась в "нечистой" части избы (в сенях, у печи или у порога). Когда становились видны признаки оставления умирающим "этого" света (округление глаз, убегание с тела вшей, заострение или скашивание набок кончика носа, резкое посинение переносицы, неожиданно сильное "побеление" верхней губы, дыхание сразу через две ноздри и пр.) его перекладывали на эту самую смертную лавку. Кроме случаев смерти, лавка использовалась в целях лечебной магии, для обрядов отправления членов семьи "на чужбину", на ней ночевали чужаки (странники, нищие, пастухи и пр.) и т.п.8

И вот крестьянин умирал. После трёхдневных бдений над ним, практически безостановочного чтения молитв, родственники совершали обряд выноса покойного. Если действие выполнялось правильно, то дух (призрак) умершего должен был проследовать за своим телом. Родственники же прилагали особые усилия, чтобы он не просто проследовал, но и "забыл" место своего умирания. Для этого тело выносили вперёд ногами, не касаясь ни дверных косяков, ни порога, трижды опускали гроб и т.д. Причём весьма желательно было выносить не в дверь, а в окно или двери хлева, который, обычно вплотную примыкал к жилой избе. Иногда (чаще всего только для хозяина с хозяйкой) даже разбирали часть стены, куда головой был повёрнут умирающий. В случае невозможности разбора стены - делали подкоп.

Чтобы более надёжно "запутать" призрак умершего, похоронная процессия двигалась на кладбище самой длинной и самой извилистой дорогой. Сани по нескольку раз заворачивали на одних и тех же перекрёстках. Лошадь, на которой тело усопшего везли на кладбище, нередко перепрягали перед возвращением домой.

Те, кто оставались в доме, старались сделать его неузнаваемым для умершего. Сразу за погребальной церемонией закрывали и даже иногда завязывали на полотенце входные ворота. В доме переставляли мебель, переворачивали вверх ножками столы, стулья, табуреты, стремились "смыть" все следы почившего. Мыли и перемывали стены, лавки, пол, посуду. По смертному одру сначала наносили удар топором, чтобы отсечь смерть, а затем выносили в курятник, чтобы его мог "опéть" петух - известный гонитель нечистой силы. Все эти процедуры должны были закончиться к моменту, когда похороны состоялись.

Возвращаясь к похоронной процессии, следует также упомянуть, что за пределами села, на первом же перекрёстке, она делала обязательную остановку. Гроб с усопшим на некоторое время ставился на землю. Это исполнялось на случай возможного "сбегания" души с кладбища. В этом случае "беглянка" должна была счесть местом своего умирания не то место, где она действительно отходила от тела, а место остановки погребальной церемонии. И "зависнуть", соответственно, над ним. Только после остановки на первом перекрёстке тело приносили на кладбище, где священнослужитель молитвами "замыкал" его в пределах кладбищенской ограды и указывал умершему дальнейшее "направление движения".

Действуя подобным образом, крестьяне почти гарантированно могли избавиться от призрака умершего не только в пределах данного дома, но и в пределах всего села. В случае же обнаружения чужого трупа на территории крестьянской общины, дело обстояло сложнее. Селяне не то чтобы рисковали исполнить в ритуале что-то неправильно - они не могли его сделать в принципе. И причиною, как уже упоминалось, являлось то, что умерший был не известен хоронящим. Они, при всём своём желании, не имели к нему "доступа". Кодом доступа является вероисповедание и "секретное" имя, которое получил человек, входя в лоно этой системы. Если оно не известно - все усилия окружающих, по "вытеснению" его души с места смерти, были бесполезны. Призрак умершего на весьма неопределённое время зависал сразу в двух местах: на месте смерти и на месте захоронения.

В подобных случаях, в русских деревнях обычно делали максимум из возможного в сложившейся ситуации:

Во-первых, умершего оттаскивали в какую-нибудь яму, далеко за пределами села и просто закладывали её ветками. Таких умерших называли "заложным мертвяком". Засыпать его землёй было невозможно, ибо земля не могла принять "нечистое". Если же люди нарушали запрет, она мстила им неурожаями, ураганами, засухами и заморозками. Во избежание случайного прохождения вблизи места "заложения", его метили: строили рядом или прямо сверху небольшой ветхий сарайчик.

Во-вторых, метили и само место, где случилась смерть чужеземца. Над ним ставили маленькую часовенку, куда всякий проходящий должен был (во избежание злобного внимания со стороны неупокоенного мертвяка) положить своего рода плату за проход - щепочку, камешек или что-либо ещё. По крайней мере, помянуть добрым словом. Данное действие получило название "на помин души".

В принципе, при наличии определённых условий, подобные места (т.е. места, неблагополучные для нахождения рядом с ними человеческих существ) видны даже невооружённым глазом. В частности, у белорусов Витебской области считается, что над местом, где погребён "неупокоенный мертвяк", при отсутствии солнца всегда роятся стайки мушек. У украинцев Житомирщины с мухами связано следующее: если по дому, бестолково жужжа и вяло тыкаясь во все стороны, летает особо приставучая, так называемая, "осенняя муха" - значит, в дом вернулся "неупокоенный мертвяк". Это предубеждение относится именно к тем мухам, которые, согласно временным реалиям, должны были "уснуть" на зиму, но по каким-то непонятным причинам этого не сделали. Местные жители утверждали, что в образе особо прилипчивой и надоедливой мухи, как раз и является неупокоенная душа человека, умершего в этом доме ранее. Этим же и объясняется её особо болезненная "кусучесть".

Поведенческие особенности неупокоенных мертвецов время от времени использовалась и в охранно-оборонительных целях. К примеру, на Витебщине, чтобы волки не нападали на скот, жители села совершали обход вокруг села с головой собаки, загрызенной волками. В Полесье, чтобы уберечь ткацкий станок от сглаза, его крестили убитой сорокой. У сербов же в Юрьев День практиковались коллективные обходы села с петухом или змёй, помещёнными в тыкву. После обхода их закапывали в землю для защиты села от града.

Естественно, что закапывали и замуровывали живьём не только животных. Случалось, что в стены домов, мостов и иных строений замуровывали ещё живых людей. Наиболее часто это практиковалось различными сектами при строительстве ворот и прилегающих к ним привратных башен - строений особой важности. Живой человек, зацементированный в такую башню, становился своего рода магическим заслоном против всех, кто без разрешения пытался пройти в эти ворота. Безболезненно, с магической точки зрения, мимо него могли пройти только те, кто, зная о "секрете" этих ворот, произносили в дверях особую формулу, ограждающую от невидимого "стража". Полную или хотя бы частичную неуязвимость также могли обеспечить:

Одежда со специальными знаками.

Амулеты.

Напитки или пища, состоящие из особых ингредиентов (ингредиентами, как правило, были те же продукты, которыми перед смертью кормили будущего "магического стража" до замуровывания).

Предварительный громкий стук в дверь (теоретически считалось, что громкий звук способен отогнать или лишить дееспособности демонические существа).

Вход только с разрешения хозяина

 

Не менее распространёнными вариантами было захоронение "хороших" (имеющих счастливую судьбу, незлобивых, добрых и порядочных) родственников под дверным порогом. Они с одной стороны, препятствовали проникновению в дом "злого", а с другой стороны, в силу "положительных" черт характера, "узнавали своих" и беспрепятственно их пропускали.

 

-----------------------------------------------------------------------------------

 

4 Этому же правилу следовало и приготовление смертной одежды. Ткань отрезалась не ножницами, а камнем или пламенем свечи. В некоторых случаях просто отрывалась. Шить надо было с изнанки, "на руках", левой рукой, "на живую нитку", от себя, исключались узлы. Нельзя было готовить смертную одежду в праздничные дни. Часто её просто не дошивали до конца.

5 В древнерусском языке выражение "сидеть в санях" зачастую означало - "быть одной ногой в могиле", "ожидать смерти".

6 Последний обряд, несколько в изменённом виде, сохранился даже в современной городской культуре: перед поездкой куда-либо, отъезжающий должен некоторое время посидеть в молчании (в древности именно на этой скамье, а ныне - где придётся), а затем уже трогаться в путь. Смысловая подоплёка данного обряда в том, что, действуя подобным образом, отъезжающий маскировался. С помощью магических процедур (сидение на смертной скамье, неподвижность, молчание) он как бы временно умирал для "этого" мира, что позволяло ему относительно безопасно выходить в "чужой". Данные действия в совокупности с особой "выходной" (т.е. предназначенной для выхода в "чужое" пространство) одеждой, позволяли ему чужеродный внешний облик. Что, в свою очередь, отводило от него внимание многообразных недоброжелательных сил, заполняющих чужое "неокультуренное" пространство.

7 У буддистов, с целью обеспечить возможность правильной "транспортировки" тела умершего к месту кремации, священнослужитель привязывал к трупу свой шарф. Это должно было помочь закрепить душу за умершим телом и доставить их на кладбище.

8 Для тех, кому интересна эта тема, рекомендуем обратиться к работам замечательного русского этнографа Д.К.Зеленина, в частности, к работе о "заложных" мертвяках (которые у него, правда, называются покойниками).

 

Траур

 

Необходимость траура, назначение траура, особенности видения умерших, сроки распада оболочек умершего, опознание убийцы, месть убитого, загробные связи убитого и убийцы

 

 

"Знай, что смерти роковая сила

Не смогла сковать мою любовь

Я нашла того, кого любила

И его я высосала кровь

И покончив с ним, пойду к другим я.

Я должна идти за жизнью вновь,

Мной теперь владычествует сила

Уходящих под земной покров"

Гёте "Коринфская невеста"

 

Если у хоронящих не было чёткой уверенности, что умерший не будет "появляться" в селении в виде призрака, на короткий срок устраивался общий траур. В русском языке слово "траур", по всей видимости, появилось из немецкого. Там "träuer" означает "печаль и скорбь". "Скорбь", пожалуй, один из наилучших русскоязычных терминов для обозначения того состояния, в котором должны пребывать все, ранее знавшие умершего. "Скорбнуть" в русском языке понимается как "сохнуть, морщиться, коробиться, сжиматься". Все эти глаголы восходят к необходимости для оставшихся в живых изменить свой внешний облик, дабы в некотором роде, "замаскироваться" от умершего.

Размышляя подобным образом, родственники и друзья умершего одевались в особую одежду, уместную для таких случаев. На неё обычно прикрепляли часть погребальной одежды самого умершего, которую (прежде чем опустить гроб в могилу) заранее разрывали на куски и раздавали всем, пришедшим на похороны. У мусульман с этой целью использовалась погребальная одежда умершего, а у православных христиан - рушник, которым предварительно перевязывали умершее тело. Собравшиеся брали эти кусочки и прикрепляли себе на платье. Данное действие предполагало, что природа лоскута, в силу своей особости, будет первым, на что "упадёт глаз" умершего. Считалось, что после этого, уяснив, что перед ним "своё", призрак оставит в покое обладателя лоскутка.

Кстати, данный лоскуток, будучи своего рода атрибутом мира иного, сохранял свою магико-защитную силу и позже. Прикреплённый на одежду, он облегчал обладателю превратности путешествия за пределами своего, окультуренного мира (деревни, села, города). Лоскуток обеспечивал магическую защиту от всевозможных духов, через чью территорию путешествовал данный человек. Обычай этот оказался очень живучим и, несмотря на утраченный смысл, остался в виде платочка, который, по правилам этикет, обычно выглядывает из нагрудного кармана мужского "парадно-выходного" костюма. Кусочки одежды умершего также вшивали в детскую одежду, в постельные принадлежности (лоскутные одеяла), в завесу, которая отгораживала новобрачных от остального жилища и т.д.

 

Кроме испо

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...