 |
L 10-1. Окруженные со всех сторон
|
|
|
|
DEATH NOTE: L CHANGE THE WORLD
Действующие лица:
L – детектив
Кимихико Никайдо – иммунолог
Маки – дочь Никайдо
Кимико Куджо – ассистентка Никайдо
Хидеаки Суруга – агент ФБР
Дайсуке Матоба – глава некоммерческой организации «Синий корабль»
L 272. Лос-Анджелес (Дело L)
– Ну, и как тебе это, Фэйрмэн? Должно быть, неприятно делать всю работу за Наоми?
Агенты ФБР Сугита и Фэйрмэн решили добраться до аэропорта по Вайн Стрит, им повезло, что на дорогах Лос-Анджелеса не было пробок. Пытаясь завести разговор с Фэйрмэном, с которым он работал первый день, Сугита вспомнил о Наоми Мисоре, которая недавно ушла из Отдела из-за предстоящей свадьбы.
Говоря «неприятно», Сугита прежде всего имел в виду то, что Фэйрмэну приходилось заменять агента, известного в Отделе как «Кровавая Мисора». Агента, которому удалось завоевать доверие самого L.
– Да, непросто, – коротко ответил Фэйрмэн, сидевший позади. Похоже, он был не из разговорчивых.
«Понятно, будем играть в молчанку» – пробормотал про себя Сугита. Он почесал щетину на своем лице и взглянул на кейс, лежавший на коленях у Фэйрмэна.
– Интересно, зачем министру иностранных дел понадобились засекреченные документы двадцатилетней давности?
– Кто его знает, – ответил Фэйрмэн. – Пешкам вроде нас не следует разбираться, о чем думают сверху. Так безопаснее.
Заметив что-то, Сугита начал всматриваться в зеркало заднего вида.
– Что-то не так, Сугита? – спросил Фэйрмэн.
– Да нет… Ничего, показалось – сказал Сугита и сжал руль.
– Слушай, приятель, мне тут нужно будет заскочить за сигаретами.
Сугита остановился на красный свет, Фэйрмэн быстро вышел из машины, захватив с собой кейс.
|
|
|
– Эй, зачем кейс-то–––
Похоже, Фэйрмэн не услышал Сугиту. Однако почему-то вместо того, чтобы смотреть на витрину магазина, он все время оглядывался на дорогу, словно выжидая кого-то.
Внезапно мобильник в нагрудном кармане Сугиты завибрировал. На экране высветилась надпись «Персональный звонок». Сугита нажал «Ответить».
– В магазине одежды никого нет, Сугита.
Голос звонившего был искажен. Прежде, чем Сугита успел что-либо ответить, трубку сбросили.
– Кто это был? Ошиблись номером? – пробормотал он про себя.
В тот момент, когда Сугита посмотрел в окно, Фэйрмэн выстрелил из пистолета. Пересекавшая перекрёсток грузовая фура вышла из-под контроля и перевернулась. Полетели искры, из кабины пошел небольшой черный дым, опрокинутая фура продолжала нестись на боку, приближаясь к машине Сугиты.
Кругом стоял дым. Неожиданно сзади к Сугите подъехал автомобиль.
– Черт! За нами была слежка!
Прикусив губу, Сугита попытался выйти задним ходом за поворот, однако выход был заблокирован. На долю секунды вдалеке промелькнуло оскаливающееся лицо Фэйрмэна. Сзади все было перекрыто, Сугита принялся искать другой путь к отступлению.
– Нашел!
Сугита прибавил газу и погнал машину навстречу все еще движущейся фуре, охваченной огнем. Он резко повернул руль, чтобы избежать столкновения, и быстро выехал на тротуар, задев при этом пожарный кран. Не успев притормозить, Сугита въехал в витрину магазина одежды. «Побереги-ись!» – прокричал Сугита.
Врезавшись в машину преследователей, фура взорвалась. Двери распахнулись, и на улицу повалились люди, объятые пламенем.
– Какого черта ты творишь, Фэйрмэн? – все еще путаясь в платьях с витрины, Сугита выбежал из бутика и, вытащив пистолет, двинулся прямиком к Фэйрмэну.
Направив ствол на Сугиту, Фэйрмэн взглянул на валяющихся на траве горящие тела и недовольно произнес:
|
|
|
– По плану ты должен был сгореть вместе с этими документами, однако–––.
Отойдя чуть назад, Фэйрмэн внезапно рванулся прочь. Сугита помчался за ним, но на улицах было слишком людно, чтобы открывать огонь.
– Твою мать! И дня не прошло, как Наоми ушла из Отдела, а уже творится такое!
Фэйрмэн свернул за угол и в спешке столкнулся с человеком в костюме медведя, который стоял возле торговой лавки с блинами, надпись на которой гласила «Мишкины блинчики». Бутылки с содовой, которые медведь держал в охапке, рассыпались по земле. Фэйрмэн поскользнулся и упал, как будто из-под него выдернули ковер.
Несмотря на то, что он ударился бедром об асфальт, Фэйрмэн быстро встал, схватил кейс и вновь подался в бега.
– Молодой человек, не проходите мимо, отведайте наших блинчиков, – предложил человек в костюме медведя проносящемуся мимо Сугите.
– Не сейчас. Не видишь, я тороплюсь!
– Но они и вправду очень хорошие, – прокричал вдогонку медведь. – И очень вкусные!
После падения Фэйрмэн стал двигаться медленнее. Внезапно он врезался в пожилую женщину, в результате чего оба повалились на землю.
– Не двигаться! – Сугита направил ствол.
Фэйрмэн обхватил старушку вокруг шеи и прижал дуло пистолета к ее виску, отбросив кейс на землю возле себя. Прохожие, которые были поблизости, начали разбегаться в поисках укрытия, в то время как остальные стояли и наблюдали за происходящим.
Человек в костюме медведя держался поодаль от толпы и низким голосом что-то бормотал. Внутрь костюма был встроен передатчик.
– Ватари, возникла непредвиденная ситуация. Теперь нашей целью является не кейс, а человек возле него.
– Понял, – Ватари, который наблюдал за всем с соседней крыши, вновь уставился в прицел снайперской винтовки и сказал про себя: – Так, и что тут у нас?
Маленькая девочка, стоявшая напротив автомата с кока-колой, достала пачку «Ментоса», забросила несколько конфет в бутылку и прицелилась в Фэйрмэна. Подобно гейзеру, кола рванула, точно поразив цель. На долю секунды Фэйрмэн отвел дуло пистолета в сторону. Воспользовавшись шансом, Сугита выстрелил в ему плечо. В тот же самый момент Ватари перенаправил свой прицел на кейс и нажал курок. Раздался взрыв, и через секунду в воздухе, подобно конфетти, летали обуглившиеся бумаги.
|
|
|
Увидев это, Сугита не мог сообразить, что только что произошло.
– Почитай отца твоего и мать твою! – выпалила девочка с бутылкой кока-колы в руках и с довольным выражением лица отошла в сторону.
Стоя на одном месте, Сугита разглядывал обгоревшие документы, пока вдруг не завибрировал его телефон. Это были из управления.
– Y286, у нас чрезвычайная ситуация! Приказы, которые мы получили от министра, были поддельными. Возможно, это ловушка.
– Это ты, Рэй? Спасибо за информацию. Ты чуть было не спас мою задницу.
Не успел он положить трубку, как телефон зазвонил вновь. На этот раз это была Наоми.
– Я всегда знал, что супруги даже мыслят одинаково.
– Что за чушь ты несешь? Послушай, я никак не могу связаться с Фэйрмэном. Я забыла передать ему одно очень важное поручение.
Сугита взглянул на полицейскую машину, в которую сажали Фэйрмэна, и испустил глубокий вздох:
– Наоми, похоже, что отныне твои поручения буду принимать я.
– С чего это? Что происходит? – недоверчиво спросила она.
Будто сдаваясь, Сугита поднял руки вверх:
– Не волнуйся, я позабочусь обо всем. И ежедневные споры с шефом, и расследования вместе с L – все это я беру на себя. И кстати, поздравляю со свадьбой, Наоми.
***
Девочка, которая до этого запустила кока-колу, остановилась перед прилавком с блинами, уставившись на медведя-талисмана со скругленной спиной. Немного спустя она взяла на себя смелость высказать ему свое непредвзятое мнение:
– Какая странная лавка.
– Занимайся своими делами – возмущенно ответил человек в костюме медведя.
Девочку совсем не удивило то, что кто-то в чужой стране говорил на ее родном языке.
– Ты говоришь по-японски? Отлично. Я буду шоколадный блин. Супершоколадный.
Удивившись напористости девочки, человек в костюме медведя принялся неуклюже готовить заказ. Казалось, на ее лице было написано удовлетворение, когда он вручал ей блин, политый шоколадным сиропом.
– Ого, как много. Но знаешь, тебе еще надо поработать над своими навыками по приготовлению блинов. Пока!
|
|
|
Девочка помахала рукой и ушла в приподнятом настроении.
Человек в костюме медведя расстегнул молнию, и, опустив его до талии, вздохнул:
– Не очень-то хорошо у меня получается общаться с девушками.
– Видимо, L просто не привык иметь дело с такими жизнерадостными особами – сказал Ватари. Пожилой джентльмен подошел со спокойной улыбкой на лице и винтовкой в руке, которая немного не соответствовала его образу дворецкого.
– Все прошло отлично, Ватари.
Кейс, как две капли воды похожий на тот, что был у Фэйрмэна, лежал плашмя возле ног – то есть возле медвежьих лап – человека, которого знали как L.
– Засекреченные документы ФБР. Весьма ценное приобретение. Полагаю, что это был их скромный презент нам за то, что мы помогли им вычислить шпиона в их рядах.
На самом деле, в тот момент, когда Фэйрмэн споткнулся и упал, L заменил его кейс на кейс со взрывчаткой и обугленными документами. А когда Сугита выстрелил в Фэйрмэна, Ватари уничтожил кейс, чтобы потом никто ничего не заподозрил. Для детектива L такой способ сбора информации был обычным делом.
– Внутри то, о чем мы и думали?
Вопрос Ватари был несколько преждевременным, поскольку L успел только вытащить из кейса толстый доклад. Однако через мгновенье он демонстративно разорвал его пополам, словно ребенок, закативший истерику, после чего утвердительно кивнул.
– Да. Этот документ раскрывает правду о взрыве лаборатории по исследованию инфекционных заболеваний в 1980 году. Лаборатория была уничтожена, чтобы скрыть информацию о биологической угрозе, возникшей в результате разработок биологического оружия.
Возле прилавка с блинами остановился лимузин. Ватари убрал винтовку в чехол и вытащил огромный серебряный поднос, накрытый круглой крышкой. Он убрал крышку и протянул L поднос, на котором стояла пирамидка из пирожных «макарон» от Жана Поля Эвина[1]
– Но я не думаю, что Соединенные Штаты разрабатывают вирусное оружие, по крайней мере, воткрытую, – сказал Ватари.
L взял четыре макарона, по одному между пальцев, и затем быстро съел один из них, что со стороны выглядело так, будто он кусал свою руку.
– Согласен. С тех пор как Никсон был избран президентом в шестьдесят девятом, Соединенные Штаты прекратили его разрабатывать, – сказал он с набитым ртом, – и теоритически должны были производить только обычное наступательное оружие.
Словно поняв, что макароны были недостаточно сладкими для него, L отломал верхнюю половинку от одного из них и полил его сверху шоколадом.
– Однако даже то же ядерное оружие будет куда более эффективно в качестве орудия для устрашения по сравнению с наступательным оружием. По той же причине биологическое оружие куда больше подойдет для оборонительных операций. Страны бывшего Советского Союза тоже продолжают втайне разрабатывать программу по производству биологического оружия даже после подписания Конвенции о биологическом оружии в 1972 году. Кстати, – облизывая шоколад с пальцев, L посмотрел в сторону парка неподалеку. – И в самом деле интересная девчушка.
|
|
|
В этот момент она весело гуляла с бабушкой и играла с ее собакой, которая игриво виляла хвостом.
– Маки Никайдо, – Ватари улыбнулся.
– Ты ее знаешь?
– Я хорошо знаю ее отца. Профессор Никайдо – признанный во всем мире иммунолог.
– Если я не ошибаюсь, в доме Вамми о нем говорили как о выдающемся ученом.
Все состояние, заработанное с патентов на его многочисленные изобретения, Ватари, также известный как Куилш Вамми, потратил на создание Фонда Вамми – организации, занимающейся открытием детских приютов по всему миру.
Среди них выделялся один приют, который брал на воспитание чрезвычайно одаренных детей со всего света вне зависимости от их национальности, расы или пола и предоставлял им специальное образование. Этот приют был назван Домом Вамми.
В Доме Вамми не было традиционных классов или кафедр. Вместо этого сюда из разных стран приглашали научных исследователей, а также первоклассных специалистов из различных областей для того, чтобы те могли преподавать детям с соответствующими способностями.
– Вне всяких сомнений, девочка приехала сюда со своим отцом на конференцию по инфекционным заболеваниям, которая пройдет в Центре Международной Конвенции, – сказал Ватари.
Надкусив свой ноготь, L продолжал следить за тем, как девочка резвилась с собакой.
– Знаешь, у меня такое чувство, что мы еще не раз с ней встретимся.
– Обычно в таких вещах ты не ошибаешься.
– И еще, Ватари, будь добр, включи того агента в список кандидатов. То, с каким мастерством он смог увернуться от фуры, и то, что при этом он успел догадаться разбить пожарный кран, чтобы минимизировать ущерб от пожара, не может остаться без внимания.
– Это агент ФБР Сугита. Замена ушедшей из Отдела Наоми Мисоре, – сказал Ватари.
L начал вылезать из костюма медведя.
– На этом наша работа закончена, Ватари. А сейчас нам немедленно нужно ехать на следующее дело.
– А что насчет кейса, ради которого мы сюда приехали?
– Пока что ни полиция, ни отдел по расследованию особо тяжких преступлений не изучили его содержимое, однако в скором времени в СМИ могут появиться сообщения о том, что виновники того чудовищного преступления скончались от сердечного приступа. При этом включая и тех, о чьем местоположении могу знать только я, – сказал L. – И если это станет причиной для проведения дополнительного расследования, то наши старые методы могут оказаться неэффективными. Очень важно, чтобы мы отправились на наше следующее дело незамедлительно.
– Нам следует остановиться в твоем частном доме в Аризоне. Я немедленно вызову вертолёт. А что прикажешь делать с документами?
Несмотря на все трудности, которые им пришлось пережить, чтобы их получить, засекреченные файлы ФБР больше не представляли для L никакого интереса.
– Чем сейчас занят Ниа?
– Как обычно собирает белый пазл в доме Вамми. Недавно он жаловался на то, что разгадка серии убийств в Мадриде оказалась слишком простой и что теперь ему скучно.
– Тогда предоставь это дело ему. Тот, кто пытался похитить эти документы, должен быть как-то связан с тем, кто тайно манипулировал Фэйрмэном, а также с инцидентом в исследовательской лаборатории. Вне сомнения, это были и те, кто повлиял на исход президентских выборов в 1980 году. Я надеюсь, что разгадка этого дела будет для него прекрасным пазлом.
– Понял. А сейчас, отправляемся? – Ватари открыл дверь лимузина и пригласил L внутрь. Не вынимая руки из карманов, L начал перебираться в лимузин, на одно мгновенье остановившись, чтобы взглянуть на небо. Ватари положил костюм медведя внутрь лавки с блинами. Слегка выпрямив свою округлую спину, L произнес что-то вроде предостережения:
– Если здесь будет замешано убийство, дело обещает затянуться.
***
– Я слышал, снаружи был какой-то шум. Что-то произошло, Маки?» – войдя в номер, спросил у дочери профессор Никайдо.
– Нет, ничего особенного, – затрясла головой Маки с озорной улыбкой на лице, когда отец положил свою руку ей на голову.
– Маки, боюсь, что мне придется срочно улететь в Африку.
– В Африку? Но для чего?
– Ну, я получил письмо от моего друга-иммунолога, в котором он писал о вспышке неизвестного вируса в отдаленных районах Конго. Две деревни были сражены чем-то вроде геморрагической лихорадки Эбола. Я знаю, что я обещал тебе сходить в Диснейленд сразу после конференции… – с виновным видом он выдержал небольшую паузу. Маки нахмурила брови и вновь затрясла своей головой.
– Папа! Люди страдают из-за вируса. Каков твой долг в этой ситуации?
Сухо улыбнувшись в ответ, Никайдо похлопал дочь по голове:
– Ты права. Я не должен забывать о том, что я должен делать. Ты ведь всегда будешь мне это говорить, верно?
– Папа, я собираюсь поехать с тобой, – заявила Маки.
– Послушай, Маки. То место, куда я отправляюсь, очень опасно. Нет, ты возвращаешься в Японию.
– Я же тебе уже говорила, что я дала обещание маме, что позабочусь о тебе вместо нее. Ведь это то, что я должна делать.
L23. Судьба
– Доставка в номер, Рюдзаки. Сегодня у нас Кототойские данго[2] прямиком с Мукодзимы[3]–––.
Изображая официанта, Ватари вкатил накрытую тележку в комнату, как вдруг почувствовал что-то неладное. Гора конфет на столе, с которой L расправился бы за один присест, оставалась нетронутой.
– Что-то беспокоит, Рюдзаки?
Несмотря на то, что Тетрадь Смерти должна была быть спрятана под замок, в этот момент она лежала открытой прямо перед L, который пристально ее рассматривал.
– Ты знаешь, Ватари, что у меня с Кирой есть определенные счеты. На его совести огромное число человеческих жизней, – L взял Тетрадь кончиками пальцев и указал на открытую страницу. – Это имя будет записано в Тетради Смерти последним.
«L. Lawlight умрет от сердечного приступа через 23 дня со дня написания его имени в Тетради».
L собственноручно записал в Тетрадь свое настоящее имя, которое знали только он и Ватари.
Едва сдержавшись, чтобы не раскрыть свой рот от удивления, Ватари поспешил закрыть глаза, чтобы скрыть свои чувства. Точно, каким бы безумным ни было решение L, он всегда его примет. Этот принцип оставался неизменным с того самого дня, когда он впервые повстречал L во время бомбежки в Винчестере, с того дня, когда L предотвратил начало Третьей Мировой войны.
Ватари было хорошо известно, что L умел объективно оценивать ситуацию, прежде чем решить, какие действия он должен будет предпринять. Однако он также знал и то, что если для того, чтобы поставить шах и мат, L потребуется сделать всего один ход, то он без раздумий им воспользуется. Даже если это будет стоить ему жизни. В то же самое время L прекрасно понимал, что от него зависит бессчетное количество чужих судеб (чтобы это не звучало слишком громко, следует сказать, что L спас от смерти миллионы людей).
И все же, это был выбор, который сделал L. Что же мог возразить против этого выбора Ватари? Ничего. Ведь известно, что судьбу, записанную в Тетради Смерти, нельзя изменить, кто бы что ни говорил и ни делал.
Пытаясь подавить в себе эмоции, Ватари произнес спокойным голосом:
– Что ж, значит, у нас в запасе еще 23 дня.
– 23 дня. Ватари, отныне тебе придется защищать этот мир вместе с другими Инициалами.
Вздохнув с облегчением, L протянулся за сладостями.
– Но я не совсем уверен, что кто-то сможет занять твое место, – покачал головой Ватари.
L. В доме Вамми этот инициал был не просто двенадцатой буквой латинского алфавита. Он также означал «Last one» – того, у кого после смерти не останется наследников. А также «Lost one» – того, кто был прислан с неба кем-то свыше.
С того момента, как неизвестный восьмилетний мальчик неожиданно стал несравненным и непревзойденным детективом L, который оказывал влияние на полицию и спецслужбы всего мира, целью Дома Вамми стали поиск и воспитание одаренных детей, которые в будущем смогут последовать по стопам L.
– А еще нам придется провести реорганизацию в Доме Вамми.
Ватари взглянул на скругленную спину детектива, который в этот момент уплетал свой данго, и глубоко задумался над тем, каким же станет мир без L. Ведь тогда, когда L исчезнет из этого мира, он исчезнет и из его жизни.
L19. Уничтоженный
На низком столе стоял возвышался огромный стеклянный горшок, который доверху был наполнен белыми кубиками рафинада. Вытаскивая их по одному, L тут же отправлял их к себе в рот.
Напротив дивана было установлено более пятидесяти мониторов. До вчерашнего дня по ним часами показывали новости, а также видео с камер наблюдения со всего мира, однако сейчас все мониторы были выключены. Все, кроме одного.
L смотрел японскую телепередачу. В ней обсуждали недавний развод одной знаменитости, раздувая все словно настоящую сенсацию.
Когда L повернулся к монитору, в студии началась непонятная суета. Внезапно телевещание прервалось, а вместо этого началось экстренное прямое включение с пресс-конференции, проходившей в Центральном полицейском департаменте. После нескольких слов от начальника японской полиции за микрофон сел Соитиро Ягами.
– Мы с радостью спешим сообщить о том, что дело о серии убийств преступников, совершенных человеком, известным в народе как Кира, закрыто. Отныне Кира никогда не совершит ни одного преступления.
Сразу же после этого заявления в конференц-зале поднялась суматоха, с разных сторон посыпались многочисленные вопросы.
– Это значит, что вы его уже арестовали? Или Кира мертв?
– Не могли бы вы объяснить, каким образом Кира убивал своих жертв?
– Ответьте пожалуйста на вопрос!
Однако, сразу после того, как он сделал такое сенсационное заявление, Соитиро Ягами поспешил покинуть конференц-зал, не обращая внимания на нескончаемые просьбы журналистов ответить на вопросы. В конференц-зале стоял галдеж, повсюду раздавались крики.
L продолжал смотреть в монитор, никак не реагируя на происходящее.
– Значит, Кира... Нет, значит, Лайт мертв.
Внезапно L послышался чей-то голос. Если бы в комнате вместе с L находился кто-нибудь еще, то он гарантированно не услышал бы ничего. Однако L, похоже, это нисколько не удивило. Голос принадлежал тому, чей уродливый нечеловеческий силуэт стоял неподалеку, закрывая собой свет, шедший из дверного проема комнаты. Единственным, кто мог пройти в квартиру L, не побеспокоив систему сигнализации, был синигами, Бог Смерти, способный проходить сквозь стены.
– Тетрадь Смерти, попавшая в этот мир благодаря тебе, шинигами… – перед L лежало две Тетради. Он медленно поднял одну из них и затем поднес близко к пламени свечи. Несмотря на то, что ему это не очень понравилось, синигами Рюк не стал его останавливать.
– Эх, а я так надеялся, что ты найдешь для нее особое применение. Я же тебе уже рассказывал правила пользования Тетрадью.
– Особое применение... И какой в этом смысл?» – L посмотрел на Рюка исподлобья. Его сердитый взгляд отразился в больших глазах синигами.
– Я обронил эту Тетрадь в мире людей, потому что в мире Богов смерти мне было невыносимо скучно, – сказал Рюк. – Во всяком случае, с Лайтом мне было весело. И я надеялся, что и ты сможешь меня развлечь, если постараешься отыскать для Тетради необычное применение.
– В убийстве людей нет ничего веселого. К тому же, я уже успел воспользоваться твоей Тетрадью Смерти, – L раскрыл Тетрадь и вытянул ее вперед, держа обеими руками. – Я уже записал в ней свое имя. И это первый и последний раз, когда я использовал эту Тетрадь по назначению.
Поднеся Тетрадь близко к своему лицу, Рюк начал принюхиваться к странице, а затем уставился на имя.
– Значит это то имя, которое так отчаянно пытался узнать Лайт. Кто бы мог подумать, что тем, кто запишет его в Тетрадь Смерти, окажешься ты, – растянув свой рот в широкой улыбке, захихикал Рюк, выставив между губ острый язык.
Продолжая держать Тетрадь в руках, L вести себя так, словно он и забыл, что перед находился Бог Смерти.
Рюк еще раз мельком глянул на имя и немного погодя отошел в сторону, неестественно согнув спину и щелкнув при этом шеей.
– Ты действительно не собираешься использовать Тетрадь Смерти? Что ж, это уже перестает быть интересным, – повторив те же слова, что он собирался сказать Лайту перед тем, как он умрет, Рюк с глухим звуком расправил свои крылья и исчез из комнаты сквозь потолок.
В комнате вновь наступила абсолютная тишина. Не переставая покусывать ногти, L все также смотрел, не отрываясь, на Тетрадь.
L 18-1. Суруга
– Что за никудышная система безопасности? – сказал Суруга, глядевший в объектив камеры у входа. После того, как он показал свое лицо в камеру, он вошел в здание штаба расследования дела Киры.
Поскольку дверь была незаперта, то установленные при ней система сканирования отпечатков пальцев, система сканирования радужной оболочки глаз, всевозможные металлодетекторы и другие меры предосторожности оказались бесполезными. Суруге даже не пришлось доставать своего значка агента ФБР.
Следуя вдоль светодиодов возле стен, он дошел до лифта и спустился на четыре этажа под землю. Здесь располагалась оперативная комната, руководящий центр штаба. Не было ни единого намека на чье-либо присутствие, многочисленные мониторы в центре просторной комнаты были выключены.
– Я из ФБР, здесь есть кто-нибудь? – голос Суруги отдался эхом в пустом пространстве. Стояла абсолютная тишина, даже не верилось, что когда-то здесь происходила психологическая битва с гениальным Кирой.
Почесав затылок, Суруга обернулся и собирался было уходить, как вдруг увидел его.
– Уоооу! – от неожиданности Суруга отпрыгнул назад, когда прямо перед ним появилось человеческое лицо.
Слегка ссутулив спину, перед ним стоял L, который пристально глядел на Суругу. Взъерошенная копна волос, одноцветный белый пуловер с длинными рукавами и темно-синие джинсы. Стоял он в немыслимо изогнутой позе и слегка покачивался, так что он не был похож на того, кто собирался атаковать, как поначалу подумал Суруга. Но больше всего среди этих причудливых примет, непонятно каким образом соединенных вместе в единый образ, выделялись его чернющие синяки под глазами, словно от хронического недосыпа.
– Ты кто? – спросил Суруга, по-прежнему не теряя бдительности и сохраняя дистанцию.
– Зови меня Рюдзаки, – ответил незнакомец, запрыгивая на диван. Присев на корточки и плотно прижав ноги к телу, он потянулся за несколькими кубиками рафинада, оставшимися на дне емкости, внешне напоминающей гигантский аквариум.
– Ты, должно быть, шутишь? – не поверил Суруга, ведь насколько ему было известно, человек, которого в штабе расследования дела Киры называли Рюдзаки, был никем иным как самим L. Несмотря на раздражение, которое Суруга испытывал из-за полного игнорирования его незнакомцем, он продолжал смотреть на скругленную спину незнакомца, пытаясь понять, правду ли он говорил.
То, что L никому не раскрывал своего настоящего имени, было давно известно. Как и то, что L никогда и никому не показывал своего лица, даже Наоми Мисоре, с которой он работал вместе над делом серийного убийцы BB в Лос-Анджелесе. Так что Суруге ничего не оставалось, кроме как поверить незнакомцу на слово. И все же человек, стоявший перед ним, разительно отличался от того образа величайшего в мире детектива, каким Суруга себе его представлял.
– Эм, прости меня, но что-то я не могу понять. Ты что, и в правду L?
– Верно. Действительно, я – L, – осторожно ответил незнакомец, словно уходя от ответа. Однако почему-то такой ответ только усилил уверенность Суруги в подлинности его слов. «Пока здесь никого нет, у меня есть возможность втереться Рюдзаки в доверие. Не раскрывая ему своих намерений …» – подумал Суруга и, слегка откашлявшись, подошел к незнакомцу, сидящему на диване.
– Хидеаки Суруга, – представился он. – Я из ФБР. Я учился вместе с Рэем в одной академии. На данный момент я выполняю обязанности Наоми. Когда-то они даже доверили мне провести их свадьбу, однако… – Суруга недоговорил, заметив, что человек на диване повернулся к нему, наконец-то с интересом его слушая. Хотя на самом деле повернул он только свою голову, в то время как остальная часть тела оставалась в прежнем положении, из-за чего он напоминал марионетку, запутавшуюся в нитках.
– Ты – Суруга? Из ФБР? – выглядывая из-под потрепанной челки, незнакомец уставился на лоб Суруги.
Несмотря на то, что из-за своей профессии Суруга привык всегда оставаться невозмутимым, по его телу пробежала дрожь, из-за чего неожиданно волосы встали дыбом. Да, в ФБР ему выдали фальшивое удостоверение, а имена всех агентов в записях L были изменены путем взлома. В целях безопасности были предприняты все возможные меры предосторожности.
«Но что если он может видеть мое настоящее имя …» – противясь этой мысли, Суруга продолжал:
– Я пришел выразить вам свою признательность. За то, что вы отмстили за смерть Наоми и Рэя и наконец-то одержали верх над Кирой. Если я смогу быть для вас чем-нибудь полезен, всегда обращайтесь.
Человек, называвший себя L, продолжал таращиться на Суругу, в то время как одной рукой успел пробраться в аквариум. Поняв, что в аквариуме ничего не осталось, L внезапно спрыгнул с дивана с беспокойным выражением лица. Он заглянул под диван, затем прополз на четвереньках под столом, явно что-то выискивая. Промчавшись мимо клубка из многочисленных проводов, тянущихся от мониторов, он продолжал нестись вперед, при этом совершенно непонятным образом перебирая руками и ногами.
– Какого черта? – застыв на месте, Суруга наблюдал за странными движениями незнакомца. Несколько раз ударившись о различные препятствия на своем пути, L подлетел к одной из стен и встал.
С невероятной быстротой он нажал несколько невидимых точек на стене в определенном порядке. После этого в стене, которая до этого момента казалась сплошной, начали появляться дверные проемы в несколько комнат. В первой комнате располагался склад из одинаковых белых пуловеров с длинными рукавами и темно-синих джинсов, точно таких же, какие были в данный момент на L; во второй комнате находилось хранилище для мобильных телефонов; следующая комната предназначалась для хранения товаров от Амане Мисы: все содержимое было тщательно рассортировано и аккуратно сложено.
И наконец, в последней комнате, которую открыл L, было пусто.
– Суруга, у меня есть к тебе просьба.
– Что? Новое дело?
Суруга еле удержался, чтобы не податься вперед. Сделав очень серьезный вид, L спросил:
– Ты бы не мог бы сбегать наружу, купить мне бататовые пирожные в Фунаве[4]?
L 18-2. Мучение
Той же ночью в Исследовательской Лаборатории Никайдо, расположенной на вершине холма на окраине Токио, остались лишь профессор Никайдо и его ассистентка Куджо.
– Профессор, работа над антидотом завершена?
– Да, Куджо. Завтра я доложу об этом Министерству здравоохранения, труда и социального обеспечения и передам антидот им. Если вирус или антидот вдруг попадут в руки террористов, то миру наступит конец. Все просто, – сказал Никайдо. – В целях безопасности я буду хранить вирус и антидот в отдельных морозильных контейнерах. Оба контейнера не смогут быть открыты без введения пароля, а также без биометрической аутентификации[5].
– Отличная работа, профессор, – сказала Куджо, хотя ее лицо по-прежнему оставалось серьезным.
– Спасибо, – сухо сказал Никайдо. На самом деле, такого ответа было недостаточно, чтобы выразить то чувство удовлетворенности, которое испытывал ученый в тот момент, когда осознал, что его проект воплотился в жизнь.
– Вас что-то беспокоит? – спросила Куджо.
– Я понимаю, этот антидот создан для того, чтобы спасти огромное количество жизней. Тем не менее, все же не стоит отрицать того, что я незаконно провез в лабораторию вирус четвертого уровня. Представляю уже протесты местных жителей, не говоря уже о реакции Министерства здравоохранения. Разумеется, я был готов к последствиям.
Для проведения научно-исследовательских работ Исследовательская Лаборатория Никайдо была оснащена новейшим оборудованием; это было объединение из нескольких лабораторий, занимавшихся изучением инфекционных заболеваний, а также исследованием вирусов, представляющих наибольшую биологическую опасность, – вирусов четвертого уровня. Вирусы четвертого уровня, такие как лихорадка Эбола или Марбургский вирус, имеют чрезвычайно высокие показатели летальности, и как раз для изучения столь опасных вирусов и была создана лаборатория четвертого уровня, оснащенная всеми необходимыми средствами защиты.
Однако для того, чтобы можно было проводить исследования вируса, должно было быть выполнено одно единственное условие: местному населению придется согласиться на риск получить инфекцию. Вообще-то в Японии существовали несколько лабораторий четвертого уровня. Но из-за протестов местных жителей ни одной из них не было предоставлено оборудование четвертого уровня. Это было вполне очевидной и естественной реакцией населения на угрозу заражения вирусом, по смертельности сравнимым с лихорадкой Эбола, распространенным в соседних странах. Исследовательская Лаборатория Никайдо была не исключением; при строительстве лаборатории было подписано соглашение с местными властями, в соответствии с которым ввоз предметов с уровнем заражения выше третьего был запрещен.
– Но профессор, вы же проводили эти исследования не ради славы или личной выгоды.
– Верно. Пока мы тут с тобой разговариваем, люди продолжают страдать. Разработка антидота была прекращена просто из-за того, что не нашлось рынка, куда его можно было бы сбыть. Но ведь развивающиеся страны по-прежнему страдают от вируса. Я просто хотел, чтобы что-то изменилось. Но… – Никайдо не сводил глаз с двух ампул, лежавших перед ним. – Не мне тебе говорить, что на сегодняшний день главной задачей для вирусологов является выявление симптомов. Об изобретении хотя бы элементарного антидота и речи не идет. Этот вирус подобен бомбе замедленного действия сроком на две недели, в течение которых клетки вируса размножатся внутри организма хозяина, при том, что он даже и не заподозрит, что он заражен. Этот вирус может быть использован совершенно различными способами, в том числе как грозное оружие.
В этот момент жидкость внутри ампул сверкнула, словно не желая принимать такую страшную судьбу.
– Несомненно, Кира, который поднял вокруг себя столько шума, мог убить любого, кого он выберет. Но с другой стороны, тот, кто завладеет этим вирусом и антидотом, будет способен убить целый народ, если он этого пожелает. Может ли быть, что вирус окажется куда гораздо более смертоносным и беспощадным, чем Кира, если вдруг он попадет в не те руки.
Никайдо испустил глубокий вздох и подошел к фоторамке, стоявшей на столе. Семейный портрет напомнил ему еще раз о тех временах, когда он был по-настоящему счастлив.
– Этот вирус станет собственностью не только Японии. Вероятно, Министерство здравоохранения решит отправить его в Комитет по Гражданской Обороне. И в итоге весь мой труд будет сведен к очередной попытке разработать биологическое оружие. Интересно, что бы сказал на это моя жена, будь она жива сейчас… – по лицу Никайдо расползлась улыбка, полная ненависти к себе.
– Но профессор, разве Соединенные Штаты не объявили о том, что они будут проводить исследования биологического оружия только в оборонительных целях? – несмотря на то, что Куджо всеми силами пыталась подбодрить Никайдо, его лицо оставалось таким же серьезным.
– Папа, ужин готов! – в комнату вошла Маки, на которой был передник.
– Маки, ну что такое, ты опять заходишь сюда без моего разрешения? Наверно, мне стоит поговорить с охраной, – сказал Никайдо. Хотя его тон был неодобрительным, Никайдо улыбался.
– Ладно, ладно, только приходи домой до того, как ужин полностью остынет. И как долго ты собираешься носить один и тот же лабораторный халат? А ну-ка скорее сними его! – не успела Маки договорить, как уже оказалась рядом с отцом, изо всех сил стягивая с него халат. Наблюдая за происходящим, Куджо еле удержалась, чтобы не засмеяться.
– Доктор Куджо, когда вы сможете вновь прийти со мной позаниматься? – спросила Маки.
– Как насчет завтра ночью?
– Отлично. А сейчас я пойду кормить животных, – с отцовским халатом в руках она вышла из комнаты.
Наблюдая за уходящей дочерью, Никайдо вздохнул:
– С каждым днем она все больше и больше напоминает мне свою мать. Должно быть, ей все еще не хватает материнской ласки, но несмотря на это, она неплохо ладит со всеми.
– Она уже превратилась в твою жену. Маки замечательная девочка – ведь у нее есть отец, самый лучший в мире иммунолог, которого <
|
|
|
