Анализ подмен, сделанных в послании саммита религиозных лидеров и кратко процитированных в Рождественском послании.

Ответ на вопрос, почему эти подмены являются отречением от христианства посредством общих формулировок, носящих характер унии.

Не утомляя читателя подробностями, попытаемся, все же, дать развернутую богословскую оценку происшедшему событию в жизни Церкви. Рождественское патриаршее послание по своему содержанию должно не только раскрывать догматическую сторону праздника, но и давать ответы на вызовы современности. Наука о церковной проповеди (гомилетика) этот вид проповедания с амвона называет публицистическим (см. архиеп. Аверкий (Таушев). Руководство по гомилетике. М, ПСТБИ, 2001, с. 46).

Что же характерно для публицистической проповеди?

Архиепископ Аверкий (Таушев) пишет: «Теперь последний, самый важный и необходимый вопрос: как вести проповедь публицистического характера? Хотя исходной точкой здесь является не Слово Божие, а то или иное явление современной жизни, но ответ на него должен быть дан только на основании Слова Божия. Нельзя допускать ни малейшего изменения начал веры Христовой; нельзя делать никаких уступок ходячим заблуждениям времени.

Напротив, чем больше замечается в жизни отступлений от чистой веры и благочестия, тем более строгим и неумолимым надлежит быть проповеднику в защите святой истины. И это естественно: задача проповедника — не принижать высоких требований Божественного Закона до уровня опустившейся жизни, но возводить жизнь до той высоты, на какой она должна стоять, по требованию Слова Божия и учения Церкви.

Сбившихся с прямого пути преступно было бы оставлять на полдороге в самообольщении и ублажать их надеждой, что они как-нибудь сумеют добраться до цели: их нужно прямо, уверенной и твердой рукой возвратить на тот путь, который они утеряли.

Такова задача истинного христианского проповедника. Идея приближения христианства к современным понятиям общества — это одна из модных и заманчивых идей, которая нашла себе применение в католичестве и протестантстве, но она глубоко чужда духу Православия, которое призвано возрождать общество христианскими принципами. Пусть жизнь слишком отвердела в своих антихристианских началах и не показывает ни малейшей склонности подчиняться высоким требованиям христианского идеала; это вовсе не значит, что проповедники должны бояться представить христианский идеал во всей его чистоте и строгости, и проповедовать какое-то смягченное полухристианство, христианство разжиженное и расслабленное.

От такой проповеди, которая может иметь большой успех у слушателей, тяготящихся высокими требованиями христианства, будет прямой вред, ибо такие проповедники своей проповедью как бы санкционируют понизившийся религиозно-моральный уровень жизни и убаюкивают уклоняющихся от Церкви сладким сном неведения и окамененного нечувствия, которое именно и составляет главное зло, основной недуг нашего времени. К таким уступчивым проповедникам вполне применимы строгие прещения на лживых пророков, какие мы находим в книге пророка Иеремии. Они говорят: «Мир! мир! когда нет мира.

Они возглашают: откровение!» А между тем они проповедуют «ложь и обман своего сердца. Господь Саваоф говорит ο таких пророках: не слушайте слов их: они обманывают вас, рассказывают мечты сердца своего, а не от уст Господних. Я не посылал пророков сux, а они пророчествовали сами от себя» (23, 16‑32). Забота о спасении людей — вот основная идея всякой христианской проповеди во все времена и при всех обстоятельствах жизни. Там, где в проповеди не имеется в виду это, или там, где эта идея отходит на второй план, там не может быть и речи о проповеди христианской.» (Архиеп. Аверкий (Таушев). Цит. соч., с. 73-74)

Это лживое «убаюкивание» мы видим в Рождественском послании патриарха — нас напрямую убеждают молча согласиться с экуменическим антихристианским нечестием. Здесь не может идти и речи о проповеди христианской. Нам как бы говорят: «Да, мы тоже понимаем, как и вы, что эти саммиты направлены против чистоты христианства; но ради общего спокойствия — просто промолчи, и верь себе в душе, как хочешь; а это — просто политика».

Безразличие к истине есть искажение догмата о единственности Православия ко спасению. Поэтому безразличие к истине — это причина и необходимое свойство всякой ереси, так как «к еретикам Церковь относит такие деноминации, которые погрешают хотя бы в малом в вероучении, т. е. искажают догматы веры, вводят новые догматы» (Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматино-Истринского. СПб. 1912. С. 370.)

Перейдем к детальному разбору текста Рождественского послания, указывая подмены везде, где с помощью Божией это заметим. Не желая никому зла, помятуя слова Христа: «Аще возможно, еже от вас, со всеми человеки мир имейте» (Рим. 12, 18), мы, тем не менее, против утверждения, что «Церковь наша, как и во все времена, служит благу людей, объединяя усилия с государством и светским обществом, христианами иных исповеданий, людьми иных вер и убеждений», как было заявлено Рождественским посланием патриарха, — что и является положительной оценкой как проведенному саммиту религиозных лидеров, так и другим экуменическим деяниям.

По православному вероучению, высочайшее благо для людей не ограничено временной жизнью. Послание саммита утверждает обратное. («Необходимо постоянно утверждать высочайшую ценность человеческой жизни от зачатия до последнего дыхания и естественной кончины». «Мы должны вновь утверждать устойчивые нравственные ценности в сознании людей. Мы считаем эти ценности данными Всевышним. Практически они во многом едины для наших религий»).

Цель христианства — вечнобытие с Богом, «Его же Царствию не будет конца», что и есть спасение. «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века», от чего получает свою ценность и моя временная жизнь как подготовка к вечности через исполнение заповедей Иисуса Христа. Эта временная жизнь, взятая сама по себе, «высочайшей ценности» не имеет.

Мы, православные христиане, должны быть готовы расстаться со временной жизнью ради исполнения заповедей Иисуса Христа. Именно эти заповеди Иисуса Христа, выраженные в Евангелии, и являются для нас высочайшей ценностью — той драгоценной жемчужиной, ради которой нужно все преходящие временные ценности продать (Мф 13, 46).

Для воцерковленного человека «благо есть исповедатися Господеви и пети имени твоему, Вышний» (Пс. 91, 2), что, согласитесь, невозможно, «объединяя усилия» с людьми неверующими и иноверцами. Это бы означало общую молитву. А это запрещено канонами Церкви.

По преподобному Максиму Исповеднику, «Истина и благо обнаруживают Бога. Но Он предстает как Истина, когда Божественное изволяет обнаружиться Своей сущностью, потому что истина есть нечто простое, единственное, единое, тождественное, неделимое, непреложное, безстрастное, не подлежащее забвению и абсолютно непротяженное. И Бог предстает как Благо, когда Он изволяет обнаружиться Своей энергией, потому что благо — благодетельно, оно промыслительно печется и оберегает всё происшедшее из него.

По мнению этимологов, слово «благо» происходит от «быть чрезмерным», или от «быть положенным», или от «бежать», ибо оно дарует всему сущему бытие, неизменность и движение» (прп. Максим Исповедник. Мистагогия, гл. 5).

Значит, служить благу людей означает служить Богу истинно, а не как-нибудь, и Податель всех благ не лишает нас своею милостию. Вместе с государством, светстким обществом и иноверцами это возможно только тогда, когда они все через покаяние войдут в лоно Церкви. Тогда мы вместе с ними общему благу и послужим.

Конечно же, как граждане государства, мы, люди церковные, служим временному и преходящему благу людей своим общественно-полезным трудом в разных профессиях. Но мы не можем достижение этих временных благ считать служением Церкви благу людей, ибо в чем тогда смысл Церкви?

Это есть отречение от христианства в духе, упаковка без содержания. Высочайшее служение Церкви Божией благу всех людей совершается через молитвенное предстояние Всеблагому подателю всех благ — Господу нашему Иисусу Христу, а также через проповедь истины — Евангелия, и словом, и делом. И сама эта молитва, и посильные дела наши, уже являются благом для нас и всего мiра в целом, действуя как закваска в тесте. «Близ Господь всем призывающим Его, всем призывающим Его во истине» (Пс. 144, 18).

Еще спросим: кого же называет патриаршее Рождественское послание «христианами иных исповеданий», с которыми мы призываемся служить общему благу? Если они «иных исповеданий», то именоваться христианами уже не могут. Церковь их всегда именовала еретиками — или по имени того, кто отторг их от истинного исповедания: «ариане», «несториане», «паписты», «лютеране» и др., или по характерным особенностям их ложного исповедания: «монофизиты», «католики», «баптисты» и др., но никак не христиане.

Имя христиан носят только члены Церкви-Тела Христова, содержащие истинное и единое исповедание, являющееся путем ко благу «единому на потребу» (Лук. 10, 42), а не разного рода еретики, стремящиеся к благу ложному. Уже только одно это выражение «христиане иных исповеданий», сказаное с амвона, отрицает единственность православного исповедания Символа Веры, что является тщательно замаскированной ересью.

«Уважать и принимать друг друга, невзирая на религиозные, национальные и иные различия», как сказано в послании саммита и цитировано в Рождественском послании, не означает еще того, чтобы в ущерб истине не уважать себя и лгать, попирая свою христианскую совесть подменой значения слов, открыто или скрытно. Это не взаимное уважение, а заискивание, имеющее свои цели — как правило, материальные. «Свидетельствовать о Христе Воплотившемся, проповедуя Его не только словом, но и всей своей жизнью», — как сказано далее в Рождественском послании, при этом невозможно — это ложь.

Да и как участники саммита могли бы проповедовать о Христе Воплотившемся, если в послании вместо слова «Бог» употребляется только слово «Всевышний», предполагающее пребывание Его где-то далеко, может быть и в буддистской нирване, но никак не воплощение. «Всяк дух, иже не исповедует Иисуса Христа, во плоти пришедша, и сей есть антихристов, его же слышасте, яко грядет, и ныне в мiре есть уже» (1Ин, 4, 3). Даже стыдно, что приходится длинно расписывать очевидные вещи.

Само содержание послания саммита нуждается в особых комментариях. Несмотря на усиленные заверения митрополита Кирилла (Гундяева) о том, что вопросы вероисповедания рассматриваться не будут, вопросы веры в послании были затронуты очень глубоко — в смысле некоего «догматического минимума», принятого в порядке унии всеми представителями мiровых религий. Выразить это можно в виде краткого нового «символа веры». Сейчас мы его и процитируем, ведь почти каждый абзац послания начинается с вероучительной посылки.

«1. Человек по природе своей религиозен.

2. Человеческая жизнь — это дар Всевышнего.

3. Человек — уникальное создание Творца, бытие которого простирается в вечность.

4. Поэтому прежде всего необходимо постоянно утверждать высочайшую ценность человеческой жизни от зачатия до последнего дыхания и естественной кончины.

5. Человек — высшее творение Всевышнего.

6. Грех и порок разрушают и личность, и общество.

7. Никого нельзя заставлять действовать вопреки своим собственным убеждениям, касающимся религии.

8. Мы должны вновь утверждать устойчивые нравственные ценности в сознании людей. Мы считаем эти ценности данными Всевышним и глубоко коренящимися в жизни человека. Практически они во многом едины для наших религий.

9. Мы чувствуем свою ответственность за нравственное состояние наших обществ и желаем взять на себя эту ответственность, работая вместе с государствами и гражданскими объединениями во имя жизни, в которой нравственные ценности являются свойством и источником устойчивого развития.

10. Особо обращаясь ко всем верующим людям, призываем их уважать и принимать друг друга, невзирая на религиозные, национальные и иные различия. Будем помогать друг другу и всем благонамеренным людям в созидании лучшего будущего для всечеловеческой семьи.»

Эта концовка насчет «устойчивого развития во имя жизни» и «лучшего будущего» является извращенным по смыслу «чаянием воскресения мертвых и жизни будущаго века». Будущий век заменен земным раем, ведь хоть и сказано о том, что бытие человека простирается в вечность (п. 3), однако высочайшую ценность имеет именно временная жизнь, «от зачатия до последнего дыхания и естественной кончины» (п. 4). Что же человека ждет дальше? Новое воплощение, (как может подумать буддист или оккультист) — ведь это и есть «высочайшая ценность»? Православный может понять ценность временной жизни в смысле определения к жизни вечной — в рай или ад, поэтому «сами себе и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим».

Вся тонкость подмены — в самой «многополярности» формулировок, это и есть признак унии. Преподобный Серафим Саровский говорил, что архиереи последнего времени так онечестивятся, что и воскресению мертвых веровать не будут.

Воскресение мертвых отвергается признанием «высочайшей ценности» за временной жизнью, взятой самой по себе — ведь в Рождественском послании сказано, что это и есть то «благо людей», которому служит Церковь, «объединяя усилия» с еретиками и иноверцами: иному благу нам вместе с ними служить невозможно. Не сбылось ли предсказание преподобного отца нашего Серафима?

Кратко сказать, единственной практической целью послания саммита (кроме осквернения Православия) является «благословение» нового мiрового порядка, как базы для построения царства антихриста: «Нам нужно построить такой мiропорядок, который сочетал бы демократию с уважением к нравственному чувству, образу жизни, различным правовым и политическим системам, национальным и религиозным традициям людей». То есть демократия с толерантностью, но все под общемiровым контролем и, конечно же, управлением.

Известно, что насквозь лживый принцип «демократии» был введен мiровой закулисой именно с целью незаметного управления массами через СМИ, государственную коррупцию, подкуп и подтасовку голосов избирателей и т. д. Мiровые кукловоды, конечно же, не могли бы обойти такой мощнейший по значению фактор воздействия, какой даёт религия. Для согласования общих действий и собрали религиозных лидеров на саммит. А инструментом для внедрения в жизнь всех своих идей саммит утвердил «общечеловеческие ценности» как высочайшие ценности для человека.

Для того, чтобы и здесь подмена понятий состоялась, нужно было переопределить понятия добра и зла. Мы, православные христиане, знаем, что добро — это исполнение заповедей Иисуса Христа, а зло — это их неисполнение. Без этих уточнений добро и зло не имеют определения и тонут в хаосе лживых религиозных мифов.

Вместо этого саммит утвердил идею «многополярности»: «мiр должен быть многополярным и многоукладным, удовлетворяющим всех людей и все народы, а не подогнанным под безжизненные и упрощенные идеологические схемы». Если речь идет об «идеологических схемах», то, значит, имеется в виду не только государственный, но и религиозный уклад жизни. А это значит, что Христос как бы не для всех пришел, можно и без него жить (в тексте сказано — и «должно»!)

Это утверждение разрушает свойство Церкви, именуемое в Православном Символе Веры Соборностью и означающее всеобщую необходимость в церковной жизни для всех народов без исключения. Идею многополярности невозможно (!) соотнести с идеей всемiрной проповеди христианства, как повеления и заповеди Иисуса Христа: «Шедше убо, научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, учаще их блюсти вся елико заповедах вам» (Мф. 28, 19-20).

Признание многополярности — это отказ от проповеди неискаженного христианства, предательство дела Христова на земле. Что уж говорить, если даже древние восточные «религиозные лидеры» — волхвы пришли поклониться Богомладенцу Иисусу Христу. Не помышляли они о должной быть «многополярности», а почтили Единственного Владыку и Спасителя мiра.

Многополярность — это даже не дуализм манихейства, признающего одновременное сосуществование двух полюсов — добра и зла. По этой ереси, существует злая сущность, отличная от доброй по природе. В многополярном мiре понятия добра и зла даже вовсе не определены, в этом только и отличие от манихейского гностицизма. Православное догматическое богословие утверждает, что злой сущности не существует, а зло носит характер случайного, а не субстанционального признака.

«Зло не было, не есть и не будет самостоятельно существующим по собственной природе, ибо оно не имеет для себя в сущих ровно никакой сущности, природы, ипостаси, силы или деятельности; оно не есть ни качество, ни количество, ни отношение, ни место, ни время, ни положение, ни действование, ни движение, ни обладание, ни страдание, так чтобы по природе созерцалось в каком-либо из сущих; оно вовсе не существует во всем этом по естественному усвоению; оно не есть ни начало, ни середина, ни конец, но, обнимая все единым определением, — зло есть недостаток деятельности присущих естеству сил в отношении к их цели и решительно не есть что-либо другое.

Или еще: зло есть неразумное движение естественных сил, руководимых ошибочным суждением, к чему-либо иному помимо цели. Целью же я называю Причину сущих, к Которой естественно устремляется всё, хотя лукавый, тщательно прикрыв зависть личиной благожелательности и обманом склонив человека, успел направить влечение к чему-либо иному из сущего помимо Причины и произвести неведение Ее.

Пренебрегши движением естественных сил к Цели, первый человек захворал неведением собственной Причины, признав по совету змия богом то, что слово божественной заповеди повелело считать запретным. И став таким образом преступником и не ведая Бога, он накрепко связал всю свою мыслящую силу со всем чувством и ввел сложное и пагубное, возбуждающее к страсти, ведение чувственных вещей и приложися скотом несмысленным и уподобися им (Пс. 48, 13), всячески действуя, изыскивая и желая то же самое, что они, и даже превосходя их в неразумии, ибо он обменял соответствующий естеству разум на то, что вопреки естеству. <…>

Избавление же от всех этих зол и краткий путь ко спасению есть истинная и сообразная с духовным познанием любовь к Богу и всецелое отречение от душевной любви к телу и к мiру сему. Благодаря этому отречению, мы, отвергая похотливое желание наслаждения и страх перед страданием, освобождаемся от злого самолюбия; восшедши же к ведению Творца и получив вместо лукавого самолюбия благое, духовное и отделенное от телесной любви самолюбие, мы непрестанно служим Богу этим прекрасным самолюбием, всегда от Бога взыскуя устроения души. Таково истинное и действительно угодное Богу служение — строгое попечение о душе путем добродетелей.» (Преп Максим Исповедник. Творения. Т. 1, стр. 26-30.)

Таким образом, зло — не есть что-то самостоятельно существующее, как черный цвет — это не цвет, а его отсутствие. Божию добру нет иного самостоятельно существующего полюса, даже и диавол лишь паразитирует на творении Божием, как не могущий ничего сотворить. Многополярный мiр принуждает нас признать тьму имеющей не только цвет, но даже и «свет» — через демократию и толерантность, делающих черное белым.

Итак, по саммиту религиозных лидеров получается, что признавая правоту за многополярностью, и даже говоря, что так и «должно» быть, мы ложь ставим наравне с истиной как сосуществующие рядом, запрещая даже и выяснять, что истина, а что ложь (в этом проявляется «толерантность»). И саммит не допускает говорить по православному мiровоззрению, что ложь и зло — это просто-напросто отсутствие истины и добра, когда человек не стремится исполнить заповеди Господа нашего Иисуса Христа, не почитает Его как Бога.

На самом деле, по святоотеческому учению, цитированному нами, есть только один полюс — Господь наш Иисус Христос, а путь к Нему тоже один — это Православная Церковь. Крест Христов — вот что только и может нас всех объединить. Не будем же уподобляться ни Каиафе, ни Пилату, снова и снова распиная Христа.

«Рече же ему Пилат: убо царь ли еси ты? Отвeща Иисус: ты глаголеши, яко царь есмь Аз. Аз на сие родихся и на сие приидох в мiр, да свидeтельствую истину. И всяк, иже есть от истины, послушает гласа Моего» (Ин. 18, 37). Истинное благо в служении Царю и Господу нашему Иисусу Христу подменяется многополярным служением кому угодно, а многополярность эта собирается к одному лживому «полюсу» — сатане.

Ведь ложь от истины отличается качественно, как ее, истины, отсутствие и уклонение от должной цели, а ложь от лжи отличается только количественно — степенью маскировки под истину при формировании цели-приманки. Мы не отрицаем свободу выбора — сам Господь ее предоставил. Тем не менее, на Страшном Суде ни демократии, ни многополярности, ни толерантности не будет. Поэтому он Страшным и зовется. «Всяк, иже есть от истины», поймет и сделает выводы. К тому же, как оказываются размытыми понятия добра и зла, так и понятие «общечеловеческие ценности» тоже размыто и далеко неоднозначно в различных религиях, хоть саммит и говорит, о «Всевышнем», давшем как бы одинаковые «заповеди» в виде «общечеловеческих ценностей» для христиан, магометан, буддистов, синтоистов (!-вообще язычников) и др.

В общем, саммит религиозных лидеров, в котором участвовали и иерархи РПЦ, отрицает учение Иисуса Христа о единственности пути ко спасению признанием ложной идеи «многополярного мiра» с его «общечеловеческими ценностями»-заповедями «Всевышнего», и прокладывает путь антихристу через «благословение» нового «мiропорядка».

Но Господь говорит нам: «Аминь, аминь глаголю вам, яко аз есмь дверь овцам. Вси, елико их прииде прежде мене, татие суть и разбойницы: но не послушаша их овцы. Аз есмь дверь: мною аще кто внидет, спасется: и внидет и изыдет, и пажить обрящет. И ины овцы имам, яже не суть от двора сего: и тыя ми подобает привести, и глас мой услышат: и будет едино стадо и един пастырь.» (Ин 10: 7-9, 16). Это место Евангелия читается на праздники святителей, как раскрытие смысла епископского служения. О «многополярности» тут и речи быть не может.

Печатлеется отступление призывом «помогать друг другу и всем благонамеренным людям в созидании лучшего будущего для всечеловеческой семьи». В контексте послания (с учетом нашего разбора понятий), «лучшее будущее» — это, конечно, новый мiровой порядок, а «благонамеренные люди» — это «вольные каменщики» храма «демократии», «толерантности» и «многополярности», т. е. храма антихриста. «Благо», которому мы все вместе призываемся служить — это воля сатаны, которую им требуется в мiре осуществить. Вот такую мы можем дать «пастырскую интерпретацию» послания саммита религиозных лидеров, как и просил митрополит Кирилл (Гундяев).

Итак, Послание саммита носит явный характер унии, когда стороны диалога остаются «при своих», вкладывая разный смысл в одни и те же выражения. Например, говоря о «грехе» (см. 6-й пункт «символа»), что может иметь ввиду буддист? А православный должен подразумевать еще и грехи против веры, так что утверждение «грех и порок разрушают и личность, и общество» говорит о том, что согласие с посланием саммита, являясь вероисповедным грехом для православного христианина, разрушает и личность, и общество — настоящий экстремизм с терроризмом на уровне лидеров мiровых религий. Вот где логово террористов?!

Любая уния, если посмотреть историю, вела народы к неисчислимым бедствиям. Что будет сейчас? Не лучше ли покаяться и дать официальное опровержение нечестивому саммиту? В связи со всем вышесказанным, тонкую подмену понятий, увиденную нами в Послании саммита и подтвержденную положительной оценкой саммита в Рождественском послании патриарха, на деле можно назвать отречением от христианства, гласно выраженным с церковного амвона.

По канонам св. Церкви (см. 15 Правило Двукратного Собора), клирики, допустившие это, должны быть низложены, если не раскаются — чтобы Церковь, очистившись от скверны нечестия, могла бы в дальнейшем достойно совершать свое служение истинному благу всех людей. Поэтому старец Паисий Афонский и говорил, отвечая на вопрос, что же делать: «В конце концов: или получай оплеуху, или иди до конца».

 

4. Обращение к архиереям с просьбой отвергнуть послание саммита религиозных лидеров, подняв указанные вопросы на епархиальных собраниях.

Необходимость созыва правильных Предсоборных Совещаний перед Поместным Собором Русской Православной Церкви, на которых были бы рассмотрены все церковные вопросы и выражены пути их решения на Поместном Соборе.

Итак, отрицательный ответ на наши письма о недопустимости проведения саммита религиозных лидеров и его признания, мы получили в патриаршем Рождественском послании, кто бы его автором ни являлся. И ответ этот показателен: он явно демонстрирует безразличие к сохранению чистоты веры со стороны как Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, так и со стороны тех клириков РПЦ, которые безропотно озвучили послание с церковных амвонов, печатлея свое отпадение от Христа этим грубым попранием священнической присяги, данной при рукоположении в священный сан. Сам Господь безоговорочно и однозначно оценил водянистую теплохладность как греховную, за что и приговор: «Изблевати тя от уст моих имам» (Апок. 3, 16), — т. е. отрину за пределы Церкви.

При осознании этого, конечно же, мы не должны переходить к взаимному осуждению или отчаиваться в своей борьбе, говоря о ее безполезности. Пользой для спасения души является уже сама борьба с проявлениями антихристианства, но борьба до конца: «Претерпевый же до конца спасен будет» (Мф. 10, 22), — это залог от впадения в скверну лаодикийской теплохлдности. Нам говорят: «Молились бы лучше, и т. д.», а мы ответим, что наши стояния, крестные ходы, обращения к архиереям и депутатам — это деятельное выражение нашей веры, нашей молитвы, ведь молиться Богу побуждает нас вера.

«Покажи ми веру твою от дел твоих» (Иак. 2, 18), — пишет апостол. Не эти ли слова скажет нам и Господь наш Иисус Христос на Страшном Суде? Святитель Игнатий Брянчанинов неоднократно указывает, что многие трудятся всю жизнь в своем молитвенном подвиге, не видя плода, — не потому, что не заслуживают его, а потому, что таково благоволение Божие и Промысел Божий о них — ради приобретения смирения, которым охраняется всякий духовный плод. Уже само моление Богу — величайшее благо для человека.

Следовательно, и все деятельные проявления молитвы, направленные против антихристианских влияний в Церкви, государстве и обществе — безусловно, спасительны, несмотря даже на кажущийся неуспех дела. Прп. Максим Исповедник говорит: «Полное спасение зависит не от одной сердечной веры, а и от исповедания ее, ибо Господь говорит: «иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех» (Мф. 10, 33). Равно и Божественный апостол учит: «сердцем веруется в правду, усты же исповедуется во спасение» (Рим. 10, 10).

Если же Бог и Божественные пророки и апостолы повелевают исповедовать словом и языком таинство веры, которое приносит всему мiру спасение, то нельзя принуждать к молчанию относительно исповедания, чтобы не умалялось спасение людей.» (Жития святых, на русском языке изложенные по руководству Четьих Миней св. Димитрия Ростовскаго. Книга пятая (январь). Ч. 2. М., 1904. С. 222-223.)

Чтобы не умалялось спасение людей, мы просим наших архипастырей отвергнуть послание саммита религиозных лидеров и начать работу по подготовке правильного Поместного Собора Русской Православной Церкви посредством созыва Предсоборных Совещаний.

Все мы во святом таинстве Крещения дали обеты отрицаться от сатаны и сочетаться со Христом. Как после этого мы можем снова сочетаться с сатанинским антихристианским мiропорядком через грех принятия личных номеров, чипированных паспортов и прочих явлений глобализации, направленных на обезличивание человека по отношению к системе?

А саммит религиозных лидеров, а также и Рождественское послание патриарха, призывает нас еще теснее сочетаться с антихристианским мiропорядком своим безразличием к истине и благу — этим основополагающим понятиям, обнаруживающим Бога, как указывает преп. Максим Исповедник. Священническая ставленническая присяга подразумевает клятвенное заверение в хранении предания Церкви.

Что скажет Господь тем священнослужителям, которые присягу добровольно нарушили объявлением ереси с церковного амвона (хоть, может быть, и не отдавая себе в этом отчета, а просто плывя по течению)? А ведь суть упоминания о саммите в Рождественском послании в том, чтобы всех повязать грехом отступления, (в том числе и мiрян, слышавших патриаршее послание в храмах), чтобы оправдания незнанием не было.

Предание Церкви не подразумевает «служение благу людей» вместе с богоотступниками и служителями суеты века сего, ибо «вемы, яко от Бога есмы, и мiр весь во зле лежит» (1Ин, 5, 19), а богопротивная глобализация, наступлению которой порадовался саммит, — это система, которая вопреки Крещению сочетает человека с сатаной. Здесь уже нет тех тонкостей христологических споров первых веков христианства, когда многие исповедники истины ради точной ее словесной формулировки пострадали до крови — в том числе и цитированный нами прп. Максим Исповедник. Ересь сейчас достаточно прямо и грубо заявлена, хотя и тонко при этом замаскирована. Но суть та же: древние ереси через словесную путаницу разрушали идею Боговоплощения.

Ересь экуменизма, на ее новом — «высочайшем»-саммитном витке, напрямую отвергает всеобщность (соборность-кафоличность) христианства для всех людей признанием «многополярности», а Боговоплощение отвергается признанием этой всеобщности за «общечеловеческими ценностями». Называть экуменизм ересью мы вправе в силу решений Всеправославного Совещания 1948 года. Известно, какое значение имели работы святителя Серафима Соболева о экуменизме и новом стиле, определившие решения Совещания по этим вопросам.

Продолжением дела Владыки Серафима можно назвать книгу его духовных чад — архимандрита Серафима (Алексиева) и архимандрита Сергия (Язаджиева) «Почему православному христианину нельзя быть экуменистом». СПб. 1992 г. Все, что относилось в то время к экуменизму, относится сейчас и к нечестивому саммиту религиозных лидеров, только тогда были семена, а сейчас бурьян этот зацвел, — видимо, скоро и плоды колючие покажутся.

Обвиняющим нас в попытке расколоть Церковь укажем на упомянутое 15 Правило Двукратного Собора: «...Отделяющиеся от общения с предстоятелем, ради некия ереси, осужденныя святыми соборами или отцами, когда, то есть, он проповедует ересь всенародно, и учит оной открыто в Церкви, таковые аще и оградят себя от общения с глаголемым епископом, прежде соборнаго разсмотрения, не токмо не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным. Ибо они осудили не епископов, а лжеепископов и лжеучителей, и не расколом пресекли единство церкви, но потщились охранити церковь от расколов и разделений».

Мы предлагаем епископам внимательно изучить церковную ситуацию и должным образом применить это Правило, яко православным, ведь «благочестивые законы говорят так: является еретиком и подлежит законом против еретиков тот, кто хотя бы и немногим отклоняется от Православной Веры» (цит. по: архим. Амвросий (Погодин). Свт. Марк Эфесский и Флорентийская Уния. Б. М. 1994. С. 333).

Показательно, что с церковного амвона ересь современного экуменизма, отрицающая необходимость Боговоплощения для всех людей через «многополярность» и «толерантность»,
была подтверждена патриаршим посланием именно в день Рождества Христова. Такое прямое заявление как предстоятеля Церкви, так и всех клириков, озвучивших патриаршее послание в своих храмах, без всякой натяжки можно расценить как признак отступления их от Христа.

Подтверждает эту мысль свт. Игнатий (Брянчанинов), давая должную цену «общечеловеческим ценностям» в своем «Слове о спасении и христианском совершенстве»:

«Добродетели христианина должны истекать из Христа, из обновленного Им человеческого естества, а не из естества падшего. Как падение наше состоит не в истреблении добра из естества нашего — это отличительный признак падения отверженных ангелов — а в смешении нашего естественного добра с неестественным для нас злом, то падшее естество наше имеет свойственные ему добрые дела и добродетели. Совершают их язычники, магометане и все, чуждые Христа. Добрые дела и добродетели эти, как оскверненные примесью зла, недостойны Бога, препятствуют общению с Ним, противодействуют спасению нашему.

Отвергнем это мнимое добро или, правильнее сказать, это величайшее зло! Отвергнем деятельность падшего естества! Предадимся деятельности, заповедуемой нам Верой во Христа! Перестанем проводить жительство по указаниям нашего падшего разума, по влечению нашего падшего сердца! Начнем проводить жительство по указанию евангельских заповедей, по требованиям воли Божией. Жительствуя так, спасемся.

Те, которые дают добрым делам падшего естества не заслуживаемую ими высокую цену, впадают в величайшую душевредную погрешность. Они впадают, не понимая того, в уничижение и отвержение Христа. Часто слышится от них вопрос: «Отчего не спастись язычникам, магометанам, лютеранам и всем подобным, явным и прикрытым врагам христианства? Между ними много самых добродетельных людей».

Очевидно, что вопросы и возражение являются от совершенного незнания, в чем заключается погибель и спасение человеческие. Очевидно, что таким вопросом и возражением уничижается Христос, выражается мысль, что Искупление и Искупитель не были необходимостью для человеков, что человеки могут удовлетворить своему спасению собственными средствами. Короче, этим вопросом и возражением отвергается христианство. Добродетели падшего человеческого естества имели свою цену, подобно постановлениям ветхозаветным, до пришествия Христова, они приводили человека в состояние, способное принять Спасителя.

«Свет прииде в мiр, сказал Богочеловек о своем пришествии к человекам, и возлюбиша человецы паче тму, неже Свет: беша бо их дела зла. Всяк бо делаяй злая, ненавидит Света и не приходит к Свету, да не обличатся дела его, яко лукава суть: творяй же истину, грядет к Свету, да явятся дела его, яко о Бозе суть соделана» (Ин. 3. 19-21).

Свойственно возлюбившим грех отвергать Христа, потому что Христос повелевает оставление возлюбленного грешниками греха. Свойственно любителям добродетели притекать и прилепляться ко Христу, потому что исполнение (полнота) возлюбленного ими добра — Христос.»

⇐ Предыдущая123Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: