 |
– Если это он, – отвечал другой, – я бы не хотел его задерживать.
|
|
|
|
– Если это он, – отвечал другой, – я бы не хотел его задерживать.
– Ну что ж, – говорит Холфорд, – тогда я пришлю людей, возьму его к себе на борт, а на Ямайке сдам.
На том они и согласились. Капитан Холфорд, вернувшись к себе на корабль, тут же послал в шлюпке своего помощника при оружии, тот же, подойдя к Вейну, показал ему пистоль и объявил, что он его пленник. На что он безропотно позволил доставить себя на борт и заковать в железа. Когда же капитан Холфорд прибыл на Ямайку, то передал старого своего приятеля в руки правосудия. В каковом месте тот был судим, признан виновным и казнен – так же, как незадолго до того сообщник Вейна, Роберт Дил, доставленный туда одним из военных кораблей.
Жизнь капитана Рэкхэма
Сей Джон Рэкхэм, как говорилось уже в предыдущей главе, был старшиной-рулевым в команде Вейна, покуда она не разделилась и Вейн не был низложен после того, как отказался пойти на абордаж и сразиться с французским военным кораблем. Тогда-то Рэкхэм и был избран капитаном той части команды, что осталась на бригантине. Первым днем его капитанства стало 24 ноября 1718 года, и в первом же походе (а было то меж Карибскими островами) он захватил и разграбил несколько судов.
Мы уже отмечали, что, когда капитан Вудс Роджерс прибыл к острову Провиденс, привезя королевское прощение тем из пиратов, кои сдадутся добровольно, бригантина, которой ныне командовал Рэкхэм, ускользнула через другой пролив, пренебрегши тою милостью.
С наветренной стороны от Ямайки пиратам подвернулся некий корабль с Мадейры, который они удерживали два или три дня, вымогая за него выкуп, а после возвратили его шкиперу, и даже позволили некоему Осии Тисделлу, содержателю таверны на Ямайке, плененному ими на одном из захваченных призов, отбыть на том корабле, ибо он направился к этому острову.
|
|
|
После того похода они пристали к маленькому островку, дабы почистить корабль, и провели Рождество на берегу, пьянствуя и пируя, покуда у них оставалось спиртное, а затем вновь вышли в море, чтобы добыть еще, в чем преуспели сверх меры, хоть и не захватывали сколь-нибудь выдающегося приза два месяца с лишком, если не брать в расчет корабля, нагруженного ворами из Ньюгейта[165] и направлявшегося на плантации[166], который через несколько дней взят был со всем своим грузом обратно английским военным кораблем.
Рэкхэм вышел в открытое море, направляясь к Бермудским островам, и захватил корабль, следовавший из Каролины в Англию, и маленький пинк из Новой Англии, и доставил сии призы на Багамские острова, где с помощью вара, смолы и иных припасов вновь почистили, починили и снарядили свое судно; но поскольку они пробыли слишком долго в тех краях, капитан Роджерс, бывший губернатором Провиденса, прослышав о захвате тех судов, выслал шлюп, с большою командою и хорошо вооруженный, который отбил оба приза, пиратам же между тем посчастливилось ускользнуть.
С островов сих они устремились в глухую местность на Кубе, где у Рэкхэма было некое подобие семьи, в каковом месте прозябали долгое время, живя на берегу со своими Далилами[167], пока деньги их и провизия не истощились, а тогда рассудили, что настала пора сделать вылазку. Они вернулись на судно и стали было готовить 165 Ньюгейт – тюрьма в Лондоне.
166 С начала правления Якова II Стюарта (1685 – 1688) в Старой Англии для некоторых категорий преступников практиковалась замена смертной казни продажей в рабство на английские плантации Нового Света. Именно таким путем лондонский врач Питер Блад, герой романа Р. Саббатини, попадает в Америку, а затем на капитанский мостик пиратского корабля.
|
|
|
167 Дефо использует это имя как нарицательное. Далила – героиня библейской Книги Судей (см. Суд. 16; 4 – 22), возлюбленная силача Самсона. Уступая ласкам и просьбам Далилы, Самсон рассказал ей секрет своей великой силы, и она тут же передала его врагам Самсона – филистимлянам.
его к выходу в море, когда явилась Гуарда-дель-Коста[168], имея с собою небольшой английский шлюп, который захватила близ побережья как контрабандное судно. Испанский патрульный корабль атаковал пиратов, но (поскольку Рэкхэм укрылся между берегом и маленьким островком) мог совершать лишь весьма ограниченные маневры там, где находился, посему испанцы ввечеру взялись верповать свой корабль в сей канал, дабы наутро действовать наверняка. Рэкхэм, находя положение свое безнадежным и едва ли видя возможность убежать, решился испробовать следующую выдумку. Испанский приз стоял ради вящей безопасности близко к суше, между островком и материком[169]. Рэкхэм сажает в шлюпку свою шайку, снаряженную пистолями и абордажными саблями, огибает островок и нападает на сей приз, молча, самою глухою ночью, и при том остается необнаруженным, ибо говорит испанцам, бывшим на борту, что если те молвят хоть слово или издадут малейший звук, то быть им мертвецами; и так завладел кораблем. Проделав сие, он обрезал якорь и вышел в море. На испанском же военном корабле так увлечены были предвкушением добычи, что не мыслили более ни о чем, и, как только занялся день, обрушили неистовый огонь на пустой шлюп, однако малое время спустя верно оценили положение дел и выбранили себя дураками, ибо изо рта у них вырвали богатую и лакомую добычу, не оставив взамен ничего, кроме старой, пробитой ядрами развалюхи.
168 Испанская береговая охрана. См. «Жизнь капитана Эвери».
|
|
|
