 |
Четыре грани (2я Часть Общий файл) 37 глава
|
|
|
|
О, Великие Духи! Как далеко он хотел бы оказаться от всех этих проблем!
А кроме того, он изначально, разрешая жене забавляться со своим рабом, и мысли не допускал о том, что от этих забав появятся дети.
И, наверное, и таур, и Тагир правы - пора уже прекратить потакать прихотям Тессы по поводу боязни зачатия собственных наследников.
Ну еще год-другой, и пойдут нежелательные слухи... ни к чему... Пусть будет так, как распорядится Судьба.
- Подумай, Аслан. Хорошенько подумай над тем, что я тебе сейчас сказал... - добавил Даут.
Лаэр кивнул, почти машинально пожелал доброй ночи наставнику и обессилено прислонился к стене, когда за степняком закрылась дверь, принеся порыв холодного осеннего воздуха с улицы:
- А если уже? - тихо прошептал он.
Да не если, а, скорее всего, так и есть... Тесса для Рени - тот самый свет в окошке, к которому иногда стремятся всю жизнь, выбираясь из самых безнадежных ситуаций, возвращаясь даже из Долины Предков, обманув смерть, потому что здесь ждут тебя каждую минуту - и днем, и ночью. Любого. И с победой, и с позором проигранной битвы. Что бы ты не натворил. Поймут, простят, утешат... одарят теплом и любовью...
И эта привязка сильнее физического влечения, когда переплетаются не только тела, но и души...
И, может быть, таур прав, что еще через пару лет будет совсем поздно...
Или, наоборот, все пройдет, стоит лишь попробовать вкус другой женщины?
Столько вопросов...
И ответы на них тоже неоднозначны...
А как же тогда Тесса? А как он сам?
Как быть?
30.
Разговор с тауром оставил неприятный осадок. И Аслан шел сейчас в спальню наложника с тяжелым сердцем. Кажется никогда еще в собственном доме он не чувствовал себя насколько беспомощным. Неспособность справиться с тем, что на него навалилось, угнетала.
|
|
|
Предстоящий разговор и с женой, и с Рени страшил лаэра. Особенно с Тессой. Опытный воин, готовый к любым ситуациям, сейчас он боялся собственной жены...
Совершенно неожиданно Тесса в любви к своему Солнышку оказалась эгоистична. Понимающая и принимающая потребности Аслана, она мирилась с его особенностями воспитания среди варваров и допускала возможность отношений собственного мужа с мужчинами (по крайней мере, воспринимала это как вредную привычку - мало ли у кого какие бывают), и даже признавала их определенную суровую притягательность. Хотя даже она вряд ли потерпела бы, заведи он еще одну женщину. На аукционе рабов, когда им пытались показать наложниц, лаэр это прекрасно понял. Вполне вероятно, что терпимость жены была основана на ее уверенности, что она для него единственная неповторимая. А остальное - мелочи.
И, привязав к себе Ренальда, была убеждена, что это взаимная связь. Хотя с Котенком дело обстояло еще хуже. Любимая девочка выпестовывала Рени для себя. И единственный, с кем она могла бы поделиться - это он сам. И вряд ли кто посторонний, даже с такими благими целями, как продолжение Рода, мог бы рассматриваться Тессой, не как объект необоснованных притязаний на ее собственность. Причем, не в том смысле "собственность", что Ренальд имеет статус раба, а в том, что мальчишка невольно стал слишком дорог и сам поработил ее душу. И чужих она в свой круг избранных допускать не желает.
Каждый шаг, приближающий лаэра к спальне Солнышка, оказывался короче предыдущего. И у самых дверей Аслан вообще остановился, собираясь с духом.
Досада на свой иррациональный страх перед предстоящей ссорой (а лаэр был уверен, что ее не избежать), совершенно не воодушевляла. Хотелось поскорее улечься в кровать, крепко прижав к себе своих самых любимых людей. Чтобы передать свои ощущения не словами, чтобы они почувствовали через это прикосновение, как они ему бесконечно дороги.
|
|
|
Но помимо своих желаний существуют еще и более высокие цели, ради которых приходится идти на жертвы. И их нельзя игнорировать.
Для Ренальда лаэр уже мысленно подобрал пару вариантов аргументированного обоснования необходимости его участия в почетном поручении. Но Тесса! Вряд ли она так легко согласится с тем, что интересы Клана важнее ее личных, и доводов, способных убедить его собственную жену, у Аслана почему-то не было. Как и достаточных веских причин, с которыми могло бы согласиться любящее женское сердце. Мальчишке должна польстить оказанная честь, доверие и ответственность лишь за зачатие. Практически никаких минусов, сплошные плюсы. Да к тому же подарки от таура действительно знатные, и на красочные татуировки степняков Рени восторженно "облизывался", немного завидуя этим знакам мужественности на их телах...
Как же Аслану сейчас не хватало одной сероглазой ехидны. Возможно разговор с Меченым о звездах, тесно прижавшись к такому же сильному плечу, как и его собственное, вернул бы душевное равновесие и уверенность, что он все делает правильно.
Но и Дерека он обещал отпустить. И теперь жалел о столь поспешном решении. Это противостояние было почему-то необходимо лаэру на уровне подсознания. И если на какое-то время, переключившись на Рена, сосредоточив на меняющемся буквально на глазах юноше, он и "отпустил" парня со шрамами, смирившись с неизбежным его уходом, как только будут готовы бумаги, то сейчас просто накрыло с новой силой. Такая тоска... И отсрочка, продиктованная природными условиями на время осеннего и весеннего бездорожья, лишающего связи (а, значит, и сбора необходимых документов для выправления "вольной" старшему рабу), уже не спасала.
Те, на кого привередливый организм варвара реагировал слишком однозначно, оказывались по-прежнему недоступны. Но хуже всего было не физическое влечение, а осознание, что когда-нибудь их, этих двух рабов, просто не будет в его жизни. Что когда-нибудь все же придется отпустить.
И уж одного из них Тесса ему не простит точно.
Единственная надежда, что, как и сказал таур, Рен - однолюб. И добровольно от Тессы никогда не откажется...
|
|
|
Но это еще пока неясно в свете последних событий. А сейчас первоочередная проблема - просто рассказать своим Котяткам, объяснить, убедить, уболтать... Лишь бы только они вняли его доводам и согласились с неизбежностью решения, принятого имеющими веское слово знатными представителями степняков, с которым он и сам мирился с трудом.
Вздохнув поглубже, вознеся короткую просьбу о поддержке и Великим Духам, и Всевидящим, хозяин Замка толкнул дверь...
Открывшаяся взору лаэра картина оказалась такой умиротворяющей, что до ощущения физической боли в груди захотелось просто молча присоединиться, не нарушая уютного тепла и спокойствия...
Тесса прямо в нарядном платье сидела на полу, прислонившись спиной к подвинутому ближе к камину креслу. Подбородок девушки покоился на поджатых к груди коленях, которые она обхватила руками. Напротив нее, скрестив ноги на манер варваров, пристроился наложник, что-то с воодушевлением рассказывающий ей.
Аслан почувствовал, как внутри что-то слегка царапнуло. То ли Рен за несколько дней, пока гостили варвары, и он бегал слушать их истории и легенды к ним в казарму, привык так же располагаться на войлоке и шкурах, то ли перенял эту манеру от него. Хозяин Замка и сам по привычке так же усаживался на ковер в их комнате Отдыха. Но почему-то сейчас не хотелось, чтобы Мелкий настолько ассимилировал со степняками. Вместо гордости за то, что парень перенимает какие-то повадки, которые ему пригодятся впоследствии, Аслан почувствовал укол ревности и необоснованное волнение. Ренальд безусловно заслуживал большего, чем находиться в четырех стенах своей спальни, но вот отпустить Солнышко в Степь, не говоря уж о любом из лаэрств или столице... Нет!
Аслан просто не желал с ним расставаться. И больше всего опасался, что побывав где-то еще, Рени не захочется возвращаться в эту крепость, к однообразной жизни без особых событий, где все "развлечения", которые успел увидеть Котенок, вольно или невольно спровоцированы сыном коменданта.
|
|
|
Новые встречи, новые места, новые знания, умения и навыки... Ренальду было интересно все... Но это и понятно, мальчишкам нужны самостоятельные приключения и новые впечатления. А пока что в копилке его памяти приятных моментов, которые стоило бы хранить всю жизнь, было не так уж и много. Одно только пребывание на аукционе рабов в качестве живого товара чего стоит. Сам он еще толком-то нигде не был, кроме ближайшего города. И захочет ли он прозябать здесь, закончив Академию, достаточно заматерев, как боец, и перешагнув возрастной рубеж, когда брат его отца уж точно не сможет повлиять на него, ссылаясь на опекунство, как принято у аристократических семей? И еще Аслан точно знал, что если Рени не захочет - удерживать он его не станет. Это слишком эгоистично... С Мелким он так поступить не сможет, даже если самому будет слишком худо... разве что из-за Тессы?
Но и Тесса должна понять. Если не поймет, значит, не любовь у нее к Рени, а просто зависимость, и чем скорее она от нее избавится, тем легче им потом будет жить своей семьей, без Солнышка... И лучше всего, как и советуют все вокруг, обзавестись уже, наконец, потомством...
Слабое утешение заменять одну привязанность на другую, но, говорят, родительские инстинкты сильнее, чем любовные привязанности, так что можно будет постараться забыть о том, что Рени был в их жизни... По крайней мере, можно попытаться...
Итак, любимые и желанные Аслану люди были здесь. У лаэра даже спазм перехватил горло, так не хотелось сегодня продолжать расстраивающую и его самого, и жену тему...
Взгляд Тессы, неотрывно блуждающий по лицу Мелкого выдавал, что она не слышала и половины повествования, находясь мыслями далеко от этой комнаты. И, скорее всего, где-то там, в будущем, когда придется отпустить Рени. И уже просто не позволишь себе загнать его домой, как мальчишку. Рядом с ней пока еще слишком юный, эмоциональный и открытый, но мужчина... И с этим приходилось считаться.
Оказывается, уютно и мирно здесь только на первый взгляд.
Застывшая на губах жены полуулыбка больно ранила, выворачивая душу варвара наизнанку.
Аслан специально не стал закрывать дверь неслышно. Но на его приход девушка даже не среагировала.
Рени обернулся, радостно воскликнув:
- Аслан!
- Ну что, гулена, - попробовал лаэр разрядить обстановку нарочитой веселостью в голосе, - ты хоть поужинал?
- Да! Мы давно с Русом поели, потом опять к ним ходили. Слушай, Аслан... Мне прямо неловко как-то, все ко мне относятся как-то, даже не знаю, как... это не уважение, не снисхождение, - пытался подобрать парень определение, - и на опеку вроде не совсем похоже, но что-то такое... И приятно, и страшно. Вдруг я не оправдаю их доверие? Все-таки, ну какой из меня варвар? Я ничего почти не умею - ни шатер такой не соберу, как они ставили, помнишь?
|
|
|
- Конечно, помню, - кивнул Аслан, опускаясь и устраиваясь также, как Рен, скрестив ноги позади наложника, попытавшегося обернуться к собеседнику. Но лаэр не дал Рени произвести этот маневр. Придвинулся ближе и обнял, положив подбородок юноше на плечо.
- Аслан? - сразу же заерзал Рени, пытаясь все-таки встретиться взглядом с новым собеседником.
- Жалуйся, жалуйся - не отвлекайся, - разрешил господин.
- И выездку такую, как они показывали, не осилю... Аслан, ты сможешь мне показать, как, а?
- Смогу, конечно. Ты не переживай, Котенок. Со временем всему научишься.
- Ну, как внутри шатров у степняков устроено, я еще в тот раз запомнил! - похвастался довольный Рен. - В каком порядке войлок и шкуры укладывать, чтобы и зимой не холодно от земли было, - попытался он вновь обернуться, чтобы увидеть, одобряет лаэр или нет.
Но Аслан стиснул его чуть сильнее:
- Не вертись ты, егоза!
Старший парень быстренько взглянул на Тессу, внимательно рассматривающую теперь их обоих, и отвел глаза. Чувство непонятной вины давило со страшной силой. Но жена, вместо того, чтобы поддержать как раз направленный в нужное русло разговор, упрямо молчала.
- Кстати выездке тебя будет Ильшат обучать. Его Тагир специально оставляет!
- Правда? - изумился Ренальд. - Ух ты! А вдруг у меня не получится? - слегка поник он. - Может, мне на том сером иноходце попробовать все-таки? Можно?
- У тебя будет, на чем потренироваться. Уж об этом-то не беспокойся, - уверил господин.
- В смысле?
- В смысле, не только приятно, но иногда и очень полезно иметь богатого родича, дурашка.
- Я не понимаю, Аслан. При чем тут это? - нахмурился Рен.
- Так таур, думаешь, просто так тебе эту заколку подарил? - чуть отодвинулся в сторону лаэр, расцепляя объятия.
- Это снова что-то особенное? Символ чего? - загорелся Рени.
Аслан осторожно расколол его хвост, стащив заколку с волос раба, вложил ее в протянутую парнем руку и снова прижался, обнимая. Зарылся носом в макушку, вдыхая родной запах распущенных светлых прядей, но не спешил разъяснять.
И вроде не впервые они сидели вот так, слишком близко, и не первый раз его волновал этот аромат собственного тела наложника и дорогого душистого мыла, которым тот пользовался. Но сейчас Аслан воспринимал это как-то иначе, более остро, пронзительно.
Оттого, что еще вчера он мог на что-то рассчитывать... а сегодня все зависит от этого пойманного в объятия Чуда, которое даже пока и не подозревает о своей значимости уже не только для них с Тессой, но и для всего Рода. И неважно, что по законам Энейлиса, Рен все равно оставался пусть роскошной, но вещью. По законам Степи, которые Аслан чтил - этот Мелкий принадлежал теперь к семье таура Даута... И принудить юного воина к близким отношениям - это было бы слишком бесчестно.
Рени разглядывал свою заколку теперь даже более внимательно, чем когда впервые получил ее в руки, правда, уже без легкого трепета, а как-то более жадно, что ли, пытаясь угадать смыл символов, выжженных на кусочках выпуклой кожи, обхватывающей вставленную внутрь отшлифованную кость какого-то животного...
- Ой, Тесс, - спохватился парень, - ты-то не видела еще! Смотри, что мне Даут подарил!
- Смотрю... - вздохнула девушка, протягивая руку. Но не стала дотрагиваться до самой заколки, а перехватила державшие вещичку пальцы Рени, накрыв своими.
- Тебе не нравится? - разочарованно вытянулось лицо наложника.
- Да нет, нравится. Симпатичная вещица....
- Нет, Тесс. Я же вижу, она тебя расстраивает. Почему ты не любишь, когда мне кто-то что-то дарит? Тееесс? - потребовал парень ответа.
- Ну почему не люблю... Не обращай внимания, - отмахнулась девушка.
- Ты весь вечер расстроенная чем-то, да? - заметил Рени. - Я тебе столько всего порассказал... А ты даже ни разу не перебила, уточняя, - с легкой ноткой упрека продолжил парень.
- Может, ты просто сегодня превзошел в красноречии самого себя? - пошутил Аслан, решивший выручить жену. - Это что, плохо, что она тебя не перебивала?
- Не так уж и плохо, - вынужден был признать Ренальд. - просто я чувствую себя... словно я в чем-то провинился, но никак не возьму в толк, чем именно вызвано это неудовольствие? Аслан... Ты же сам меня отпустил пообщаться с Русом. Он ведь завтра утром уедет, и мы очень долго не увидимся... - невольно вздохнул наложник. - Я должен был сам догадаться, что пора домой, да?
- Нууу... - глубокомысленно протянул лаэр, оставив этот вопрос на совести парня.
- Я... я не понимаю... Я чувствую, когда вы со мной. А сегодня что-то не так...
- Я с тобой. Вот даже держу тебя, чтобы ты это чувствовал, - покачал головой Аслан. - И Тесса... Тесс, иди к нам ближе...
- Не волнуйся Котенок, я просто устала, - протянула девушка ладошку рабу, за которую он тут же уцепился. И их пальцы переплелись сначала крепко, словно подтверждая, что это не мираж, и потом едва соприкасаясь в легкой безостановочной хаотичной ласке.
- Так что там про заколку? - напомнил Рен, снова обращаясь к господину.
- Это символ того, что таур принял тебя в свою семью, Мелкий.
- Как это? Почему меня?
- Ну... почему, почему, - замялся Аслан.
- Да ладно, ты шутишь! - недоверчиво рассмеялся наложник. - Кто я и кто он! С чего вдруг мне такая честь? Я, конечно, помечтал, - признался Рен смущенно. - Ну ты уж слишком завернул. Скажи серьезно, Аслан!
- А я серьезно. Это не шутка, Ренальд. Ты ему подходишь. Своих детей у него больше не осталось.
- Вот теперь нашего мальчика залюбит, - мрачно заметила Тесса, полоснув по мужу взглядом, и поднялась на ноги.
- В смысле, "залюбит"? - всполошился Рен, машинально прижимаясь спиной к груди господина теснее, и накрывая обнимавшие его руки Аслана, своей ладонью. Впрочем, тут же устыдился своего порыва и постарался отодвинуться. Но варвар не отпустил.
- Ну скажешь тоже, - хмыкнул Аслан с упреком. - Не знаю, что ты себе вообразил, но в его возрасте и в его положении, со стороны Даута это именно платоническая любовь, и означает, что ты у него единственный родственник, для которого он ничего не пожалеет.
- Ничего? А зачем мне от него что-то? У меня и так все есть, - напрягся Рени. - Аслан? Тесс? Вы что, отказываетесь от меня? - через силу выдавил юноша, все-таки вывернувшись из-под рук господина и выжидающе требовательно уставившись на хозяина, потому что на Тессу смотреть у него не хватало духа. Если откажется она, то его мир, к которому он уже совсем привык, просто рухнет...
- И не подумаю отказываться! - быстро выпалила Тесса. - Что за бредовые подозрения?
- Аслан, я нервничаю. Объясни, пожалуйста, - попросил Рен дрогнувшим голосом.
- Мелкий... Котенок... - начал мяться лаэр.
Рени смотрел, не моргая, плотно сжав губы, и часто вздымающаяся грудь красноречиво говорили, насколько он взволнован. У Аслана самого зачастил пульс, и он себе прекрасно представлял, что творится с их мнительным Солнышком.
- Рен... Я от тебя не отказываюсь. Даже не надейся, - пошутил Аслан, мысленно проклиная себя за косноязычие.
Наложник шутку не оценил, лишь вычленив, что от него отказываться не собираются, облегченно перевел дыхание.
Тесса опустилась в кресло, нервно сцепив пальцы.
- Но понимаешь тут такое дело... - продолжил лаэр, расценив уход жены на заведомо превосходное по положению место, отчего он тут же почувствовал себя перед лицом строгих обвинителей и судий, как предательство с ее стороны. Ему и так тошно оправдываться. - Как бы тебе объяснить...
- Но, Аслан? - перебил юноша. - Или мне тебя уже называть только "мой господин"? - тихо прошептал Рени, стискивая в ладони подарок таура.
- Тьфу! Ну что же это такое! - рассердился лаэр. - Ну что еще опять за подозрения и нелепые предположения, Рен?!
- Ну, тогда просто успокой меня, бестолкового, и объясни по-человечески, что происходит? Я чувствую себя очень глупо, потому что, кажется, что всё, что касается меня, все понимают вокруг лучше, чем я сам. Я помню о своем положении. Беру в расчет, что до чего-то просто не дорос. Но...
- Все-все, я понял, - сдался Аслан, - Ты прав. Вкратце дело обстоит так, что теперь тебя приняли в Род, и тебе следует сделать татуировку.
- Как у Руслана?
- Почти, - уклончиво ответил Аслан
- Правда?! - обрадовано загорелись глаза Рени. И мальчишеская улыбка осветила нахмуренное лицо, преображая парня.
Даже Тесса не могла не улыбнуться. С тем, что надо сделать Родовую татуировку она была согласна. Пусть уж Рени принадлежит Роду, а не единолично этому тауру.
- Аслан... - вдруг посерьезнел наложник.
- Что?
- Она не такая будет, да?
- Да, не такая, и не совсем уж детская. Таур, вождь и другие воины видели, что ты умеешь уже сейчас. Так что не переживай, - снова развернул Аслан юношу к себе спиной и обнял.
Ему нужно было это ощущение того, что Рен здесь, рядом. И он готов был просидеть вот так и час, и даже больше. И говорить, и слушать... только не смотреть сейчас в ясные голубые глаза, требующие ответов. Потому что сегодня к серьезному обстоятельному разговору об участии Солнышка в производстве на свет детишек, он совершенно не готов. А то что он что-то недоговаривает, Рени обязательно почувствует... Врать не хотелось.
- И? - подала голос Тесса, беспощадно взглянув на мужа, отчего Рен снова напрягся:
- Это еще не все, да?
- Да, Котенок. Еще таур берет на себя заботу о твоем материальном благополучии.
- Ну это ты уже говорил. Аслан, Тесс? - обернулся он к девушке, протянув руку, подергал ее за подол платья, приглашая снова спуститься с кресла и присоединиться к ним на полу.
- Мне, правда, ничего не надо. Это даже как-то неправильно...
- Да нет, Солнышко, - вздохнула Тесса. - Я понимаю, о чем ты, милый. Тебе в этом доме нет отказа ни в чем, что тебе не навредит... Но у варваров свои правила. Ты же еще не полноправный воин Рода. За тебя отвечает семья... Твоя семья сейчас - это таур. Он достаточно богат, чтобы позволить себе...
- Но я думал... размечтался, дурачок, - опустил голову Рени, оборвав себя. - Все нормально, - тихо добавил он.
Руки парня безвольно скользнули вниз. И Аслан сразу почувствовал перемену. Если до этого Рени то замирал, то вертелся ужиком, но даже и не пытался отодвинуться. То сейчас он просто сдался. Нет, он тоже не стал вырываться или брыкаться, пытаясь встать и уйти, приняв оскорбленный вид. Просто теперь он принял объятия своего господина со словно нарочитой покорностью игрушки, всего лишь раба, не имеющего права голоса и, конечно же, не достойного даже мечтать о том, что он член их маленькой семьи.
Тесса тут же соскользнула вниз, придвинулась вплотную, положила руки на плечи Рени, пытаясь заглянуть парню в лицо:
- Вот что ты уже успел выдумать, скажи? Солнышко ты мое неразумное. Ну вот как с тобой быть, а? Никому мы тебя не отдадим, никто от тебя не отказывается, глупый. Наоборот, все больше желающих в родственники записаться. Сначала вот в Род тебя приняли, теперь и кровный родич объявился.
Рен вздохнул, высвободив свою руку из-под Аслановой, и обнял любимую госпожу:
- Почему так? Почему я своему родному дяде был не нужен, а чужому...
Девушка чмокнула расстроенного раба в кончик носа и быстро взглянула на мужа поверх головы наложника:
- Аслан, хватит мямлить. Объясни Рени, что он у нас особенный.
- Единственный и неповторимый, - иронично хмыкнул Ренальд.
- Вот именно. Только каждый вкладывает в это понятие разные смыслы.
- Таур Даут хочет оказать тебе честь, чтобы нанести еще и знак своей семьи. Это... даже не знаю, Рен, сумеешь ли ты понять. Я о подобном мог только мечтать, - осторожно произнес Аслан. - У меня только Родовая.
- Какую? Где? - загорелся Рени. - Когда???
- Тише, тише, - облегченно рассмеялся Аслан, погладив плечо наложника. - Скоро. Таур своего мастера пришлет... Вот здесь....
Ладонь лаэра переместилась на грудь юноши, "нарисовав" небольшой круг - здесь будет татуировка Рода, а вот здесь... - пальцы Аслана обвели замысловатые линии контура будущей татуировки от шеи, захватывая плечо, почти до локтя. Преподнося это помимо воли лаэра в виде внезапной ласки, почти с нежностью. Заставили Рени невольно замереть, заворожено отслеживая перемещения пальцев старшего парня, расслабляя.
Аслан не удержался, прижавшись щекой к его макушке, незаметно замедляя движение. И наложник, откинув голову ему на плечо, закрыл глаза. Пальцы Рени наощупь нашли ладонь Тессы. И девушка чуть сжала их, поняв этот жест-просьбу о поддержке. Но она не собиралась мешать мужу.
А пальцы Аслана продолжали скользить поверх рубашки Рени, снова переместились на грудь, нырнули за распахнутый ворот, попутно расстегнув еще пару пуговиц.
Ренальд, успокоившись насчет того, что он по-прежнему дорог своим господам, сам подставлялся под эту незамысловатую ласку. И очень удивлялся, что не прыгает до потолка от свалившегося на него счастья, неслыханной чести. Уже достаточно перенервничав, что кто-то собирается его лишить этой семьи, теперь наслаждался безмятежностью тепла камина и присутствия обоих господ, ставшими ему родными людьми, рядом. Юноше необходимо было подтверждение, что он любим именно ими.
А остальное уже было не столь важно. И выглядело просто волшебным сном, нежданным подарком, очередным резким поворотом его переменчивой судьбы. И если и не исполнится - то жаль, конечно. Но самое главное, что он был сейчас в центре внимания, посерединке. И Тесса, и Аслан - вот они рядом - незыблемый островок его личного понимания счастья и места в этом мире. Пусть и не амбициозно, зато очень уютно. Если бы он не стеснялся показать свою слабость, наверное, расплакался бы от переполнявших его эмоций, но теперь он не мог себе этого позволить - варвары не плачут...
- Рени, отличительные знаки наносить будет больно... - попыталась слегка прервать эту эйфорию Тесса, решив, что он так счастлив из-за татуировок, обещавших визуально сделать его более мужественным.
- Ну и все равно, - твердо ответил Рен.
- Аслан, обезболивающее-то хоть какое-нибудь будет? - не унималась девушка.
- Думаю, будет, - успокоил Аслан. - Таур умеет готовить много разных напитков...
- Я потерплю, Тесс, ты не переживай, - вскинулся Рени. - Подумать только! Тесс, ну Тесса же! - встрепенулся парень, обеспокоено заглядывая в глаза любимой. - Все будет хорошо. Я все стерплю, вот увидишь.
- Это вряд ли, - вздохнул Аслан. - Женщины на церемонию не допускаются.
- Жаль... - протянул Рени. И тут же про себя подумал, а, может, и хорошо. По крайней мере, она не увидит, как ему придется терпеть, и не будет переживать.
Он потянул руку девушки к своим губам, зажав ее пальчики своими, и трепетно перецеловал каждый.
Напряженность, возникшая при выяснении подробностей, сошла на нет. И сейчас все трое чувствовали легкое возбуждение. Пожалуй, самое время отправляться в кровать. Вот только Аслан был не в силах отлепиться от парня, продолжая уже все более настойчиво оглаживать чуть ли не мурлыкающего Рени, расслабившегося под его ладонями.
И руки лаэра уже забрались под расстегнутую наполовину рубашку, с удовольствием скользя по горячей гладкой коже, чувствуя упругую эластичность тренированных мышц вместо тощих ребер, какими щеголял Рени был еще несколько месяцев назад.
А еще, возможно, Аслан потому не мог оторваться, что знал - была произнесена только часть того, что он должен был сообщить о том, чего же на самом деле хотели таур и вождь. И сейчас, если перебраться в кроватку, Рени снова окажется у стены, придавленный его тяжелой рукой. А как быть насчет завтра? Захочет ли наложник вообще ночевать вместе с ними добровольно?
Аслан прижался губами к выставленной словно нарочно шее юноши, спуская рубаху с плеча Рени. Тесса тут же перехватила собравшийся в гармошку рукав и потянула вниз за манжет, разоблачая дальше. Лаэр лизнул парня за ухом, отчего тот смешно сморщился и передернул плечами:
- Щекотно...
Но варвар, не обращая внимания, снова лизнул наложника за ухом и прикусил губами мочку, заставив Рени замереть. Чуть отстранившись, заглянул в лицо. Полюбовался на затуманивающиеся удовольствием зрачки под полуприкрытыми ресницами. Почувствовал, как заколотилось сердце Котенка под его ладонью...
Было совершенно дикое желание продолжить. Приласкать затвердевшие комочки сосков, а потом спуститься на живот...
А лучше вообще опрокинуть Мелкого на спину, стащить ненужные тряпки и вылизать всего, словно настоящего котенка, наслаждаясь его смущением и неумением сопротивляться ответному желанию подставиться под практически невинные ласки...
Зацеловать... ну или немножко покусать - как уж получится... И то и другое видение возможного исхода, будоражило воображение хозяина Замка, заставляя попеременно захлебываться в волнах подкатывающего желания овладеть наложником немедленно и необъяснимой нежности к парню, заставляющей сдерживать себя... И это сейчас не имело ничего общего с запретом старших в Роду степняков.
Ренальд уже заерзал, пытаясь сесть поудобнее, чтобы его возбуждение не было так очевидно. И Аслан не стал усердствовать, провоцируя столь явно, и поумерил свой пыл, считая, что главное, не испугать Солнышко... пусть расслабится, не чувствуя немедленной угрозы.
Рени млел... Так хорошо оказалось вернуться домой и опуститься у камина рядом с непривычно задумчивой Тессой. Орис его шугнул из казармы варваров, и пришлось пробежаться по холодным дорожкам парка, не столько замерзнув, сколько подспудно чувствуя, что он и впрямь потерял счет времени и припозднился. И от этого неприятно тянуло холодком под ложечкой. Вызывать недовольство своих господ юноша не хотел.
А сейчас Рени стало жарко. Приятное поначалу тепло разливалось теперь уже не только по коже, но и под ней. Особенно там, где его касались большие ладони господина, ласково настойчиво, но не в попытке захватить территорию, а как бы приглашая к чему-то. Ренальд не мог конкретизировать, к чему именно, потому что дальше загадывать было страшновато, но вот так хотелось продолжать.
И парень сам подставлялся под тягучую чувственную ласку. Жар неясного желания зарождался где-то в груди, расходясь по телу, словно круги по воде от брошенного в нее камня, расплываясь по телу с каждым ударом сердца все дальше, догоняя предыдущие. И все его тело, не только спина, прижатая к груди Аслана, плавилось от тепла варвара. И Тесса так близко...
Рени облизнулся.
Девушка потянулась к его пересыхающим губам, легко поцеловала, оглаживая ладонями его колени, бедра, и, мимолетно скользнув по животу, сразу перешла к рукам. Прохладные пальцы госпожи так возбуждающе контрастировали с горячими ладонями ее мужа...
|
|
|
