Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!

Философия права в трудах И. В. Михайловского

Михайловский Иосиф Викентьевич- юрист. Образование получил на историко-филологическом и юридическом факультетах Киевского университета. Служил по судебному ведомству, затем занял кафедру философии права в Томском университете. Важнейшие труды Михайловского: "Основные принципы организации уголовного суда" и "Очерки философии права" (1914), где автор, защищая либерализм, горячо нападает на социализм и полемизирует с защитниками демократических начал.

Михайловский был не только крупным теоретиком права, но и оригинальным и глубоким философом, разработавшим собственную философскую концепцию в качестве основания правовой теории. Согласно этой концепции, человек есть существо метафизическое. Метафизические запросы определяют его мировозрение, а оно, в свою очередь, определяет все последующее поведение человека, его свободу. Отсюда следовало, что идея свободы – метафизическая данность. Из метафизического начала Михайловский выводил и идею права, которую рассматривал как часть мирового этического порядка, существующего объективно, независимо от того, сознают ли его люди или нет. «Если этическая жизнь земли, – писал он, – входит в состав мирового этического порядка, если для совместной деятельности людей необходимо организованное общежитие, т.е. необходимо право, то сама идея права есть часть мирового этического порядка».

Это и есть, по теории Михайловского, абсолютная идея права – синтез общественного порядка и личной свободы. Абсолютная идея права не допускает ни превращения личности в средство для общественных целей, ни превращения общества в средство для благополучия личности.

Из абсолютной идеи права, считал Михайловский, вытекает и естественное право, как совокупность всеобщих принципов и норм, которые отличаются полной определенностью и понятны для каждого человека, для всех времен и народов, поскольку утверждают сложившиеся общенравственные принципы: «воздай каждому свое», «повинуйся законной власти», «управляй для общего блага», «исполняй заключенный договор» и т.п. Поэтому положительным правом может считаться только такое, которое реализует естественное право в конкретной социальной среде. В конечном счете право есть результат развития истории культуры и должно выражаться в формуле: право – это свобода, определяемая общим этическим законом.

Ставя вопрос об источниках права, Михайловский выделяет три источника: 1) метафизический – абсолютная идея права; 2) материальный – субъективное правосознание личности; 3) формальный – высший авторитет (верховная власть).

Наиболее спорными источниками права, отмечал Михайловский, всегда выступают два последних, которые выдаются за само право[42]. В действительности же, доказывает он, субъективное право еще не есть право, а всего лишь личное мнение о праве, уже существующем или желательном. Отсюда делается вывод о том, что и те правовые идеалы, которые живут в сознании правящей части общества, создающей законы, также являются субъективным правосознанием, и, следовательно, «здесь не может быть и речи ни об абсолютном характере соответствующих идеалов, ни о безусловной их обязательности» [43].

Что же касается третьего источника права – верховной власти, то, по мнению Михайловского, только с формальной точки зрения закон есть воля верховной власти, на самом же деле верховная власть отнюдь не есть творец закона: она лишь формулирует юридические нормы, содержащиеся в абсолютных началах естественного права. Исходя из этого, Михайловский определяет свое главное философское кредо: «Никакая власть не может быть выше закона». Для естественно-правовых теорий вопрос о власти вторичен, как вторична вообще сфера политического, так как вытекающие из ее доктрины запреты и пределы для власти сделают любую власть «приемлемой», если она соблюдает приоритет гражданских прав. Защита гражданских прав в этой системе взглядов лучше осуществляется более стабильными политическими режимами и вообще требует стабильности и преемственности власти.

Однако провозгласив право выше всякой власти, Михайловский вовсе не придавал ему самодовлеющего значения. В этом определении границ и возможностей права заключается принципиальное расхождение Михайловского с позитивистами, которые считали, что любой закон, если он издан в установленном конституцией порядке, уже есть право и имеет обязательную силу. В связи с этим Михайловский отмечал, что необходимым результатом подобных рассуждений является признание того, что право фактически сводится лишь к силе. При этом он считает вовсе не состоятельным аргументом ссылку позитивистов на «мнение народа» и «соображение целесообразности».

В отношении «мнения народа» Михайловский, основываясь на метафизических представлениях об истине, приходит к выводу о том, что критерием истинности закона являются объективные начала, а не мнения и желания народа, и никакое большинство, даже единогласное мнение всего населения, не может сделать истину неистиной или наоборот. Не могут стать таким критерием и соображения целесообразности, поскольку они весьма растяжимы.

Идеи государственного и народного суверенитета, идей общей воли народа и представительного правления - все это оказалось сомнительным и противоречивым. Оказалось, что даже демократические ценности и институты таят в себе различные угрозы. Одна только идея личности сохранила свою привлекательность, но именно ей-то и угрожают вышеперечисленные проблемы.

Независимость, возможность самобытного и оригинального развития каждой отдельной личности представляют высшую ценность. «Политическая свобода есть только средство для охраны индивидуальной свободы, личной независимости»[44], и ее надо использовать не для того, чтобы разрушать государство, а чтобы развивать правовое государство и его институты, в том числе и «социальное законодательство». Это должно быть именно законодательство и правовое содействие, а не государственное вмешательство и опека.

Угрозу правовому государству Михайловский не в последнюю очередь усматривал и со стороны самих юристов. Он совершенно справедливо считал, что правовой позитивизм, которого придерживались многие его коллеги, несет в себе серьезную угрозу. Правовой позитивизм на первый взгляд тяготеет к апологетике существующего порядка вещей. Однако это не всегда так. Если считать, что источником права являются распорядительные функции государства, то вопрос о праве и вопрос о власти неразделимы. В условиях политической нестабильности правовой позитивизм превращается в разрушительную силу. Действительно, у кого власть, у того и право творить «право». Борьба за власть неизбежно выступает на первый план. К этому надо добавить еще и теорию интереса, которую, как правило, разделяют все правовые позитивисты, а также их представление о том, что власть в принципе может издать любой закон. Закон и право - это всего лишь средства реализации интересов. Крах либерального движения в России и в первую очередь партии кадетов можно напрямую связать с этим течением правовой мысли, которая практически безраздельно господствовала в среде либералов. Происходит подмена целей: борьба за право подменяется борьбой за власть и, соответственно, начинается радикализация движения, сближение его с идейно чуждыми, но воспринимаемыми в качестве политических союзников, силами (социалистические партии), тогда как идейно близкие правые либералы (октябристы, земцы) воспринимаются как политические оппоненты.

Но для того чтобы закон был истинным, недостаточно учитывать только требования объективного начала (т е. естественного права). Необходимым условием истинного закона должно быть также соответствие юридического закона закону нравственному. Нравственный закон, по Михайловскому, есть нечто непреложное, единое для всех людей и выражается в формуле: разумно-свободное существо должно быть для тебя целью, а не средством.

Идея личности, ее достоинства, самоценности и самоцельности, создает высшую нормативную идею, которая не только формирует основу единства права и нравственности, но также определяет и культурную миссию государства. Именно эта идея ограничивает суверенитет государства и суверенитет народа, а в дальнейшем с необходимостью вызовет к жизни наднациональные формы контроля за обеспечением прав личности. Эти весьма нетривиальные для своего времени идеи Михайловский будет развивать в ряде своих работ.

Над государством Михайловский ставит культуру, но не культуру в виде знаний, произведений и достижений научной и технической мысли, а культуру как систему духовных ценностей, разделяемых людьми, через которую в первую очередь и формируются и реальная нравственность повседневной жизни, и основания, по которым те или иные правовые суждения представляются правомерными или не правомерными. В понимаемой таким образом культуре «системообразующим» элементом выступают доминирующие в данную эпоху представления о личности и ее ценности. Государство постоянно ощущает давление этой глубинной нормативности, и задача культурного правового государства как раз и состоит в том, чтобы действовать в соответствии с этим давлением: принимать законы и действовать так, чтобы личность, ее достоинство и право на самореализацию были надежно обеспечены.

В «Очерках» Михайловский уточняет свои более ранние представления о соотношении права и нравственности. Михайловский вполне обоснованно полагал, что эти два мыслителя имеют куда больше общего, чем различий, поскольку и тот и другой именно в защите человеческого достоинства видят и основу и цель права. Более того, они ближе друг к другу, чем кто-либо другой в русской философско-правовой мысли. Нравственность и право имеют один и тот же корень – духовную природу человека, хотя определяют две разные области человеческой свободы: первая касается исключительно внешних действий человека – внешняя свобода; вторая – внутренних побуждений его – внутренняя свобода, его совесть. При этом нравственный закон должен оставаться верховным, руководящим началом всей человеческой деятельности. Поэтому основное требование к праву состоит в том, что юридический закон не должен вмешиваться в область нравственной свободы, свободы совести. Анализируя теорию этического минимума, разрабатываемую Елинеком и Соловьевым, Михайловский резюмирует ее основную идею следующим образом: «По мнению Елинека, право есть совокупность таких нравственных требований, которые в данную эпоху у данного народа признаются безусловно необходимыми для существования общежития, без которых общежитие сделалось бы невозможным. Вот почему исполнение таких требований нельзя предоставить доброй воле каждого, а необходимо гарантировать их авторитетом государства, т.е. превратить эту часть нравственности в право»[45].

Михайловский показывает, что эта теория сама по себе уже была шагом вперед по сравнению с основными теориями своего времени, которые либо отождествляли право и нравственность, либо разделяли их как две совершенно не связанные друг с другом области.

Отождествление по содержанию права и нравственности означало то, что каждое требование нравственности может быть облечено в форму юридической нормы, которая и создает право. «Вопрос же о превращении чисто нравственного требования в юридическую норму есть вопрос целесообразности. Он решается государственной властью по целому ряду практических соображений. Что эти теории были извлечены из самой жизни, доказывается массой фактов. Практика так называемого полицейского государства и просвещенного абсолютизма представляет собою полное торжество принципов этих теорий». При таком подходе к отношению между правом и нравственностью вся жизнь человека, самые интимные ее стороны могут стать предметом государственной регламентации. Михайловский отмечает, что в российском законодательстве все еще сохраняется норма, предписывающая мужу любить свою жену.

Однако теории, настаивающие на том, что право и нравственность - это две совершенно самостоятельные и никак не связанные области, впадают в другую крайность. Так у Фихте получалось, что право обретает свою силу и «право» на санкцию не из нравственных начал жизни, а из простой физической силы или иного превосходства.

Понятно, что в сравнении с этими двумя теориями теория этического минимума, которой в конце XIX – начале XX веков придерживались не только эти два мыслителя, но также целый ряд крупных юристов, точнее отражала взаимоотношения права и нравственности и в известном смысле действительно была шагом вперед.

«Нельзя, - пишет Михайловский, - отрицать солидности аргументации теорий этического минимума… Эти теории неотразимо доказали, что часть нравственных норм, представляет собою вместе с тем и нормы юридические»[46]. Эти теории доказали также, что не существует непроходимой пропасти между правом и нравственностью. Разбирая аргументы Елинека, Михайловский, однако, приходит к выводу, что он все-таки говорит не о нравственности как таковой, а об этическом порядке, который включает в себя и право, и нравственность, и много чего еще, что в целом служит добру.

Для Михайловского важно объяснить, как соотносятся абсолютные начала нравственности и изменчивость ее исторических форм, поскольку релятивистские представления, которые активно продвигались как социалистами, так и либералами из числа позитивистов, получили широкое распространение и даже явно доминировали в общественном сознании. Так, Габриэль Шершеневич настаивал, что «нормы нравственности - это требования, обращенные к человеку извне. Нравственный закон не в нас, а вне нас, как и звездное небо» и что «история и этнография разрушают иллюзию абсолютной нравственности»[47].

Особый интерес представляет взгляд Михайловского на социализм и соответственно права человека в условиях социализма. В ходе своего анализа Михайловский приходит к выводу, что в социалистических программах человек берется лишь как экономический деятель: одних интересует материальный интерес капиталистического меньшинства, других – материальный интерес рабочего большинства. При этом социалисты проводят принцип материального интереса даже с большей последовательностью и полнотой, чем противоположная сторона. Для них человек есть только производитель-потребитель, а человеческое общество – только экономический союз. Следовательно, социализм – это не противоположность, а лишь крайнее, последнее заключение односторонней буржуазной цивилизации.

В противоположность социалистическим и позитивистским доктринам Михайловский стремился обосновать необходимость возрождения теории естественного права. Исследуя вопрос о религиозно-нравственных основаниях права, он утверждал, что оно должно служить целям абсолютного добра, что оно есть часть общего этического порядка и является прогрессивным фактором как по отношению к общественному развитию, так и по отношению к нравственности.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК:

1. Брокгауз, Ф.А. Энциклопедический словарь/ Ф.А.Брокгауз, И.А.Ефрон.- Т. 38А.-С.-Пб., 190.- С. 897.

2. Михайловский, И.В. Культурная миссия юристов. Правовые прелюдии к грядущей культуре/И.В. Михайловский.- Томск, 1910. -С. 4–5.

3. Михайловский, И.В. Очерки философии права/ И.В. Михайловский.- Т. 1.- Томск, 1914.- С. 145.

4. Шершеневич, Г.Ф. Общая теория права. Том I. Философия права./Г.Ф. Шершеневич.- М., Издание Бр. Башмаковых, 1910.- С. 171.

5. Пясецкий, В.С. Правовой идеал в учении И.В.Михайловского/В.С. Песяцкий // Обеспечение прав человека в условиях правовой реформы. -Чита: Читинская специальная средняя школа милиции МВД России, 1997

6. Латышев, О.М. Философия права И.В.Михайловского в связи с общей теорией прав/ О.М. Латышев // Социально-правовые и психологические основы деятельности органов внутренних дел и внутренних войск МВД России: проблемы теории и практики.- СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1997.

7. Сальников, В.П. Принципы естественного права в правовом учении И.В.Михайловского/ В. П. Сальников // Конституционное общество и правосоциализаторская деятельность органов внутренних дел.-СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1997.

8. Сальников, В.П. Некоторые аспекты учения о законе в философии права И.В.Михайловского/В.П. Сальников // Правоохранительные органы в системе безопасности. Сб. трудов докторантов, адъюнктов и соискателей.- СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1997.

9. Сальников, В.П. Проблемы наказания в философско-правовом учении И.В.Михайловского/В.П. Сальников // Правоохранительная деятельность и конфессии в России. -СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России, 1997.

М.А. Куренкова

магистрант юридического факультета

Алтайского государственного университета

В.В. Русанов

к.и.н., доцент кафедры теории и истории государства и права

Алтайского государственного университета

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 21 22 23 242526 Следующая ⇒