Тамара Михайловна Цыгалова, педиатр

МОЕ ВОСКРЕШЕНИЕ

 

По профессии я врач, поэтому мне хорошо известны выска­зывания великого Гиппократа, считавшего, что сама природа протестует, когда врачом становится человек, не имеющий к этому призвания, что врач обязан иметь «особое прилежание к своему делу». Вот уже много лет образцом такого прилежания является для меня автор Системы Естественного Оздоровления Г. С. Шаталова.

До встречи с ней я в течение двенадцати лет страдала тяжелым хроническим заболеванием, из цветущей энергичной женщины превратилась буквально в «ходячую смерть»: желто-серый цвет лица, горечь во рту, невыносимый кожный зуд и постоянные боли в печени, которая буграми вздымала мой живот. Я весила 40 килограммов и уже с трудом передвигалась.

Под истончившейся кожей живота ясно проглядывалась так хорошо знакомая врачам «голова Медузы»—предвестница не­минуемой гибели. Да, это был гипертрофический цирроз печени после тяжелого отравления грибами!

Я не могла пожаловаться на невнимание врачей к себе. Коллеги заботились обо мне целых двенадцать лет, применяя самые современные методы лечения. Два раза в год я проходи­ла стационарное обследование, а затем курс приема новейших препаратов. Но все больше клеток печени неумолимо перерож­дались в дегенеративные.

В конце концов консилиум специалистов Центрального ин­ститута гастроэнтерологии предложил крайнюю меру—иссече­ние разросшейся ткани двух третей печени, чтобы сохранить функцию оставшейся трети органа. На мой вопрос о том, продлит ли эта жестокая операция мою жизнь, мне ответили: «Да, не меньше, чем на год». Думаю, вы поймете меня, если скажу, что больше в этот институт я не обращалась.

В это едва ли не самое тяжелое для меня время друзья рассказали мне о лекции доктора Шаталовой, прочитанной на биологическом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова, на ко­торой она демонстрировала излеченных по разработанной ею Системе Естественного Оздоровления больных. Эти примеры показались мне почти невероятными, стоящими на голову выше сегодняшнего уровня клинической медицины. Я поняла, что судьба посылает мне шанс на возвращение к жизни.

К Галине Сергеевне меня буквально на руках доставил мой сын. Первое впечатление было ошеломляющим. Мне ли, педи­атру с большим стажем, не знать, как надо обращаться с тяже­лыми больными, чтобы не вызвать негативной реакции? Но то, что испытала я, трудно описать. Я сразу же почувствовала беспредельное доверие к этой интеллигентной обаятельной жен­щине. Однако больше всего меня поразила точность ее диагнос­тики. Я и не предполагала, что за два-три часа первичного осмотра можно выявить полную картину столь сложной пато­логии. Восхищала точность оценки состояния отдельных ор­ганов и системный подход к возможностям функционирования целостного организма.

Мне было понятно, что доктор Шаталова ищет, сохрани­лись ли у меня силы сопротивляемости болезни. И она эти силы нашла! Операцию, предложенную консилиумом, Галина Серге­евна отвергла категорически как безнадежную и калечащую. Затем она предложила мне сформировать вместе с ней модель восстановления моего организма, что мы и сделали.

Врачам известно, что ткань печени страдает прежде всего от плохой деятельности желудка и кишечника, что вся до капли кровь из них направляется по венам в печень. В этом органе венозная сеть разделяется на капилляры, омывая все клеточки. Следовательно, для здоровья печени необходимо полноценное функционирование как желудка, так и кишечника.

Галина Сергеевна выявила у меня катастрофическое состоя­ние пищевода, желудка, двенадцатиперстной кишки и всех от­делов тонкого и толстого кишечника, прямой кишки.

Думаю, понадобились бы сотни страниц, чтобы подробно описать ход моего лечения. Для Галины Сергеевны не было мелочей в осуществлении плана моего воскрешения. Она не­устанно корректировала мой каждодневный нелегкий труд са­мовосстановления по Системе Естественного Оздоровления, а я, в свою очередь, неуклонно выполняла все ее назначения. Наши объединенные усилия—врача и больного—дали свои плоды: болезнь ушла.

Особенно хорошо я почувствовала это в одной из экс­периментальных экспедиций Г. С. Шаталовой—500-километ­ровом пешем переходе через пески Центральных Каракумов, в котором мне выпало счастье участвовать. Это происходило на четвертый год после нашей первой встречи, когда мое здоровье было полностью восстановлено, и я уже смогла не только участвовать в нем, но и исполнять многообразные обязанности врача.

Участники экспедиции требовали к себе особого внима­ния—ведь все они, как и я, ушли от, казалось бы, неминуемой гибели. Один из них лишь восемь месяцев назад был признан врачами неоперабельным по поводу злокачественной опухоли двенадцатиперстной кишки; второй был исцелен от тяжелого пиелонефрита; третий—сердечник, которому врачи разрешили лишь легкую сидячую работу; четвертый раньше двадцать лет страдал гипертонией, не поддающейся медикаментозному лече­нию; у пятого многие годы была язва двенадцатиперстной кишки; у шестого 25-летнего мужчины был инсулинозависимый диабет. Этот молодой человек был настолько основательно излечен Галиной Сергеевной, что я даже не взяла в аптечку инсулин. Внимательно наблюдая за ним в экспедиции, я оконча­тельно убедилась в том, что в 90% случаев, как говорит Шата­лова, диабет излечим.

Седьмым и, по мнению Галины Сергеевны, самым трудным участником была я. Хотя к тому времени от гипертрофического цирроза не осталось и следа, однако в результате тяжелой болезни мой организм утратил какую-то долю своих адаптаци­онных возможностей.

А именно эти уникальные возможности могут временно компенсировать неполадки здоровья, связанные с неправиль­ным, невидовым образом жизни. Исследования Шаталовой, посвященные этой проблеме, помогли мне как врачу понять, что именно благодаря адаптационным возможностям организ­ма хронические болезни могут скрыто, незаметно для человека протекать долгие-долгие годы, и все это время он будет счи­таться «практически здоровым».

Правда, у меня сейчас дело обстоит совсем иначе: стоит мне соблазниться чем-либо, не отвечающим естественным потреб­ностям человека, как мой лишенный адаптационных ресурсов организм сразу же отвечает на это резкой реакцией. Один лишь раз отступила я от рекомендации Галины Сергеевны—отка­заться от всех молочных продуктов и во время отпуска несколь­ко дней подряд пила всего лишь по стакану парного козьего молока. Наказание было страшным—я слегла в постель с яв­лениями острого полиартрита. После этого жестокого урока я особенно ясно поняла, что пища, чуждая человеку по виду или приготовленная по законам так называемого «сбалансирован­ного» питания прямо ведет его к болезням, не оставляя места ни для нормального досуга, ни для творческой работы.

С тех пор я особенно строго придерживаюсь режима оп­тимального питания и наслаждаюсь вкусными блюдами целеб­ной кухни только один раз в день.

Сейчас, несмотря на свой пенсионный возраст, я успешно работаю в своей профессии и отличаюсь от коллег лишь очень высокой трудоспособностью. Отпуск провожу как правило на даче, много времени посвящаю саду и огороду. Тыкву, кабачки, свеклу, морковь, топинамбур и огородные травы мне покупать не надо—все это растет на моем участке.

Я часто задаю себе вопрос: что же меня спасло, что из­менилось в моей жизни после первой встречи с Талиной Серге­евной? Изменилось все и, в первую очередь, я стала более требовательна к себе самой и более внимательна к окружа­ющим. В моей профессии я стараюсь получать как можно больше новых знаний, чтобы быть на уровне современной науки о человеке.

Я полностью изменила свой образ жизни, т. к. уже в первые дни лечения в Системе Естественного Оздоровления поняла, что именно искаженность наших представлений о питании, дыхании, движении, закаливании и недостаточность духовных потребностей сводят наши человеческие возможности к мини­муму, обрекают нас на тяжелые хронические заболевания.

 

Комментарий автора

Исторически сложилось так, что между врачом и больным стоит искусственно разделяющая их стена. Врач поставлен в по­ложение жреца, изрекающего непреложные истины, дело боль­ного—пассивно следовать указаниям врача.

В еще более бесправном положении находятся хронические больные. По «авторитетному» мнению современного специалиста в области деонтологии Н. Н. Эпштейна, им следует знать, что их болезни неизлечимы (?!), поэтому такие больные должны научиться пожизненно сосуществовать со своими недугами (?!) и безоговорочно верить в стремление врача облегчить насколько возможно их страдания. Н. Н. Эпштейн предостерегает хронических больных от «иллюзий» в отношении каких-либо иных путей лечения, нежели те, которые предлагает официальная симптоматическая медицина.

Мой почти шестидесятилетний врачебный опыт подсказыва­ет, что по мере демократизации общества, повышения уровня образования и культуры всех слоев населения на смену подоб­ной безнадежно устаревшей точке зрения идет другая, полярно противоположная, нашедшая отражение в представленных здесь очерках моих бывших хронических больных. В основе этой точки зрения лежит высказанная еще И. П. Павловым мысль о том, что организм человека является автоматически регулируемой системой, что благодаря пластическим возмож­ностям центральной нервной системы он способен сам восста­навливать себя, но для этого ему должны быть созданы благо­приятные, т. е. предписанные нам природой условия жизни.

И здесь особую актуальность приобретает вопрос о необ­ходимости активного сознательного участия самого больного в процессе своего излечения. Благодаря этому достигается такое состояние души человека, которое не расслабляет волю и тело, а напротив, мобилизует на исцеление все его духовные и физи­ческие возможности. Надо лишь, чтобы такое участие носило системный характер и опиралось на прочный фундамент зна­ний, накопленных наукой о человеке.

Эти задачи, в числе многих других, и призвана решить разработанная мной Система Естественного Оздоровления, ко­торая органично сочетает в себе научные знания, заложенные в основы моего учения о здоровье человека, составившего тео­ретическую часть этой книги, с формами, приемами и методами их практического применения, нашедшими отражение в поме­щенных в книге приложениях.

Я твердо убеждена в том, что у врача не должно быть от своего пациента тайн, т. к. за ними чаще всего скрывается не забота о душевном спокойствии больного, а стремление замас­кировать собственный избыточный консерватизм, неверие в ра­зум и волю обратившегося к нему человека.

Бесспорно, некоторый консерватизм в медицине необходим, но консерватизм разумный, не отвергающий с порога реальные, бесспорные, твердо установленные факты, свидетельствующие о возможности излечения самых тяжелых хронических заболе­ваний.

 

⇐ Предыдущая45464748495051525354Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: