Причина двадцать пятая. Причина двадцать шестая

Причина двадцать пятая

Года три тому назад мне пришлось дать мнение о положении одного живущего в Лондоне господина средних лет, которого считали умирающим. Он не особенно верил никаким врачам и никакой " патии", и уже много лет переходил от одного врача к другому по поводу серьезного порока сердца и страшной диспепсии. По его мнению, аллопатические средства помогали ему лучше, но только ненадолго. Сигнатурки показывали, что диагноз был поставлен верно и с точки зрения аллопатов его пользовали недурно. Он принимал укрепляющие средства, противокислотные и соли йода, но его болезнь, аневризма аорты, ухудшалась.

Гомеопаты лечили его симптоматически, а симптомов было довольно — были дни, когда ему казалось, что он совсем оправился, но затем ему опять становилось хуже — аневризма, очевидно, увеличивалась. Когда я впервые увидел его, он казался почти умирающим и уже принял последние церковные обряды.

Исследовав его хорошенько и приняв во внимание состояние его тканей и органов и величину аневризмы, насколько возможно было ее определить, я высказал мнение, что он может медленно поправиться и окончательно выздороветь. Господин этот впоследствии женился и аневризма, хотя не совсем прошла, постепенно поддаётся гомеопатическому лечению, применяемому на основании диагностического здравого смысла. Главные средства были Aurum metallicum, Chelidonium majus, Сarduus, Ceanothus, Glandium quercus, Aconitum, Ferrum, Cactus grandiflorus и Baryta muriatica; из них первое и четыре последних оказались непосредственно-специфическими. ЗнаниемБарита я обязан д-ру Флинту, и это уже не в первый и не во второй раз, что гомеопатия излечивает аневризму. Несколько дней тому назад я встретил моего пациента с женой на улице и был просто поражен его здоровым, pумяным видом.

Эта власть гомеопатии над аневризмой доставляет мне двадцать пятую причину, почему я гомеопат и как раз доводит меня до полпути моих пятидесяти причин. Питаете ли Вы теперь несколько большее уважение к гомеопатии или Вы в состоянии перетолковать все мои причины? Во всяком случае, Вы видите, что сказанное мной в доме Вашего дяди не было похвальбой, а простым заявлением факта. Поймите, пожалуйста, что я не имею ни малейшего желания сделать Вас или кого бы то ни было гомеопатом; для меня это решительно все равно. Для истины это также безразлично; она и без всех вас обойдется.

Не ожидаю также никакой особенной пользы от сообщения Вам моих пятидесяти причин; делаю это только для того, чтобы оправдать мое положение и дать отпор издевательству и невежеству правоверной медицины.

Причина двадцать шестая

Вы жалуетесь, что я слишком заносчив и без нужды дерзок. Быть может, так. Но разве Вы не имели беззастенчивости обозвать всех гомеопатов шарлатанами? Вы, ничего об их трудах не знающий! И разве вы, аллопаты, все до единого, не злословите постоянно на гомеопатов?

Вы, аллопаты, лжесвидетельствуете на ваших ближних, гомеопатов, каждый день вашей жизни — я ведь слышал, как Вы за столом сказали Вашей тетушке: " Да, тетушка, примите Ваши гомеопатически пилюльки, они вам не повредят".

Вы требовали, чтобы я дал Вам пятьдесят причин из моей собственной практики как я обещал, или чтобы я " слез с дерева".

Что же, я крепко сижу на очень большом сучке стаpого древа истины, и уж никак не аллопату сбить меня с него.

Лет шесть тому, необыкновенно миловидная девица, уже на третьем десятке своей жизни, проживающая в одном из больших провинциальных городов, стала чахнуть и худеть, с особенными неопределенными горловыми симптомами, слабостью в спине, раздражением прямой кишки и матки. Окружающие не могли понять, что с ней случилось. Она принадлежит к числу тех высоких натур, которые не щадят себя, когда того требует долг, полагаясь на свою энергию, а не на физические силы. В жизни такие натуры обыкновенно бывают непонятыми, и так как они в случае надобности проявляют замечательную энергию, то несведущие и малонаблюдательные люди полагают, что они крепки и только ленятся или притворяются.

" Да ведь она по целым неделям, не снимая платья, ходила за больными племянницами, и это по-видимому ей было нипочем, а теперь она хочет казаться такой нежной и слабой; она просто прикидывается".

Но тут никакого притворства нет; если вы рассмотрите голову у таких личностей, то найдете, что животная сфера у них почти совсем отсутствует.

Д-р Тётль (R. М. Tuttle) по этому поводу говорит: " Некоторые могут с легкостью исполнить такую физическую работу, которая убила бы других людей. То же самое относится и до умственной работы. Такой человек, как Гладстон, исполнял труд, за который другой не решился бы и приняться. Он был одарен высокоорганизованным мозгом, но вместе с тем он обладал хорошо уравновешенными органами животной жизни, необходимыми для порождения той энергии, которую такие мозги превращают в интеллектуальную силу. Чтобы быть в состоянии совершить человеческую работу вполне, нужно быть хорошим животным".

Молодая девушка, о которой идет речь, обладает превосходным интеллектуальным развитием, у нее чудный лоб, но почти полный недостаток затылочной силы.

Семейное горе надломило эту девушку. Пользовавший ее добрый, ласковый аллопат диагностировал Брайтову болезнь почек. Он сказал матери: " Мне сердечно жаль, но я должен сказать Вам, что у мисс* неизлечимая болезнь почек. Вам нужно ее беречь, она должна носить фланель на всем теле и избегать холода и сырости; при тщательном уходе она может прожить долго, но не ожидайте, чтобы она поправилась".

После долгих семейных совещаний решено было привезти ее ко мне.

Гомеопатия вылечила ее месяцев в восемь, она вышла замуж и теперь у нее несколько крепких детей, сама она здорова и в продолжение почти пяти лет в моче не было следов белка. Что ее вылечило? Mercurius vivus. Она принимала это средство по два раза в день несколько месяцев. Я не сразу напал на него, и сначала без пользы испытал два или три других лекарства.

Это моя двадцать шестая причина, почему я гомеопат, и одной этой причины было бы вполне достаточно, и, пока Бог сохранит мне жизнь, я буду считать своим долгом бороться за гомеопатию изо всех сил: если бы я этого не делал, я страшился бы смерти.

Молодой человек, ужасна ответственность не быть гомеопатом!