Правомерность как признак сделки

Оглавление

 

Введение 3

Глава 1. Понятие и признаки сделки. 6

1.1. Понятие сделки. 6

2.2. Правомерность как признак сделки. 8

2.3. Волевой характер сделки. 12

Глава 2. Классификация гражданско-правовых сделок. 30

2.1. Основания классификации гражданско-правовых сделок. 30

2.2. Форма сделок. 35

2.3. Государственная регистрация сделок. 45

Заключение 52

Список использованных источников и литературы. 55

ВВЕДЕНИЕ

Социальное и экономическое значение сделок предопределяется их сущностью и особыми юридико-правовыми свойствами. Гражданское право служит регламентации товарно-денежных и иных отношений, участники которых выступают равными, самостоятельными и независимыми друг от друга. Главным юридическим средством установления и определения содержания правовых связей между вышеуказанными субъектами являются сделки. Именно сделки – то правовое средство, при помощи которого социально и экономически равноправные и самостоятельные субъекты устанавливают свои права и обязанности, определяя тем самым юридические границы своих взаимоотношений.

Особую роль в социально-экономической жизни общества играют двусторонние (многосторонние) сделки – договоры. Договоры – инструмент согласования воли субъектов экономической деятельности. Поэтому договоры можно оценивать как средство саморегуляции экономической системы, покоящейся на равенстве граждан и организаций, действующих в ее рамках. Благодаря договорам между субъектами, осуществляющими производственно-хозяйственную деятельность, и потребителями товаров и услуг устанавливается пропорциональность экономических процессов в условиях рыночного производства, ибо договоры позволяют учесть реальные потребности и интересы членов общества.

Совершение сделок – важнейший юридический способ осуществления субъективных гражданских прав. Совершая сделки, субъекты распоряжаются социально-экономическими благами, принадлежащими им, и приобретают блага, принадлежащие другим. Следовательно, правовые нормы о совершении сделок всегда должны быть четко и ясно сформулированными, так как пробелы и недоработки в этой области могут привести к серьезным сбоям в механизме гражданского оборота. В связи с эти очевидна актуальность научных исследований в данной области.

Объектом исследования являются сделки как основания возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений. Вопросы определения недействительности сделок к объекту данного исследования не относятся. Предметом же будут выступать нормативные правовые акты, доктринальные источники, судебная практика, учебные и справочные материалы.

Целью исследования является всесторонний анализ института сделки. Для достижения указанной цели решаются следующие задачи:

- анализ понятия «предпосылки возникновения правоотношения»;

- определение понятия и классификации юридических фактов вообще и в гражданском праве в частности;

- определение понятия «сделка»;

- анализ признаков сделки, с особо детальным исследованием критерия правомерности сделки и волевой составляющей сделки;

- классификация сделок;

- анализ формы сделок;

- правовая квалификация института государственной регистрации сделок.

Задачи исследования определяют его структуру. Курсовая работа состоит из двух глав, каждая из которых делится на параграфы. Первая глава представляет собой анализ понятия «сделка» и его основных признаков. Вторая глава посвящена вопросам классификации сделок, форме сделок и правовой оценке института государственной регистрации сделок.

Методологическую основу исследования составляют общенаучные и частнонаучные методы.

К общенаучным методам исследования можно отнести методы анализа, синтеза, индукции, дедукции, аналогии, формально-логический метод.

К частнонаучным методам исследования относится, прежде всего, формально-юридический метод. Он включает в себя: а) описание норм права; б) установление юридических признаков определенных явлений; в) выработку правовых понятий; г) классификацию правовых понятий; д) установление их природы с точки зрения положений юридической науки; е) объяснение правовых понятий под углом зрения юридических теорий; ж) описание, анализ и обобщение юридической практики.

Также автором были использованы метод историко-правового анализа, сравнительного правоведения, метод системного анализа и некоторые другие.

Поскольку сделки – наиболее распространенный юридический факт, а также один из основных институтов гражданского права, интерес к ним ученых объяснить несложно. Сделкам и проблемам их недействительности посвящено множество работ как дореволюционных, так и советских и современных российских цивилистов.

Нельзя утверждать, что тема сделок в гражданском праве является плохо изученной. Ей посвящали свои труды такие ученые как М. И. Брагинский, В. В. Витрянский, В. П. Грибанов, В. П. Егоров, О. С. Иоффе, О. А. Красавчиков, Д. И. Мейер, Е. А. Суханов, М. В. Телюкина, Ю. С. Толстой, Ф. С. Хейфец, Р. А. Халфина, Г. Ф. Шершеневич и многие другие.

Таким образом, представляемая курсовая работа является комплексным исследованием института сделок в гражданском праве.

Работа состоит из введения, двух глав и заключения.

Глава 1. Понятие и признаки сделки

Понятие сделки

Выделение и изучение понятия сделка имеет огромное теоретическое и практическое значение. Один из принципов гражданского права – возможность совершения субъектами любых сделок, не запрещенных законом, даже если они прямо в нем не названы. «Под сделками законными разумеются не только сделки, основывающиеся на прямом определении положительного законодательства, на той или иной статье Свода законов, но также и сделки, только не противные законодательству»[1].

Соответствующее этому принципу правило, установленное п. 1 ст. 8 ГК РФ, для договоров, наиболее актуально представляющих собой дву- либо многосторонние сделки. Обращает на себя внимание, что практически все ученые, раскрывая принцип свободы договора, отмечают: одно из проявлений этой свободы – возможность заключать непоименованные в законе сделки. Тем не менее, и теория, и практика крайне настороженно (чаще – негативно) относятся к заключению субъектами договоров, не названных в Гражданском кодексе. Обычно их стараются «втиснуть» в какой-либо из существующих типов договоров. В качестве примера можно привести договор купли-продажи с обязательством последующего выкупа, по которому стороны обеспечивают исполнение обязательства передачей права собственности на время. Тем самым создается особый способ обеспечения исполнения обязательств (что соответствует не только ст. 8, но и п. 1 ст. 329 ГК РФ), тем не менее, и теоретики, и практики нередко рассматривают такую сделку как притворную, прикрывающую договор залога.

Сделка представляет собой действие субъекта гражданских правоотношений, направленное на установление, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 153 ГК РФ, определяя сделку, упоминает только граждан и юридические лица, тем не менее, публично-правовые образования, участвуя в гражданском обороте, также заключают сделки).

Определение сделки, содержащееся в действующем Гражданском кодексе, очень напоминает определения ранее действовавших актов. Так, ст. 26 ГК РСФСР 1922 года называла сделками действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений; ст. 14 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 года дополняло это определение указанием на субъектов: «действия граждан и организаций», что было воспроизведено и в ст. 41 ГК РСФСР 1964 года. Логичен вывод: законодательство воспринимает отношение к сделкам, существовавшее в российском дореволюционном праве. Д. И. Мейер понимал под юридической сделкой «всякое юридическое действие, направленное к изменению существующих юридических отношений». Он отмечал, что для сделки существенны два условия: «1) чтобы юридическое действие произвело изменения в существующих юридических отношениях: изменение может состоять в установлении какого-либо права, прежде не существовавшего, или в переходе права от одного лица к другому, или в прекращении права; 2) чтобы юридическое действие было направлено к изменению существующих юридических отношений, предпринято с целью произвести это изменение; а действие, не направленное к тому, не подходит под определение сделки, например, сюда не подходит нарушение права, хотя оно и составляет юридическое действие и производит изменение в существующих юридических отношениях: цель нарушения права иная, а потому и существо сделки отлично от юридического действия, составляющего нарушение права»[2].

Прежде чем перейти к анализу внутренней сущности сделки, рассмотрим ее как юридический факт и определим ее место в системе юридических фактов в соответствии с устоявшейся классификацией.

О. А. Красавчиков предложил делить юридические факты на события и действия; действия – на правомерные и неправомерные; правомерные действия на юридические акты и юридические поступки; при этом сделки рассматривались как разновидность юридических поступков[3].

События и действия дифференцируются по критерию зависимости от воли человека; правомерные и неправомерные действия – по критерию соответствия законодательству; акты и поступки – по критерию придания правового значения цели субъекта. Таким образом, сделка рассматривается как правомерное волевое действие, цели которого придается правовое значение. К такому мнению приходят практически все цивилисты.

Анализируя внутреннюю сущность сделки, обычно выделяют такие категории, как воля, волеизъявление, правовое основание (causa), мотив. Как видно из приведенного выше определения, оно содержит такие элементы, как правомерность, волевой характер, значимость целенаправленности действий. Таким образом, мотив сделки правового значения не имеет (подробнее об этом будет сказано ниже).

Рассмотрим названные элементы.

 

Правомерность как признак сделки

Правомерность сделки. Этот элемент представляется наиболее интересным, так как вызывает активную научную дискуссию уже несколько десятилетий. Поскольку сделка трактуется именно как правомерное действие, возникает проблема оценки недействительных сделок. Так, В. А. Тархов пишет, что понятие недействительных сделок логически противоречиво, поскольку сделка – правомерное действие, а потому недействительным быть не может[4].

Мнение, в соответствии с которым под сделкой следует понимать только правомерные действия, а так называемые недействительные сделки собственно сделками не являются, обосновывали многие ученые. Разделяющие эту позицию приходят к выводу: недействительные сделки, по сути, являются правонарушениями. Ф. С. Хейфец считает, что «правомерность действия – это конститутивный элемент сделки, отличающий ее от правонарушения. Отсутствие в конкретной сделке элемента правомерности означает, что возникшее по форме как сделка действие на самом деле является не сделкой, а правонарушением»[5].

Некоторые ученые подчеркивают, что именно по критерию правомерности сделка «отграничивается от всех тех юридических действий, которые противоречат закону, хотя в ряде случаев внешне они и выглядят как сделки, а не как неправомерные действия»[6].

Другая позиция состоит в том, что характер действий (правомерность или неправомерность) нельзя считать определяющим признаком, поскольку это имеет значение только для последствий сделки, то есть сделками являются и действительные, и недействительные сделки, а правомерность рассматривается как признак, элемент действительной сделки. Развивая такую позицию, Н. Д. Шестакова делает вывод: недействительны только сделки ничтожные либо те оспоримые, по которым существует соответствующее решение суда – остальные действия, даже не соответствующие каким-либо положениям закона, являются сделками действительными[7].

И. Б. Новицкий употреблял понятие «противоправная сделка», отмечая, что определенные правовые последствия она вызывает, но эти последствия иные, чем те, к которым стремились стороны[8].

Противники рассматриваемой позиции выдвигали аргументы, в соответствии с которыми признание недействительных сделок сделками ведет к стиранию разницы между сделками и правонарушениями. В ответ на это Д. М. Генкин писал: «Могут указать, что признание ничтожных сделок за сделки стирает общепринятое различие между сделками и неправомерными действиями – деликтами. Для сделки как юридического факта, в отличие от деликта, характерно наличие действия (воли), направленного на установление, изменение, прекращение гражданского правоотношения, тогда как при деликте лицо, его совершившее, вовсе не желает наступления тех или иных правовых последствий»[9].

Как видим, Д. М. Генкин отождествлял понятия правонарушение и деликт, считая правомерность и неправомерность не элементом сделки как юридического факта, а элементом, определяющим те или иные последствия сделки. Промежуточной, на наш взгляд, можно назвать позицию Н. В. Рабинович, которая недействительные сделки называла одновременно и сделками, и правонарушениями «особого порядка», отмечая, что в данном случае следует говорить о правонарушении в широком смысле этого слова[10].

Это мнение интересно и примечательно, прежде всего, тем, что в соответствии с ним дифференцируются понятия правонарушение и деликт. Представляется совершенно справедливым выделение особой категории неделиктных правонарушений, к которой относятся действия, влекущие за собой неосновательное обогащение; неисполнение договора; недействительные сделки. В этом контексте интересно мнение Ф. С. Хейфеца: «Недействительные сделки, являясь действиями неправомерными, представляют собой правонарушения. Отсутствие в системе гражданского права категории неделиктных правонарушений свидетельствует только о том, что она должна быть разработана. Но, на наш взгляд, это не дает никаких оснований относить недействительные сделки к институту сделок, то есть к правомерным юридическим действиям, направленным на достижение определенного юридического результата, к которому стремились участники сделки»[11].

Категория неделиктных правонарушений существует в доктрине; остается только терминологическая проблема – можно ли называть недействительные сделки сделками?

Если исходить из того, что сделки – действия правомерные, ответить логически безукоризненно крайне сложно. Рассмотрим позицию действующего Гражданского кодекса. В соответствии со ст. 153, сделка – это действие, направленное на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей. Определение не содержит указаний ни на характер действия (правомерное оно или нет), ни на последствия. Не сказано, что сделкой является действие, влекущее за собой правовые последствия, желаемые сторонами (такой вывод обычно делается из негативного определения, данного в п. 1 ст. 167: недействительная сделка не влечет за собой правовых последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью).

Исходя из буквального толкования положений Кодекса, можно прийти к заключению, что сделками являются и действительные, и недействительные сделки; главное – направленность на возникновение, изменение, прекращение правоотношений. Действительные сделки порождают правовые последствия, желаемые сторонами, а недействительные – те последствия, которые указаны в законе.

Классификация юридических фактов в контексте вышеизложенного может выглядеть так. Они подразделяются на события и действия; действия – на правомерные и неправомерные. Правомерные действия – это действительные сделки; административные акты (если они вызывают именно гражданские правоотношения); судебные решения (мы не будем останавливаться на дискуссии, связанной с вопросом о том, может ли судебное решение влиять на возникновение правоотношений; в ограниченном числе случаев это представляется возможным). Неправомерные действия – это недействительные сделки; деликты; действия, приводящие к неосновательному обогащению[12].

Такая позиция не основана на том, что под сделкой следует понимать действие только правомерное, но она полностью соответствует сути положений Гражданского кодекса о сделках и является внутренне непротиворечивой.

Интересно в рассматриваемом отношении мнение Д. И. Мейера. Он пишет: «…подобно юридическим действиям вообще, и сделки могут быть разделены на законные и незаконные». По его мнению, недействительные (незаконные) сделки, выходит, тоже можно отнести к сделкам. Однако далее Д. И. Мейер добавляет: «собственно, только законные сделки можно назвать сделками, ибо сделки незаконные не считаются действительными, следовательно, и существующими. Но ничтожество поражает эти сделки только при соприкосновении их с общественной властью, а независимо от того они существуют точно так же, как и сделки законные, и встречаются нередко в действительности»[13].

Из этого высказывания следует, что ученые, отрицающие возможность существования недействительных сделок, основывают свою позицию, прежде всего, на мнении Д. И. Мейера.

Волевой характер сделки

 

Следующий элемент сделки – волевой характер. По нему сделки отличаются от событий, которые от воли субъектов не зависят.

Волевой характер сделок определяется двумя взаимосвязанными факторами – субъективным и объективным. В качестве субъективного фактора представляется необходимым рассматривать волю субъекта сделки; в качестве объективного – его волеизъявление.

Воля – внутреннее намерение, желание субъекта, направленное на достижение определенного правового результата. Воля определяется как «психическое регулирование поведения, заключающееся в детерминированном и мотивированном желании достижения поставленной цели, в выборе решения, разработке путей, средств и применения усилий для их осуществления»[14].

Очень интересно писал о воле профессор Копенгагенского университета Г. Гефдинг: «Как в греческой мифологии Эрос является старейшим и в то же время самым юным из богов, так в психологии, смотря по точке зрения, можно рассматривать волю или как самое первичное, или как самое сложное и производное душевное проявление. Если видеть волю только там, где бывает сознательный выбор между возможностями, то она предполагает высшее развитие познания и чувства»[15].

Поскольку воля – понятие психологическое, уделим некоторое внимание взглядам на это понятие психологической науки. Крупнейший советский психолог С. Л. Рубинштейн писал, что любое психическое явление – это и отражение действительности, и звено в регуляции деятельности; при этом воля является высшей (как побудительной, так и распорядительной) формой психической регуляции[16].

И. М. Сеченов называл волю деятельной стороной разума и морального чувства. В волевых действиях реализуется активность личности; при этом в психологии принято считать, что волевые действия характеризуются физическими и психическими условиями, вызванными преодолением значительных трудностей и препятствий: «Волей называется способность человека сознательно управлять собой в деятельности с труднодостижимыми целями»[17].

Волевое усилие определяется как «форма эмоционального стресса, мобилизующего внутренние ресурсы человека (память, мышление, воображение и др.), создающего дополнительные мотивы к действию, которые отсутствуют или недостаточны, и переживаемого как состояние значительного напряжения»[18].

О воле как механизме, направленном на преодоление препятствий, писали такие ученые-психологи, как К. Н. Корнилов, Б. Н. Смирнов, П. А. Рудик, П. В. Симонов и др.

Действие волевого усилия означает внутреннее усиление влияния одних мотивов и затормаживание влияния других. «Воля – это не только умение чего-то пожелать и добиться, но и умение заставить себя отказаться от чего-то. Воля – не просто желание и его удовлетворение, но и желание и отказ одновременно»[19].

Таким образом, воля проявляется в осуществлении побудительной и тормозной функций; иначе говоря, в психической деятельности воля выполняет две взаимосвязанные функции – активизирующую и тормозящую.

Побудительная функция определяется проявлениями активности человеческого сознания; в единстве с побудительной выступает тормозящая функция, состоящая в сдерживании нежелательных проявлений активности. На рассмотренных психологических категориях базируется теория внутренней сущности как действительных, так и недействительных сделок; воля на совершение последних формируется при недостаточной активности тормозящей функции.

С. Л. Рубинштейн считал, что зачатки воли заключены в потребностях как исходных побуждениях человека к действию. На связь воли с потребностями обращал внимание и П. В. Симонов: «Для исследования психофизиологии воли чрезвычайно существенна ее обязательная приуроченность к какой-либо из многочисленных человеческих потребностей. Вот почему мы не продвинемся ни на шаг в разработке проблемы воли без уточнения вопроса о потребностях и мотивах: их количестве, качестве, классификации, иерархии, их «факториальном весе» в структуре данной личности»[20].

В психологии волю рассматривают в ряду побудителей поведения, зачастую отождествляя ее с желаниями субъекта; нередко подчеркивается «внутреннее родство воли с потребностями, мотивами, целями человека»[21].

Как отмечает В. А. Иванников, основным механизмом волевого поведения «является изменение или создание дополнительного смысла действия, когда действие выполняется уже не только ради мотива, по которому действие было принято к осуществлению, но и ради личностных ценностей человека или других мотивов, привлеченных к заданному действию»[22].

Отметим очень интересное направление, сформировавшееся в психологии в последнее время. Это направление представляет собой отрицание воли. Так, в 1991 году В. А. Иванников, рассматривая различные (и выдвигая собственную) позиции по вопросам механизмов волевого поведения, приходит к следующему выводу: «Обилие гипотез при отсутствии заметного прогресса в выделении психической реальности, соотносимой с термином «воля», вряд ли является случайным. Дело, скорее всего в том, что такой особой реальности просто не существует, а намеренное изменение побуждения к заданному действию достигается через совместную работу известных психических процессов или, точнее, в результате совместной работы мозга и психики». А уже в 1998 году Иванников называет волю понятием, лишенным реального содержания, введенным в психологию не как обозначение каких-то психических реальностей, а как теоретическое допущение: «мы должны вернуться к тем явлениям и реальностям поведения человека, которые заставили нас ввести понятие воли. То есть мы должны найти психологический механизм (механизмы), обеспечивающий регуляцию действий, а не пытаться догадаться – что есть воля». Известный российский психолог Е. П. Ильин считает, что неверно «понимание воли как какого-то обособленного психического образования, существующего наряду с разумом, мотивами, эмоциями и выступающего в качестве высшего и самостоятельного детерминатора и регулятора поведения»[23].

Более того, Ильин приходит к выводу: уже в своей «Физиологии нервной системы» И. М. Сеченов, И. П. Павлов, Н. Е. Введенский высказывали мысль о том, что воля как самостоятельный психологический феномен, управляющий поведением человека наряду с разумом и моральными чувствами, не существует.

Процесс формирования воли – вопрос очень важный и интересный как для психологов, так и для юристов. Например, в качестве звеньев волевого акта выделяют принятие решения и его исполнение. В. И. Слободчиков и Е. И. Исаев для понимания психологии воли и ее формирования выделяют этап, на котором происходит непосредственное инициирование деятельности и поддержание ее по ходу осуществления – процесс формирования ситуационного побуждения. «Побуждение является инициирующим началом конкретной деятельности, разворачивающейся в данный момент и в данной ситуации. Возникновение побуждения связано с последовательным становлением отдельных моментов мотивации: установочной готовности к деятельности, ее направленности, выборе средств и способов действия, создания уверенности в успехе и правильности действия»[24].

Необходимо выделить особую категорию – волеобразование. В цивилистике на нее уже обращалось внимание. Так, И. Б. Новицкий писал о соотношении побудительных стимулов деятельности человека и мотивов его воли, которые диктуют выбор способов удовлетворения сформировавшихся определенным образом потребностей[25].

В. С. Толстой выделял три этапа волеобразования (процесса формирования воли человека, направленной на совершение сделки): возникновение потребности и осознание способов ее удовлетворения; выбор конкретного способа удовлетворения потребности; принятие решения совершить сделку[26].

Ю. В. Чуфаровский отмечает, что началом формирования воли у человека служит влечение, которое возникает на базе инстинктов: пищевого, оборонительного, полового и др. Когда влечение оформляется в сознании, выясняются пути и способы его удовлетворения, – это уже является желанием. «В сложном волевом процессе можно выделить ряд этапов. Первый этап – это возникновение побуждения, стремление к достижению определенной цели. Потом появляется сознание ряда возможностей достижения этой цели и сразу же за этим – мотивы, подкрепляющие или опровергающие эти возможности. Дальше начинается борьба мотивов. При этом, взвесив все «за» и «против», рассмотрев различные мотивы, учтя конкретную обстановку, человек принимает решение. Волевое действие заканчивается реализацией решения. Продолжительность каждого из этапов различна и зависит от особенностей личности и объективных условий выполнения принятого решения»[27].

Приведенная цитата позволяет проследить связь между волей и волеизъявлением. Понятие волеизъявление обычно не выделяется и не рассматривается психологами, являясь, следовательно, категорией чисто юридической. «Сначала воля на совершение сделки вызревает изнутри, а затем уже выражается вовне»[28].

При отсутствии волеизъявления воля, безусловно, не оказывает никакого влияния на гражданские правоотношения. «Воля, не проявленная вовне, не имеет юридического значения. Решение лица совершить сделку доводится до сведения других лиц посредством волеизъявления. Естественно, что воля, проявленная вовне, не перестает быть волей, но только таким способом она становится известной другим участникам гражданского оборота и может порождать правовые последствия»[29].

Волеизъявление может рассматриваться как объективный фактор, определяющий характер сделок. Именно с волеизъявлением связывает закон классификацию сделок на односторонние, двусторонние, многосторонние: в силу п. 2 ст. 154 ГК РФ односторонней считается сделка, для совершения которой необходимо и достаточно выражения воли одной стороны; двусторонней сделкой (договором) – та, для заключения которой необходимо выражение согласованной воли двух сторон. Многосторонняя сделка – тоже договор; для ее совершения необходимо выражение согласованной воли трех или более сторон. Обращает на себя внимание то, что в цивилистике используется понятие односторонний договор, однако это пример не совсем удачного использования терминов. Классификация договоров на одно – и двусторонние не имеет отношения к волеизъявлению. Односторонним называют договор, одна из сторон которого имеет только права, другая – только обязанности; соответственно, двусторонний договор предполагает наличие у каждой стороны как прав, так и обязанностей.

В качестве примеров односторонних сделок можно привести завещание, выдачу доверенности, объявление конкурса. Представляется, что как односторонние сделки можно рассматривать действия, направленные на исполнение договора (хотя это и спорный вопрос).

Волеизъявление – это выражение, внешнее проявление воли. Многие ученые отмечают, что именно волеизъявление как внешне выраженная (объективированная) воля может быть подвергнуто правовой оценке. В целом с таким мнением можно согласиться, однако надо отметить, что и будучи изъявленной, воля сохраняет свое правовое значение. В ряде случаев это проявляется в необходимости учитывать волю лица наряду с существующим волеизъявлением либо даже несмотря на него.

Именно волеизъявление – фактор, определяющий заключение сделки. Однако иногда для того, чтобы действие стало правовым (имеющим значение для гражданского права), то есть сделкой, одного волеизъявления недостаточно. В таких (не очень распространенных) случаях помимо волеизъявления необходима еще и передача имущества. Эти сделки – реальные (от лат. res - вещь) в отличие от консенсуальных (от лат. consensus – соглашение). К реальным сделкам относятся, в частности, такие договоры, как заем, хранение, перевозка грузов. Дарение может быть как реальным, так и консенсуальным договором; применительно к хранению то же можно сказать лишь о хранении профессиональном, поскольку Гражданский кодекс допускает заключение консенсуальных договоров только профессиональными хранителями.

Перечисленные реальные договоры названы таковыми в Гражданском кодексе РФ. Возникает вопрос: возможно ли придание договору режима реальной сделки путем соглашения сторон? Иными словами, правомерно ли определение в договоре, например, подряда (любом консенсуальном), что он вступает в силу не с момента достижения соглашения, а с момента передачи определенного имущества (при том, что все положения о понятии договоров сформулированы в Кодексе императивно)? Вопрос можно сформулировать и шире: возможно ли договорное изменение режима реальной и консенсуальной сделки?

Прежде всего, уточним высказанную мысль – положения о характере конкретной сделки сформулированы Гражданском кодексе в большинстве случаев императивно. Как исключение можно назвать договор страхования – в силу п. 1 ст. 957 ГК РФ «договор страхования, если в нем не предусмотрено иное, вступает в силу в момент уплаты страховой премии или первого ее взноса». Таким образом, реальный договор страхования может стать консенсуальным в силу соответствующего волеизъявления сторон. Но подобная трансформация невозможна, если Кодекс не допускает установления иного в договоре. Так, указание в договоре непредпринимательского хранения на то, что договор вступает в силу с момента его заключения, ничего не меняет данное положение договора не будет иметь юридической силы как противоречащее Гражданскому кодексу; договор все равно вступит в силу (станет договором) только с момента передачи вещи.

Из сказанного следует: реальный в силу закона договор может стать консенсуальным, только если сам закон это допускает. Может ли быть сформулировано такое же правило и для консенсуальных договоров? Ответ представляется отрицательным, хотя (как отмечалось) ГК РФ императивно определяет и такие договоры. Но в данном случае положение договора о том, что он вступает в силу не с момента достижения соглашения, а с момента передачи имущества, должно быть квалифицировано не как противоречие нормам Кодекса, а как условие, что соответствует правилам ст. 157. Подобная сделка может быть отнесена к особой категории условных сделок[30].

Из того, что для реальных сделок достижения соглашения (волеизъявления) недостаточно, некоторые ученые делают вывод, в соответствии с которым употребленный в ст. 153 ГК РФ термин действие подлежит расширительному толкованию применительно «к тем сделкам, где бы «действия» охватывали и волеизъявление, и иное юридическое действие, например, передачу имущества, без чего сделка не может быть совершенной»[31].

В принципе, с этим можно согласиться, хотя Гражданский кодекс и не раскрывает понятие действия. Гораздо более нуждается в толковании (а возможно, и в уточнении) норма п. 3 ст. 154 ГК РФ, в силу которой «для заключения договора необходимо выражение согласованной воли двух сторон (двусторонняя сделка) либо трех и более сторон (многосторонняя сделка)». Поскольку редакция этой нормы не содержит упоминаний о том, что для заключения договора может быть необходимо еще кое-что (помимо согласованной воли), то по сути нормы о реальных сделках противоречат названому положению Кодекса.

Отметим еще одну неточность, теперь доктринальную. Абсолютно все ученые говорят о реальных и консенсуальных сделках. Между тем, очевидно, что классификация по данному критерию значима только применительно к договорам – для односторонних сделок нет смысла говорить о реальности или консенсуальности, так как односторонняя сделка не предполагает совпадающих волеизъявлений.

Одно из основных положений теории сделок состоит в том, что воля и волеизъявление должны совпадать. Это совпадение презюмируется действующим ГК РФ. Иначе говоря, при имеющемся волеизъявлении наличие воли предполагается – иное необходимо доказывать. Тем не менее, на практике нередки ситуации, когда воля и волеизъявление не совпадают либо совпадают не полностью, либо наличие одного из этих элементов ставится под сомнение. «Может случиться, что воля выражена лицом так неудачно, что внешнее ее выражение (или волеизъявление) оказалось не соответствующим внутреннему решению, тому намерению, которое было у данного лица. Тогда возникают вопросы: чему придать преимущественное значение – воле или ее внешнему выражению, и можно ли признать договор состоявшимся»[32].

Ведется давняя и интересная дискуссия, связанная с тем, чему необходимо отдавать предпочтение – воле или волеизъявлению. Как отмечают ученые, «борьба между словом и волей стороны проходит через всю классическую юриспруденцию».

В качестве одного примера приведем современную ситуацию. Арбитражный суд рассмотрел требование арендатора к арендодателю о внесении изменений в заключенный договор аренды. Требование было основано на несоответствии воли и волеизъявления. Суть дела состояла в том, что согласно п. 11 договора арендная плата составляла 1 000 условных единиц в месяц. Арендатор доказывал, что данное положение было внесено в договор ошибочно, так как, во-первых, средняя стоимость аренды подобного имущества равнялась примерно 90-110 условным единицам в месяц; во-вторых, истинная воля сторон (что следовало из деловой переписки) была направлена на установление арендной платы именно в размере 100 условных единиц.

В примере, как и во всех подобных случаях, возможно три варианта решения проблемы: считать предпочтительной волю; считать предпочтительным волеизъявление; считать сделку несостоявшейся на основании отсутствия единства воли и волеизъявления.

Абстрактными (от лат. abstrahere – отделять) являются сделки, в которых связь между правовым основанием и действительностью никакого значения не имеет (юридически эта связь отсутствует). Между тем правовое основание, безусловно, есть (если нет правового основания, нет и сделки). Таким образом, если перед нами абстрактная сделка, то она будет действительной независимо от выявления порока в правовом основании либо от обнаружения его отсутствия.

В качестве примера абстрактной сделки обычно приводят вексель (как отмечалось, абстрактных сделок в гражданском праве немного). Представляется необходимым уточнить: «абстрактный характер носит вексель, предъявленный к платежу не первоначальным держателем»[33].

То есть, если вексель не передавался, он является каузальной сделкой (сточки зрения вексельного права это положение не бесспорно).

Совершение абстрактной сделки с соблюдением всех предъявляемых законом условий означает ее действительность, что, безусловно, способствует повышению привлекательности таких сделок для гражданского оборота. Так, платежа по векселю имеет право требовать любой управомоченный векселедержатель, даже если будет доказано отсутствие оснований выдачи векс<

1234	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: