Глава 3. Понятие прекрасного

В учении Аристотеля эстетике и проблемам искусства отводится большое место. Центральное положенное здесь занимает учение о прекрасном.

Аристотель дает точное и однозначное определение красоты. Наиболее значительными и существенными признаками прекрасного он считает «величину» и «порядок». В VII главе "Поэтики" Аристотель говорит: «Красота заключается в величине и порядке» («Поэтика»). Эти признаки прекрасного Аристотель считает универсальными относящимися ко всем его видам. Прежде всего «величина» и «порядок» отличают произведения искусства. «Как неодушевленные и одушевленные предметы должны иметь величину, легко обозреваемую, так и фабулы должны иметь длину, легко запоминаемую». Не только искусство, но и все формы прекрасного в природе и обществе требуют определенной величины и порядка. «Прекрасное обыкновенно находит свое воплощение в количестве и пространстве; поэтому и то государство, в котором объединяются величина и порядок, должно быть считаемо наипрекраснейшим» («Политика»). Таким образом, «порядок» и «величина» всюду выступают у Аристотеля необходимыми и универсальными признаками красоты.

На первый взгляд может показаться, что, выдвигая чисто количественные определения прекрасного, Аристотель возвращается к пифагорейскому пониманию красоты. На самом деле Аристотель идет намного далее пифагорейцев. Он сочетает количественные определения прекрасного («порядок» и «величину») с качественным принципом — соответствием прекрасного восприятию человека.

Этот мотив соответствия впервые был выдвинут Сократом. У Аристотеля он получает следующее развитие Прекрасное должно иметь определенную величину, прекрасным не может быть ни чрезмерно большое, ни чрезмерно малое существо. Существо чрезмерно малое не может быть прекрасным, «так как обозрение его, сделанное в почти незаметное время, сливается» («Поэтика»).

Существо же чрезмерно большое не является прекрасным по той причине, что «обозрение его совершается не сразу, но единство и целостность его теряются для обозревающих, например, если бы животное имело десять тысяч стадий длины.

Следовательно, помимо «величины» и «порядка» Аристотель выдвигает еще один, на этот раз качественный критерии прекрасного - его обозримость. Всякая прекрасная вещь, будь то произведение искусства или природы, должна быть «легко обозреваемой», определенным образом соразмерной человеческому глазу или слуху. Прекрасное у Аристотеля не сводится только к «величине» и «порядку». Эти последние прекрасны не сами по себе, но только по отношению к человеческому восприятию, когда они соразмерны человеческому глазу или слуху.

Таким образом, учение Аристотеля о прекрасном существенным образом отличается и от концепции пифагорейцев, и от эстетики Платона. Для него прекрасное заключается не в идеях и не в абстрактных количественных отношениях, а в самих реальных вещах. Аристотель полагает, что прекрасное — объективно.

Определение прекрасного находится в Аристотелевской «Риторике». Это довольно сложное определение можно в упрощенном виде изложить так: прекрасное есть то, что, являясь ценным само по себе, вместе с тем приятно для нас. Таким образом, Аристотель ограничил прекрасное двумя свойствами: во-первых, это то, что ценится само по себе, а не ради приносимой им пользы или его результатов; во-вторых, это то, что доставляя удовольствие, само ценностью не обладает, будучи однако, ценным для нас. Первое свойство («ценимое само по себе») составляет «genus», второе («приятное») – «differentia spesifica» прекрасного. Аристотелевское понятие соответствовало обиходному греческому представлению о прекрасном, но в этой области Аристотель сделал то же самое, что и в области искусства, представление превратил в понятие, заменил интуитивный подход научным понятием. Понятие же Аристотель определил, оставив традиционное греческое представление, то есть оно было более общим, чем современное понятие прекрасного. Таким образом, определение Аристотеля не упоминает о виде или форме, но лишь о значении и склонности.

Мысль Аристотеля можно представить и следующим образом: всякая красота есть благо, но не всякое благо есть прекрасно; всякая красота есть удовольствие, но не всякое удовольствие прекрасно. Прекрасное есть то, что одновременно и благое и приятное.

Прекрасное связанно с удовольствием. Оно отличается от пользы, ибо ценность пользы – в результатах. Среди человеческих деяний, указывал Аристотель, одни направлены к тому, что полезно, другие же – к тому, что прекрасно. Войны ведутся ради мира, работа – ради отдыха. Хлопочут о вещах нужных и необходимых, но, в конце концов, это делают ради прекрасного. Аристотель добавлял: «… следует уметь делать то, что необходимо и полезно, однако прекрасное стоит выше этого».

Сфера прекрасного для Аристотеля была широкой. Прекрасное – это божество и человек, человеческие тела и общество, предметы и деяния, земная природа и движение небесных тел. Прекрасное есть как и в природе, так и в искусстве. О том, как оно распределено между природой и искусством, Аристотель думал типично по-гречески. Во-первых, он не считал, что искусство с точки зрения красоты занимает привилегированное положение, Аристотель видел прекрасное, скорее, в природе, ибо здесь все имеет несомненно соответствующую пропорцию и величину, тогда как человек, творец искусства, легко может впасть в заблуждение. Во-вторых., он видел прекрасное больше в отдельных предметах, нежели в их комплексах. Аристотель говорил о красоте тел и никогда не говорил о красоте пейзажей. Гор и лесов. В таком взгляде проявилось изолирующее видение, которое столь долго было характерным для греков, частично следствием их эстетической теории, где прекрасное нуждалось в пропорции и соответствии; последние обнаружить в пейзаже значительно труднее, чем в отдельном живом существе, статуе или постройке. Но такой подход был следствием и особого вкуса. К ландшафтным комплексам тяготели романтики, а классики – к замкнутым в себе предметам, более видимым, объемлемым, ограниченным, более отчетливо выявляющим свою пропорцию, меру, единство.

Красота – разнообразна, обусловлена и изменчива, например, красота человека обусловлена его возрастом, она одна у юноши, другая – у зрелого мужа или старика. Иначе и быть не может, если красота заключается в надлежащих формах, в соответствующей мере и величине. Однако такой взгляд не является релятивизмом и ещё менее – субъективизмом. Вопреки эстетическому субъективизму софистов и в согласии с большинством греков, Аристотель считал красоту объективным свойством некоторых вещей. «Ценность произведений искусства, - писал он – заключается в них самих». И добавлял: «Не следует от них требовать больше того, что они имеют некую форму».

Следовательно, по мнению Аристотеля прекрасное есть то, что, являясь ценным само по себе, вместе с тем приятно для нас; прекрасное есть то, что одновременно и благое и приятное; прекрасное связанно с удовольствием. Наиболее значительными и существенными признаками прекрасного он считает «величину» и «порядок». Для него прекрасное заключается не в идеях и не в абстрактных количественных отношениях, а в самих реальных вещах. Аристотель полагает, что прекрасное — объективно.