Бедность и благотворительность

С вопросом о неравенстве тесно сопряжен также и вопрос о бедности и благотворительности. Приверженцы социалистических теорий нередко обвиняют свободный рынок в том, что недостаточное внимание уделяется уязвимым категориям населения, слабые неспособны достичь каких-либо успехов в данной экономической системе, бедные становятся еще беднее, а богатые все больше обогащаются за их счет.

Постановка этой проблемы ясно изложена в «Капитализме и свободе» М. Фридмана: «Одним из средств борьбы с бедностью (и со многих точек зрения наиболее оптимальным) является частная благотворительность. Небезынтересно, что в период расцвета свободного предпринимательства в Англии и в Соединенных Штатах в середине и в конце XIX века были чрезвычайно широко распространены частные филантропические организации и учреждения. Одной из самых больших издержек расширения деятельности государства в сфере благотворительности явился упадок частной филантропической деятельности.

Могут возразить, что частной благотворительности недостаточно, поскольку польза от нее распространяется не на жертвователей, а на других людей — опять-таки внешний эффект. Бедность меня огорчает, ликвидация бедности приносит пользу и мне. Однако я в равной степени получаю пользу вне зависимости от того, кто платит за борьбу с ней — я сам или кто-то другой. Иными словами, все мы, возможно, хотели бы способствовать борьбе с бедностью при условии, что и все остальные поступят так же. Без подобной гарантии мы, наверное, не захотели бы внести ту же самую сумму. В маленьких общинах для осуществления этого условия за счет частной благотворительности может быть достаточно давления общественного мнения. В крупных имперсональных общинах, которые все в большей степени начинают доминировать в нашем обществе, добиться этого с помощью одного только общественного мнения значительно труднее».[19] М. Фридман оценивает эффективность деятельности государства по борьбе с бедностью и говорит о необходимости «установления некоего минимального гарантированного уровня жизни каждого члена общества». Возникают два вопроса: каков этот минимум и как это осуществить? Далее автор предлагает установить минимальный уровень жизни как некоторую сумму налогов, а затем создать программу помощи бедным. При этом такая программа должна быть рассчитана на помощь людям как таковым, а не членам определенных групп, а также она должна, действуя через рыночные механизмы, не мешать функционированию рынка. Затем М. Фридман приводит идею введения «негативного подоходного налога», но ее рассмотрение не имеет отношение к исследуемой теме, она скорее касается проблем социальной сферы в современном обществе.[20]

Логически завершенное и объективное опровержение приведенного обвинения на счет явления бедности имеет место в книге «Власть и рынок: государство и экономика»: «Часто раздаются жалобы на то, что свободный рынок не гарантирует ликвидации нищеты, что он «дает людям свободу умирать с голода» и что следует быть «добросердечным» и творить «милостыню», для чего не грех собрать средства для пособий бедным и неблагополучным за счет налогов на большую часть населения.

Во-первых, аргумент на счет «свободы умирать с голода» путает «войну с природой», в которой мы все участвуем, с проблемой свободы от вмешательства со стороны других. Природа нашей жизни такова, что, если мы не будем бороться за покорение природы, у каждого будет «свобода умереть с голоду». Но «свобода» — это всегда отсутствие вмешательства со стороны других, проблема межличностных отношений.

Во-вторых, не должно быть неясности в вопросе о том, что именно система добровольного обмена и свободного капитализма привела к грандиозному росту уровня жизни. Капиталистическое производство — это единственный способ ликвидации бедности. Как уже подчеркивалось выше, главное — это производство, и только свобода открывает людям возможности вести производство лучшим и наиболее эффективным образом.<…>

Ссылка на якобы благотворительные свойства государства попросту смехотворна. Прежде всего, вряд ли можно назвать «благотворительностью» изъятие средств у одних и передачу их другим. В сущности, это прямая противоположность благотворительности, которая по определению является актом добровольного милосердия. Налоговая конфискация может только убить желание заниматься благотворительностью, поскольку состоятельные слои ворчат, что нет никакого смысла в благотворительности после того, как государство взяло эту задачу на себя.<…>

Сама возможность оказывать благотворительность стимулирует производительные усилия способных членов общества. Принудительная «благотворительность», напротив, является тяжким бременем для производства. В долгосрочной перспективе величайшей «благотворительностью» является не то, что нам известно под этим именем, а простое «эгоистическое» вложение капитала и совершенствование технологий. Бедность удалось победить благодаря предприимчивости и капиталовложениям наших предков, которые большей частью воодушевлялись чисто «эгоистическими» мотивами. Это иллюстрация фундаментальной истины, сформулированной Адамом Смитом, что обычно мы бываем в наибольшей степени полезны для других тем, что мы делаем для самих себя. <…>

Более того, Мизес указывает, что свободная рыночная торговля, которую государственники всегда проклинали как механизм безличный и «бесчувственный», есть именно тот способ взаимодействия людей, который позволяет избежать им любой зависимости и унижения».[21]