Провинция Ройалдэйл, Двуречье

Год 1000-й

1-й закат Месяца Белой Земли

 

Вдоль тропы, начинавшейся у подножия гор и заканчивавшейся у берега реки, полыхали костры. Кровавый Ручей в это время года всегда покрывался толстым слоем льда. На его поверхности отражались пляшущие языки пламени. Сотни воинов выстроились у костров, кутаясь в толстые шкуры и распевая торжественные песни, по обе стороны тропы. У реки, там, где тропа обрывалась, и людей было больше всего, стоял каменный алтарь.

Рэйвен был в самой гуще толпы. Он не разделял всеобщей радости и пристально наблюдал за людьми, к которым они вместе с лордом, парой его советников и семью воинами, явились неделей ранее. Эти люди были дикарями, разбойниками и насильниками, Рэйвен бы никогда не доверился им, но его лорд Фергус Клэптон был иного мнения. Шесть из двенадцати варварских племён собрались здесь, всего в миле от Двуречья.

Воины Красного Пика стояли рядом с Рэйвеном, держа знамёна с изображением костра, горящего между двух рек. Замок и в правду стоял там, где когда-то полыхал костёр и две реки протекали по обе его стороны – Кровавый Ручей на юге и Синий Коготь на Севере. Чуть дальше, на востоке они сливались в одну, самую длинную реку на всём континенте – Великий Поток. Такое положение позволяло Красному Пику быть одним из самых неприступных замков во всём королевстве. Смотровые башни у берегов могли обстрелять любого, кто попытался бы переплыть реку, и таким образом единственным подходом к Красному Пику была западная сторона. Но и там неприятелю пришлось бы нелегко, ведь замок стоял на вершине холма.

При Красном Пике несли свою службу семь сотен воинов, но варваров, собравшихся в эту ночь у реки, было не менее двух тысяч, и это лишь треть из всех. Большая часть варварских войск осталась в своих поселениях, ожидая, когда вожди призовут их, а доселе, они не желали подходить так близко к Кровавому Ручью.

Да, Красный Пик был фактически неприступен, но он был далеко, на противоположном берегу ручья. Солдаты лорда Фергуса, оставшиеся в Красном пике сейчас, наверняка, были неспокойны. Такое тесное соседство не приходилось по вкусу никому из обитателей замка и соседних поселений, но лорд изо всех сил пытался внушить своим людям, что опасности нет. Союз, который он собирался заключить с двенадцатью вождями, был смелым и вместе с тем безумным ходом, слишком безумным, по мнению Рэйвена, чтобы решиться на него. Но он не смел подвергнуть сомнению решение двадцатисемилетнего лорда Двуречья.

Орды дикарей тянулись от горной гряды вплоть до алтаря, вооружённые до зубов, разодетые в шкуры и шлема из черепов диких зверей. Лица их были красны от света тысяч костров.

Старый Йорик рассказывал Рэйвену о происхождении этого непокорного и свободолюбивого народа. Это было давным-давно, когда не было ни королевства, ни провинций и все народы были едины, а империей людей правили не короли, а Совет старейшин. В те ранние века люди только недавно пришли из северных земель и стремительно расселялись на континенте, постепенно осваивая благодатные земли. Однако все они были разными и отличались цветом кожи, языками, на которых говорили, и богами, коим поклонялись. Никто не знал, почему все они столь разные, но со временем уживаться вместе стало всё сложнее. Всё началось с того, что часть народа ушло на юг и основало там королевство Меркаш, затем точно также откололись Восток и Юго-запад, но в результате соглашений, они обрели статус провинций, оставаясь при этом, как и прежде, частью империи. Совет у власти сменили короли, а империя превратилась в королевство.

Более мелкие группы людей, также пожелали в те времена обрести независимость, но встретили сопротивление. Одни из них пали, другие подчинились, но самые сильные ушли в горы и обратились в вольный народ, называемый варварами. У них не получилось основать крепкого государства, ибо все они были разрознены и разделены на племена. Однако и племена со временем научились держаться вместе. Одичавшие и полные злобы они сделались заклятыми врагами королевства. Не имея мощи и достойного предводителя, чтобы захватить власть над обширными землями провинций, варвары были вынуждены выживать, грабя, убивая и совершая набеги на ближайшие деревни и Костры.

Они привыкли видеть в лордах врагов, и Рэйвен сомневался, что союз с ними приведёт к чему-то хорошему. Сейчас эти люди из диких земель вдоль границы двух провинций улыбались неровными рядами зубов, распевали песни о грядущих победах, которых они добьются бок о бок с «красным» лордом (так они звали лорда Фергуса), но завтра, вполне возможно, вгонят топоры в спины своих «союзников».

Старый Йорик, служивший верным советником лорда, тоже смотрел на жителей заречья с подозрением, хотя всё же скрывал его лучше, чем Рэйвен. Мудрый старец стоял с юношей рядом, а вокруг них варвары били себя в грудь, выкрикивали девизы своих племён, прыгали через костры и иногда даже дрались между собой. Торжество, ради которого здесь сегодня собралось столько народу порой перерастало в вакханалию. Рэйвена тошнило от этих людей: от их дикости, недисциплинированности, от запаха, исходившего от их тел, от языков пламени, плясавших, куда бы юноша ни повернулся, и от того, что ему приходилось делать вид, что он рад находиться здесь. Всё ради лорда, которому Рэйвен служил верой и правдой.

Среди шумящих орд он видел вожаков племён – они сидели на импровизированных тронах из дерева и камня на небольших возвышенностях, распивали вино и перекрикивались между собой время от времени.

Пожалуй, самым известным и могущественным среди всех их был Гуннар Двуглавый – огромный, как скала, и с ног до головы покрытый боевыми шрамами мужчина. Он восседал выше всех у самого каменного алтаря. Глаза цвета камня не выражали ничего, по грубому, покрытому густой порослью волос лицу нельзя было прочитать что-то конкретное. Он тоже пил, но в отличие от остальных хранил зловещее молчание, словно ждал чего-то. В одной руке Гуннар держал рог с вином, другая лежала на длинном и страшном, как его хозяин, мече. На груди вождя висел человеческий череп. Рэйвен слышал историю о том, что у Гуннара когда-то был брат-близнец столь же могучий и свирепый, как он сам. Но, когда Гуннар стал вождём, то не пожелал делить власти с братом и убил того, после чего голыми руками оторвал мертвецу голову и повесил её у себя на шее. Со временем мёртвая плоть сгнила, и остался лишь череп, с которым вождь не расставался никогда. Эта история казалась Рэйвену омерзительной и неправдоподобной до тех пор, пока он не увидел варварский народ и самого Гуннара Двуглавого. От этого человека, понял он, можно ожидать всего, что угодно.

– Не смотри на него так, – проронил Йорик. – Другие вожди отсекут голову за подобный взгляд в их сторону, но этот заставит тебя прежде съесть собственные глаза.

– Я не боюсь его, – солгал Рэйвен.

– Тогда ты не слишком то умён.

Юноша всё же послушал старца. Смелость здесь в чести, но между смелостью и глупостью грань тонка.

Гуннара Двуглавого называли вождём вождей. Несмотря на то, что варвары объединялись только тогда, когда им угрожал общий враг, Гуннар заслужил уважение среди всех двенадцати племён. Именно поэтому лорд Фергус пришёл со своим предложением именно к нему. Рэйвен думал, что им конец, когда сотни варваров обступили их немногочисленный отряд, готовые разорвать и зажарить незваных гостей на огне. Но это было семь лун назад, а сегодня дикари, некогда бывшие им врагами, стояли у стен Красного Пика как союзники. Лорд Фергус мог заставить выслушать себя любого, даже варваров, которые предпочитают переговорам войну. Его воины разделили с дикарями вино, а сам «красный» лорд удалился вместе с Гуннаром, чтобы обсудить условия союза. Несмотря на опасения Рэйвена, Фергусу удалось договориться с этим мрачным и внушающим страх воином. Но долго ли продержится этот сомнительный союз?

Крики и торжественные возгласы усилились, и Рэйвен понял, что время пришло. Исторический момент, ради которого сюда явилась добрая треть вольного народа, настал. Забили в барабаны. С дальнего конца тропы затрубили в рог. Юноша напрягся и с трудом заставил себя издать торжественный крик вместе с остальными. Лорд рассчитывал на его поддержку и Рэйвен не хотел подводить его, даже в таких мелочах.

Две фигуры в сопровождении всадников показались впереди. Юноша знал, что они спустились с горы, где под светом миллионов звёзд взяла начало торжественная церемония, и после шли сюда от самого её подножия.

Когда фигуры приблизились, то Рэйвен узнал в одной из них своего лорда. Фергус Клэптон был хорош собой: высокий, стройный, кареглазый, с вьющимися тёмными волосами и тонкими, почти всегда улыбающимися губами. Рэйвен был ещё несмышлёным мальчиком, когда семья Клэптонов взяла его в воспитанники. Тогда он и познакомился впервые с наследником Красного Пика. Со временем они с молодым лордом сблизились, Рэйвен повзрослел, научился владеть клинком, став верным помощником и доверенным лицом Фергуса Клэптона, а кроме того одним из командующих войсками лорда. Ему было всего восемнадцать зим, но он был крепок, ловок и хорошо обучен военному ремеслу, что делало его одним из лучших людей лорда в Красном Пике.

Вторая фигура принадлежала девушке. Рэйвен видел среди варваров много женщин, но эта, пожалуй, была самой прекрасной из них. Густые каштановые волосы водопадом ниспадали вниз и заканчивались на уровне поясницы. Хитрый взгляд кошачьих глаз глядел из-под длинных ресниц. Худое тело, казалось, делало её хрупкой, но под этой хрупкостью скрывалась грация и ловкостью. Тонкие, но жилистые руки девушки привыкли к тяжести боевого топора, а сильные стройные ноги к дальним походам и подъёмам в горы. Её звали Сиггрид, и она была истиной дочерью вождя – Гуннара Двуглавого, столь же бесстрашная и сильная, как и её отец.

Лорд Фергус вёл её под руку. Оба они были одеты по варварским обычаям. Расшитый золотом изящный камзол и бриджи лорд сменил на одежду из волчьих шкур, на шее висело ожерелье из клыков медведя. Такие были у каждого варвара. Вожди с годами заменяли медвежьи клыки, на человеческие зубы, выдранные из ртов поверженных врагов. Те вожаки, на чьих ожерельях было больше всего зубов, пользовались особым почётом. У Гуннара на шее висел череп брата, потому свои ожерелья он подвесил на поясе. Рэйвен не знал, сколько на них зубов, но даже на глаз было ясно, что считать пришлось бы долго.

Когда мужчина и женщина подошли к алтарю, вождь вождей понялся. Барабаны стихли и тысячи голосов, разрывавших тишину, в один миг умолкли. Гуннар обвёл полчища варваров ледяным взглядом. Сегодня все они принадлежали ему. Он спустился вниз, встав перед алтарём напротив дочери и её избранника. Холодный меч вождя лёг на каменную плиту, и он поднял руки к небу.

Рэйвену показалось, что костры в этот миг вспыхнули ещё ярче.

– Перед лицом богов и людей, – произнёс он, и голос его был подобен грому. – Под тенью небес и светом звёзд, я приветствую тебя Фергус сын Уильяма, и тебя Сиггрид дочь Гуннара.

Вождь протянул руки вперёд. Его дочь и молодой лорд подали ему свои. Он взял их ладони и заявил:

– Ныне ваши сердца и души соединяются воедино и да не разлучат их ни боль, ни скорбь, ни страдания.

Гуннар вынул из-за пояса ритуальный кинжал и быстрыми движениями нанёс аккуратные порезы, на протянутые ему руки. Кровь мутными каплями обагрила каменную поверхность алтаря.

– Произнесите свои клятвы, – потребовал он.

– Перед богами и людьми я клянусь тебе Сиггрид, дочь Гуннара Двуглавого, в своей любви и обязуюсь быть твоим верным спутником в жизни и смерти, – отчеканил лорд Фергус, глядя в глаза прекрасной воительницы. – Пусть эти узы, что мы скрепляем во благо дружбы Двуречья и свободных племён, будут столь же крепки, как и союз наших народов.

– Перед богами и людьми я клянусь тебе Фергус, сын Уильяма, в своей любви и обязуюсь быть твоей верной спутницей в жизни и смерти, – вторил ему голос девушки, повторяя всё фактически точь-в-точь.

Когда они произнесли свои клятвы, то Гуннар подал им рог, наполненный вином. Фергус сжал кулак и несколько капель его крови попали в напиток. Тоже самое сделала и дочь вождя. Они испили вина по очереди, а после слились в долгом поцелуе.

В руках вождя возникла корона, вылитая из железа и украшенная крупным изумрудом. Он воздел её, на голову «красного» лорда.

– Отныне ты, лорд Двуречья, зовёшься мужем для моей бесценной Гуннар, – проговорил вождь. – Как и обещал, я дарую тебе корону и нарекаю королём Фергусом Победоносным.

Лорд Фергус поклонился могучему варвару.

– Осталось только добыть трон, – улыбнулся он.

– Всему своё время. Скоро ты займёшь его и будешь повелевать на севере и на востоке.

– В то время как земли Саммергардена отойдут вольному народу, – закончил за него лорд. – Вы будете править обширной и богатой территорией, и пусть союз наш будет вечным.

– Да будет так.

Гуннар поднял меч с алтаря и протянул его Фергусу. Мужчина с благодарностью принял подарок вождя.

– Пусть этот меч прослужит тебе также верно, как и твой народ, – прогрохотал Двуглавый. – Прежде этот клинок был моим, теперь же я дарую его тебе в знак дружбы и уважения.

– Я благодарю тебя, вождь вождей. – Лорд обернулся, выискивая глазами Рэйвена, и юноша вышел из толпы. – Возьми его и береги. Утром отдашь мне.

Рэйвен взял из рук Фергуса тяжёлый и отдающий ледяным холодом клинок и крепко сжал его в руках, будто бы собирался держать так меч до самого рассвета.

– Слушайте все! – прокричал Гуннар, заставляя орды варваров вновь замолчать. – Теперь Фергус Победоносный, лорд Двуречья и король Ройалдэйла и Синегорья, стал мужем для одной из нас. Моя дочь Сиггрид будет женой ему, пока смерть не разлучит их. Этот брак – знак союза между нашими племенами и Красным Пиком. Вольный народ, я призываю вас объединиться, ибо нас ждёт война, о которой будут слагать легенды. Каждый из вас войдёт в историю, как один из тех, кто завоевал земли Саммергардена. Взамен, мы подарим королю Фергусу трон в Стронгхолде. Наследник, которого ему подарит моя дочь, станет принцем, а со временем унаследует престол. Он будет первым из вольного народа, кого нарекут королём!

Рэйвен увидел, как загорелись глаза тысяч варваров в один миг.

– Мы перепишем историю! – воскликнул вождь вождей. – Мы утопим врага в собственной крови!

– Утопим в крови! – отозвались сотни голосов.

– Мы отомстим за века притеснений, за смерти наших братьев и сестёр!

– Отомстим!

– Мы погасим костры Саммергардена, сожжём замки Ройалдэйла и разрушим неприступные крепости Синегорья!

– Сожжём!

– Разрушим! – хор голосов разносился по округе, и Рэйвену казалось, что их крики слышны даже в Стронгхолде.

– Вольный народ ещё никогда не был так силён как сейчас! – объявил Гуннар ревущей орде. – Поэтому я призываю всех вас, идите и донесите мои слова до тех племён, что не явились сегодня сюда. Если они откажутся примкнуть к союзу, то погибнут, если же пойдут за мной и королём Фергусом, то разделят сладость победы. Нам обещаны земли и несметные богатства. О тех, кто в страхе отсиживается в горах, не напишут историй!

– За Гуннара! За вождя вождей! За короля Фергуса! – В крики варварских воинов вклинился бой барабанов.

– Пируйте и напивайтесь! – крикнул Двуглавый. – Потому что вскоре многим из вас предстоит погибнуть, но прежде, мы искупаем наши мечи и секиры в крови врага!

– За короля и будущего принца! – ответили ему.

Рэйвен, сжимая в руках подаренный его лорду меч, стоял будто статуя, наблюдая за тем, как вольный народ, прежде разрозненный и не представлявший страшной угрозы, сплотился в одну единую и сокрушительную армию, равной которой не было во всём королевстве.

Лорд Фергус Клэптон, правитель Двуречья и замка Красный Пик, стоял посреди этого войска улыбающийся с железной короной на голове. Его, казавшийся таким безумным, план начинал срабатывать.

Рядом с ним, гордо распрямив спину и подняв голову, стояла прекраснейшая из всех варварских женщин - будущая королева и мать его детей.

Гуннар Двуглавый горой возвышался за их спинами, как всегда суровый и погружённый в собственные мысли. Теперь он и его народ принадлежали лорду Фергусу – человеку, явившемуся сюда семь лун назад в сопровождении старика, юноши и нескольких крепких воинов. Не пролив ни капли крови, не потеряв ни одного человека, за семь дней он завоевал многотысячное войско варваров. Каждый из них теперь готов был отдать жизнь, чтобы возвести лорда на трон.

Где-то на севере и востоке другие лорды точили мечи и копья, а король готовился к смерти. Каждый из этих лордов был уверен в своей скорой победе, очи их были обращены к Стронгхолду и друг к другу. Ещё вчера ни никто из них не поставил бы и монеты на победу молодого неопытного лорда с малочисленным и слабым войском.

Глупцы они или нет, но в скором времени им предстояло пожалеть о том, что они его недооценили.

 

* * *

 

Сонный Рэйвен вышел из шатра ранним утром.

Пьяные варвары лежали прямо на земле, укутанные в шкуры и громко храпящие. Если бы не этот храп, то берег Кровавого Ручья напоминал бы поле битвы, усеянное телами павших. Топоры и мечи небрежно валялись рядом со своими хозяевами. Впрочем, среди спящих можно было набрести и на нескольких мертвецов. Кто-то пал жертвой пьяной драки прошлой ночью, а кто-то уснул, забыв укрыться в тёплую шерсть и просто на просто замёрз.

Рэйвен шагал через тела, протирая слипшиеся ото сна глаза. У берега реки он увидел одиноко стоящего Фергуса Клэптона и поспешил к нему.

– Мой лорд, – проронил он, едва оказавшись рядом. – Ещё раннее утро. Я полагал, что вы проспите до обеда.

– Хороший король встаёт раньше своих подданных, – Фергус расплылся в своей чарующей улыбке.

– Пойдёмте в шатёр, там теплее. Я налью вам вина.

– Благодарю, Рэйвен, но вина с меня достаточно. – Лорд лениво потянулся. – В ближайшие дни мой ум должен быть ясным. Король Эрик уже почти на последнем издыхании, как мне сообщают. Если он внезапно умрёт, я не хочу принимать важных решений на пьяную голову, а произойти это может, судя по всему, в любой момент.

Юноша согласно кивнул.

Лорд поёжился.

– А вот в шатёр бы я зашёл. Нужно согреться и собираться в дорогу.

– Значит, мы не задержимся здесь боле? – радостно спросил Рэйвен.

– Нет. Я нужен в Красном Пике, пока Гуннар Двуглавый займётся созывом племён и подготовкой к войне.

Рэйвен ткнул носком сапога в одного из спящих варваров.

– Подготовка им явно не помешает. Как только проспятся вдоволь.

Они зашагали к шатру.

– А как же ваша новая жена? – спросил юноша, когда они уже подходили и тут же осёкся.

Фергус бросил на парня косой взгляд, но увидев, как тот растерялся, смягчился.

– Не волнуйся, я же не буду убивать каждого верного мне человека, который упомянёт о том, что у меня уже есть другая законная супруга, – сказал он. – Однако попрошу быть осторожным. Я не хочу, чтобы кто-то из наших новых друзей-варваров услышал то, что им слышать не полагается.

Рэйвен понимающе закивал головой.

Зайдя в шатёр, лорд глянул на спящих солдат и Йорика, гревшего мясо на огне.

– Как раз вовремя, Йорик. – Лорд похлопал старика по сутулой спине. – Не хочу садиться на лошадь голодным.

– Как скоро мы выезжаем, милорд? – поинтересовался советник, покручивая вертел, с насаженным на него куском баранины.

– Через час начнём седлать коней. – Лорд уселся за стол. – Лёд на реке сегодня не так крепок, как на прошлой неделе. Хочу перейти Кровавый ручей до того, как солнце окажется в зените.

Рэйвен занял место по правую руку от Фергуса, тот повернулся и взъерошил юноше белые, как пух волосы.

– Ты сильно возмужал за последние годы, Рэйвен, – сказал он. – Но пусть, ты уже в праве командовать войсками Красного Пика, я всё равно вижу в тебе мальчишку, с которым играл во дворе замка всего пару зим тому назад. Сколько тебе было, когда мой отец взял тебя к нам?

– Шесть лет, милорд, – ответил юноша.

– Шесть лет. – Лорд задумался. – А мне тогда было уже девятнадцать. Иногда я чувствовал себя твоим старшим братом, а иногда отцом.

– Через год мне тоже исполнится девятнадцать, – зачем-то вставил Рэйвен.

– Это точно. А ты уже прекрасно владеешь мечом. Лучше, чем я в твои годы.

Слова лорда, заставили покраснеть молочную кожу на лице беловолосого юноши.

– Ты альбинос, Рэйвен. – Фергус глядел ему прямо в голубые полупрозрачные глаза. – Кто-то назовёт тебя ошибкой богов, но это не так. Ты просто другой. Твои родители знали это, но оказались напуганы. Люди всегда боятся тех, кто не похож на них.

– Поэтому они продали меня в рабство?

Фергус вздохнул.

– Быть может, они сочли, что такая участь лучше, чем смерть. Какой родитель пойдёт на убийство собственного ребёнка?

– Какой родитель продаст своего ребёнка работорговцам?

Йорик поставил на стол тарелку с дымящимся мясом и лорд, придвинув её ближе, взялся за столовые приборы.

– Ты прав. Но есть и другая сторона, – сказал он, нарезая баранину. – Не продай они тебя в рабство, мой отец никогда бы не выкупил тебя по просьбе матери и ты не попал бы в Красный Пик.

– И не стал бы вашим преданным слугой и одним из командиров вашей армии, – закончил Рэйвен за Фергуса.

– Не случись этого, тебе пришлось бы ублажать толстопузых богатеев из Меркаша или Мраморного города, охочих до мальчиков. За твою необычную внешность они бы платили вдвое больше, но это мало что поменяло бы для тебя.

Рэйвен скорчил гримасу отвращения. Он не хотел даже думать о таком исходе событий.

– Когда ты был рабом, у тебя не было имени, – сказал кареглазый лорд, отправляя отрезанный кусок баранины в рот. – Мой отец, лорд Уильям Клэптон, назвал тебя Рэйвеном, когда ворон влетел в окно твоей комнаты. Это было в первый день, когда ты только появился в Красном Пике.

– В замке меня прозвали Беляком, – уныло пробормотал альбинос. – А потом и вовсе стали называть Белой вороной.

– Эти люди тоже боятся тебя, потому что ты другой. Да и прозвища не самые плохие.

– Я и в правду был белой вороной. – Рэйвен отщипнул себе немного мяса. – Другие дети, обитавшие в Красном Пике, не хотели играть со мной, кидались в меня камнями. До сих пор слышу их крики: «Белая ворона! Белая ворона! Кар-р! Кар-р!» – Юноша взмахнул руками, представляя, что это крылья.

– Но у тебя всегда был я.

– Я это хорошо помню, милорд. Вы всегда были добры ко мне, также как ваш отец и мать.

– Потому что ты был ничем не хуже других, а со временем отплатил им и мне своей преданностью. - Лорд положил руку на плечо Рэйвена. – Прошло уже столько лет, мой друг. Ты больше не Белая ворона, не испуганный птенец, каким мы тебя приняли. Ты вырос и превратился в свирепого Снежного медведя, который способен обнажить клыки и перегрызть врагу глотку.

Рэйвену такое сравнение пришлось по душе. Губы его расплылись.

– Я редко видел, как ты улыбаешься, – заметил Фергус. – Тем ценнее твоя улыбка стала для меня.

Йорик уселся напротив.

– Так какими будут наши дальнейшие действия, милорд?

– Мы будем выжидать.

– Признаться, я даже не думал, что эта невероятная затея, которую вы придумали, выгорит.

– Ты редко верил в меня, Йорик, – сказал лорд Фергус, накалывая на вилку очередной кусок баранины. – Но всё равно оставался предан мне, даже когда мои затеи были откровенно безумными.

– Безумнее этой я затеи не припомню, – старик показал свой щербатый рот.

– Да уж, здесь я превзошёл самого себя, – усмехнулся лорд Двуречья. – Поглядим, что будет дальше. Когда в плане слишком много предусмотренных мелочей, то любое вмешательство судьбы, что отклоняет его и мешает карты, превращает такой план в катастрофу. Я предпочитаю наблюдать, делать выводы и действовать в соответствии со сложившейся ситуацией. – Он прожевал кусок мяса, прежде чем продолжил. – Мы свой ход сделали. Поглядим же теперь за тем, что предпримут остальные игроки.

– Вы полагаете, что это игра? – удивился старик.

– Разумеется. Старая добрая игра, древняя как мир. Быть может в ней очень много игроков и правила на первый взгляд кажутся сложными, но на самом деле всё просто. Несколько лордов, обладающих армиями, и умирающий король разыгрывают партию, в результате которой победитель занимает трон и водружает на голову корону.

– Корона у вас уже есть, милорд, – хохотнул Рэйвен.

– Значит дело за малым, – пошутил в ответ Фергус.

– Так мы будем ждать смерти короля?

– Само собой, как и все остальные игроки. Иногда лучше набраться терпения, чем необдуманно рваться в бой.

– Что же мы будем делать, когда король отойдёт в мир иной? – спросил Йорик.

– Дадим нашим милым лордам время, – спокойно ответил Фергус Клэптон. – Жажда власти опьяняет и заставляет действовать необдуманно, полагаясь лишь на военное превосходство. Как только Эрик Уорд умрёт, они бросят все свои военные силы, чтобы скорее захватить Стронгхолд и королевский дворец. Но город не падёт так быстро, как им хочется. Кто бы из них не начал осаду первым, тут как тут подоспеют и другие жаждущие власти.

– Они сцепятся между собой. – Рэйвен начинал понимать, что задумал его лорд.

– Как бешенные и голодные псы, – подтвердил его слова хранитель Красного Пика. – В этой стычке они растеряют, добрую половину своих войск, в то время как другая останется изможденной. В это время мы приберём к рукам их опустевшие замки, но прежде моё многотысячное войско варваров возьмёт Хэвенгейт. У нас в руках в один миг окажутся обширные территории юго-запада и несколько важных твердынь, а наш враг, уставший и разбитый, лишится поддержки и тыла.

– И тогда мы нанесём удар по Стронгхолду.

– Всё верно, мой Снежный медведь. К тому времени эта задача станет намного проще. Мы разобьём остатки армий врага и возьмём город. Вполне возможно, что люди там уже настолько устанут от смертей и голода, что сами откроют нам ворота.

– Не стоит рассчитывать на лёгкую победу, – потряс головой Йорик.

– Никто не говорил, что победа достанется нам легко. – Лорд Фергус Клэптон наколол на вилку последний кусок прожаренного мяса. – Но я уже ясно чувствую, какой сладкий у неё будет вкус.

 

* * *

 

Лошади шагнули на лёд.

Молодой лорд, вновь облачившийся в свои изящные и нарядные одежды, обернулся, чтобы в последний раз поглядеть в глаза своей молодой жены. Сиггрид стояла на берегу в окружении сотни воинов рядом со своим хмурым отцом – Гуннаром.

– Я вернусь, – пообещал он ей. – Очень скоро ты сядешь на трон рядом со мной, и мы будем править вместе, моя королева.

Лёгкая улыбка, больше похожая на ухмылку, тронула её губы, но в глазах янтарного цвета пылала любовь к своему высокородному мужу из замка, что стоял за рекой. Настоящая ли или наигранная?

Фергус слегка натянул поводья, и конь зашагал вперёд. Рэйвен держался рядом с ним.

– Леди Сиггрид не расстроилась из-за вашего скорого отъезда, милорд? – спросил он.

– Леди Сиггрид, – передразнил его лорд Фергус, усмехаясь. – Никакая она не леди, Рэйвен. Ни одна леди не способна поднять боевой топор выше своей головы, не говоря уж о том, чтобы размозжить им чью-то башку. Ни одна леди не позволит себе вытворять в постели то, что делала этой ночью Сиггрид. – Его лицо изобразило блаженство. – Дам тебе совет, мой друг. Прежде чем ты женишься на какой-нибудь знатной зазнайке, которую все вокруг будут звать леди, опробуй-ка любви с необузданной дикаркой. Такого ты больше никогда и ни с кем не переживёшь, ты уж поверь мне.

Щёки Рэйвена покрылись густым румянцем.

– Мой снежный медведь стал красным, – расхохотался лорд. – Брось ты это, парень. Тебе в твои годы давно было бы пора обрюхатить какую-нибудь кухарку из замка, а ты всё краснеешь от подобных разговоров.

– Простите меня, милорд, – юноша сгорал от стыда.

– Как ты можешь командовать армией, если разговоры о женщинах до сих пор бросают тебя в краску? – спросил лорд, но увидев, что его слова задели Рэйвена, решил не напирать на парня. – Ладно, всё это дело поправимое, друг мой.

– А что же с леди Харой, мой господин? – позволил себе спросить Йорик, когда они отъехали достаточно далеко, чтобы варвары не смогли их услышать.

Молодой лорд нахмурился. Ему не очень нравилось говорить на эту тему, но и вечно убегать от ответов на вопросы он не мог.

– Леди Хара, – печально промолвил он. – Я женился на ней шесть лет назад, Йорик. Ей было шестнадцать тогда. Помню нашу свадьбу. Уже тогда она имела болезненный вид. До сих пор вспоминаю, какой бледной была её кожа в тот день, Хара едва достояла до конца церемонии. За все годы, проведённые с ней в браке, я запомнил её вечно хворающей. Здоровье моей супруги ухудшалось с каждым годом. В последние несколько месяцев она вообще не поднимается с постели, а недавно и говорить перестала. – Лорд обернулся к старику и Рэйвену. – Знаю, многие считают меня бездушным чудовищем, раз я решился жениться на другой, в то время, как первая жена моя ещё жива. Возможно, мой поступок и ужасен отчасти, но никто не смеет обвинять меня в том, что я не любил Хару. Десятки лекарей являлись в Красный Пик по моему зову. Я растратил добрую половину казны на то чтобы разыскать лучших целителей со всего света, но никто не смог ей помочь.

Фергус умолк на какое-то время, словно борясь с чем-то внутри себя.

– Тяжёлые времена наступают, – изрёк он. – Мне нужна поддержка. Когда я сяду на трон, то рядом со мной должна быть женщина, но леди Хара уже никогда не встанет с постели. По словам знахарей, ей осталось не больше месяца. Если боги смилостивятся к ней, то она покинет наш мир даже раньше, чем Эрик Уорд. И когда престол станет моим, то мне как королю будет нужна королева – красивая и здоровая женщина, которая родит мне наследника. – Лорд гордо поднял голову. – Сиггрид уже возможно носит моего ребёнка под сердцем. Свой долг, как муж, перед леди Харой я исполнил сполна. Я буду с ней рядом, сколько это возможно, и похороню её после смерти, но эта женщина бесплодна и смертельно больна. Ей никогда не стать моей королевой.

– Ваша правда, милорд, – кивнул Йорик.

Рэйвен не знал, действительно ли старик согласен с мнением своего господина, или просто решил не ставить его слов под сомнение, как привык это делать всегда. Но от чего-то слова лорда Фергуса резали юношу больнее ножа. Он знал леди Хару. Как сам лорд и вся его семья, она всегда была добра к нему. Перед глазами Рэйвена на миг всплыло её бледное осунувшееся лицо. Когда-то она была несказанно красивой, но годы болезни жестоко обошлись с ней.

Беляк не помнил, когда в последний раз слышал её голос, и ему сделалось грустно на душе, когда он представил, как хоронят леди Хару, а её муж – лорд Фергус идёт к трону, ведя за руку другую – красивую, сильную и здоровую Сиггрид. От горького чувства несправедливости ему сделалось не по себе и слёзы почему-то навернулись на глаза сами собой. Рэйвен и не помнил, чтобы плакал когда-то, но сейчас, думая о леди Харе эмоции лезли через край.

– Она красиво пела, – случайно обронил он.

– Кто? – не понял Фергус.

– Леди Хара. У неё был чудный голос.

Лорд состроил кислую мину и отвернулся. Он не хотел говорить о своей умирающей жене, но не потому, что ему было тяжело от осознания скорой утраты. Рэйвен знал это. Он уходил от этой темы, потому что хотел выкинуть жену из головы. Теперь у него была другая – та, которую он хотел. Эта другая была способна дать ему то, чего он желал: красивое здоровое тело, сына и непобедимую армию. И Рэйвен временами ненавидел своего лорда за это, не понимая, почему люди бывают так жестоки друг с другом.

Леди Хара просто была другой, такой же другой, как и Рэйвен. Если бы она могла выбирать, то родилась бы здоровой, но боги уготовили ей другую судьбу, и теперь ей было суждено лежать одной в холодной постели, преданной и оставленной всеми, даже своим любимым мужем, не в силах что-либо изменить. Она стала белой вороной Красного Пика.

А уж Рэйвен лучше всех остальных знал, каково это.

 

* * *

 

В замке их встретили без торжества и оваций. Безрадостные часовые стояли на стенах Красного Пика. Конюхи поглядывали на въехавших наездников искоса, будто это не их лорд явился обратно домой. Навстречу им вышел гвардеец в доспехах багрового оттенка, с голубым плащом, развевающимся позади.

– Сир Ричард, рад видеть вас, – радостно приветствовал его лорд Фергус, соскакивая с седла.

– Взаимно, милорд. – Человек учтиво поклонился, сохраняя серьёзность на мужественном лице.

Прежде Ричард Эллингтон походил на тех рыцарей, которых описывают в сказках и по которым сходят с ума юные девушки из высших сословий. Светловолосый, голубоглазый, в сияющих доспехах – он был прекрасен и статен. Но годы брали своё и некогда красивое и гладкое лицо, сейчас покрылось морщинами и шрамами, волосы, которые уже тронула седина, поредели, но клинком рыцарь владел всё также безупречно, как и раньше. Уроки Ричарда Эллингтона нравились Рэйвену более прочих, хотя искусству фехтования его учили и мастер над оружием, и командующий стражей замка Алфи Уэйн, и другие рыцари Двуречья, даже сам Фергус Клэптон дал ему пару уроков когда-то.

– Как обстоят дела в моих землях, сир? – поинтересовался владыка Двуречья, когда они вошли в тёплые помещения замка.

– Всё как прежде, милорд, – лениво ответил рыцарь. – Оружейная работала все дни в ваше отсутствие, наш арсенал пополнился в разы. Думаю, в скором времени мы сможем перевооружить весь замок в соответствии с вашим указом. Двумя днями ранее был очищен ров, каменщики укрепили четыре сотни метров стены, но впереди ещё много работы…

– Это всё хорошо, – прервал его лорд, когда они вошли в длинную залу, где когда-то отец Фергуса, а теперь и он сам принимали гостей и знаменосцев, а в свободное время обсуждали с советниками важные вопросы. – Меня больше интересуют настроения, царящие в народе. Что говорят обо мне мои подданные?

Фергус сел на деревянное обитое мягкой тканью сидение, что стояло в дальнем конце зала, и огляделся. Узкие окна, неровные потолки – Красный Пик не блистал очарованием и убранством, но в королевском дворце всего этого будет предостаточно.

Ричард Эллингтон прочистил горло.

– Не тяните, сир. Я видел лица своих людей, когда въезжал в замок и прекрасно понимаю, что дела обстоят не лучшим образом.

– Это так, милорд, – кивнул рыцарь. – Люди обеспокоены небывалым скоплением варваров на противоположном берегу Кровавого Ручья. Я делал всё возможное, чтобы пресечь возникновение нежелательных слухов, но они всё же разрастаются и пускают глубокие корни. Все вокруг говорят о том, что вы заключили союз с варварским вождём. Это пугает людей.

– Что ж, хотя бы объяснять им всё самому не придётся. Если раньше все эти разговоры оставались на уровне слухов, то теперь их уже не назовёшь чепухой.

– Значит, ваш план всё-таки сработал? – Лицо Ричарда Эллингтона было мрачнее тучи.

– Да, сир, как бы вам это не нравилось, но союз заключён. Теперь я женат на дочери Гуннара Двуглавого и у меня в подчинении шесть тысяч свирепых воинов. – Лорд причмокнул от удовольствия, произнося эти слова. – С таким войском мы сможем выступить на Стронгхолд, а не стоять в стороне в ожидании своей участи. Народ Двуречья возненавидит меня за это, но со временем им придётся смириться и понять, что всё, что я сделал, было ради их защиты.

Рыцарь, судя по всему, был не совсем согласен с Фергусом, но тактично промолчал. Кроме того произнесённая лордом цифра заставила содрогнуться даже его. Шесть тысяч воинов – это достаточно весомый аргумент.

– В таком случае, я надеюсь, что наши новые союзники выполнят свою часть уговора и это не обернётся проблемой для нас самих, – сухо произнёс Ричард.

– Они выполнят уговор, будь уверен. Одна из них теперь делит со мной брачное ложе. Им льстит сама мысль о том, что варварская девчонка может стать королевой, а сын, которого она мне подарит – унаследовать корону. Я пообещал им столько золота и земель, что у них почти помут<

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: