 |
Послевоенные этапы истории лысенковщины
|
|
|
|
После победоносного окончания Великой Отечественной войны началась титаническая работа по восстановлению разрушенного хозяйства страны. Надо было не только построить жилье для миллионов людей, лишившихся крова, пустить новые фабрики и заводы, но и фактически заново наладить сельскохозяйственное производство на огромных территориях. Однако, хотя в ряде стран мира к концу 40-х гг. биология и сельскохозяйственная наука значительно продвинулись вперед, прежде всего, на основе реализации фундаментальных достижений генетики, в Советском Союзе такой прогресс был практически невозможен, так как именно генетика наиболее пострадала от лысенковщины.
Прогресс науки и техники, возникновение атомной промышленности и последовавшее возвышение роли ученых в мире пробудили у многих советских биологов и специалистов сельского хозяйства надежды, что лысенковщина останется в прошлом, что удастся показать всю нелепость развиваемых лысенковцами взглядов, их антинаучную сущность и заново утвердить научные основы генетики. И в послевоенные годы вновь разворачиваются дискуссии по важнейшим вопросам биологии. В истории лысенковщины наступает второй этап.
Новые дискуссии носили иной характер, чем дискуссии 30-х гг. Они уже не сводились к обсуждению теоретических и методологических проблем биологии, а стали более конструктивными. К этому времени развитие фундаментальной генетики дало ощутимые практические результаты. Изменилось экономическое положение именно экспериментальных направлений биологии. Уже нельзя было игнорировать необходимость использования мутантов при получении, например, продуцентов антибиотиков. Это доказывали не только работы зарубежных ученых, но и блестящие достижения советских микробиологов 3. В. Ермольевой, Г. Ф. Гаузе и других, получивших антибиотики пенициллин и грамицидин С. Начала формироваться база будущих молекулярной биологии и молекулярной генетики, биотехнологии. Были сделаны решающие шаги к установлению химической природы гена, само существование которого отвергалось Лысенко. Все это подрывало ламаркистские позиции лысенковцев.
|
|
|
Однако была еще одна причина необходимости дискуссий. Т.Д. Лысенко с помощью своих сподвижников стремился к созданию собственного «учения», некоей новой биологии, которая должна была заменить дарвинизм. Сплочение биологов против Лысенко произошло потому, что он все чаще стал выступать по эволюционным проблемам, утверждая явные нелепости. Поэтому дискуссии в 40-х гг. велись уже не столько по генетическим проблемам, сколько по вопросам внутривидовых отношений, а позднее (1953–1958) – по вопросам видообразования.
Новая смелая критика в адрес Т. Д. Лысенко и его «мичуринской агробиологии» была начата в 1946 г. в журнале «Селекция и семеноводство» статьей «Дарвинизм в кривом зеркале», написанной известным ботаником и селекционером академиком ВАСХНИЛ П.М. Жуковским. Это был авторитетный ученый, прекрасный специалист, которого к тому же нельзя было обвинить в оторванности от практики – в 1943 г. он был отмечен Сталинской премией «за открытие новых видов пшеницы и ржи и получение из них высокоценных в хозяйственном отношении гибридов». И его критика лысенковской «версии» теории эволюции, отвергавшей внутривидовую борьбу, была очень весомой. В 1946 г. членом-корреспондентом АН СССР был избран Н.П. Дубинин, представитель школы классической генетики, и избран, несмотря на ярые протесты самого Лысенко. В ноябре 1947 г. в Московском государственном университете прошла дискуссия по поводу отрицания Лысенко внутривидовой борьбы за существование. Уничтожающую критику взглядов Лысенко дали крупнейшие биологи – академик И. И. Шмальгаузен, профессора Д.А. Сабинин и А.Н. Формозов. Дискуссия собрала огромную аудиторию ученых и студентов, но лысенковцы участия в ней не приняли: было ясно, что политические нападки лишь вызовут симпатии к ученым, а противопоставлять что-либо серьезное своим оппонентам лысенковцы не могли. В феврале 1948 г. в МГУ прошла широкая конференция по основам дарвинизма (лысенковцы снова отсутствовали), где было заслушано 40 докладов, большинство из которых полностью отрицали лысенковский «передовой дарвинизм». Основной доклад на конференции сделал И.И. Шмальгаузен.
|
|
|
Весной 1948 г. с группой биологов, выступавших против лысенковского диктата в науке, встретился заведующий сектором науки ЦК ВКП(б) Ю.А. Жданов (сын А.А. Жданова), химик-органик по образованию. Этой встрече предшествовали письма, которые стали поступать в ЦК после войны и в которых весьма обстоятельно разоблачалась теоретическая несостоятельность и практическая вредность лысенковских концепций. В апреле 1948 г. Ю.А. Жданов выступил в Политехническом музее на семинаре пропагандистов с большой лекцией, в которой критиковал Лысенко за псевдонаучные теории и безответственные обещания практических достижений.
Над Лысенко и его сторонниками нависла угроза полного краха, так как в условиях свободной критики «мичуринская агробиология» не могла существовать. Лысенко идет на крайний шаг; он пишет И.В. Сталину и А.А. Жданову жалобу на Ю.А. Жданова. Одновременно Лысенко развернул новую рекламную кампанию, обещая небывалые урожаи – на этот раз от ветвистой пшеницы.
Реакция на письмо последовала в июле 1948 г., когда с санкции Сталина были отменены выборы академиков ВАСХНИЛ, и вакантные места были заполнены путем назначения 35 академиков по списку, составленному Лысенко и подписанному Сталиным. А 31 июля – 7 августа 1948 г. состоялась сессия ВАСХНИЛ, на которой с докладом «О положении в биологической науке» выступил Т.Д. Лысенко. Характерно заявление Лысенко в заключительном слове на сессии: «Меня в одной из записок спрашивают, каково отношение ЦК партии к моему докладу. Я отвечаю, что ЦК партии рассмотрел мой доклад и одобрил его». Вся сессия прошла в стиле, уже отработанном в так называемых дискуссиях 30-х гг. По существу, никаких научных споров не было – было жесткое административное подавление противников, замешанное на идеологических обвинениях. Несмотря на это, нашлись люди, которые до конца отстаивали истину в науке. О достижениях и перспективах генетики говорил И.А. Рапопорт. Ректор МСХА им. К.А. Тимирязева В.С. Немчинов в заключительном слове на сессии смело сказал:
|
|
|
«Я считаю, что хромосомная теория наследственности вошла в золотой фонд науки человечества, и продолжаю держаться такой точки зрения».
Но это уже ничего изменить не могло. 7 августа было помещено в «Правде» письмо Ю.А. Жданова Сталину, где он каялся за критику в адрес Лысенко. «Мичуринская биология» стала партийной платформой, и отрицание лысенковских догм угрожало исключением из членов партии.
Последовали массовые «признания правильности» лысенковских положений. Министром высшего образования СССР С.В. Кафтановым и министром сельского хозяйства СССР И.А. Бенедиктовым были изданы приказы об увольнении многочисленных ученых и преподавателей – противников Лысенко. В приказе Бенедиктова утверждалось, что в научных учреждениях министерства «до последнего времени имели распространение работы, основанные на реакционных воззрениях менделизма–морганизма». Предполагалось «искоренить из практики работы научно-исследовательских учреждений антимичуринские методы работы и в дальнейшем научно-исследовательскую работу целиком базировать только на передовом учении Тимирязева – Мичурина – Вильямса – Лысенко». В приказе был и следующий пункт:
«Изъять из употребления программы и пособия, не отвечающие требованиям воспитания специалистов сельского хозяйства в духе учения Мичурина – Вильямса».
Приказами Кафтанова из университетов и других вузов страны было уволено большое число ученых-биологов, среди которых были выдающиеся ученые, известные во всем мире. Они увольнялись «как не обеспечившие воспитание советской молодежи в духе передовой мичуринской биологии». Предлагалось пересмотреть составы кафедр, учебные и научные программы, программы и планы подготовки аспирантов; перечислялись учебники, которые надлежало «изъять из обращения как пропагандирующие реакционные теории менделизма–морганизма». Общее число уволенных, пониженных в должности или отстраненных от руководящей работы после сессии ВАСХНИЛ 1948 г. исчислялось тысячами. Из Московского университета были уволены академик И.И. Шмальгаузен, ученый с мировым именем физиолог растений Д.А. Сабинин (впоследствии он покончил с собой, не выдержав травли), академик В.Н. Шапошников, профессор М.М. Завадовский, Р.Б. Хесин-Лурье (впоследствии, после восстановления исследований по генетике, он стал членом-корреспондентом АН СССР, Лауреатом Ленинской премии). Из Горьковского университета был уволен С.С. Четвериков (работавший там с 1935 г.), из Киевского – С.М. Гершензон, из Воронежского – Н.П. Дубинин.
|
|
|
Сессия ВАСХНИЛ 1948 г. знаменовала расширение монополии Т. Д. Лысенко на всю советскую биологию. Прежде всего она открыла путь к разгрому цитологии. По образцу сессии ВАСХНИЛ было проведено специальное совещание Биологического отделения АН СССР, одобрившее «учение О.Б. Лепешинской». Лепешинская, начиная с 30-х гг., выступала с публикациями, в которых, основываясь больше на вульгаризированных до неузнаваемости высказываниях Ф. Энгельса, утверждала, что ею открыто образование клеток из бесструктурного «живого вещества». Этим отвергалось положение Р. Вирхова, который в 1855 г. ввел тезис: «клетка образуется только от клетки». Этот тезис, разделяемый всеми биологами, Лепешинская объявила идеалистическим, метафизическим. Никто всерьез не воспринимал «открытия» Лепешинской, но в 1945 г. издание ее книги поддержал Т. Д. Лысенко. Ее книга «Происхождение клеток из живого вещества и роль живого вещества в организме» вышла с предисловием Лысенко. Для него «учение Лепешинской» стало одним из важных разделов «мичуринской биологии», так как с помощью этого «учения» Лысенко объяснял «превращение» одного вида организмов в другой. Так, на совещании в Биологическом отделении АН СССР Т.Д. Лысенко объяснил, что, в соответствии с учением Лепешинской, превращение пшеницы в рожь, например, происходит в результате «появления в теле пшеничного растительного организма крупинок... ржаного тела».
Теперь Лысенко вел борьбу уже не только с генетиками, но и цитологами, гистологами, микробиологами, эмбриологами. Присуждение Лепешинской Сталинской премии вне очереди и сообщение ею в печати о внимании Сталина к ее работе превратило учение Лепешинской (как ранее «мичуринскую биологию») в политическую платформу, критика которой рассматривалась как «антисоветская акция» со всеми вытекающими последствиями.
|
|
|
Однако «реорганизация» биологии на этом не закончилась. В июне 1950 г. под руководством академика К. М. Быкова была проведена Научная сессия, посвященная проблемам физиологического учения академика И. П. Павлова, Образцом для ее проведения служила все та же сессия ВАСХНИЛ 1948 г. Объектами критики были избраны академики Л.А. Орбели, П.К. Анохин и И.С. Бериташвили. Особенно резкими были обвинения в невнимании к изучению второй сигнальной системы. Это было обусловлено тем, что перед самой сессией вышел очередной «гениальный труд» Сталина «Марксизм и вопросы языкознания», а проблема языкознания непосредственно связана с речью – второй сигнальной системой.
Созданный Научный совет по проблемам физиологического учения академика И.П. Павлова стал пресекать все так называемые извращения павловского учения (хотя идеи И.П. Павлова имели к этому еще меньшее отношение, чем идеи Мичурина к лысенковщине), начались гонения на крупных физиологов (начиная с Л.А. Орбели и его учеников).
В результате возникла та псевдонаучная конструкция, которой Т.Д. Лысенко и его приспешники стали заменять основы биологии в научно-исследовательской работе, сельскохозяйственной практике и преподавании биологических, сельскохозяйственных и медицинских дисциплин. Прежде всего Лысенко отрицал существование генов как материальных носителей биологической информации, с которыми связана наследственность организмов. Он утверждал, что наследственностью обладает весь организм. Эта абсурдная идея была, однако, положена (без всяких экспериментальных подтверждений!) в основу множества разработанных лысенковцами практических рекомендаций, связанных с использованием в научной, селекционной работе и сельскохозяйственной практике методов вегетативной гибридизации как одного из кратчайших путей, утверждал Лысенко, получения новых форм растений «с измененной наследственностью». Это был принципиально неверный путь, который вел к разрушению основ селекционной работы и принципов семеноводства.
Важнейшим положением, которое активно проповедовал Лысенко, было ламаркистское представление о наследовании благоприобретенных признаков. Это положение также широко использовалось Лысенко при разработке практических рекомендаций. Утверждалось, в частности, что создание хороших условий при содержании скота не просто повышает привесы, надои, жирность молока, но и позволяет рассчитывать на закрепление этих свойств в потомстве. Результаты, конечно, были ужасными для сельского хозяйства, тем более, что внедрение рекомендаций лысенковцев сопровождалось забоем животных-производителей, уничтожением чистопородных стад и т. п.
Итогом вышеназванных сессий и конференций было создание совершенно специфической структуры советской биологии. Она загонялась в русло трех официально разрешенных направлений: мичуринской агробиологии, учения о живом веществе и павловской физиологии (последнее направление лишь условно можно было назвать павловским).
Такая структура биологии не имела ничего общего со структурой нормально развивающейся биологии того времени. Советская биология оказалась оторванной от мировой науки как раз в тот период, когда пошло ускоренное развитие науки и производства, стал все более усиливающуюся роль в развитии человеческого общества играть научно-технический прогресс; в науке начался период революционных изменений и усиливающихся междисциплинарных взаимодействий.
Отрыв советских ученых от мирового научного сообщества прямо вел к крупному стратегическому отставанию нашей биологии, что и подтвердили события в мировой науке в последующие годы. Фактически был разрушен механизм использования достижений фундаментальной биологии в практике, что привело к нарастающему отставанию нашего сельского хозяйства и медицины в области внедрения наиболее передовых технологий и методов – это прямая вина Лысенко и его сторонников.
На этом, втором этапе своей истории лысенковщина не только охватила всю биологию. Она вызвала к жизни попытки провести такие же «реорганизации» в других естественных науках, а также в математике. Кибернетика была объявлена «буржуазной лженаукой», и это одна из причин нашего отставания в развитии вычислительной техники. Были попытки осуществить идеологизацию химии (критика «теории резонанса»), попытки навязать идеологические дискуссии в физике. Опыт внедрения лысенковских догм сыграл серьезную отрицательную роль в формировании условий развития науки, складывающихся в период культа личности. Большой отряд философов, выросший и накопивший «опыт» в распространении лысенковских взглядов, активно содействовал распространению «борьбы с космополитизмом», охватившей не только науку, но и другие сферы общественной жизни (особо отрицательную роль в этом сыграл философ академик М.Б. Митин, включившийся в биологические дискуссии еще в 30-х гг.).
Итоги второго этапа истории лысенковщины были удручающими. Кратко они сводились к следующему.
Были окончательно ликвидированы исследования по наиболее передовым и, как показали дальнейшие события, перспективным направлениям современной биологии. Результатом была утрата позиций в наиболее важных стратегических направлениях биологии, а также разработке новых биологических технологий. Несмотря на многолетние усилия, эти последствия не устранены полностью до сих пор.
Научная база сельского хозяйства была уничтожена и заменена лысенковскими рецептами, что привело к огромным потерям в сельскохозяйственном производстве.
Искоренение преподавания основ современной научной биологии привело к появлению поколений специалистов, которые получили искаженное представление об основах науки, не были подготовлены методически и методологически, не освоили научный подход к постановке задач и оценке результатов. Эти потери относятся к числу тех, которые до сих пор не преодолены и оказывают серьезное тормозящее действие на прогресс биологии в нашей стране.
Распространение лысенковщины привело к исключительной по своим масштабам и исторически беспрецедентной дискредитации советской науки за рубежом. Насаждение лысенковщины в социалистических странах отталкивало ученых этих стран от социализма, подрывало авторитет СССР. В капиталистических странах это вело к подрыву авторитета коммунистических партии, прежде всего среди творческой интеллигенции.
«Опыт» лысенковщины пытались распространить на другие науки. И возникшая атмосфера страха и неуверенности повлияла на прогресс советской науки в целом.
В третий этап своей истории лысенковщина вступила после смерти Сталина. Перемены, которые начались в стране, XX и XXII съезды КПСС значительно повлияли на условия развития советской науки. Советская наука и техника обеспечили первый прорыв в космос, и «эффект спутника» резко поднял репутацию советской научно-технической мысли.
Важные события происходили и в мировой биологии. В 1953 г. было сделано открытие, которое не могли игнорировать не только биологи, но и представители других естественных наук, а также математики, – была создана модель молекулы ДНК и дано объяснение механизму действия генов. Наследственные механизмы стали объяснять с использованием понятия «биологическая информация», появилось понятие «биологический код», впервые введенное в книге австрийского физика Э. Шредингера «Что такое жизнь? С точки зрения физики» (1947), которая подвергалась особой критике и осмеянию со стороны лысенковцев.
В это время в нашей стране исследования по генетике были сосредоточены в Отделении биологических наук АН СССР, директором Института общей генетики АН СССР с 1940 г. был Т. Д. Лысенко. Поэтому крупнейшие ученые Советского Союза, среди которых были А.Н. Несмеянов (президент АН СССР в 1951– 1961 гг.), Н.Н. Семенов (лауреат Нобелевской премии, руководитель Отделения химических наук АН СССР, а затем вице-президент), И.В. Курчатов, И.Л. Кнунянц, М.А. Леонтович, А.Д. Сахаров, И.Е. Тамм, А. Н. Белозерский, В. А. Энгельгардт, А.Н. Колмогоров, М.А. Лаврентьев, С. Л. Соболев, М. М. Шемякин и другие, поддерживали продолжение исследований в области генетики, а затем стали создавать группы и лаборатории в учреждениях, не подведомственных Отделению биологических наук АН СССР. Снова началась критика в адрес Т.Д. Лысенко. Началась она с неожиданного эпизода еще при жизни Сталина, в 1952 г., когда «Ботанический журнал» опубликовал статью Н. В. Турбина, бывшего сторонника Лысенко, направленную против абсурдных утверждений Лысенко по вопросам видообразования. В «Ботаническом журнале» в последующие годы публиковались критические статьи в адрес Лысенко, сообщалось о фальсификациях научных данных, о несостоятельности многих его положений.
В 1955 г. в ЦК партии было направлено письмо с призывом покончить с лысенковщиной. Это письмо подписали 297 ученых-биологов, сопроводительное письмо к нему подготовили член-корреспондент АН СССР П. А. Баранов и академик Н. П. Дубинин. Кроме того, в ЦК было передано письмо 24 крупнейших ученых страны, работавших в области физики, химии и экономики (среди подписавших это письмо были П.Л. Капица, А.Д. Сахаров, И.Е. Тамм, Ю.Б. Харитон, Я.Б. Зельдович, М.А. Лаврентьев, В.Л. Гинзбург, Л.Д. Ландау, Г.Н. Флеров, Е.С. Варга и другие). В результате произошла смена руководства Отделением биологических наук АН СССР. Новому секретарю отделения В.А. Энгельгардту было предложено ликвидировать отставание в важнейших областях экспериментальной науки.
В Отделении биологических наук были проведены важные организационные мероприятия, в том числе направленные на реорганизацию старых лабораторий и институтов и создание новых, среди которых следует отметить Институт радиационной и физико-химической биологии (ныне Институт молекулярной биологии) АН СССР, Институт химии природных соединений (ныне Институт биоорганической химии им. М. М. Шемякина) АН СССР. Ряд лабораторий был создан в других отделениях АН СССР, а также в Институте атомной энергии. Поддержку генетическим исследованиям решительно оказывало руководство Сибирского отделения АН СССР (в 1957 г. начал создаваться Академгородок).
Однако и на этом этапе истории лысенковщины продолжал действовать ряд факторов, которые в 30–40-х гг. привели к возникновению «феномена Лысенко». Политические и социальные условия изменились, но широкое внедрение сторонников Лысенко в административно-государственный аппарат, в учреждения науки и высшей школы привело к появлению определенных сил, заинтересованных в сохранении лысенковщины. Среди тех, кто боролся против лысенковщины, наиболее важными были группы ученых, представлявших фундаментальную и академическую науку, а также игравших весомую роль в развитии атомных, космических и оборонных комплексов в нашей стране.
В этой ситуации решающей для сохранения позиций Лысенко оказалась поддержка Н.С. Хрущева. В декабре 1958 г. в «Правде» была помещена критическая статья в адрес «Ботанического журнала» и в защиту Лысенко. Эта статья предшествовала критическим замечаниям, сделанным Хрущевым в адрес противников Лысенко. В результате 20 января 1959 г. Несмеянов, Топчиев и Энгельгардт на заседании Президиума АН СССР вынуждены были заявить, что они недооценили мичуринскую биологию, и обещали принять меры к исправлению сделанных ошибок. Энгельгардт был заменен на посту академика-секретаря Отделения биологических наук Н.М. Сисакяном, поддерживавшим Лысенко.
Однако сопротивление Лысенко и его сторонникам продолжало нарастать, несмотря на поддержку руководства. В партийных документах хотя и высказывалась поддержка линии Лысенко, но были введены указания на значение физики и химии для развития биологии. Двойственной была и позиция Хрущева: поддерживая Лысенко, он вынужден был поддерживать и его противников, поскольку очень уж явными были негативные последствия лысенковщины. Так, у Хрущева получил поддержку репрессированный в годы культа личности ученый, крупнейший специалист по кукурузе Н. Н. Кулешов.
Академия наук СССР продолжала оказывать поддержку институтам и лабораториям, развивавшим исследования в области экспериментальной биологии. Особенно энергично это делались в Сибирском отделении АН СССР, затем в научном комплексе в Пущино, позднее в Межфакультетской лаборатории молекулярной биологии и биоорганической химии им. А.Н. Белозерского в МГУ. Большую роль в этом сыграл А. Н. Несмеянов, подвергавшийся за это все более сильному давлению со стороны Лысенко, что сыграло определенную роль в смещении Несмеянова с поста президента АН СССР в 1961 г.
Однако в Академии наук СССР, в других организациях продолжало укрепляться понимание того, что Лысенко наносит огромный вред советской науке, сельскому хозяйству, экономике. Необходимо отметить также, что в среде советских философов нашлись силы, которые взяли на себя нелегкий труд по разработке научных философских и методологических проблем современной биологии, прежде всего генетики. Наиболее видную роль в этом сыграли труды И.Т. Фролова, активно выступившего в конце 50-х гг. против лженаучного философствования, распространенного вокруг работ Лысенко, Его исследования в этой области суммированы в книге «Философия и история генетики. Поиски и дискуссии», вышедшей в 1988 г. в издательстве «Наука».
События приводили к необычным и смелым для тех времен формам протеста. Так, например, на выборах в АН СССР в июне 1964 г. была провалена кандидатура выдвигавшегося в академики Н. И. Нуждина, одного из одиозных сторонников Лысенко. Против его кандидатуры проголосовали 126 академиков, а поддержали лишь 20.
Восстановление в правах разгромленных направлений советской биологии началось в 1964 г. после октябрьского Пленума ЦК КПСС. В 1965 г. Лысенко был снят с поста директора Института общей генетики АН СССР. Лженаучная, основанная на подлогах и фальсификациях методика работы Лысенко была вскрыта на примере деятельности Экспериментальной научно-исследовательской базы АН СССР «Горки Ленинские», руководимой самим «народным академиком» (деятельность этой базы была изучена специальной комиссией Президиума АН СССР).
Урон, нанесенный лысенковщиной советской биологии, особенно генетике, не восполнен до сих пор. Тяжкие кадровые потери, утрата традиций в ряде важнейших направлений исследований привели к серьезному отставанию советской генетики от мирового уровня. Мы не можем сейчас воспользоваться всеми преимуществами и возможностями, которые предоставляет современная биология. Работа по восстановлению советской генетики началась, но она требует многих сил и экономических затрат. Требует она и притока новых кадров. Многие из нынешних школьников будут работать в научно-исследовательских лабораториях, в многочисленных сельскохозяйственных и биотехнологических центрах, использующих достижения современной генетики. И важно, чтобы их знания были подлинно научными, свободными от лженаучных догм, отражающими истинное состояние биологических проблем и все богатство накопленных в мире идей о путях и подходах к их решению, о перспективах развития современной биологии.
Струнников В.А., Шамин А.Н. Т.Д. Лысенко и лысенковщина. Разгром советской генетики в 30–40-х гг. // Биология в школе. – 1989. – № 2. – С. 15–20. Струнников В.А., Шамин А.Н. Т.Д. Лысенко и лысенковщина. Трудные годы советской биологии // Биология в школе. – 1989. – № 3. – С. 21–25.
|
|
|
