Приветствие германской социал-демократии 10 глава

Около 70 миллионов земли у 30 000 крупнейших помещиков и приблизительно столько же у 10 миллионов крестьянских дворов — таков основной фон картины. О ка­ких хозяйственных отношениях свидетельствует эта картина?

Тридцать тысяч крупнейших помещиков — главным образом, представители старо­го барства и старого

См. настоящий том, стр. 263—266. Ред.

308__________________________ В. И. ЛЕНИН

крепостнического хозяйства. Из 27 833 владельцев имений свыше 500 десятин — дво­рян 18 102, т. е. почти две трети. Громаднейшие латифундии, которые находятся в их руках, — в среднем приходится свыше 2000 десятин земли на каждого из этих круп­нейших помещиков! — не могут быть обрабатываемы инвентарем владельца и наем­ными рабочими. В значительной степени неизбежной является, при таком положении дела, старая барщинная система, то есть существование мелкой культуры, мелкого хо­зяйства на крупных латифундиях, обработка помещичьей земли инвентарем мелкого крестьянина.

Именно эта барщинная система и распространена, как известно, особенно широко в центральных, исконно-русских, губерниях Европейской России, в сердце нашего зем­леделия. Так называемые отработки представляют из себя не что иное, как прямое про­должение и пережиток барщинной системы хозяйства. Невозможные кабальные прие­мы хозяйства, вроде зимней наемки, работы за отрезанные земли, «круговой обработ-

1 90

ки» и т. д., и т. п. — это тоже барщина. Крестьянский «надел» является, при такой хозяйственной системе, способом обеспечения помещика рабочими руками, и не только рабочими руками, но и инвентарем, который, как бы жалок он ни был, служит для об­работки помещичьей земли.

Крайняя нищета массы крестьян, которые привязаны к своему наделу и не могут жить с него, крайняя примитивность земледельческой техники, крайняя неразвитость внутреннего рынка для промышленности, — таковы результаты этого положения ве­щей. И самым рельефным доказательством того, что в основе, в сути своей дело остает­ся неизменным вплоть до наших дней, является теперешняя голодовка 30 миллионов крестьянства. Только крепостническая задавленность, оброшенность, беспомощность массы закабаленных мелких хозяев может вести к таким ужасным массовым голодов­кам в эпоху быстро развивающейся и сравнительно высоко уже стоящей (в лучших ка­питалистических хозяйствах) земледельческой техники.

Коренное противоречие, которое ведет к таким ужасным бедствиям, незнакомым крестьянству Западной

____________________ СУЩНОСТЬ «АГРАРНОГО ВОПРОСА В РОССИИ»__________________ 309

Европы со времен средних веков, есть противоречие между капитализмом, высоко раз­витым в нашей промышленности, значительно развитым в нашем земледелии, и земле­владением, которое продолжает оставаться средневековым, крепостническим. Нельзя выйти из этого положения без крутой ломки старого землевладения.

Крепостническим является не только помещичье, но и крестьянское землевладение. Относительно первого дело так очевидно, что не возбуждает никаких сомнений. Заме­тим только, что уничтожение крепостнических латифундий, скажем, хозяйств свыше 500 десятин, не подорвет крупного производства в земледелии, а, напротив, усилит, разовьет его. Ибо крепостнические латифундии — опора мелкого кабального земледе­лия, а вовсе не крупного производства. На громаднейших участках земли, свыше 500 дес, почти невозможно или, по крайней мере, крайне трудно в большинстве местно­стей России ведение крупного хозяйства, обработка всей земли инвентарем владельца и вольнонаемным трудом. Понижение размера таких владений есть одно из условий ги­бели мелкого кабального земледелия и перехода к крупному капиталистическому про­изводству в сельском хозяйстве.

С другой стороны, и надельное крестьянское землевладение в России тоже остается средневековым, крепостническим. И дело не только в его юридической форме, изме­няемой теперь фельдфебельским разрушением общины и насаждением частной позе­мельной собственности, — дело также в его фактическом обличье, которое никаким разгромом общины не затрагивается.

Фактическое положение громадной массы мелких и мельчайших, большей частью, чересполосных крестьянских «парцелл» (= крохотных участков земли), отличающихся наихудшим качеством почвы (вследствие отмежевания крестьянской земли в 1861 году под руководством крепостников-помещиков и вследствие выпаханности земли), — не­избежно ставит их в кабальное отношение к наследственному владельцу латифундии, старому «барину».

Представьте только себе нагляднее эту картину: на 30 000 владельцев латифундий по 2000 десятин земли

310___________________________________ В. И. ЛЕНИН

приходится 10 000 000 крестьянских дворов с семидесятинным участком на «средний» двор. Ясно, что никакое разрушение общины, никакое создание частной поземельной собственности еще не в состоянии будет изменить кабалы, отработков, барщины, кре­постнической нищеты и крепостнических форм зависимости, вытекающих отсюда.

«Аграрный вопрос», порождаемый таким положением вещей, есть вопрос об устра­нении остатков крепостничества, сделавшихся невыносимой помехой капиталистиче­скому развитию России. Аграрный вопрос в России есть вопрос о крутой ломке старо­го, средневекового землевладения, как помещичьего, так и надельного крестьянского, — ломке, которая стала абсолютно необходимой вследствие крайней отсталости этого землевладения, крайнего несоответствия между ним и всей системой народного хозяй­ства, сделавшегося капиталистическим.

Ломка должна быть крутой, потому что несоответствие чересчур велико, потому что старое слишком старо, «болезнь чересчур запущена». Ломка во всяком случае и во всех ее формах не может не быть, по своему содержанию, буржуазной, так как вся хозяйст­венная жизнь России уже буржуазна, и землевладение непременно подчинится ей, не­пременно приспособится к велениям рынка, к давлению всемогущего в нашем тепе­решнем обществе капитала.

Но, если ломка не может не быть крутой, не может не быть буржуазной, то остается еще нерешенным, какой класс из двух непосредственно заинтересованных классов, по­мещичьего и крестьянского, проведет это преобразование или направит его, определит

его формы. Этому «нерешенному вопросу» мы посвятим следующую статью: «Сравне-

* ние столыпинской и народнической аграрной программы».

«Невская Звезда» № б, 22 мая 1912 г. Печатается по тексту

Подпись: Ρ. С. газеты «Невская Звезда»

* См. настоящий том, стр. 380—386. Ред.

НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ ПРЕДВЫБОРНОЙ МОБИЛИЗАЦИИ

Политические силы, участвующие в выборах в Государственную думу, почти все уже окончательно организовались. Во всяком случае, основные партийные группиров­ки наметились столь определенно, что ни о каких серьезных и существенных измене­ниях не может быть и речи.

Правительство давно начало избирательную кампанию. Правые, националисты, ок­тябристы «работают» при явной помощи администрации. Недавно опубликованный «Речью» и перепечатанный многими газетами циркуляр губернаторов к исправникам о принятии «мер» к недопущению «левых» кандидатов ни в уполномоченные (от кресть­ян особенно), ни в выборщики приподнимает немного завесу над «избирательной» ма­шиной министерства внутренних дел. Несомненно, все возможное — и невозможное — будет с этой стороны сделано против оппозиции. Недаром премьер Коковцов в речи перед московскими купцами так усиленно подчеркивал зловредность «оппозиции для оппозиции».

Но, если позволительно не сомневаться в усердии правительства и полиции на выбо­рах, то так же несомненно, что в настроении избирателей произошло и происходит ши­рокое изменение «влево». Никакие ухищрения правительства этого факта изменить не в силах. Напротив, ухищрения и «мероприятия» в состоянии только усилить недовольст­во. И легко понять, что

312__________________________ В. И. ЛЕНИН

если это недовольство выражается у крупной буржуазии «оппозиционной» речью Шу-бинского или «осторожным» намеком Рябушинского на желательность «культурных приемов управления» или ядовитыми шпильками министерству со стороны кадетской «Речи», — то у широкого круга «маленьких людей», зависящих от Рябушинских, Голо­виных и пр., недовольство гораздо острее и серьезнее.

Каковы же определившиеся политические группировки в лагере оппозиции, полити­чески выражающей это недовольство? Определилась «ответственная», либерально-монархическая оппозиция кадетов и прогрессистов. Блок между ними ясно знаменует, что кадеты гораздо «правее», чем они кажутся.

Определилась рабочая демократия, поставившая своей задачей не «поддержку» ка-детско-прогрессистской оппозиции, а использование ее конфликтов с правыми (нацио­налисты и октябристы в том числе) для просвещения и организации демократии. Опре­делилась, наконец, и буржуазная демократия: на конференции трудовиков она высказа­лась за соглашения «в первую очередь с с.-д.», не давая в то же время никакого опреде­ленного лозунга борьбы с контрреволюционным либерализмом к.-д., т. е. на практике колеблясь по-прежнему между теми и другими.

Каковы же итоги этой предвыборной «политической мобилизации» партий? Первый и основной итог, давно уже сделанный рабочей демократией, это — наличность трех, а не двух лагерей в борьбе. Либералам усиленно хочется представить дело так, что бо­рются, в сущности, два лагеря, и ликвидаторы, как было неоднократно показано, ска­тываются постоянно к этому же взгляду. За конституцию или против конституции? — формулируют разногласие двух лагерей кадеты. На деле же эта формулировка ровно ничего не определяет, ибо и октябристы уверяют в своей конституционности, да и во­обще речь должна идти не о том, что можно назвать конституцией и чего нельзя так назвать, а о точном содержании известных либеральных или демократических требова­ний.

_________________ НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ ПРЕДВЫБОРНОЙ МОБИЛИЗАЦИИ________________ 313

Три лагеря определяются именно содержанием требований, реальным различием классовых тенденций: лагерь правый или правительственный; либеральный или либе­рально-монархической буржуазии, стоящей на контрреволюционной почве; и демокра­тический. Вопрос идет при этом не столько о «шансах» при данной избирательной сис­теме, — нет, дело гораздо глубже, вопрос идет обо всем характере политической про­поведи во время выборов, обо всем идейно-политическом содержании избирательной кампании.

«Стратегия» либералов при таком положении дел ежедневно направляется на то, чтобы захватить гегемонию «всего» оппозиционного движения в свои руки. И либе­ральные «Запросы Жизни» выболтали тщательно утаиваемую «Речью» «тайну» этой стратегии. «Прогрессисты, — пишет г. Р. Б. в № 13 «Запросов», — открыли свою кам­панию многообещающим ходом (!), составив так называемый «беспартийный прогрес­сивный блок», обнаруживший с первых дней большую притягательную силу для оппо­зиционных политических кругов правее к.-д.». С другой стороны, «избирательная платформа Трудовой группы, несмотря на свою расплывчатость, — отчасти, может быть, благодаря ей, — отвечает на запросы широких кругов демократической интелли­генции». «При известных условиях, Трудовая группа могла бы выполнить левее к.-д. такую же роль, какую правее к.-д. приняла на себя группа прогрессистов. Оппозицион­ный фронт тогда состоял бы из подвижных и колеблющихся, но гибких крайних флан­гов и неподвижного, но упорного центра, что в стратегическом отношении имеет свои выгодные стороны и в политической борьбе».

Что у гг. Милюковых и Шингаревых на уме, то у Р. Б. на языке! Кадетам именно два «гибких» фланга и нужны: прогрессисты для уловления буржуазного третьеиюньского избирателя и «расплывчатые» демократы для уловления демократически настроенной публики. «Стратегия» эта действительно вытекает из природы самой кадетской партии. Это — партия контрреволюционных либералов, обманом ведущая за собой

314__________________________ В. И. ЛЕНИН

некоторые демократические слои вроде части приказчиков, мелких служащих и т. п. Такой партии как раз и нужен «беспартийный прогрессист» в качестве настоящей клас­совой опоры и расплывчатый демократ в качестве ходкой вывески.

Типом прогрессиста может служить помещик Ефремов и миллионер Рябушинский. Тип расплывчатого демократа — трудовик из народнического лагеря и ликвидатор из марксистского. Возьмите всю историю кадетской партии, — и вы увидите, что всегда она действовала именно так, чтобы на словах был у нее демократизм, а на деле «ефре-мовский и соответствующий Рябушинскому» либерализм. Начиная хотя бы с провала плана местных земельных комитетов 1906 года и кончая голосованиями за бюджет в III Думе или «лондонскими» лозунгами Милюкова и т. п., мы видим именно эту природу к.-д. партии и фальшиво-демократический наряд.

Неловкость г-на Р. Б. из «Запросов» так велика, что он нечаянно сказал правду, уси­ленно скрываемую от демократов и запутываемую либералами, Программа прогресси­стов, признается он, «ставит вопрос на твердую, реальную почву»! А в программе этой, кроме общих фраз чисто октябристского фасона (напр., «полное осуществление мани­феста 17 октября»), ничего нет. Твердой и реальной почвой называется почва буржуаз­ного либерализма до того умеренного, безответного, бессильного, что возлагать на него какие бы то ни было надежды прямо смешно. Те, кто был «мирнообновленцем» в 1907 году, — те, кто держался середины между кадетами и октябристами в III Думе, — вот кто именуется твердой и реальной почвой!

Миллионер Рябушинский — прогрессист. Орган этих или подобных прогрессистов — «Утро России». И не кто иной, как «Речь», орган кадетов, заключивших блок с прогрессистами, писала: «Всех довольнее (речью Коковцова) орган московских про­мышленников «Утро России»... Оно вторит Крестовникову: «Торгово-промышленная Москва вправе считать себя удовлетворенной»». И «Речь» добавляла от себя: «По­скольку это зависит от «Голоса Москвы» и «Утра России», они готовы

_________________ НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ ПРЕДВЫБОРНОЙ МОБИЛИЗАЦИИ________________ 315

не вести никакой линии и чувствуют себя удовлетворенными».

Спрашивается, где данные, что Ефремов или иные прогрессисты имеют «линию»? Таких данных нет. Поддержка подобного прогрессизма, все равно, называется ли он прогрессизмом или кадетизмом, есть не что иное, как сдача позиции демократией. Дру­гое дело — использование конфликтов между буржуазией и помещиками, между либе­ралами и правыми. Только так может ставить демократ свои задачи.

Ясное сознание контрреволюционности либерализма кадетов и прогрессистов необ­ходимо для выполнения этой задачи, для политического просвещения и организации тех чрезвычайно широких масс, которые экономически зависят от Ефремовых и Рябу­шинских. Отсутствие этого ясного сознания — главный недостаток, общий трудовикам и ликвидаторам. У трудовиков классовая характеристика либерализма вовсе отсутству­ет, у ликвидаторов фразы о «вырывании Думы из рук реакции», о приближении кадетов и прогрессистов к власти, о совершаемой ими исторически-прогрессивной работе (см. Мартова и Дана), все же в совокупности дает именно ту роль кадетского «фланга», ко­торой так доволен и Р. Б.

Субъективные пожелания трудовиков и ликвидаторов, конечно, не таковы, но дело не в их субъективных планах, а в объективной группировке общественных сил. А эта группировка, вопреки всем сторонникам идеи двух лагерей, вопреки злорадным крикам о дезорганизованности рабочей демократии (см. в той же статье г. Р. Б.), показывает нам ясно, что третий лагерь образовался. Его линия отчетливо выставлена и всем из­вестна. Рабочие-антиликвидаторы ведут эту линию, сплачивая всех демократов в борь­бе и с правыми и с либерализмом. Не делая себе никаких иллюзий насчет бессильного, раболепствующего во всех коренных вопросах перед реакцией либерализма кадетов, рабочие используют его столкновения с реакцией для себя, для своей классовой орга­низации, для своей демократии, которая зреет теперь бесшумно в толще

316___________________________________ В. И. ЛЕНИН

народных масс, порабощенных Ефремовыми и Рябушинскими.

Борьба правых с «ответственной» оппозицией должна послужить и послужит — бла­годаря антиликвидаторской тактике рабочих — развитию сознания и самостоятельной организации такой «оппозиции», которая на малопочетный титул «ответственной» не претендует.

«Невская Звезда» № б, 22 мая 1912 г. Печатается по тексту

Подпись: Б. Г. газеты «Невская Звезда»

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТАЧКА

С 1905 года в официальной статистике стачек, которую ведет министерство торговли и промышленности, введено было постоянное подразделение стачек на экономические и политические. Ввести это подразделение заставила жизнь, породившая своеобразные формы стачечного движения. Сочетание экономической и политической стачки — та­кова одна из главных черт этого своеобразия. И в настоящее время, при оживлении ста­чечного движения, интересы научные, интересы сознательного отношения к событиям требуют, чтобы рабочие внимательно присмотрелись к этой своеобразной черте рус­ского стачечного движения.

Прежде всего приведем несколько основных цифр, заимствуя их из правительствен­ной статистики стачек. В течение трех лет, 1905—1907 годов, русское стачечное дви­жение стояло на такой высоте, которой до тех нор не видал мир. Правительственная статистика считает только фабрики и заводы, так что и горные предприятия, и желез­ные дороги, и строительные работы, и многие другие отрасли наемного труда остаются неучтенными. Но даже и на одних фабриках и заводах бастовало в 1905 г. — 2863 ты­сячи человек, т. е. без малого 3 миллиона; в 1906 г. — 1108 тысяч, в 1907 г. — 740 ты­сяч. За все пятнадцатилетне с 1894 по 1908 год, когда в Европе начали систематически разрабатывать статистику стачек, самое большее число стачечников за год было в Аме­рике — 660 тысяч.

318__________________________ В. И. ЛЕНИН

Следовательно, русские рабочие впервые в мире развили такую массовую стачечную борьбу, которую мы видели в 1905—1907 годах. Теперь английские рабочие в области экономической стачки дали новый великий толчок движению. Передовая роль русских рабочих объясняется не тем, что они сильнее, организованнее, развитее западноевро­пейских, а тем, что в Европе не было еще великих национальных кризисов с самостоя­тельным участием пролетарских масс. Когда наступят эти кризисы, массовые стачки в Европе будут еще сильнее, чем в России в 1905 году.

Каково же было соотношение экономической и политической стачки в ту эпоху? Правительственная статистика дает на это следующий ответ:

Число стачечников в тысячах:

1905 1906 1907

в экономич. стачках............... 1439 458 200

в политич. стачках................. 1424 650 540

Всего............. 2 863 1108 740

Отсюда видна тесная и неразрывная связь обоих видов стачек. Самый высокий подъ­ем движения (1905 г.) отличается наиболее широкой экономической основой борьбы: политическая стачка в этом году покоится на прочной и солидной базе экономической стачки. Число экономических стачечников выше числа политических.

По мере упадка движения, в 1906 и в 1907 годах, мы видим ослабление экономиче­ской базы: число экономических стачечников падает до ⁴/ю всего числа стачечников в 1906 году и до ³/ю в 1907 году. Политическая и экономическая стачки, следовательно, взаимно поддерживают друг друга, составляя источник силы одна для другой. Без тес­ной связи этих видов стачки движение, действительно широкое, массовое, — и притом получающее общенародное значение, — невозможно. В начале движения нередко эко­номическая стачка обладает свойством будить и шевелить отсталых, обобщать движе­ние, поднимать его на высшую ступень.

____________________ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТАЧКА__________________ 319

Например, в первую четверть 1905 года экономическая стачка заметно преобладала над политической: на первую приходилось 604 тысячи стачечников, на вторую только 206. В последнюю же четверть 1905 года отношение стало обратным: на экономические стачки приходится 430 тысяч, а на политические 847 тысяч. Это значит, что в начале движения многие рабочие на первый план ставили экономическую борьбу, а во время наибольшего подъема — наоборот. Но связь экономической и политической стачки существовала все время. Без этой связи, повторяем, невозможно действительно великое и осуществляющее великие цели движение.

Рабочий класс при политической стачке выступает как передовой класс всего наро­да. Пролетариат играет в таких случаях роль не просто одного из классов буржуазного общества, а роль гегемона, т. е. руководителя, передовика, вождя. Те политические идеи, которые проявляются в движении, носят общенародный характер, т. е. затраги­вают основные, самые глубокие условия политической жизни всей страны. Такой ха­рактер политической стачки — как отмечают все научные исследователи эпохи 1905— 1907 годов — заинтересовывал в движении все классы и в особенности, конечно, наи­более широкие, многочисленные и демократические слои населения, крестьянство и так далее.

С другой стороны, без экономических требований, без непосредственного и немед­ленного улучшения своего положения, масса трудящихся никогда не согласится пред­ставлять себе общий «прогресс» страны. Масса втягивается в движение, энергично уча­ствует в нем, высоко ценит его и развивает героизм, самоотверженность, настойчивость и преданность великому делу не иначе, как при улучшении в экономическом положе­нии работающего. Иначе дело не может обстоять, ибо условия жизни рабочих в «обыч­ное» время невероятно тяжелы. Добиваясь улучшения условий жизни, рабочий класс поднимается вместе с тем и морально, и умственно, и политически, становится более способным осуществлять свои великие освободительные цели.

320__________________________ В. И. ЛЕНИН

Статистика стачек, изданная министерством торговли и промышленности, вполне подтверждает это гигантское значение экономической борьбы рабочих в эпоху общего оживления. Чем сильнее натиск рабочих, тем больше улучшений жизни они добивают­ся. И «сочувствие общества», и улучшение жизни есть результат высокого развития борьбы. Если либералы (и ликвидаторы) говорят рабочим: вы сильны, когда вам сочув­ствуют в «обществе», то марксист говорит рабочим иное: вам сочувствуют в «общест­ве», когда вы сильны. Под обществом следует понимать в этом случае всевозможные демократические слои населения, мелкую буржуазию, крестьян, интеллигенцию, близ­ко соприкасающуюся с рабочей жизнью, служащих и т. д.

Всего сильнее было стачечное движение в 1905 году. И что же? Мы видим, что именно за этот год рабочие всего больше добились улучшений жизни. Правительствен­ная статистика показывает, что на 100 стачечников в 1905 году только 29 кончали борьбу, ничего не добившись, т. е. терпели полное поражение. За 10 лет (1895— 1904) 52 стачечника из 100 кончали борьбу, ничего не добившись! Значит, массовый характер движения повысил успешность борьбы в громаднейших размерах, чуть не вдвое.

А когда движение стало ослабевать, — тогда стала уменьшаться и успешность борь­бы: в 1906 году из 100 стачечников 33 кончали борьбу, ничего не добившись или, вер­нее, потерпев поражение, а в 1907 году — 58; в 1908 году даже 69 из ста!!

Таким образом, научные данные статистики за целый ряд лет вполне подтверждают собственный опыт и наблюдение каждого сознательного рабочего относительно необ­ходимости соединения экономической и политической стачки и неизбежности такого соединения в действительно широком и общенародном движении.

Теперешняя волна стачечного движения, равным образом, вполне подтверждает этот вывод. В 1911 году число стачечников возросло вдвое против 1910 г. (100 тыс. против 50), но все же это число было крайне мало; чисто экономические стачки оставались сравни-

____________________ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТАЧКА__________________ ЗЦ

тельно «узким» делом, не получая еще общенародного значения. Напротив, все и каж­дый видят теперь, что именно такое значение получило стачечное движение текущего года после известных апрельских событий.

Крайне важно поэтому с самого начала дать отпор тому извращению характера дви­жения, которое стараются внести в него либералы и либеральные рабочие политики (ликвидаторы). Либерал г. Северянин в «Русских Ведомостях» поместил статью про­тив «примешивания» к первомайской забастовке экономических или «каких-либо» (вот даже как!) «требований», а кадетская «Речь» с сочувствием перепечатала главные места этой статьи.

«Связывать такие забастовки, — пишет г. либерал, — с моментом именно 1-го мая чаще всего неос­новательно... Да и странно как-то: празднуем день всемирного рабочего праздника и по этому случаю требуем прибавки в 10 проц. на миткаль таких-то сортов» («Речь» № 132).

Либералу «странно» то, что рабочему вполне понятно. Только защитники буржуазии и ее непомерных прибылей могут насмехаться над требованием «прибавки». А рабочие знают, что именно широкий характер требования прибавки, именно всесторонний ха­рактер стачек всего более привлекает массу новых участников, всего более обеспечива­ет силу натиска и сочувствие общества, всего больше гарантирует как успех самих ра­бочих, так и общенародное значение их движения. Поэтому против либерального из­вращения, проповедуемого г. Северяниным, «Русскими Ведомостями» и «Речью», надо решительно бороться и всеми силами предостерегать рабочих от подобных горе-советчиков.

Ликвидатор г. В. Ежов в первом же номере ликвидаторской газеты «Невский Го-

1 99

лос» выступает с таким же, чисто либеральным, извращением, хотя подходит к во­просу несколько с иной стороны. Г-н В. Ежов в особенности останавливается на стач­ках, вызванных наложением штрафа за первое мая. Справедливо указывая на недоста­точную организованность рабочих, автор из этого справедливого указания делает са­мые ошибочные и самые вредные для рабочих выводы.

322__________________________ В. И. ЛЕНИН

Неорганизованность г. Ежов видит в том, что на одной фабрике бастовали просто ради протеста, на другой присоединяли экономические требования и т. д. На самом же деле в этом разнообразии форм стачек нет еще ровно никакой неорганизованности: глупо представлять себе организованность непременно в виде однообразия! Неорганизован­ность заключается совсем не там, где ее ищет г. Ежов. Но еще гораздо хуже его вывод:

«Благодаря этому» (т. е. благодаря разнообразию стачек и различным формам сочетания экономики с политикой) «в значительном числе случаев принципиальный характер протеста (ведь, не за четвертак бастовали) стушевался, он был осложнен экономическими требованиями...»

Это поистине возмутительное, насквозь лживое и насквозь либеральное рассужде­ние! Думать, что требование «четвертака» способно «стушевать» принципиальный ха­рактер протеста, значит опускаться до уровня кадета. Наоборот, г. Ежов, требование «четвертака» не насмешечки заслуживает, а полного признания! Наоборот, г. Ежов, это требование не «стушевывает», & усиливает «принципиальный характер протеста»! Во-первых, вопрос об улучшении жизни есть тоже принципиальный и важнейший прин­ципиальный вопрос, а во-вторых, я не ослабляю, а усиливаю свой протест, когда про­тестую не против одного, а против двух, трех и т. д. проявлений угнетения.

Всякий рабочий с негодованием отвергнет возмутительное либеральное извращение дела г. Ежовым.

Ayr. Ежова это отнюдь не обмолвка. Он пишет дальше еще более возмутительные вещи:

«Собственный опыт должен был подсказать рабочим, что нецелесообразно осложнять свой протест экономическими требованиями, точно так же, как и обыкновенную стачку осложнять принципиальным требованием».

Неправда и тысячу раз неправда! Позор «Невскому Голосу», что он печатает такие речи. Вполне целесообразно то, что кажется г. Ежову нецелесообразным. И собствен­ный опыт каждого рабочего и опыт очень

____________________ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТАЧКА__________________ 323

большого числа русских рабочих в недавнем прошлом говорит обратное тому, чему учит г. Ежов.

Только либералы могут протестовать против «осложнения» хотя бы самой «обыкно­венной» стачки «принципиальными требованиями»; это во-первых. А во-вторых, глу­боко ошибается наш ликвидатор, меряя теперешнее движение меркой «обыкновенных» стачек.

И напрасно пытается г. Ежов прикрыть свою либеральную контрабанду чужим фла­гом, напрасно спутывает вопрос о сочетании экономической и политической стачки с вопросом о подготовке и той и другой! Конечно, подготовлять и подготовляться, при­том как можно основательнее, дружнее, сплоченнее, обдуманнее, тверже, все это весь­ма желательно. Об этом не может быть спора. Но подготовлять надо, вопреки г. Ежову, именно сочетание обоих видов стачек.

«Перед нами полоса экономических стачек, — пишет г. Ежов. — Было бы непоправимой ошибкой, если бы они переплетались с политическими выступлениями рабочих. Такое смешение вредно отрази­лось бы как на экономической борьбе рабочих, так и на политической».

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: