Взгляд на формирование девиантного поведения с точки зрения теории объектных отношений.

 

Мелани Кляйн, автор теории объектных отношений, полагала, что в основе их формирования лежит базальный конфликт меж­ду стремлением к удовольствию и стремлением к безопас­ности. С самого начала младенцу присущи два основных влечения: либидное и агрессивное, равновесие между кото­рыми постоянно колеблется. Развивающееся эго стремится овладеть влечениями и получать удовольствие от их удовлетворения в безопасных условиях. Материнская грудь является для младен­ца главным объектом, а мать — «всесильным существом, которое может избавить от любой боли и зла». Однако далеко не всегда грудное кормление и мате­ринская забота идеально соответствуют запросам ребен­ка. «В результате получается, что грудь, в виде психического представления, связанного с удовольствием и удовлетворени­ем, оказывается любимой и ощущается как «хорошая»; по­скольку же она является и источником фрустрации, она не­навидится и ощущается как «плохая». Этот контраст между «хорошей» и «плохой» грудью существует благодаря недостаточной интегрированности Эго и процес­сам расщепления внутри него. «Хорошая» грудь — внешняя и внут­ренняя — становится прототипом всех полезных и удовлетво­ряющих объектов, «плохая» же грудь — прототипом всех пре­следующих и угрожающих объектов» [28, стр. 159]. Таковы первичные формы объектных отношений, ко­торые способен развить человек в течение жизни. Спутанные представления о «плохом» и «хоро­шем» ведут к недифференцированным отношениям поглощения и отвержения (интроекции и проекции). Аг­рессия и зависть мешают младенцу установить стабильно позитивные отношения с хорошими объектами, тогда как чувства благодарности и любви формируют устойчивость к фрустрациям. Это способствует образованию сильного Эго, но главную роль в процессе развития личности иг­рает мать. Хорошая мать может вмещать любые, сколь угодно агрессивные и деструктивные проекции младенца, не разрушаясь и не наказывая (не повреждая) его самого [28].

М. Кляйн считала, что процесс интеграции Эго, развития его защитных механизмов, процесс становления и развития объектных отношений проходит через две стадии, которые не имеют четкой хронологии и могут существовать в течение всей жизни человека в качестве позиций, отражающих его отношение к самому себе и окружающему миру. Она описывает две позиции: параноидно-шизоидную и депрессивную. Для первой характерно отсутствие интеграции Эго и объектов, которые разделены на хорошую и плохую части. Основными защитными механизмами при этом являются расщепление себя и объекта и как следствие резкие и внешне не мотивированные изменения в чувствах и поведении по отношению к себе и другим людям на противоположные, и проективная идентификация, что приводит к нарушению границ между собой и объектом, и ощущению внешнего объекта как плохой, преследующей части себя и наоборот.

Клинически более зрелой является депрессивная позиция, для которой характерна целостность себя и объекта, т. е. реалистическое признание в себе и в других людях как хороших, так и плохих сторон, способность испытывать вину за свои агрессивные и разрушительные чувства и желания, смягчать свою ненависть любовью. Депрессивной позиции присущи зрелые защитные механизмы и объектные отношения с целостными объектами, например с матерью, отцом, сочетающими в себе как свои хорошие, так и плохие черты [24, стр. 9].

Так, следуя теории М. Кляйн, можно сделать выводы, что на формирование характера и модели поведения человека влияют факторы и конфликты доэдиповой стадии развития ребенка, основную роль здесь играют отношения между матерью и младенцем, степень удовлетворения и фрустрированности потребностей ребенка.

Представления М. Кляйн о ранних стадиях развития взаимоотношений постепенно дополнялись другими пси­хоаналитиками. Особенно значительный вклад в проблему раннего гене­зиса объектных отношений внес Д. В. Винникотт. Вместо оценки влияния «хорошего» и «плохого» грудного вскармливания он использует понятие «холдинг» — материнская забота и поддержка. Холдинг — важнейший фактор психического развития и становления отношений в раннем детстве. Именно забота и преданность матери, чутко реагирующей на все нужды ребенка, хорошо понимающей его желания и страхи, является, по Винникотту, ведущим фактором развития отношений. В отношениях холдинга складывается первое ощущение собственного Я [28, стр. 172].

Неуверенные в себе, тревожные или депрессивные матери не способны обеспечить первичную поддержку, создать оптимально спокойную и комфортную среду для младенца. В этом случае ребенок может пронести свое раннее ощущение «шаткости» окружающего мира и отношений с близкими через всю дальнейшую жизнь.

«Достаточно хорошая мать», по определению Винникотта, — спокойная, заботливая, разумная и любя­щая, обеспечивающая, наряду с безопасностью и ком­фортом, возможность объектного удовлетворения. Достаточно хорошая мать в процессе ухода за младен­цем и общения с ним создает потенциальное пространст­во для развития его объектных отношений.Она знакомит малыша с новыми объектами, сообразуясь с его желаниями и возмож­ностями. Это пространство, указывает Винникотт, стано­вится источником образования связей между ребенком и объектами. В нем осуществляется взаимодействие внеш­него и внутреннего, реализуется способность к символи­ческой игре, творческому и эстетическому восприятию действительности [28].

Процесс формирования способности к самостоятельному, отделенному и отдельному от матери существованию проходит с помощью «переходного объекта». Так называется любая вещь, ко­торую младенец ценит и любит, поскольку с ее помощью справляется ситуациями, когда мать уходит и оставляет его в одиночестве. Он сосет пеленку или собственный па­лец, прижимает к себе край одеяла и т.п. Такие объекты, согласно Винникотту, смягчают несоответствие между иллюзией всемогущества грудного ребенка и неизбежными фрустрациями роста и отнятия от груди. Переходный объект поддерживает воображаемое присутствие реальной или идеальной матери; он может сохранять материнский запах и может представлять материнскую грудь. Винникотт рассматривал переходные объекты как нормальные.

Винникотт ввел также понятия «истинного Я» и «ложного Я». «Истинное Я» - это то, во что превращается потенциал человека при оптимальных внешних условиях. «Ложное Я» развивается при неблагоприятных внешних условиях. Под влиянием таких обстоятельств потенциал «истинного Я» может не развиться. Результатом может стать потенциальное «истинное Я», редуцированное «ложным Я».

Так, к условиям для оптимального установления объектных отношений и развития личности описанным М. Кляйн, Д. В. Винникотт добавил такие как: холдинг – материнская забота и внимание; первичная поддержка матери; адекватная позиция матери – не тревожная, спокойная, заботливая.

Другой представитель теории объектных отношений - Маргарет Малер – обращала особое внимание на то, как младенец постепенно освобождается от материнской опеки. Процесс сепарации/индивидуации, в результате которого ребенок становится автономным и независи­мым, она назвала «психическим рождением челове­ка». Разделение Малер рассматривала не как уста­новление пространственной дистанции, а как развитие способности быть независимо от матери [28].

Маргарет Малер описывала развитие ребенка как проходящее три последовательные фазы – фазу нормального аутизма, фазу симбиоза и фазу сепарации-индивидуации, разделяя последнюю на четыре подфазы. Индивидуация — это восприятие собственной уникальности и попытка ребенка выстроить свою иден­тичность не как отдельного (отделенного) от матери, а как непохожего, отличного от нее.

Аутистическая фаза (первый месяц жизни ребенка). Новорожденный описывается как, в основном, биологическое существо с рефлекторными реакциями на стимулы. Его эго примитивно и неинтегрировано. Выживание ребенка целиком зависит от матери (или того, кто ее заменяет), т.е. от внешнего окружения, ребенок помещен во «внешнюю матрицу материнской заботы», и его главная задача – войти в состояние некоего «социального симбиоза» с матерью. На этой стадии ребенок не может различать внутренние и внешние стимулы и не выделяет себя из своего окружения.

Симбиотическая фаза (2-ой – 5-ый месяцы жизни). Неспособный провести четкое различие между собой и матерью, ребенок переживает (галлюцинаторно) соматическое и психическое слияние с матерью. Мать «симбиотически организует» личность младенца. Примерно на третьем месяце жизни первичный нарциссизм ребенка начинает уступать место идентификации с матерью, возникает смутное осознание, что потребности удовлетворяются «внешним» объектом. Термин «симбиоз» Малер употребляет скорее метафорически (не в биологическом смысле), описывая его как состояние всемогущего слияния с представлением (репрезентацией) матери в общих (иллюзорных) границах.

Подфаза дифференциации (5 – 9 мес.). Ребенок (физически, не эмоционально) начинает отделять себя от внешних объектов, становится более активным, его внимание направлено «вовне», он учится использовать собственное тело. Ребенок покидает границы «двойного единства» с матерью, «прорываясь» в телесное чувство. В это время он вовлекается в процессы сравнивания (характерный для 8-и месяцев «страх незнакомцев»). Эта фаза связана с первыми попытками младенца изучать окружающий мир, опираясь на одобре­ние и поддержку матери. Он тянется к различным предметам или к другим людям, но поощряющая улыбка или запрещающий возглас матери влияют на это поведе­ние.

Подфаза практики (10 – 15-16 мес.). Ребенок радостно исследует мир, «практикуя» свою «отдельность» и растущие моторные навыки. Ребенок обретает способность уходить от матери и возвращаться к ней, исследует все более расши­ряющийся мир и знакомится с переживанием физичес­кой разлуки и ее психологическими последствиями. На этой стадии ребенок переживает пик своего нарциссизма. В обычном состоянии у него практически отсутствует страх потери объекта. В негативных случаях (при случайном падении, например) возникает сепарационная тревога, ребенок ищет помощи у матери. Необходимые для нормального развития психодинамические достижения Малер описала так: «быстрая телесная дифференциация от матери; установление специфической связи с ней; и рост и функционирование автономного эго- аппарата в тесной близости к матери».

Подфаза воссоединения («рапрошман») (16 – 24 мес.). Постепенная интернализация и идентификация позволяет растущему ребенку достичь лучшей оценки реальности. Он все лучше способен дифференцировать представления о себе от представлений об объектах. Вместе с тем растет сепарационная тревога, ребенок ощущает себя не хозяином нарциссического мира, а маленьким, практически беспомощным существом. Он, естественно, обращается за поддержкой к матери, иногда довольно навязчиво. Некоторые матери в этот период неспособны принять возросшую требовательность ребенка, особенно после его относительной автономности в подфазе практики. С другой стороны, некоторые матери неспособны смириться с растущей сепарацией, отделением ребенка. Все это может стать источником проблем в процессе развития ребенка. Принятие ребенком своей эмоциональной отдельности, развенчание иллюзии всемогущества – болезненный процесс, часто сопровождаемый драматической борьбой с матерью, - описывается также как кризис воссоединения. Успешное его преодоление – залог будущего нормального развития. Поддержка матери в этот период – неоценимый ресурс. На этой стадии формируется первичная способность разрешать противоречия между отстраненностью, потребностью в уединении, и желанием близости. Дети, которые «плохо справились» на стадии воссоединения, вырастая, могут испытывать тревогу в ситуациях, связанных с регулирова­нием дистанции между собой и другими людьми.

Подфаза консолидации объектов (24 – 36 мес.). Она связана со способностью и умением ребенка самостоя­тельно регулировать эмоциональные переживания, возни­кающие в связи с отсутствием любимого объекта. Малер говорит о постоянстве «внутреннего объекта» (воспоми­нания или образа) который может быть лучше реального и служить утешением и поддержкой. Внутренний объект, соединяя в себе желание и представление, обеспечивает устойчивое отношение к людям, которые бывают то доб­рыми и любящими, то агрессивными и сердитыми. Лич­ность, страдающая от неумения переживать неприятные черты или поведение близких и любимых людей, являет собой пример проблем этой стадии.

Итак, согласно теории М. Малер, нормальный процесс развития может нарушаться, задержка или фиксация на одной из стадий может привести к возникновению патологий развития и отклоняющегося поведения. Оптимальность прохождения этих стадий напрямую зависит от позиции матери, ее поведения и отношения к необходимому и естественному процессу сепарации ребенка.

Авторами теории привязанности, существующей в рамках концепции объектных отношений, являются Дж. Боулби и М. Эйнсворт. Своими исследованиями они доказали, что младенец нуждается в предсказуемых последовательных взаимодействиях со значимой воспитывающей личностью для того, чтобы сформулировать устойчивую концепцию «Я». В процессе этого взаимодействия между матерью и ребенком устанавливаются связи, возникает привязанность. Ребенок начинает демонстрировать поведение привязанности [26].

Привязанность - это инстинктивное поведение ребенка, а также это любая форма поведения, результатом которой является приобретение или сохранение близости с «объектом привязанности», которым обычно является человек, оказывающий помощь. В ранние периоды жизни ребенка происходит связывание детско-родительских отношений, которые формируются достаточно долго в результате взаимодействий ребенка и родителей. Эти отношения, если они основаны на защищающей привязанности, позволяют развивающемуся организму конструировать «внутренние модели» себя и других, которые формируются вокруг «внутренних моделей привязанности»и которые в свою очередь обеспечивают построение внутренних структур, основанных на взаимодействии между этой личностью и объектом привязанности. На основе этой внутренней модели привязанности развиваются системы доверия и когнитивные системы переработки восприятий, с помощью которых ребенок оформляет свой образ окружающего мира. Развитие привязанности происходит на основе реального опыта со значимыми, а не фантазийными фигурами.

М. Эйнсворт выделяла следующие типы нарушения привязанности.

1. Некоторые младенцы искали близости и утешения. Их матери были очень отзывчивы. У них формировалось чувство безопасной (защищающей)привязанности.

В следующих трех случаях у детей описаны три вида небезопасной (незащищающей) привязанности.

2.Избегающая, безразличная. Дети отворачивались от матери, когда она возвращалась.

3. Амбивалентная, эмоционально насыщенная. Ребенок стремится к матери, но потом уходит от нее.

4. Дезорганизованная. Матери в этом случае страдали от депрессии, либо в случаях жестокого обращения, а также в шизоидных семьях. Дети с такой привязанностью вели себя очень по-разному. Часто им был свойственен детский аутизм.

На поведение ребенка влияют следующие факторы: настроения в данный момент и то, как прошла предыдущая сепарация с матерью. Но в основном сформированная ранее привязанность отражает стиль взаимоотношений ребенка с матерью. Рассмотрим, что же за стиль детско-родительского взаимодействия представляет каждый тип привязанности. В случае защищающей привязанности, ребенок ощущает, что мать где - то рядом, она обязательно придет и ничего с ним не случится. В случае избегающей привязанности, дети ждали, но им было безразлично придет мать или нет. В случае амбивалентной привязанности дети давали смешанные реакции. Все эти рассмотренные выше случаи представляют различные типы детско-родительского взаимодействия, которые закрепляются и становятся частью личности.

В процессе изучения нарушения взаимодействия, как следствия нарушения привязанности, были выделены следующие расстройства привязанности: диффузная или реактивная привязанность; неразборчивая привязанность; неуверенная привязанность; агрессивная привязанность.

Для взрослых описано три стиля не защищающей привязанности: отвергающий, застревающий и неразрешенный. Последняя привязанность возникает в результате утраты или психотравмы.

Недостаточная или патологическая привязанность в детстве обуславливает развитие форм дезадаптивной привязанности во взрослой жизни. Таких людей можно отнести к индивидам, чьи «внутренние модели» не способны справляться со стрессогенными факторами и у которых выработались дезадаптивные формы поведения в ответ на внешние или внутренние конфликты. Некоторые из дезадаптивных форм поведения можно рассматривать как повторное проигрывание психотравмирующих ситуаций.

Восприятие угрозы взрослыми и риск развития посттравматического стрессового расстройства могут также зависеть от форм привязанности и реакций на психотравму в раннем периоде жизни. Нарушенное поведение может также быть реакцией на конкретный объект привязанности.

Подводя итоги, можно сказать о том, что, согласно теории привязанности, причины отклонения в поведении кроются в дефиците эмоциональных контактов, теплого общения с матерью в первые годы жизни. Чем дольше разлука и сопровождающие ее отягощающие факторы (недостаточный уход, дефицит эмоционального общения с другими людьми и другие факторы эмоциональной депривации), тем больше вероятность того, что между ребенком и матерью разовьется необратимое отчуждение, что приводит к малообратимым искажениям личности повзрослевшего ребенка.

Итак, большинство психоаналитиков, ориентированных на теорию объектных отношений, так или иначе, исходят из предположе­ния о том, что все разнообразие отношений и способов поведения взрослого чело­века в значительной степени обусловлено опытом ранних отношений ребенка с матерью.

 

 

12345

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: