 |
Стратегия выхода из кризиса
|
|
|
|
Уроки смутного времени
Доктор экономических наук Гавриил Попов, президент Международного университета (Москва).
Лето 2000 года. Я вхожу в Соловецкий монастырь. Прошло несколько десятилетий с того дня, когда я впервые оказался на Соловках. На зеленой лужайке возле стен Преображенского собора белеют надгробия. Их вынесли на время реставрационных работ. Я подошел к первому камню... и замер потрясенный. Надпись гласила, что это надгробие Авраамия Палицына.
Меня поразило не то, что Палицына похоронили здесь, на Соловках. (По православному обычаю монаха хоронят именно там, где он обещал Богу быть иноком и где был пострижен. Палицын стал монахом в Соловецком монастыре, тут его и похоронили.) Неожиданностью оказалась сама плита. Ведь когда-то в книге историка Сергея Кедрова "Авраамiй Палицынъ", изданной Московским университетом в 1880 году, я читал, что могила Палицына найдена "по счастливой случайности" в 1872 году, но "время разрушило памятник". Вот почему встреча через 375 лет с могильной плитой (Палицын скончался в 1625 году) показалась мне каким-то чудом. И мои мысли сосредоточились на Авраамии Палицыне.
Авраамий Палицын
Неизвестно, какая была погода в Москве 21 февраля 1613 года. В этот день на Красной площади собралось много народа. Четыре человека поднялись на Лобное место. От имени Земского собора они объявили, что Смутное время окончилось: царем избран Михаил Романов. Одним из этих четверых на Лобном месте был Авраамий Палицын, келарь Троице-Сергиева монастыря.
Авраамий Палицын не принадлежал к тем, кому ставят памятники. На картинах художники таких людей тоже не изображают - разве что где-то во втором ряду. Вот и я называю их "деятели второго ряда".
|
|
|
В Смутное время питательная среда для появления "вождей" из боярства истощилась. Прежде всего, из-за полного исчерпывания экономической базы боярства - вотчинного хозяйствования. Сказались и массовые "чистки" Ивана Грозного, убившего даже собственного сына. И, наконец, годы Смутного времени постепенно "перемалывали" и "выбивали" из игры всех более или менее пригодных на роль Вождя (последними в ряду "отсеянных" оказались талантливый Скопин-Шуйский, которого отравили, и убитый Прокопий Ляпунов - личность яркая, предводитель первого ополчения, собравшегося для освобождения Москвы).
Как написал выдающийся историк В. О. Ключевский, "Московское государство выходило из страшной Смуты без героев; его выводили из беды добрые, но посредственные люди". Да, к концу Смутного времени вождей не было, хотя страна имела безусловно ярких и одаренных деятелей "второго ряда". И Палицын среди них - один из главных. Он из дpeвнего двopянcкого poда, перебравшегося в Москву из Западной Руси (входившей тогда в состав Литвы). По преданию, кто-то из его богатырских предков размахивал в боях палицей весом в полтора пуда - отсюда и фамилия. Несмотря на древность рода никто из Палицыных не стал боярином. Они служили стольниками, подьячими... Не только Авраамий, но и весь его род был из "второго эшелона".
Родился Палицын в селе Протасьево, близ Ростова, предположительно в 1540-1550 годах. Звали его в миру Аверкием Ивановичем. В 1588 году, при царе Федоре, он попал в опалу, его лишили земли и имущества и сослали в Соловецкий монастырь, где он и принял монашество - не насильно, а добровольно.
В опалу Палицын попал, вероятно, по двум причинам. Скорее всего, "заодно" со своим патроном Шуйским. Но главное в другом. Палицын уже тогда числился в "серьезных" людях, умных и деятельных. В кризисный момент таких на всякий случай лучше отдалить. Потом Годунов решил простить тех, кого репрессировали превентивно. И Палицына в 1596 году перевели в Троице-Сергиев монастырь. Почему именно в Троицу? К тому была серьезная причина. Троицкая лавра начала утрачивать былую роль, и тогда решили "укрепить ее кадры" - в том числе и Палицыным. (Выходит, его числили среди тех, кем можно "укреплять"!)
|
|
|
И на Соловках, и в Троице Палицын много читал. В молодости он не учился и теперь наверстывал, становясь образованнейшим человеком своего времени: он прекрасно знал церковную литературу, что легко заметить по его книге, где много ссылок на источники.
При царе Василии Шуйском Палицын был "обласкан" и получил в 1608 году пост келаря Троице-Сергиева монастыря, второй после настоятеля пост. Келарь - не священник, а администратор. Хозяйство же лавры было огромное: 250 сел, 500 деревень, десятки тысяч десятин земли и десятки тысяч душ крестьян.
Палицын довольно быстро отладил хозяйство и вскоре смог выполнить просьбу Шуйского: активно воздействовать, как теперь бы сказали, на рыночную стихию (не по Кейнсу - деньгами, а материальными факторами). Московские продавцы жита, пользуясь противостоянием Шуйского и Дмитрия II, решили (весьма непатриотично) "погреть" на этом руки. Они договорились скупить хлеб и придержать его до самых высоких цен. Тогда Палицын выбросил из монастырских запасов большое количество "мер" ржи на рынок и сбил цену. Растерявшиеся житопродавцы сдались и тоже начали торговать.
В это время Палицын - как и весь Троице-Сергиев монастырь - поддерживал Шуйского против Дмитрия II. Но 17 июля 1610 года Шуйского свергли. И уже 27 августа Дума, созванная из представителей со всей страны, начала выборы нового царя. Собравшиеся остановились на сыне польского короля Сигизмунда, Владиславе, но при условии, что Владислав примет "греческую веру". Образовав депутацию более чем в тысячу человек, ее отправили к Сигизмунду под Смоленск просить "отпустить сына".
Палицын был согласен с этим решением и вошел в состав депутации. Однако Сигизмунд отверг просьбу, предложив на московский трон себя. Депутацию арестовали, а поляки заняли Москву. Депутация раскололась. Часть ее, во главе с митрополитом Филаретом (отцом будущего царя Михаила Романова), решила твердо следовать полученным указаниям, а другая часть - в нее вошел и Палицын - присягнула Сигизмунду, была освобождена и вернулась в Москву. Однако в Троице-Сергиевом монастыре Палицын "забыл" о присяге и вместе с архимандритом Дионисием начал агитировать против поляков. За этой агитацией стояла новая стратегия решения проблем Московского государства.
|
|
|
Стратегия выхода из кризиса
Во второй половине ХV века Московскую Русь охватил глубокий кризис. Прежде всего, то был кризис военный. Победители Мамая, завоеватели Казани и Астрахани, присоединители Сибири, покорители Новгорода и Пскова оказались несостоятельны ми при первой же серьезной войне на Западе.
За первым кризисом вставал более фундаментальный - экономический, по определению В. О. Ключевского, кризис системы боярского вотчинного хозяйствования. И, наконец, - кризис политический. Процветающие в Турции или Персии восточные тиранические, деспотические, диктаторские модели уже не устраивали ни боярство, ни дворянство, ни городские круги, ни, что очень важно, православную церковь.
Каким же путем выходить из кризиса?
Несколько веков назад Александр Невский принял историческое решение - ориентироваться на Золотую Орду, в широком смысле - на Восток. Выступить против крестоносцев, иначе говоря, против Запада. Разойтись с Западной Русью, которая, не подчинившись Орде, стала искать покровителей и союзников в Западной Европе.
Для Невского такое решение было объяснимо: Орда - развитое государство, освоившее тысячелетнюю культуру Китая, с мощной военной силой, способной объединить погрязшие в междоусобицах удельные княжества Восточной Руси в один улус и обеспечить в нем власть князей и православной церкви. Объединение восточных русских княжеств вокруг Москвы - главный итог курса Александра Невского.
Но Орда век за веком теряла свои преимущества, а приняв ислам, поставила под угрозу и православную церковь и, в конечном счете, всю Московскую Русь. Тогда верхушка православной церкви (прежде всего, Сергий Радонежский) дальновидно предложила новый курс: не только отделение от Орды, но и борьба с ней. Итогом такого курса стали Куликовская битва и становление Московского государства, захватившего почти все наследство Золотой Орды.
|
|
|
И вот теперь снова требовалось сменить линию. Запад явно обгонял великий, но медлительный Восток. Значит, надо освоить достижения Запада и вообще идти его путем. Но как реализовать новый курс? Выбор решения во многом предопределяли два обстоятельства. Первое. Ближайшим соседом на Западе было польско-литовское государство - своего рода пример для Московской Руси: сеймы избирают королей; экономика развивается; армия - на европейском уровне, успешно борется с немецкой агрессией, с крымским ханством, с Турцией. И второе. B Польшу, особенно в Литву, вошли все те русские княжества, которые в свое время не подчинились Орде. В середине ХV века в Великое княжество Литовское входили и Смоленск, и Брянск, и Киев, и Полоцк. Многие годы православие в Литве было государственной религией, а русский - официальным государственным языком Литовского княжества. К сожалению, историки времен династии Романовых усердно проводили мысль о том, что после Киевской Руси осталась лишь одна Русь, та, что стала улусом Золотой Орды и, в конце концов, Московской Русью. Западной Руси, которой удалось избежать ордынского ига, как бы не существовало. (Обо всем этом - в интересной книге А. Бушкова и А. Буровского "Россия, которой не было".)
Первоначальная стратегия переориентации Московского государства на Запад опиралась на силу оружия. Казалось бы, самый простой путь: завоевать земли на Западе, выйти к Балтийскому морю и стать европейской державой. Однако Иван Грозный не смог реализовать эту стратегию, в Ливонской войне он потерпел поражение.
Тогда возник второй вариант - уния с Западом, по которой московский царь избирается королем польско-литовского государства. Однако попытка Грозного стать таким королем тоже провалилась. Более реальными представлялись шансы его сына, царя Федора. На сейм, избиравший польского короля, из Москвы отправили великих послов - бояр Степана Годунова и Федора Троекурова с дьяком Василием Щелкановым. Когда посольство ехало по Литве, выезжавшие навстречу западные русские говорили: "Теперь мы встречаем вас, великих послов государя православного; и дал бы нам Бог всею землею встретить самого вашего государя к себе". Литовский подскарбий Федор Скумин такими словами встретил представителей Москвы: "Я христианин вашей греческой веры, и отец, и мать у меня были христианами, так я вам говорю... мы все хотим, чтобы нам с вами быть в соединении на века, чтобы ваш государь панствовал на наших панствах". Но избрание Федора не прошло.
|
|
|
Наконец, появился третий вариант реализации курса "на Запад". Самый тяжелый: осуществить реформы силами и под руководством правящего в Московском государстве боярства. Как сказали бы мы теперь - силами старой номенклатуры.
Однако даже отказ от выродившейся династии Рюриковичей и избрание царями безусловно одаренных представителей боярской элиты - Бориса Годунова и Василия Шуйского - успеха не принесли. Их реформы (наиболее яркая из них - отмена Годуновым "Юрьева дня") только усилили противоречия.
Следовал важный вывод: своя московская боярская номенклатура не в состоянии реализовать курс на западнические реформы. И опять вернулись к идеи унии, но уже в новом варианте: не мы приходим к Западу, а Запад к нам - Московская Русь получает царя с Запада. Так возник четвертый вариант стратегии - стратегия "иноземного государя".
И Дмитрий I и Дмитрий II (в историю они вошли как "Лжедмитрии") были, по существу, "царями с Запада". Но противоречий и трудностей с ними оказалось так много, что Московская Русь решила избрать царем представителя одной из западноевропейских династий. Сначала выбор пал на Владислава, сына польского короля Сигизмунда, потом возникали шведские кандидатуры, но приемлемого для православной церкви и боярства варианта так и не получилось. Стратегия "иноземный государь" провалилась.
Смутное время для Московской Руси началось не тогда, когда она оказалась в кризисе. И даже не тогда, когда приняли исторически назревшее решение ориентироваться на Запад, провести западнические реформы и идти путем Запада. Смутное время на Руси началось и год за годом продолжалось тогда, когда раз за разом не удавалось найти успешную стратегию реализации выбранного курса.
Нужна была новая стратегия. Ее нашли идеологи православной церкви, и среди них - Авраамий Палицын. Разработанная ими стратегия преодоления Смуты - выдающееся достижение Московской Руси, своего рода аттестат о ее зрелости, о ее праве на существование.
|
|
|
