Бердяев Николай. Судьба России

Сборник статей (1914 - 1917) OCR: Наталья Корчагина Мировая опасность I. Психология русского народа Душа России О "вечно-бабьем" в русской душе Война и кризис интеллигентского сознания Темное вино Азиатская и европейская душа О власти пространств над русской душой Централизм и народная жизнь О святости и честности Об отношении русских к идеям II. Проблема национальности Национальность и человечество Национализм и мессианизм Национализм и империализм Конец Европы Задачи творческой исторической мысли Славянофильство и славянская идея Космическое и социологическое мироощущение III. Души народов Судьба Парижа Русская и польская душа Религия германизма IV. Психология войны и смысл войны Мысли о природе войны О жестокости и боли О правде и справедливости в борьбе народов Движение и неподвижность в жизни народов О частном и историческом взгляде на жизнь V. Психология политики и общественности Об отвлеченности и абсолютности в политике Слова и реальности в общественной жизни Демократия и личность Дух и машина Мировая опасность(Вместо предисловия) С горьким чувством перечитывал я страницы сборника статей, написанныхза время войны до революции. Великой России уже нет, и нет стоявших передней мировых задач, которые я старался по-своему осмыслить. Война внутренноразложилась и потеряла свой смысл. Все переходит в совершенно иноеизмерение. Те оценки, которые я применял в своих опытах, я считаю внутренноверными, но неприменимыми уже к современным событиям. Все изменилось вокругв мире, и нужны уже новые реакции живого духа на все совершающееся. Этиновые реакции нужны и для духа, оставшегося верным своей вере, своей идее.Не вера, не идея изменилась, но мир и люди изменили этой вере и этой идее. Иот этого меняются суждения о мировых соотношениях. Ни одна из задач мировойвойны не может быть положительно разрешена, и прежде всего не может бытьразрешен восточный вопрос. Выпадение России из войны - факт роковой длясудьбы войны. И роковой смысл этого выпадения я вижу даже не в том, что ондает перевес враждебной нам стороне. Смысл этого события лежит глубже.Русское падение и бесчестье способствовало военным успехам Германии. Ноуспехи эти не слишком реальны, в них много призрачного. Германские победы неувеличили германской опасности для мира. Я даже склонен думать, чтоопасность эта уменьшается. Воинственный и внешне могущественный вид Германиивнушает почти жалость, если всмотреться глубже в выражение германского лица.Германия есть в совершенстве организованное и дисциплинированное бессилие.Она надорвалась, истощилась и принуждена скрывать испуг перед собственнымипобедами. Ее владычество над огромной таинственной хаотической стихией, впрошлом именовавшейся Великой Россией, не может не пугать ее. Она не в силахсовладать с больным и павшим колоссом. Она должна будет отступить перед ним,истощив свои силы. Силы германского народа истощаются все более и более, каки силы всех народов Европы. И ныне перед европейским миром стоят болеестрашные опасности, чем те, которые я видел в этой войне. Будущее всейхристианской культуры старой Европы подвергается величайшей опасности. Еслимировая война будет еще долго продолжаться, то все народы Европы со старымисвоими культурами погрузятся во тьму и мрак. С Востока, не арийского и нехристианского, идет гроза на всю Европу. Результатами войны воспользуются нете, которые на это рассчитывают. Никто не победит. Победитель не в состоянииуже будет пользоваться своей победой. Все одинаково будут побеждены. Скоронаступит такое время, что все равно уже будет, кто победит. Мир вступит втакое измерение своего исторического бытия, что эти старые категории будутуже неприменимы. Все время войны я горячо стоял за войну до победного конца. И никакиежертвы не пугали меня. Но ныне я не могу не желать, чтобы скорее кончиласьмировая война. Этого должно желать и с точки зрения судьбы России, и с точкизрения судьбы всей Европы. Если война еще будет продолжаться, то Россия,переставшая быть субъектом и превратившаяся в объект, Россия, ставшая аренойстолкновения народов, будет продолжать гнить, и гниение это слишком далекозайдет к дню окончания войны. Темные разрушительные силы, убивающие нашуродину, все свои надежды основывают на том, что во всем мире произойдетстрашный катаклизм и будут разрушены основы христианской культуры. Силы этиспекулируют на мировой войне, и не так уж ошибочны их ожидания. Всей Европегрозит внутренний взрыв и катастрофа, подобная нашей. Жизнь народов Европыбудет отброшена к элементарному, ей грозит варваризация. И тогда кара придетиз Азии. На пепелище старой христианской Европы, истощенной, потрясенной досамых оснований собственными варварскими хаотическими стихиями, пожелаетзанять господствующее положение иная, чужая нам раса, с иной верой, с чуждойнам цивилизацией. По сравнению с этой перспективой вся мировая война естьлишь семейная распря. Теперь уже в результате мировой войны выиграть,реально победить может лишь крайний Восток, Япония и Китай, раса, неистощившая себя, да еще крайний Запад, Америка. После ослабления иразложения Европы и России воцарится китаизм и американизм, две силы,которые могут найти точки сближения между собой. Тогда осуществитсякитайско-американское царство равенства, в котором невозможны уже будутникакие восхождения и подъемы. Русский народ не выдержал великого испытания войны. Он потерял своюидею. Но испытания этого может не выдержать и вся Европа. И тогда можетнаступить конец Европы не в том смысле, в каком я писал о нем в одной изстатей этой книги, а в более страшном и исключительно отрицательном смыслеслова. Я думал, что мировая война выведет европейские народы за пределыЕвропы, преодолеет замкнутость европейской культуры и будет способствоватьобъединению Запада и Востока. Я думал, что мир приближается путем страшныхжертв и страданий к решению всемирно-исторической проблемы Востока и Западаи что России выпадет в этом решении центральная роль. Но я не думал, чтоАзия может окончательно возобладать над Европой, что сближение Востока иЗапада будет победой крайнего Востока и что свет христианской Европы будетугасать. А это ныне угрожает нам. Русский народ не захотел выполнить своеймиссии в мире, не нашел в себе сил для ее выполнения, совершил внутреннеепредательство. Значит ли это, что идея России и миссия России, как я еемыслю в этой книге, оказалась ложью? Нет, я продолжаю думать, что я вернопонимал эту миссию. Идея России остается истинной и после того, как народизменил своей идее, после того, как он низко пал. Россия, как Божья мысль,осталась великой, в ней есть неистребимое онтологическое ядро, но народсовершил предательство, соблазнился ложью. В опытах по психологии русскогонарода, собранных в этой книге, можно найти многое, объясняющее происшедшуюв России катастрофу. Я чувствовал с первых дней войны, что и Россия и всяЕвропа вступают в великую неизвестность, в новое историческое измерение. Ноя верил и надеялся, что в решении таинственных судеб человечества ВеликойРоссии предстоит активная и творческая роль. Я знал, что в русском народе ив русской интеллигенции скрыты начала самоистребления. Но трудно былодопустить, что действие этих начал так далеко зайдет. Вина лежит не на однихкрайних революционно-социалистических течениях. Эти течения лишь закончилиразложение русской армии и русского государства. Но начали это разложениеболее умеренные либеральные течения. Все мы к этому приложили руку. Нельзябыло расшатывать исторические основы русского государства во время страшноймировой войны, нельзя было отравлять вооруженный народ подозрением, чтовласть изменяет ему и предает его. Это было безумие, подрывавшее возможностьвести войну. Теперь уже иная задача стоит перед нами, да и перед всем миром. Русскаяреволюция не есть феномен политический и социальный, это прежде всегофеномен духовного и религиозного порядка. И нельзя излечить и возродитьРоссию одними политическими средствами. Необходимо обратиться к большейглубине. Русскому народу предстоит духовное перерождение. Но русский народне должен оставаться в одиночестве, на которое обрекает его происшедшаякатастрофа. Во всем мире, во всем христианском человечестве должно начатьсяобъединение всех положительных духовных, христианских сил против силантихристианских и разрушительных. Я верю, что раньше или позже в миредолжен возникнуть "священный союз" всех творческих христианских сил, всехверных вечным святыням. Начнется же он с покаяния и с искупления грехов, закоторые посланы нам страшные испытания. Виновны все лагери и все классы.Исключительное погружение Европы в социальные вопросы, решаемые злобой иненавистью, есть падение человечества. Решение социальных вопросов,преодолевающее социальную неправду и бедность, предполагает духовноеперерождение человечества. Целое столетие русская интеллигенция жилаотрицанием и подрывала основы существования России. Теперь должна онаобратиться к положительным началам, к абсолютным святыням, чтобы возродитьРоссию. Но это предполагает перевоспитание русского характера. Мы должныбудем усвоить себе некоторые западные добродетели, оставаясь русскими. Мыдолжны почувствовать и в Западной Европе ту же вселенскую святыню, которой имы сами были духовно живы, и искать единения с ней. Мир вступает в периоддлительного неблагополучия и великих потрясений. Но великие ценности должныбыть пронесены через все испытания. Для этого дух человеческий долженоблечься в латы, должен быть рыцарски вооружен. В статьях этих я жил вместе с войной и писал в живом трепетаниисобытия. И я сохраняю последовательность своих живых реакций. Но сейчас кмыслям моим о судьбе России примешивается много горького пессимизма и остройпечали от разрыва с великим прошлым моей родины. I. Психология русского народа Душа России Мировая война остро ставит вопрос о русском национальном самосознании.Русская национальная мысль чувствует потребность и долг разгадать загадкуРоссии, понять идею России, определить ее задачу и место в мире. Всечувствуют в нынешний мировой день, что Россия стоит перед великими мировымизадачами. Но это глубокое чувство сопровождается сознанием неопределенности,почти неопределимости этих задач. С давних времен было предчувствие, чтоРоссия предназначена к чему-то великому, что Россия - особенная страна, непохожая ни на какую страну мира. Русская национальная мысль питаласьчувством богоизбранности и богоносности России. Идет это от старой идеиМосквы как Третьего Рима, через славянофильство - к Достоевскому, ВладимируСоловьеву и к современным неославянофилам. К идеям этого порядка прилипломного фальши и лжи, но отразилось в них и что-то подлинно народное, подлиннорусское. Не может человек всю жизнь чувствовать какое-то особенное и великоепризвание и остро сознавать его в периоды наибольшего духовного подъема,если человек этот ни к чему значительному не призван и не предназначен. Этобиологически невозможно. Невозможно это и в жизни целого народа. Россия не играла еще определяющей роли в мировой жизни, она не вошлаеще по-настоящему в жизнь европейского человечества. Великая Россия все ещеоставалась уединенной провинцией в жизни мировой и европейской, ее духовнаяжизнь была обособлена и замкнута. России все еще не знает мир, искаженновоспринимает ее образ и ложно и поверхностно о нем судит. Духовные силыРоссии не стали еще имманентны культурной жизни европейского человечества.Для западного культурного человечества Россия все еще остается совершеннотрансцендентной, каким-то чуждым Востоком, то притягивающим своей тайной, тоотталкивающим своим варварством. Даже Толстой и Достоевский привлекаютзападного культурного человека, как экзотическая пища, непривычно для негоострая. Многих на Западе влечет к себе таинственная глубина русскогоВостока. Но все еще не наступало время признания за духовной жизньюхристианского Востока равноправия с духовной жизнью Запада. На Западе еще непочувствовали, что духовные силы России могут определять и преображатьдуховную жизнь Запада, что Толстой и Достоевский идут на смену властителямдум Запада для самого Запада и внутри его. Свет с Востока видели лишьнемногие избранные индивидуальности. Русское государство давно уже признановеликой державой, с которой должны считаться все государства мира и котораяиграет видную роль в международной политике. Но духовная культура России, тоядро жизни, по отношению к которому сама государственность есть лишьповерхностная оболочка и орудие, не занимает еще великодержавного положенияв мире. Дух России не может еще диктовать народам тех условий, которые можетдиктовать русская дипломатия. Славянская раса не заняла еще в мире тогоположения, которое заняла раса латинская или германская. Вот что должно вкорне измениться после нынешней великой войны, которая являет собойсовершенно небывалое историческое соприкосновение и вплетение восточного изападного человечества. Великий раздор войны должен привести к великомусоединению Востока и Запада. Творческий дух России займет, наконец,великодержавное положение в духовном мировом концерте. То, что совершалось внедрах русского духа, перестанет уже быть провинциальным, отдельным изамкнутым, станет мировым и общечеловеческим, не восточным только, но изападным. Для этого давно уже созрели потенциальные духовные силы России.Война 1914 года глубже и сильнее вводит Россию в водоворот мировой жизни испаивает европейский Восток с европейским Западом, чем война 1812 года. Ужеможно предвидеть, что в результате этой войны Россия в такой же мере станетокончательно Европой, в какой Европа признает духовное влияние России насвою внутреннюю жизнь. Бьет тот час мировой истории, когда славянская расаво главе с Россией призывается к определяющей роли в жизни человечества.Передовая германская раса истощит себя в милитаристическом империализме.Призванность славянства предчувствовали многие чуткие люди на Западе. Ноосуществление мировых задач России не может быть предоставлено произволустихийных сил истории. Необходимы творческие усилия национального разума инациональной воли. И если народы Запада принуждены будут, наконец, увидетьединственный лик России и признать ее призвание, то остается все ещенеясным, сознаем ли мы сами, что есть Россия и к чему она призвана? Для нассамих Россия остается неразгаданной тайной. Россия - противоречива,антиномична. Душа России не покрывается никакими доктринами. Тютчев сказалпро свою Россию: Умом России не понять, Аршином общим не измерить: У ней особенная стать - В Россию можно только в е р и т ь. И поистине можно сказать, что Россия непостижима для ума и неизмериманикакими аршинами доктрин и учений. А верит в Россию каждый по-своему, икаждый находит в полном противоречий бытии России факты для подтверждениясвоей веры. Подойти к разгадке тайны, скрытой в душе России, можно, сразу жепризнав антиномичность России, жуткую ее противоречивость. Тогда русскоесамосознание освобождается от лживых и фальшивых идеализаций, отхарактерного космополитического отрицания и иноземного рабства. Противоречие русского бытия всегда находили себе отражение в русскойлитературе и русской философской мысли. Творчество русского духа так жедвоится, как и русское историческое бытие. Это яснее всего видно на самойхарактерной нашей национальной идеологии - славянофильстве и на величайшемнашем национальном гении - Достоевском - русском из русских. Всяпарадоксальность и антиномичность русской истории отпечатлелась наславянофилах и Достоевском. Лик Достоевского так же двоится, как и лик самойРоссии, и вызывает чувства противоположные. Бездонная глубь и необъятнаявысь сочетаются с какой-то низостью, неблагородством, отсутствиемдостоинства, рабством. Бесконечная любовь к людям, поистине Христова любовь,сочетается с человеконенавистничеством и жестокостью. Жажда абсолютнойсвободы во Христа (Великий Инквизитор) мирится с рабьей покорностью. Нетакова ли и сама Россия? Россия - самая безгосударственная, самая анархическая страна в мире. Ирусский народ - самый аполитический народ, никогда не умевший устраиватьсвою землю. Все подлинно русские, национальные наши писатели, мыслители,публицисты - все были безгосударственниками, своеобразными анархистами.Анархизм - явление русского духа, он по-разному был присущ и нашим крайнимлевым, и нашим крайним правым. Славянофилы и Достоевский - такие же всущности анархисты, как и Михаил Бакунин или Кропоткин. Эта анархическаярусская природа нашла в себе типическое выражение в религиозном анархизмеЛьва Толстого. Русская интеллигенция, хотя и зараженная поверхностнымипозитивистическими идеями, была чисто русской в своей безгосударственности.В лучшей, героической своей части она стремилась к абсолютной свободе иправде, не вместимой ни в какую государственность. Наше народничество, -явление характерно-русское, незнакомое Западной Европе, - есть явлениебезгосударственного духа. И русские либералы всегда были скорее гуманистами,чем государственниками. Никто не хотел власти, все боялись власти, какнечистоты. Наша православная идеология самодержавия - такое же явлениебезгосударственного духа, отказ народа и общества создавать государственнуюжизнь. Славянофилы сознавали, что их учение о самодержавии было своеобразнойформой отрицания государства. Всякая государственность представляласьпозитивистической и рационалистической. Русская душа хочет священнойобщественности, богоизбранной власти. Природа русского народа сознается, какаскетическая, отрекающаяся от земных дел и земных благ. Наши левые иреволюционные направления не так уже глубоко отличаются в своем отношении кгосударству от направлений правых и славянофильских, - в них естьзначительная доза славянофильского и аскетического духа. Такие идеологигосударственности, как Катков или Чичерин, всегда казались не русскими,какими-то иностранцами на русской почве, как иностранной, не русской всегдаказалась бюрократия, занимавшаяся государственными делами - не русскимзанятием. В основе русской истории лежит знаменательная легенда о призванииваряг-иностранцев для управления русской землей, так как "земля наша великаи обильна, но порядка в ней нет". Как характерно это для роковойнеспособности и нежелания русского народа самому устраивать порядок в своейземле! Русский народ как будто бы хочет не столько свободного государства,свободы в государстве, сколько свободы от государства, свободы от забот оземном устройстве. Русский народ не хочет быть мужественным строителем, егоприрода определяется как женственная, пассивная и покорная в делахгосударственных, он всегда ждет жениха, мужа, властелина. Россия - земляпокорная, женственная. Пассивная, рецептивная женственность в отношении кгосударственной власти - так характерна для русского народа и для русскойистории. [Это вполне подтверждается и русской революцией, в которой народостается духовно пассивным и покорным новой революционной тирании, но всостоянии злобной одержимости.] Нет пределов смиренному терпениюмногострадального русского народа. Государственная власть всегда былавнешним, а не внутренним принципом для безгосударственного русского народа;она не из него созидалась, а приходила как бы извне, как жених приходит кневесте. И потому так часто власть производила впечатление иноземной,какого-то немецкого владычества. Русские радикалы и русские консерваторыодинаково думали, что государство - это "они", а не "мы". Очень характерно,что в русской истории не было рыцарства, этого мужественного начала. С этимсвязано недостаточное развитие личного начала в русской жизни. Русский народвсегда любил жить в тепле коллектива, в какой-то растворенности в стихииземли, в лоне матери. Рыцарство кует чувство личного достоинства и чести,создает закал личности. Этого личного закала не создавала русская история. Врусском человеке есть мягкотелость, в русском лице нет вырезанного ивыточенного профиля. Платон Каратаев у Толстого - круглый. Русский анархизм- женственный, а не мужественный, пассивный, а не активный. И бунт Бакунинаесть погружение в хаотическую русскую стихию. Русская безгосударственность -не завоевание себе свободы, а отдание себя, свобода от активности. Русскийнарод хочет быть землей, которая невестится, ждет мужа. Все эти свойстваРоссии были положены в основу славянофильской философии истории иславянофильских общественных идеалов. Но славянофильская философия историине хочет знать антиномичности России, она считается только с одним тезисомрусской жизни. В ней есть антитезис. И Россия не была бы так таинственна,если бы в ней было только то, о чем мы сейчас говорили. Славянофильскаяфилософия русской истории не объясняет загадки превращения России ввеличайшую империю в мире или объясняет слишком упрощенно. И самым кореннымгрехом славянофильства было то, что природно-исторические черты русскойстихии они приняли за христианские добродетели. Россия - самая государственная и самая бюрократическая страна в мире;все в России превращается в орудие политики. Русский народ создалмогущественнейшее в мире государство, величайшую империю. С Ивана Калитыпоследовательно и упорно собиралась Россия и достигла размеров, потрясающихвоображение всех народов мира. Силы народа, о котором не без основаниядумают, что он устремлен к внутренней духовной жизни, отдаются колоссугосударственности, превращающему все в свое орудие. Интересы созидания,поддержания и охранения огромного государства занимают совершенноисключительное и подавляющее место в русской истории. Почти не оставалосьсил у русского народа для свободной творческой жизни, вся кровь шла наукрепление и защиту государства. Классы и сословия слабо были развиты и неиграли той роли, какую играли в истории западных стран. Личность былапридавлена огромными размерами государства, предъявлявшего непосильныетребования. Бюрократия развилась до размеров чудовищных. Русскаягосударственность занимала положение сторожевое и оборонительное. Онавыковывалась в борьбе с татарщиной, в смутную эпоху, в иноземные нашествия.И она превратилась в самодовлеющее отвлеченное начало; она живет своейсобственной жизнью, по своему закону, не хочет быть подчиненной функциейнародной жизни. Эта особенность русской истории наложила на русскую жизньпечать безрадостности и придавленности. Невозможна была свободная игратворческих сил человека. Власть бюрократии в русской жизни была внутреннимнашествием неметчины. Неметчина как-то органически вошла в русскуюгосударственность и владела женственной и пассивной русской стихией. Землярусская не того приняла за своего суженого, ошиблась в женихе. Великиежертвы понес русский народ для создания русского государства, много кровипролил, но сам остался безвластным в своем необъятном государстве. Чуждрусскому народу империализм в западном и буржуазном смысле слова, но онпокорно отдавал свои силы на создание империализма, в котором сердце его небыло заинтересовано. Здесь скрыта тайна русской истории и русской души.Никакая философия истории, славянофильская или западническая, не разгадалаеще, почему самый безгосударственный народ создал такую огромную имогущественную государственность, почему самый анархический народ такпокорен бюрократии, почему свободный духом народ как будто бы не хочетсвободной жизни? Эта тайна связана с особенным соотношением женственного имужественного начала в русском народном характере. Та же антиномичностьпроходит через все русской бытие. Таинственное противоречие есть в отношении России и русского сознания кнациональности. Это - вторая антиномия, не меньшая по значению, чемотношение к государству. Россия - самая не шовинистическая страна в мире.Национализм у нас всегда производит впечатление чего-то нерусского,наносного, какой-то неметчины. Немцы, англичане, французы - шовинисты инационалисты в массе, они полны национальной самоуверенности исамодовольства. Русские почти стыдятся того, что они русские; им чужданациональная гордость и часто даже - увы! - чуждо национальное достоинство.Русскому народу совсем не свойственен агрессивный национализм, наклонностинасильственной русификации. Русский не выдвигается, не выставляется, непрезирает других. В русской стихии поистине есть какое-то национальноебескорыстие, жертвенность, неведомая западным народам. Русская интеллигенциявсегда с отвращением относилась к национализму и гнушалась им, как нечистью.Она исповедовала исключительно сверхнациональные идеалы. И как ниповерхностны, как ни банальны были космополитические доктрины интеллигенции,в них все-таки хоть искаженно, но отражался сверхнациональный,всечеловеческий дух русского народа. Интеллигенты-отщепенцы в известномсмысле были более национальны, чем наши буржуазные националисты, повыражению лица своего похожие на буржуазных националистов всех стран.Человек иного, не интеллигентского духа - национальный гений Лев Толстой -был поистине русским в своей религиозной жажде преодолеть всякуюнациональную ограниченность, всякую тяжесть национальной плоти. Иславянофилы не были националистами в обычном смысле этого слова. Они хотеливерить, что в русском народе живет всечеловеческий христианский дух, и онивозносили русский народ за его смирение. Достоевский прямо провозгласил, чторусский человек - всечеловек, что дух России - вселенский дух, и миссиюРоссии он понимал не так, как ее понимают националисты. Национализм новейшейформации есть несомненно европеизация России, консервативное западничествона русской почве. И Катков, идеолог национализма, был западником, никогда небыл выразителем русского народного духа. Катков был апологетом и рабомкакой-то чуждой государственности, какого-то "отвлеченного начала".Сверхнационализм, универсализм - такое же существенное свойство русскогонационального духа, как и безгосударственность, анархизм. Национален вРоссии именно ее сверхнационализм, ее свобода от национализма; в этомсамобытна Россия и не похожа ни на одну страну мира. Россия призвана бытьосвободительницей народов. Эта миссия заложена в ее особенном духе. Исправедливость мировых задач России предопределена уже духовными силамиистории. Эта миссия России выявляется в нынешнюю войну. Россия не имееткорыстных стремлений. Таков один тезис о России, который с правом можно было высказать. Ноесть и антитезис, который не менее обоснован. Россия - самаянационалистическая страна в мире, страна невиданных эксцессов национализма,угнетения подвластных национальностей русификацией, страна национальногобахвальства, страна, в которой все национализировано вплоть до вселенскойцеркви Христовой, страна, почитающая себя единственной призванной иотвергающая всю Европу, как гниль и исчадие дьявола, обреченное на гибель.Обратной стороной русского смирения является необычайное русское самомнение.Самый смиренный и есть самый великий, самый могущественный, единственныйпризванный. "Русское" и есть праведное, доброе, истинное, божественное.Россия - "святая Русь". Россия грешна, но и в грехе своем она остаетсясвятой страной - страной святых, живущих идеалами святости. Вл. Соловьевсмеялся над уверенностью русского национального самомнения в том, что всесвятые говорили по-русски. Тот же Достоевский, который проповедовалвсечеловека и призывал к вселенскому духу, проповедовал и самый изуверскийнационализм, травил поляков и евреев, отрицал за Западом всякие права бытьхристианским миром. Русское национальное самомнение всегда выражается в том,что Россия почитает себя не только самой христианской, но и единственнойхристианской страной в мире. Католичество совсем не признаетсяхристианством. И в этом всегда был один из духовных источников ложногоотношения к польскому вопросу. Россия, по духу своему призванная бытьосвободительницей, и потому она вызывает к себе вражду и подозрительность,которые мы теперь должны еще победить. Русская история явила совершенно исключительное зрелище - полнейшуюнационализацию церкви Христовой, которая определяет себя, как вселенскую.Церковный национализм - характерное русское явление. Им насквозь пропитанонаше старообрядчество. Но тот же национализм царит и в господствующейцеркви. Тот же национализм проникает и в славянофильскую идеологию, котораявсегда подменяла вселенское русским. Вселенский дух Христов, мужественныйвселенский логос пленен женственной национальной стихией, русской землей вее языческой первородности. Так образовалась религия растворения вматери-земле, в коллективной национальной стихии, в животной теплоте.Русская религиозность - женственная религиозность, - религиозностьколлективной биологической теплоты, переживаемой, как теплота мистическая. Вней слабо развито личное религиозное начало; она боится выхода изколлективного тепла в холод и огонь личной религиозности. Такаярелигиозность отказывается от мужественного, активного духовного пути. Этоне столько религия Христа, сколько религия Богородицы, религия матери-земли,женского божества, освещающего плотский быт. В. В. Розанов в своем родегениальный выразитель этой русской религии родовой плоти, религииразмножения и уюта. Мать-земля для русского народа есть Россия. Россияпревращается в Богородицу. Россия - страна богоносная. Такая женственная,национально-стихийная религиозность должна возлагаться на мужей, которыеберут на себя бремя духовной активности, несут крест, духовноводительствуют. И русский народ в своей религиозной жизни возлагается насвятых, на старцев, на мужей, в отношении к которым подобает лишьпреклонение, как перед иконой. Русский народ не дерзает даже думать, чтосвятым можно подражать, что святость есть внутренний путь духа, - это былобы слишком мужественно-дерзновенно. Русский народ хочет не столько святости,сколько преклонения и благоговения перед святостью, подобно тому как онхочет не власти, а отдания себя власти, перенесения на власть всего бремени.Русский народ в массе своей ленив в религиозном восхождении, егорелигиозность равнинная, а не горная; коллективное смирение дается емулегче, чем религиозный закал личности, чем жертва теплом и уютомнациональной стихийной жизни. За смирение свое получает русский народ внаграду этот уют и тепло коллективной жизни. Такова народная почванационализации церкви в России. В этом есть огромная примесь религиозногонатурализма, предшествующего христианской религии духа, религии личности исвободы. Сама христианская любовь, которая существенно духовна ипротивоположна связям по плоти и крови, натурализировалась в этойрелигиозности, обратилась в любовь к "своему" человеку. Так крепнет религияплоти, а не духа, так охраняется твердыня религиозного материализма. Нанеобъятной русской равнине возвышаются церкви, подымаются святые и старцы,но почва равнины еще натуралистическая, быт еще языческий. Большое дело, совершенное Владимиром Соловьевым для русского сознания,нужно видеть прежде всего в его беспощадной критике церковного национализма,в его вечном призыве к вселенскому духу Христову, к освобождению Христовадуха из плена у национальной стихии, стихии натуралистической. В реакциипротив церковного национализма Вл. Соловьев слишком склоняется ккатоличеству, но великая правда его основных стремлений и мотивов несомненнаи будет еще признана Россией. Вл. Соловьев есть истинное противоядие противнационалистического антитезиса русского бытия. Его христианская правда врешении вопроса польского и еврейского всегда должна быть противопоставляеманеправде Достоевского. Церковный национализм приводил к государственномупорабощению церкви. Церковь, которая есть духовный, мистический организм,пассивно отдавалась синодальной власти немецкого образца. Загадочнаяантиномичность России в отношении к национальности связана все с тем женеверным соотношением мужественного и женственного начала, с неразвитостью инераскрытостью личности, во Христе рожденной и призванной быть женихом своейземли, светоносным мужем женственной национальной стихии, а не рабом ее. Ту же загадочную антиномичность можно проследить в России во всем.Можно установить неисчислимое количество тезисов и антитезисов о русскомнациональном характере, вскрыть много противоречий в русской душе. Россия -страна безграничной свободы духа, страна странничества и искания Божьейправды. Россия - самая не буржуазная страна в мире; в ней нет того крепкогомещанства, которое так отталкивает и отвращает русских на Западе.Достоевский, по которому можно изучать душу России, в своей потрясающейлегенде о Великом Инквизиторе был провозвестником такой дерзновенной ибесконечной свободы во Христе, какой никто еще в мире не решался утверждать.Утверждение свободы духа, как чего-то характерно-русского, всегда былосущественной особенностью славянофильства. Славянофилы и Достоевский всегдапротивополагали внутреннюю свободу русского народа, его органическую,религиозную свободу, которую он не уступит ни за какие блага мира,внутренней несвободе западных народов, их порабощенности внешним. В русскомнароде поистине есть свобода духа, которая дается лишь тому, кто не слишкомпоглощен жаждой земной прибыли и земного благоустройства. Россия - странабытовой свободы, неведомой передовым народам Запада, закрепощенныммещанскими нормами. Только в России нет давящей власти буржуазныхусловностей, нет деспотизма мещанской семьи. Русский человек с большойлегкостью духа преодолевает всякую буржуазность, уходит от всякого быта, отвсякой нормированной жизни. Тип странника так характерен для России и такпрекрасен. Странник - самый свободный человек на земле. Он ходит по земле,но стихия его воздушная, он не врос в землю, в нем нет приземистости.Странник - свободен от "мира" и вся тяжесть земли и земной жизни свелась длянего к небольшой котомке на плечах. Величие русского народа и призванностьего к высшей жизни сосредоточены в типе странника. Русский тип странниканашел себе выражение не только в народной жизни, но и в жизни культурной, вжизни лучшей части интеллигенции. И здесь мы знаем странников, свободныхдухом, ни к чему не прикрепленных, вечных путников, ищущих невидимого града.Повесть о них можно прочесть в великой русской литературе. Странников вкультурной, интеллигентной жизни называют то скитальцами русской земли, тоотщепенцами. Есть они уже у Пушкина и Лермонтова, потом у Толстого иДостоевского. Духовные странники все эти Раскольниковы, Мышкины, Ставрогины,Версиловы и князь Андрей и Пьер Безухов. Странники града своего не имеют,они града грядущего ищут. Вл. Соловьев всегда чувствовал себя не обывателеми мещанином этой земли, а лишь пришельцем и странником, не имеющим своегодома. Таков был Сковорода - странник-мудрец из народа в XVIII веке. Духовноестранствование есть в Лермонтове, в Гоголе, есть в Л. Толстом и Достоевском,а на другом конце - у русских анархистов и революционеров, стремящихсяпо-своему к абсолютному, выходящему за грани всякой позитивной и зримойжизни. То же есть и в русском сектантстве, в мистической народной жажде, вэтом исступленном желании, чтобы "накатил Дух". Россия - фантастическаястрана духовного опьянения, страна хлыстов, самосожигателей, духоборов,страна Кондратия Селиванова и Григория Распутина, страна самозванцев ипугачевщины. Русской душе не сидится на месте, это не мещанская душа, неместная душа. В России, в душе народной есть какое-то бесконечное искание,искание невидимого града Китежа, незримого дома. Перед русской душойоткрываются дали, и нет очерченного горизонта перед духовными ее очами.Русская душа сгорает в пламенном искании правды, абсолютной, божественнойправды и спасения для всего мира и всеобщего воскресения к новой жизни. Онавечно печалуется о горе и страдании народа и всего мира, и мука ее не знаетутоления. Душа эта поглощена решением конечных, проклятых вопросов о смыслежизни. Есть мятежность, непокорность в русской душе, неутолимость инеудовлетворенность ничем временным, относительным и условным. Все дальше идальше должно идти, к кон

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: