II .2 Археологическая культура мустье

В дальнейшем ашельская технология расщепления камня постепенно эволюционирует в мустьерскую[23], которая, в свою очередь, перерастает в позднепалеолитические и неолитические технологии. Фиксируемая специалистами изменчивость способов обработки камня в это время обуславливалась преимущественно внешними обстоятельствами (особенностями природного окружения). Но сам человек, носитель выделяемых поздних археологических культур, - похоже, не изменялся. Археология как наука об артефактах не свидетельствует об эволюции человека. Со времени возникновения культуры ашеля его способности остались на прежнем, достаточно высоком уровне.

В археологии прямым доказательством религиозности человека обычно принято считать факты погребения умерших. Это убедительно. Явные следы таких ритуальных действий в период позднего палеолита хорошо известны[24]. Есть захоронения, датированные средним палеолитом. Более древних могил пока не найдено. И обнаружить их крайне трудно.

Мустьерские захоронение по времени относятся к среднему палеолиту. Они свидетельствует о преднамеренном характере погребения. Так неандертальцы[25] не бросали умерших на произвол судьбы, но тщательно и с немалой затратой сил предавали земле. В погребениях, на территории Европы, покойнику придавали позу спящего человека. Можно с большой долей уверенности предположить, что, придавая умершему позу сна, неандертальцы хотели на символическом языке сказать — он уснул, но он проснется. Найденые в могиле кремневые орудия и куски жареного мяса говорят о том же. Давая мясо и орудия труда умершему, его близкие символически показывали, что он жив и будет жить.

Эмбриональная поза трупоположения особено была распространена среди неандертальцев Переднего Востока — так были похоронены десять человек в пещере эс-Сукхул на горе Кармил. Специально отрытые для них могилы были очень малы и имели круглую или овальную форму, что, наверное, должно было символизировать материнскую утробу земли, беременную умершим, призванным родиться к новой жизни[26].

Тема семьи. Примечательно, что неандертальцы не делали различий между взрослыми и детьми, когда хоронили умерших. В Крыму, в гроте Киик-Коба в 1925 году было найдено погребение неандертальской женщины, радом с которой с соблюдением всех обрядовых правил был предан земле годовалый ребенок. В Ла Феррассе (Дордонь, Франция) среди иных была найдена и могила, где похоронен был выкидыш 6—7 месяцев беременности. В этом же погребении тела детей оказались снабженными орудиями и оружием, которые они в земной жизни не могли еще употреблять. Видимо, неандертальцы ожидали, что умершие дети станут взрослыми в ином мире[27].

Мустьерские погребения свидетельствуют о надежде на воскресение тела. Мы настолько свыклись с обычаем хоронить умерших, что как-то не придаем значения его символической стороне. Только в словах заупокайного канона — «земля ты еси и в землю отыдеши», являющихся воспоминанием «проклятия Адаму» — «возвратишься ты в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься» [Быт. 3, 19], содержится для современного человека объяснение этого древнейшего обычая предавать умерших земле.

 Среди находок относящихся к культуре мустье также есть «бесполезные орудия» - особо «красивые» но малопроизводительные изделия в инструментарии древнего человека. Это скорее всего культовые орудия. Например «иволистный» нож вполне мог быть тем самым ритуальным орудием, которое требовалось человеку в сакральных трапезах. «В данном случае для инструмента существенна уже не его производительность, а именно яркий, запоминающийся, отличительный внешний вид. Представьте себе нож из прозрачного, кровавого цвета сарда или полосатого желто-туманного агата»[28],- замечает археолог П. В. Волков.

Следы культовой деятельности в среднем палеолите. В 1917—1923 годах палеонтологи Эмиль Бахлер и Нигг обнаружили, в высокогорной пещере Швейцарских Альп Драхенлох, находки свидетельствующие о так называемом медвежьем культе в среднем палеолите. Вскоре аналогичные находки были сделаны и в иных альпийских пещерах. Кроме типологически близких швейцарскому Драхенлоху находок, имелись случаи воздвижения медвежьих голов на отдельно стоящие высокие камни (Марингер назвал эти памятники «древнейшими из ныне известных алтарей»[29]) и закапывания-погребения частей жертвенных животных у входа в пещеру под специально положенной плитой. В настоящее время памятники неандертальского поклонения медведю обнаружены на пространствах от испанских Пиренеев до нашего Кавказа. Культ медведя безусловно существовал среди европейских неандертальцев. Но в чем была его суть?

Чаще всего культ этот именуют охотничьим, то есть охотились на медведя из чисто утилитарных целей. Но дело в том, что громадный медведь (до трех метров длиной и более двух метров высотой в холке), являлся слишком опасным объектом охоты для человека плейстоцена. И действительно, неандерталец, судя по его кухонным отбросам, в повседневной жизни предпочитал питаться безобидными копытными. Вряд ли это было и соперничества за обладание жильем. Большинство пещер, где были найдены медвежьи головы, не удобны для проживания. Судя по тому, как обращались с останками убитых медведей, эти они потребны были неандертальцу для каких-то религиозных целей. То есть, не культ медведя был следствием охоты, но охота на медведя была следствием культа.

Человеку извечно стремление к Небу, к преодолению смерти. Профессор Андрей Б. Зубов предполагает: «Для достижения же Неба начинают использоваться иные приемы (кроме погребений – Л. М.) и, в первую очередь, соединение с существом, символизирующим всемощного и вечного Бога. Соединение наиболее естественно происходит при вкушении пищи, а символом Творца всего естественней могло выступить особенно сильное и внушающее страх животное…»[30].

Фаллический культ (связанный с медвежьим и зафиксированный для пещеры Зальцзофен) еще более убеждает в том, что медведю поклонялись не как охотничьему трофею и не с магическими целями привлечения новых животных в охотничьи сети, но ради самой жизни, ради соединения с Богом, символом которого стал для неандертальца пещерный медведь.