Алтай в эпоху энеолита и бронзы

ДРЕВНЯЯ ИСТОРИЯ АЛТАЯ

Неандерталец. Реконструкция М. М. Герасимова

Алтай в эпоху камня

История нашего края начинается с глубочайшей древ­ности, со времени появления на его территории пер­вых людей еще в эпоху древнекаменного века — палеолита. Хронологические рамки палеолита обшир­ны. Начало его отдалено от нашего времени не менее чем на 2 млн лет, а завершение приходится примерно на 12—10-е тысячелетия до нашей эры. Палеолитический период делится исследователями на три разных по протяженности этапа: ранний, или нижний, палеолит (2 млн — 150 тыс. лет), средний (150 — 40 тыс. лет) и поздний, или верхний,' палеолит (40— Ютйс. лет до н. э.). Нижний палеолит был временем постепенного отде­ления человека от животного мира, периодом существования архантропов — древнейших людей типа питекантропа, синантропа. Средний палеолит был временем обитания на Земле людей более совершенного вида — палеоантропов, или неандертальцев. Верхний палеолит характерен существованием человека современного био­логического типа.

Продвижение человека из зоны его первоначального формиро­вания и обитания было процессом очень длительным и станови­лось возможным по мере усвоения навыков изготовления одежды, использования пригодных для жилья пещер и огня. Эти навыки позволили человеку продвинуться на север, в том числе и на тер­риторию Алтая, уже в ледниковый период. На Алтае найдены следы обитания человека и в межледниковые периоды потеплений и в суровое время наступления ледников. Древнейшая палеолити­ческая стоянка — Улалинская — была открыта в 1961 г, академи­ком А. П. Окладниковым и Е. М. Тощаковой в пределах городской черты Горно-Алтайска» на реке Улалинке. А. П. Окладников датировал эту стоянку возрастом около 600 тыс. лет. Материал Улалинки свидетельствует об умении древнейших обитателей Алтая пользоваться огнем костра не только для согревания, но и для изготовления орудий. Кварцитовые булыжники расщеплялись накаливанием и последующим обливанием водой, на большие оваль­ные отщепы, из которых, грубой оббивкой изготовлялись примитив­ные скребла. Из целых галек делали примитивные орудия: чопперы и чоппинги.

Грубые галечные изделия были обнаружены также на стоян­ках на реке Майме у села Кызыл-Озек и на реке Бии у горы Ма­лый Иконостас. Находки на реках Улалинке, Майме, Бии свиде­тельствуют об обитании человека на Алтае в эпоху нижнего па­леолита.

Значительно больше найдено на Алтае памятников среднего палеолита, среди них пещеры Усть-Канская и Денисовская, сто­янки Кара-Тенеш и Кара-Бом, в Горном Алтае, пещера Страшная в Краснощековском районе. Наиболее хорошо изучены пещеры Усть-Канская и Страшная.

Найденные на этих стоянках орудия труда сильно отличаются от нижнепалеолитических.

Грубые га­лечные орудия сменили скребла, сколотые с плоских нуклеусов прямоугольной формы. Остроконечники служили в качестве но­жей, кинжалов, наконечников копий и дротиков, скреблами вы­делывали шкуры животных, обрабатывали дерево, кость. А. П. Окладников предполагал, что среднепалеолитические па­мятники на Алтае оставлены людьми, пришедшими из Средней Азии.

Позднепалеолитическая эпоха представлена на Алтае еще большим числом памятников. Многие из них еще не изучены. Наиболее интересные стоянки — Сростинская, Одинцовская, Бехтемировская в Бийском районе, Чебашихинская, Ушлеп-2 и Ушлеп-3 в Солтонском районе, Точильное-2 и Точильное-4 в Смолен­ском районе, Урожайная в Советском районе, верхние горизонты пещер Усть-Канская и Страшная, нижние горизонты стоянок Маймы и Усть-Семы, стоянка Каратурук, пещерная стоянка Иульчак в Горном Алтае. Раскопаны стоянки Сростинская, Майминская и Усть-Семинская. На них не было долговременных жилищ, а ско­рее всего, были переносные, типа чумов. Не исключено, однако, существование на Алтае и долговре­менных жилищ с остовом из костей крупных животных. Набор орудий, изученных на верхнепалеолитических стоянках, усложнил­ся по сравнению с предшествующей эпохой.

Появилось большое количество скребков, обработанных ножевидных пластин, которые скалывали не только с прямоугольных нуклеусов, характерных для среднего палеолита, но и с более совершенных призматических и клиновидных.

Разнообразнее стал набор скребл. Наряду с орудиями нового типа встречаются примитивные галечные, напоминающие, улалинские.

 

Конец палеолита совпал с завершением ледникового периода. На Алтае, как и во всей Северной Азии, постепенно начинали складываться природные условия современной геологической эпо­хи — голоцена. По археологической периодизации наступил мезо­лит — средний каменный век, датируемый 10—6 тысячелетиями до н. э. С территории Алтая, еще до начала голоцена, исчезли жи­вотные холодолюбивой фауны: мамонт, волосатый носорог, пещер­ный лев, пещерный медведь и др. Однако обилие прочих животных (северный олень, лось, лошадь, горный баран и др.) позволило людям существовать без резкого изменения хозяйственного уклада. Поэтому мезолит — время ломки старых форм охоты и собиратель­ства— в Горном Алтае не столько выразителен, как в других рай­онах страны. В связи с этим А. П. Окладников называл памятники этого периода эпипалеолитическими, т. е. послепалеолитическими. К ним относятся стоянки Усть-Куюм, верхний слой Усть-Семы, Красная горка в устье реки Ануй и др. Материал их во многом сходен с палеолитическим, но заметна микролитизация орудий, т. е. уменьшение их размеров. Исчезают крупные галечные изде­лия и скребла, зато встречается много более мелких скребков и микронуклеусов.

Иная картина наблюдается археологами в лесостепной зоне юго-западного Алтая. Вдоль ленточных боров по берегам много­численных озер и стариц обнаружены целые серии мезолитических стоянок. Наиболее интересные из них — у села Павловки Угловского района, расположенные по кромке бора вдоль берегов древ­него озера, близ современной границы между Алтаем и Казахста­ном. В эпоху мезолита здесь были целые мастерские по изготовле­нию каменных орудий. Найденные орудия и отходы производства исчисляются тысячами единиц. Чаще всего встречаются ножевидные пластинки, которые использовались в качестве вкладышей. В это время складывается характерный для мезолита тип хозяй­ства— охота на мелких подвижных животных, боровую и водо­плавающую дичь.

Мезолит сменяется следующим периодом — неолитом, или но­вокаменным веком, который на территории нашей страны, за исключением крайних северных районов, датируется V—IV тыся­челетиями до н. э.

На территории Алтайского края в настоящее время известно около 50 неолитических памятников. Все они, как правило, распо­лагаются по берегам крупных озер, богатых рыбой и дичью, или мелких рек, на которых возможны различные типы рыболовства. У населения Алтая в эпоху неолита, так же как и в предшествующее время, хозяйство оставалось присваивающим, тогда как в бо­лее южных районах эпоха неолита была связана с освоением зем­леделия и животноводства, т. е. переходом к хозяйству производя­щему. На Алтае главную роль в хозяйстве играли рыболовство и охота, а подсобную — собирательство. На поселениях и в могиль­никах в большом количестве находят каменные и керамические грузила, костяные гарпуны, каменные стерженьки для рыболовных крючков, каменные рыбки — приманки. Интересный комплекс нео­литических памятников известен на озере Иткуль на границе Верх-Обского бора и Бийско-Чумышской лесостепи. Здесь обнаружен могильник, фрагменты глиняных сосудов, каменные топоры и дру­гие орудия.

В устье реки Иша в Красногорском районе Б. X. Кадиковым был раскопан неолитический могильник, в котором было обнару­жено большое количество вкладышевых орудий труда, оружия, каменных и костяных украшений. Целый комплекс неолитических поселений обнаружен Ю. Ф. Кирюшиным и А. Б. Шамшиным в Угловском районе у сел Павловки и Алексеевки. Здесь, на дюн­ных выдувах более чем десяти поселений, собран многочисленный каменный инвентарь, керамика, кости животных. Только на посе­лении Павловка-1 найдено более тысячи каменных орудий (ножевидные пластинки, наконечники стрел, ножи) и более пяти тысяч каменных отщепов. Эти находки свидетельствуют о том, что здесь в эпоху неолита существовал крупный центр по производству ка­менных орудий.

От эпохи неолита сохранилось несколько наскальных изобра­жений, выбитых на скалах у реки Куюс в Шебалинском районе и на реке Бии в окрестностях села Турочак. Основным сюжетом изобразительного творчества неолитических художников была охо­та на оленей и лосей. Неолитические памятники Алтая принято относить к верхнеобской неолитической культуре. Они были оставлены людьми, занимавшими по своему антрополо­гическому типу промежуточное положение между палеомонголоидами и древними европеоидами.

Алтай входил в зону древнего контакта между монголоидами и европеоидами, результатом кото­рого явилось формирование на огромных просторах Западной Сибири, Урала и северо-востока Европы уральского промежуточ­ного расового типа,

(вот только выкладки советских ученых, отдающих дань, принятым догмам мировых ученых, на генетическом уровне - не подтверждается)

Алтай в эпоху энеолита и бронзы

В конце IV — начале III тысячелетия до н. э. на территории Горного Алтая появились группы пришлого населения, видимо из районов восточной Евразии, знакомого с производством меди и скотоводством. С этого времени Алтай вступает в энеолит, или меднокаменный век. Культура этого пришлого населения полу­чила название афанасьевской — по могильнику, раскопанно­му С. А. Теплоуховым у горы Афанасьевой на юге Красноярского края. Территория распространения этой культуры включает Гор­ный Алтай, Минусинскую котловину на Енисее, Туву, Северо-За­падную Монголию. Афанасьевские памятники представляют собой главным образом могильники. В Горном Алтае их известно более двадцати: Курота-2, Куюм, Арагол, Нижний Тюмечин и др. Най­дено также несколько поселений, два из которых (Кара-Тенеш в Шебалинском районе и Балыктыюль в Улаганском) раскопаны. Остатки афанасьевских поселений встречены при исследовании пещер Денисовой и Каминной в Усть-Канском районе.

Афанасьевские памятники представлены могильниками, поселениями и культовыми памятниками: Балыктыюль, Ело, Ело-Баши, Нижний Тюмечин, Семисарт, Первый Межелик, Кара-Коба, Большой Толгоек.

Афанасьевцы были первыми жителями Сибири, овладевшими медью, изготовлявшими медные изделия. Навыки медной метал­лургии они, очевидно, принесли с запада и в местах нового обита­ния открыли и использовали рудные месторождения. В штольне на горе Безымянной у села Владимировки Усть-Канского района афанасьевцы оставили кожаные ремни, клинья из рогов домашних быков, кайло для дробления руды, каменный топор. Медные изде­лия афанасьевцев представлены небольшими ножами, шильями, иглами, украшениями. Афанасьевцы, как и жители других рай­онов эпохи энеолита, изготовляли основные орудия труда из кам­ня. Материалы поселений афанасьевской культуры дают картину скотоводческого хозяйства, носившего отгонный характер: летом стада отгонялись на высокогорные луга, а к зиме возвращались в речные долины. Разводили крупный и мелкий рогатый скот. Ско­товодство повысило роль мужчины, способствовало возникновению имущественного неравенства. Об этом свидетельствует неодинако­вость погребений: некоторые могилы выделяются богатством.

Вопрос о происхождении афанасьевской культуры полностью не решен исследователями, но несомненно, что в ее формировании приняли участие племена, близкие по своему происхождению древнеямным племенам восточно-европейских степей.

По физическому типу афанасьевцы были протоевропеоидами.

Одновременно с афанасьевцами на Алтае жили и другие племена.

В предгорном Алтае прослеживается группа энеолитических памятников, датируемых второй половиной III го тысячелетия до н. э. Эти памятники, известные по поселениям и могильнику Большой Мыс на озере Иткуль, дали керамический материал, близкий к афанасьевскому. Население, оставившее памятники, было знакомо со скотоводством, разводило тех же животных, что и афанасьевцы. Антропологический тип этого населения сме­шанный.

Несколько позднее, в начале II тысячелетия до н. э., в пред­горном Алтае жили племена, оставившие памятники, которые объ­единяются археологами в елунинскую культуру. Название эта культура получила по грунтовому могильнику, раскопанному у села Елунина Павловского района.

Памятники елунинской куль­туры встречаются в лесостепных районах Алтайского края, пред­ставлены могильниками и поселениями. Елунинская культура да­тируется началом II тысячелетия до н. э. (XVII—XIV вв. до н.э.). Целые комплексы елунинских поселений известны на озерах Иткуль к северу от Бийска, на Кривом и Круглом в Завьяловском районе, Горько-Перешеечном в Егорьевском, на озерах в Мамонтовском и Угловском районах. На озере Иткуль раскопаны одно­слойные поселения Коровья Пристань-I и Озерки Восточные, мно­гослойные — Костенкова Избушка и Коровья Пристань-III. В по­селениях в большом количестве найдены сосуды баночной формы, украшенные оттисками крупнозубой гребенки, отпечатки которой образуют горизонтальные, волнистые, вертикальные или наклон­ные пояса (рис. 1—3,8). Кроме керамики, найдены каменные пес­ты, тесла, наконечники дротиков, стрел, скребки, ножи, костяные наконечники стрел с одним или двумя зубцами, похожие на гар­пуны, костяные и роговые мотыги.

Могильники елунинской культуры чаще всего располагаются по высоким коренным берегам Оби и ее протоков. Известны Елунинский грунтовый могильник-1, Староалейка, в устье реки Алей, на Поселковой улице в Барнауле и др.

Умерших клали на левый бок в скорченном положении головой на северо-восток. Днища могил посыпаны охрой. В захоронениях чаще всего находят сосу­ды, гораздо реже орудия труда и оружие из камня и кости. Лишь в одной могиле Елунинского могильника найден бронзовый нож. Рукоять ножа украшена заштрихованными ромбами, а в верхней части рукояти вылита голова лошади с длинными ушами и разве­вающейся гривой.

Племена елунинской культуры вели комплексное хозяйство. Они занимались охотой, рыболовством, скотоводством. Кости до­машних животных составляют около 33—37% общего количества костей, найденных на поселениях. На ранних этапах елунинской культуры первое место в стаде занимала лошадь, позже — круп­ный рогатый скот.

Во второй половине II тысячелетия до н. э., на огромной тер­ритории от Южного Зауралья на западе до Минусинской котло­вины на востоке расселяются скотоводческие племена андроновской культуры.

Название этой культуры было дано по могильнику, раскопанному в 1974 г. близ Енисея у деревни Андроново сибирским краеведом А. Л. Тугариновым.

По антропологи­ческим признакам андроновцы были европеоидами и, по мнению исследователей, принадлежали к индоевропейской языковой семье, говорили на индо-иранском наречии.

На Алтае андроновские памятники концентрируются в местах, удобных для скотоводства. Отсутствие долговременных поселений свидетельствует о подвижности населения. Андроновцы разводили крупный рогатый скот, овец двух пород (грубошерстной и тонко­рунной), а также лошадей. Лошадь уже использовалась как транс­портное животное, на что указывают детали узды. Своих умерших андроновцы хоронили преимущественно в грунтовых могильниках, укладывая их в скорченном положении на боку головой на запад или юго-запад.

Большого развития достигли у андроновцев домашние ремес­ла: керамическое, бронзолитейное, обработка кож, изготовление шерстяных тканей для пошива одежды.

В могилы умершим ста­вили сосуды, клали орудия труда из бронзы и кости, бронзовые и золотые украшения (чаще в женские могилы). Известны андро­новские могильники: Нижняя Суетка, Ближние Елбаны-XII, -XIV, Змеевка, Урлапово, Елунино, в Барнауле на Депутатской улице, на Туриной горе возле Повелягинского взвоза. Андроновские па­мятники на Алтае датируются XIV—XIII вв. до н. э.

Проникновение андроновцев на Алтай было, видимо, не одно­временным. Первая, ранняя, волна шла из Южного Зауралья, вто­рая, поздняя, из Казахстана. Андроновцы не занимали сплошной территории, а сосуществовали с аборигенным елунинским населе­нием лесостепного Алтая, взаимодействовали с ним, смешивались.

Это взаимодействие привело в последней четверти II тысячелетия до н. э. к формированию на территории Верхнего Приобья своеоб­разной позднебронзовой культуры — корчажкинской, которая свое название получила по поселению Корчажка на озере Иткуль в Зональном районе Алтайского края, раскопанному в начале 1960-х гг. директором Бийского краеведческого музея Б. X. Кадиковым. Культура датируется XII—IX вв. до н. э. и представлена в основном поселениями, значительная часть которых локализуется в Барнаульско-Бийском Приобье по берегам озер и рек, богатых рыбой и дичью.

 

 

 

Корчажкинцы вели оседлый образ жизни и комп­лексное хозяйство, в котором преобладало коневодство и в мень­шей степени рыболовство и охота. Они разводили лошадей, круп­ный и мелкий рогатый скот. Удобное расположение поселений по берегам богатых рыбой рек и озер обеспечивало продуктивное рыболовство. Объектами охоты были крупные мясные животные (лось, марал, олень, кабан) и мелкие пушные (лиса, бобр, сурок, заяц). Роль пушной охоты, по сравнению с предшествовавшим временем, возросла, что было, видимо, связано с дальнейшим раз­витием межплеменного обмена. У корчажкинцев продолжало раз­виваться бронзолитейное производство, следы которого часто встречаются на поселениях. Все необходимые бронзовые и костя­ные орудия труда, оружие, украшения, красочно орнаментирован­ная посуда изготовлялись местными мастерами.

В IX—VII вв. до н. э. на территории лесостепного Верхнего Приобья появляется новая волна скотоводческих племен.

Их куль­тура получила название ирменской по поселению Ирмень-1 на юге Новосибирской области. В Алтайском крае известно около 40 ирменских памятников или ирменских слоев на разновременных поселениях.

Первые исследования ирменского памятника на Алтае были произведены еще в 1912 г. Н. С. Гуляевым у села Большая Речка Топчихинского района (ныне село Чаузово). Позднее, в кон­це 40-х гг., этот памятник исследовал М. П. Грязнов. Ряд отдель­ных ирменских могильников и захоронений был изучен в 1930 г. С. М. Сергеевым. В 1968—1971 гг. А. П. Уманский раскопал ирменский могильник у станции Плотинной.

Погребальный обряд ирменцев Алтая достаточно устойчив. Умерших клали в скорченном положении на боку головой на юго-запад. Над погребением возводилось сооружение из дерна, кото­рое со временем расплывалось, приобретая вид небольшого кур­гана. Самым характерным инвентарем в могилах была глиняная посуда, украшенная резным штампом. Встречаются характерные бронзовые украшения: гвоздевидные серьги, пластинчатые брасле­ты с шишечками на концах, кольца.

Судя по соотношению костей животных, ирменцы Алтая содер­жали стада крупного рогатого скота, в меньшем количестве разво­дили лошадей и мелкий рогатый скот. Подсобную роль играла охота на мясных и пушных зверей. Вопрос о происхождении ир­менской культуры пока не решен. Некоторые исследователи счи­тают, что она складывалась в результате контактов пришлых групп населения из Казахстана, носителей карасукской культуры Мину­синской котловины, и местных андроновских племен.

На протяже­нии всей эпохи бронзы Алтай входил в огромную зону степей и лесостепей Евразии, населенную индоевропейскими племенами.

 

Алтай в раннем железном веке

На огромных просторах евразийских степей от нынешней Венг­рии до Монголии в I тысячелетии до н. э. оседлые племена перехо­дили от комплексного хозяйства к пастушескому, полукочевому или кочевому скотоводческому. Типичными представителями новой, степной культуры были скифы, давшие название периоду гос­подства ранних кочевников в степях Евразии. Единая хозяйствен­ная база пастушеского населения, отсутствие естественных преград на занимаемой территорий способствовали непрерывным контак­там между племенами степного пояса и придавали единый облик их культуре.

Существенные перемены в I тысячелетии до н. э. происходили и на территории Алтая. В результате дальнейшего развития про­изводительных сил и притока новых групп населения углубляются различия между племенами Горного Алтая и приалтайских степей, совершенствовавшими свое скотоводческое хозяйство, и обитате­лями лесостепной зоны, продолжавшими традиции комплексного хозяйства. Важным экономическим фактором становится переход к широкому использованию железа.

В раннем железном веке Алтай являлся частью огром­ной территории

скифо-сибирского мира,

раскинувшегося по степям Евразии от Дуная до Енисея. Всемирную известность получает яркая самобытная культура скифов Горного Алтая — п а з ы р ы к с к а я.

Эпоха ранних кочевников Гор­ного Алтая скифского времени делится исследователями на три этапа:

майэмирский (VII—VI вв. до н. э.),

пазырыкский (V—III вв. до н. э.)

и шибинский (II в. до н. э.).

Памятники первого этапа в Майэмирской степи Западного Алтая были исследованы перво­начально в 1911 г. А. Б. Адриановым, а затем в советское время С. И. Руденко, С. В. Киселевым и М. П. Грязновым.

Название вто­рому этапу дали всемирно известные курганы урочища Пазырык в долине реки Большой Улаган.

Пазырыкские памятники открыты также в Баш-Адаре, Туэкте Онгудайского района, в урочище Уландрык Кош-Агачского района, в верховьях реки Елангаш и в дру­гих пунктах Горного Алтая.

Исключительная ценность курганов пазырыкского типа опре­деляется тем, что под их насыпями, расположенными на большой высоте (около 1600 м над уровнем моря), образовалась линза веч­ной мерзлоты, сохранившая предметы из дерева, кожи, войлока, тканей, от которых в обычных условиях не остается и следа. В больших курганах сохранились также трупы коней, а в сарко­фагах из лиственницы мумии погребенных в I тысячелетии до н.э. людей.

 

Курганы шибинского этапа, сходные с Пазырыкскими по размерам, устройству и характеру погребального ритуала, известны по рекам Катанде, Караколу, Песчаной, Урсулу.

Устройство всех алтайских курганов было одинаковым: под насыпью, как правило, находился мощный настил из бревен (иног­да до 300 стволов), под ним — могильная яма глубиной от 1 до 3 м и площадью от 12 до 69 кв. м, внутри которой помещались один или два бревенчатых сруба. В погребальную камеру опускали колоду с мумифицированным телом вождя, а за ее пределами хоронили верховых лошадей (от 5 до 22). Потолок сруба покры­вался полотнищами из проваренной бересты, а выше над ним мно­гими рядами укладывались бревна и наваливались огромные кам­ни, иногда весом в несколько тонн. Исследования культуры ранних кочевников Алтая вели советские ученые М. П. Грязное, С. В. Киселев, С. И. Руденко, В. Д. Кубарев и др.

Ведущим занятием населения Горного Алтая в скифскую эпоху раскопанному в начале 1960-х гг. директором Бийского краеведческого музея Б. X. Кадиковым. Культура датируется XII—IX вв. до н. э. и представлена в основном поселениями, значительная часть которых локализуется в Барнаульско-Бийском Приобье по берегам озер и рек, богатых рыбой и дичью. было скотоводство. Летом кочевали по равнине в предгорьях, а зимой уходили в горные долины. Первостепенное значение имело коневодство, о чем свидетельствует обязательное захоронение лошади во всех могилах, независимо от социального положения, пола и возраста умершего. Горноалтайцы держали лошадей двух пород: стройных, высоких скакунов среднеазиатской породы и низ­корослых, сильных, выносливых лошадей, подобных современным табунным лошадям Монголии и Казахстана. Кроме лошадей, раз­водили овец и в меньшем количестве коров, коз, яков, домашнюю птицу.

Скотоводство давало основные продукты питания. В курганах найдены остатки заупокойной пищи — кости лошади, овцы, коро­вы, сыр, не утративший вкусовых качеств, хотя изготовлен более двух тысяч лет назад. Мясная еда варилась в медных котлах скифского типа, широко известных в степях Евразии. Для хране­ния продуктов и воды служили узкогорлые глиняные кувшины, деревянные и кожаные сосуды различной формы.

Важным подсобным промыслом была охота, о чем свидетель­ствуют найденные в курганах прекрасные реалистические изобра­жения лосей, оленей, горных козлов и баранов, волка, барса и дру­гих животных,' а также остатки одежды из меха соболя, белки, горностая, выдры.

Материалы раскопок дают представление о жилищах того вре­мени. Остатки огромных полотнищ проваренной и сшитой бересты, войлока, лиственничной коры поверх погребальных камер, а также прутяная решетка одного из Пазырыкских курганов свидетель­ствуют о бытовании конусообразных берестяных шатров и юрт, свойственных вплоть до настоящего времени пастушеским народам Евразии. В качестве зимних постоянных жилищ горноалтайское население использовало, видимо, рубленые дома, вид которых реконструируется по погребальным камерам исследованных кур­ганов. Мебель в таких жилищах ограничивалась специальными деревянными «подушками» для сиденья и разборными столиками, хорошо известными по Пазырыкским памятникам.

Своеобразной была одежда ранних кочевников Горного Алтая.

Мужской костюм состоял из рубахи, вытканной из кендырного полотна, штанов, сшитых из тонко выделанной кожи, и войлочного кафтана. Кожаный пояс, прошитый крученой сухожильной нитью, дополнял одежду мужчин. Обувь состояла из войлочных чулок и мягких кожаных, без подметок, сапог с высокими голенищами, об­шитыми квадратными кусочками разноцветного меха. Голову по­крывали треухами или войлочными шапками-ушанками, отделанными кожей.

Женская одежда была более нарядной. Известна шубка, сшитая из прекрасно выделанного беличьего меха, укра­шенная кожей с резными узорами. Шуба дополнялась нагрудни­ком, отороченным мехом выдры, расшитым кожаным головным убором, а также сапожками из меха или кожи, голенища которых украшались аппликацией, а подошвы вышивались бисером. Наряд­ную одежду знатных людей дополняли аппликации из кожи и цвет­ного меха, посеребренные и позолоченные бляхи.

Свидетельством высокого уровня культуры населения Горного Алтая в скифское время являются произведения искусства, выпол­ненные из дерева, кости, кожи, войлока в так называемом скифско-сибирском зверином стиле, для которого наиболее характерно изображение борьбы животных. Эти изображения украшали кон­скую сбрую, одежду, бытовые вещи.

Во второй половине I тысячелетия до н. э. обитатели Горного Алтая находились, видимо, на заключительном этапе разложения первобытного общества. Жизнь ранних кочевников была заполнена походами и войнами.

О военных столкновениях, свидетельствуют изображения конных воинов, на войлочном ковре из пятого Пазырыкского кургана. Фигурки всадников из сибирской коллекции Пет­ра I, остатки убитого боевым чеканом и скальпированного вождя из второго Пазырыкского кургана, а также многочисленные пред­меты вооружения: железные мечи-акинаки, бронзовые клевцы, лу­ки со стрелами, боевые щиты, деревянные и костяные модели ору­жия.

Причиной военных столкновений была борьба за захват луч­ших пастбищ, скота, составлявшего главное богатство пастуше­ских племен.

Горноалтайские курганы скифской эпохи ярко демонстрируют процесс имущественного и социального расслоения. О богатстве и выдающемся положении родовых и племенных вождей свиде­тельствуют грандиозные погребальные сооружения, многочислен­ные захоронения коней с метами собственности и в богатейшем убранстве, дорогие ткани и ковры, остатки золотых украшений и других ценностей в погребальных.камерах. Соплеменники забо­тились о том, чтобы тела вождей оставались нетленными, для чего прибегали к трепанации черепов и мумификации трупов. Наряду с захоронениями вождей известны сравнительно богатые усыпаль­ницы зажиточных семей и малые курганы с бедными погребениями основной массы населения.

Изменения в общественных отношениях горноалтайцев были обусловлены переходом от комплексного хозяйства к более про­грессивному — кочевому и полукочевому скотоводческому. В наи­более зажиточных семьях, владевших большими стадами скота, стал использоваться труд рядовых соплеменников, а также рабов, захваченных в военных походах.

Ранние кочевники Алтая имели широкие культурные и торго­вые связи с другими народами. Об этом свидетельствуют китай­ские и византийские монеты, бронзовые зеркала и шелк из Китая, ткани и ковры из Ирана, ювелирные изделия, украшения из Сред­ней Азии, Индии и Египта. Привозные товары обменивались, веро­ятно, на пушнину, золото, местные изделия прикладного искусства.

Во внешнем облике горноалтайцев того времени преобладали европеоидные черты.

Очевидно, ранние кочевники Алтая в этниче­ском отношении были родственны ираноязычным скифам Причер­номорья, сакам и массагетам Средней Азии, с которыми их сбли­жало скотоводческое хозяйство, одинаковый уровень общественного развития, сходные черты материальной и духовной культуры.

 

Вместе с тем в скифскую эпоху на Алтай из районов Центральной Азии начали проникать монголоидные элементы.

Ряд исследователей полагают, что письменные источники донесли до нас назва­ния ранних кочевников Алтая. Одни считают, что в древних китай­ских летописях они назывались «юэчжами», другие видят в них «аримаспов», или «стерегущих золото грифов» греческого историка Геродота.

Северными соседями ранних кочевников Горного Алтая были племена, обитавшие на обширной территории Верхнего Приобья от Кулунды и Барабы на западе до Кузнецкого Алатау на востоке, от устья реки Томи на севере до Алтайских гор на юге. Памятни­ки, оставленные этими племенами, относятся к большереченской культуре. Свое название эта культура получила по наиболее изученным памятникам у села Большая Речка. Исследо­ватель памятников М. П. Грязнов выделил в этой культуре три этапа:

большереченской (VH—VI вв. до н. э.),

бийский (V—П1 вв. до н. э.)

и березовский (П—I вв. до н. э.).

Ранний этап большереченской культуры был, очевидно, связан с тем, что к VII в. до н. э. закончилось смешение пришлого ското­водческого населения с местным, ведшим комплексное хозяйство. Большереченцы вели оседлый образ жизни в долговременных по­селках. Один такой поселок был раскопан М. П. Грязновым у села Большая Речка. На площади почти в 1,5 га сохранилось 16 зем­лянок (каждая до 200 кв. м), расположенных правильными ряда­ми. Основания землянок углублялись на 70—80 см, стенки укреп­лялись бревнами. Ведущей отраслью хозяйства было скотоводство, разводились все основные виды домашних животных. Подсобную роль играли мотыжное земледелие, рыболовство, охота. Были развиты домашние ремесла: производство глиняной и деревянной по­суды, ткачество, обработка кож, меха, бронзолитейное дело. Умер­ших, большереченцы хоронили под курганами, и в грунтовых моги­лах, с ними клали посуду, орудия труда, украшения.

Памятники бийского этапа обнаружены в окрестностях Бийска и Новоалтайска, у сел Большая Речка, Енисейское, Елунино. Интересный могильник был раскопан у устья реки Алей, где най­дены грунтовые могилы глубиной от 1 до 1,5 м. Встречаются следы деревянной обкладки и перекрытия. В захоронениях много оружия, характерного для ранних кочевников Горного Алтая и всего скиф­ского мира, и украшений. Это бронзовые кинжалы с перекрестья­ми, железные короткие мечи, наконечники стрел, колчанные крюки, различные бляшки с изображениями животных, поясные бляхи с кошачьими хищниками, грифонами, кабаном, свернувшейся змеей. В захоронениях найдены останки убитых во время военных дей­ствий. Памятники свидетельствуют о контактах большереченцев бийского этапа с племенами скифского мира. Причем эти контакты не, всегда носили мирный характер.

На Левобережье Оби в долинах рек Чарыша, Барнаулки, Касмалы, у озер Кулундинской степи по памятникам этого этапа про­слеживаются приходы скотоводческих групп населения из Казах­стана и Средней Азии, которые не привели к смене местной куль­туры, но оказали влияние на ее дальнейшее развитие. Свидетель­ством военных столкновении являются укрепленные поселки.

Березовский этап лучше всего изучен по могильникам Ближ­ние Елбан, Быстрянское, Сростки. В могилах устанавливался бревенчатый или дощатый сруб, который перекрывался несколь­кими накатами бревен. Умершего, укладывали вытянуто на спине головой на юго-запад или запад. При похоронах резали барана и часть его туши клали в могилу.

На березовском этапе уменьшается площадь жилищ (до 79 кв. м), хотя сами поселки оставались прежними. Считается, что это связано с выделением патриархальной семьи из родового кол­лектива, т. е. с определенным прогрессом в общественной органи­зации.

Для всего первого тысячелетия до н. э. в истории Алтая ха­рактерно последовательное развитие местных культурных тради­ций единого по происхождению европеоидного населения, живше­го здесь в эпоху бронзы.

Алтай в I тысячелетии нашей эры

Конец I тысячелетия до н. э. — начало I тысячелетия и. э. - Время великого переселения народов. Дальнейшее развитие ското­водческого хозяйства племен евразийских степей потребовало об­ширных пастбищ, их постоянного обновления. Это привело к уча­щению столкновений между кочевыми племенами, к перемещению огромных масс кочевников. Алтай оказался на пути этих переме­щений, и памятники I тысячелетия н. э. отразили те бурные события. Постепенно исчезает культура ранних кочевников скифского времени.

Под давлением монголоидных племен, продвигавшихся с востока, скотоводы Алтая во П—I вв. до н. э. начали откочевы­вать на территорию нынешнего Казахстана и западно-сибирских степей. Часть автохтонного населения была ассимилирована мон­голоидными тюркоязычными племенами.

С начала И в. до н. э. до конца I в. н. э. Алтай находился в сфере политического господства кочевников хунну. Союз племен, возглавляемый хунну, сложился в степях Внутренней Монголии и распространил свое влияние на огромную территорию в Цент­ральной Азии. Хунну были типичными кочевниками-скотоводами, владевшими огромными стадами скота. Постоянные войны прино­сили им огромную добычу, а покоренные народы платили дань •рабами, зерном, мехами, предметами роскоши. Хуннская держава, подчинившая население Алтая, Тувы, Минусиеской котловины, Забайкалья, пала в конце I в. н. э. под ударами сяньбийцев, объ­единивших в Центральной Азии предков монголоязычных, тюрко- язычных и тунгусо-маньчжурских народов. Господство сяньбийцев сменилось в IV в. и. э. владычеством монголоязычных племен жуань-жуаней, создавших объединение раннегосударственного ти­па Жуань-жуаньский (Жужанский) каганат, просуществовавший до середины VI в. н. э.

Интересным памятником эпохи великого переселения народов на Алтае является захоронение у с. Тугозвонова в Шипуновском районе, которое по богатству материалов превосходит многие па­мятники того времени.

В могиле, отнесенной А. П. Уманским к чис­лу «княжеских», был захоронен богатырски сложенный мужчина в возрасте около 30 лет. Череп его при жизни был подвергнут искусственной деформации, отчего голова была сильно вытянута. Умершего сопровождали военное снаряжение, орудия труда, де­тали одежды и обуви, украшения. Наибольший интерес представ­ляют палаш и кинжал из железа. Рукоять палаша обложена деревом, пластинами из кости и золотой оковкой, инкрустирован­ной цветной пастой или стеклами, имитирующими, судя по цвету, сапфир, бирюзу, изумруд. Инкрустацией украшены и золотые обоймицы, скреплявшие деревянные ножны палаша. В подобных, но еще более нарядных ножнах был кинжал с навершьем из зо­лота и перекрестьем и

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: