Критерии работы на занятии: (до 6 баллов)

0 – 1 балла – четко определена позиция автора, предложения сформулированы ясно и четко;

0 – 1 балла – сформулированная авторская позиция аргументирована с опорой на проанализированный материал и собственный опыт;

0 – 1 балла – общая форма изложения соответствует жанру эссе;

0 – 1 балла – раскрыта личностная, творческая позиция студента;

0 – 1 балла – текст логичен, предложения сформулированы ясно и позволяют понять позицию автора;

0 – 1 балла – в тексте использован профессиональный (научный, не бытовой) язык изложения.

За выполнение этого задания вы можете получить до 6 баллов.

0 – 1 балла – четко определена позиция автора, предложения сформулированы ясно и четко;

0 – 1 балла – сформулированная авторская позиция аргументирована с опорой на теоретический материал и собственный опыт;

0 – 1 балла – предложенная форма работы для системы высшего (школьного) образования отвечает критериям инновационности;

0 – 1 балла – раскрыта личностная, творческая позиция студента;

0 – 1 балла – текст логичен, предложения сформулированы ясно и позволяют понять позицию автора;

0 – 1 балла – в тексте использован профессиональный (научный, не бытовой) язык изложения.

За выполнение этого задания вы можете получить до 6 баллов.

Дэн Эдельштейн*

Как учить инновациям? О гуманитарных науках и экономике знаний¹

Давние поклонники журнала «New Yorker», несомненно, вспомнят карикатуру Майкла Маслина 1999 года, в ко­торой театральный режиссер открывает занавес и спра­шивает: «Нет ли в зале доктора филологических наук?» Забавно и нелепо звать профессора литературы на по­мощь. Доктора в области гуманитарных наук, в конце концов, уже давно известны своим родственникам как «не те доктора». И новые интерпретации шекспиров­ской пьесы «Буря» вряд ли когда-нибудь спасут кому- нибудь жизнь. Однако этот здоровый скептицизм может начать разрушать основы американского высшего об­разования. В условиях ограниченных ресурсов адми­нистраторы и политики вынуждены вкладывать больше средств в программы по естественным и инженерно- техническим наукам [Goldin, Katz 2008]. Тем временем колледжи свободных искусств и наук (liberal arts) идут к тому, чтобы стать вымирающим видом (До свидания, Антиох!). Но то, что выглядит, как неизбежная рыноч­ная тенденция, само по себе может иметь негативные экономические последствия. Я утверждаю, что гума­нитарные науки действительно играют определяющую роль в подготовке не только «настоящих» докторов, но и предпринимателей, инженеров и дизайнеров, которые делают американскую экономику столь продуктивной. На мой взгляд, это потому так, что гуманитарные на­уки предоставляют студентам наилучшие возможности для того, чтобы учиться инновационному мышлению.

Ценить гуманитарные науки (или нет)

Гуманитарии не любят говорить о своем ремесле как о ремесле. Одна из причин того, почему многие из нас стремятся получить ученые степени и выбирают aкадемическую деятельность, заключается в том, что мы хотим обойти обычную служебную лестницу. Однако, когда в прошлом году экономический ураган обрушился на башню из слоновой кости, стало невозможно игнори- ровать тот факт, что даже исследования, посвященные Петрарке или Петену, могут стать жертвами Великой рецессии. И хотя мы можем продолжать думать. что наше преподавание и научные изыскания находятся далеко от мирской суеты Уолл-стрит, мы все же обязаны объяснить себе и общественности, почему за гумани­тарные науки стоит бороться и платить.

Вряд ли добродетели гуманитарных наук остались незамеченными. Но их наиболее красноречивые защитники обычно указывают, например, на высокие достижения гуманитарных наук в воспитании чувства гражданского долга и патриотизма, в развитии представления о человеческом совершенстве и способности сострадания к ближнему. В более практическом ключе навыки, которые гуманитарные науки формируют, - такие, как ясный стиль письма или рациональный анализ, — только косвенно связаны с профессиональны успехом.

Вкладу гуманитарных наук в наше потребительское общество, напротив, редко уделяют внимание Либеральное образование, основанное на гуманитар­ных науках, почти повсеместно рассматривается как противоположность профессионального образования. Доведенная до крайности, эта точка зрения привела к заявлению Стэнли Фиша, что «на вопрос, есть ли ка­кая либо польза от гуманитарных наук, единственный честный ответ будет, что нет никакой» [Fish 2008].

Примечательно, что в то время как представители гуманитарных наук избегают или категорически отвер­гают аргументы об их практической ценности, ученые, которые не преподают традиционные гуманитарные дисциплины, активно используют эти аргументы. Сле­дующие три примера из исследований предпринима­тельства, естественных и инженерно-технических наук и медицины иллюстрируют эту тенденцию.

Так, социолог Мария Годвин недавно подчеркнула общность между целями свободных искусств и предпри­нимательства. По ее утверждению, «предприниматель­ство является реальным и практическим проявлением восприимчивости к свободным искусствам <...> это имеет экономические последствия, которые расширяют возможность предпринимателя взаимодействовать с со­циальным дискурсом — развивать и выражать личную идентичность, оказывая влияние на более широкий со­циальный контекст» [Godwyn 2009]. Кроме того, она призвала преподавателей и администраторов «интегри­ровать курсы по свободным искусствам и предприни­мательству». Это предложение, вероятно, не услышат представители большинства гуманитарных факульте­тов. Но она также отметила, что для многих ученых предпринимательство — это нечто большее, чем просто бизнес. Как и гуманитарные науки, оно «включает из­учение и анализ того, что есть <...> и путем выявления и оценки возможностей для улучшения того, что есть, сознательно способствует тому, что будет». Как мы увидим, этот процесс улучшения существующего по­ложения дел очень похож на уроки инновационного мышления в рамках гуманитарных программ.

Еще один аргумент в пользу важности гуманитар­ного образования был высказан физиком и инженером. В одном из номеров журнала «Forbes» Марк Миллс и Хулио Оттино (декан факультета технических наук имени Маккормика Университета Нортвэстерн) заяви­ли, что правительственные учреждения, предоставляю­щие гранты, должны поддерживать исследовательские программы, ориентированные на «весь мозг» в отличие от обычных грантовых предложений, ориентирован­ных на «левое полушарие мозга». Они предполагают: «Возможно, портфолио с работами в области искусства, литературы или музыки [должны] учитываться при приеме на работу на факультеты естественных и инже­нерно-технических наук». Почему? «Инновации <...> невозможны без того, что воспитывается гуманитар­ными науками и связано с мыслительными процессами правого полушария мозга — креативностю, артистиз­мом, интуицией, фантазией, эмоциями».

Последний пример сопровождается статистикой, показывающей измеримые достижения студентов, ко­торые проводят больше времени, используя правое полушарие мозга. Доктор Джоэл Кац из Гарвардской медицинской школы и его команда попросили группу студентов первого и второго курсов проводить немного больше половины еженедельного аудиторного времени в Бостонском музее изящных искусств, посещая за­нятия и семинары по искусству, а оставшийся час на лекциях по курсу физической диагностики [Naghshineh et al. 2008]. Контрольная группа тем временем посе­щала только эти лекции, не занимаясь в музее. В конце восьминедельного срока студенты, которые посещали занятия по искусству, проводили диагностику на 38% эффективнее, чем студенты из контрольной группы.

Инновации: антропологический аспект

Неизменное презрение, которое многие защитники гу­манитарных наук проявляют по отношению к их ути­литарным результатам, кажется особенно неуместным в свете признания значимости этих результатов другими специалистами. Эта значимость становится более понятной, если учесть в какой степени идеи заменили товары как движущая сила экономики. На самом деле в то время как политики по-прежнему пребывают в надежде, что Америка будет продолжать выживать как производственная держава, большинство экономистов и бизнесменов признают тот факт, что наши экономи­ческие перспективы лежат в патентах, а не в товарах. Согласно мнению этих аналитиков, не будет ничего страшного, если Китай или другие развивающиеся страны возьмут на себя производство, при условии, что Силиконовая долина нашей страны продолжит разработку товаров. Соответственно, максимальные инвестиции для нашего будущего процветания заключаются в том, чтобы сделать наше «население более умным и иннова­ционным» [Friedman 2009].

Но как именно научить студентов быть «более ум­ными и инновационными»? Инновациям, пожалуй, об­учать наиболее сложно. Это умение не приобретается через подражание или следование каким-нибудь правилам. Это просто то, что, как мы надеемся, студенты приобретут самостоятельно в учебном заведении или вне его стен. Существует даже подозрение, что универ­ситеты могут сдерживать инновационные инстинкты: хорошо известно, что ни Стив Джобс, ни Билл Гейтс не закончили колледж.

Мой тезис о том, что гуманитарные предметы пре­доставляют больше возможностей для развития в сту­дентах способности к инновациям, может показаться некоторым таким же смешным, как и карикатура из журнала «New Yorker», упомянутая выше. Стоит, одна­ко, задуматься, почему одни культуры и народы более склонны к инновациям, чем другие. Как нам говорят антропологи, все культуры запрограммированы на то, чтобы быть преимущественно консервативными. Как и наша ДНК, культура передается от одного поколения к другому, но с гораздо менее устойчивым результа­том: всегда есть риск того, что миф, танец, текст или песня будут преобразованы в процессе передачи. По этой причине, как отмечал Грег Урбан [Urban 2001], во многих культурах есть механизм ограничения риска мутаций. Старшие заставляют детей повторять стихи или ритуалы слово в слово; игры имеют строгие пра­вила, а школы следят за тем, чтобы знания прошлых поколений не исчезали с появлением нового поколения.

Конечно, некоторые общества дорожат инновация­ми. Наряду с традиционным способом передачи куль­турных ценностей существует и тот, который Урбан называет современным. При традиционном способе культурный продукт должен претерпеть как можно меньше изменений в процессе передачи от одного по­коления к другому. Современный способ допускает, что культурный продукт будет преобразован (хотя и не до неузнаваемости). Одним словом, традиционному повторению народных песен на протяжении веков со­временная музыка предпочитает ремикс. Традиционной одежде в племенных обществах современные общества противопоставляют моду (французское la mode, к ко­торому восходит слово «современный»).

Но нужно осторожно говорить о «современных об­ществах», поскольку ни одна культура не начинает с чи­стого листа, сжигая книги и записи прошлого (за ис­ключением, возможно, опыта культурной революции). Даже для нас, современников, сохранение культурного прошлого необходимо. Мы не переписываем Конститу­цию каждые пятнадцать лет, и большинство взрослых морщатся, когда их дети-подростки калечат граммати­ку. Кроме того, инновации сами по себе являются сво­его рода консервациями. Поэт-модернист Т. С. Элиот переработал «Божественную комедию» в «Бесплодную землю»; старый «Фольксваген Жук» все еще узнаваем в новой марке машины. Осуществление инноваций — это не столько отказ от прошлого, сколько пересмотр и преобразование того, что было раньше.

Инновации в академической среде

Антропология демонстрирует нам, что инновации воз­можны в широком поле от убежденного традициона­лизма до авангардного радикализма. Различные куль­турные группы могут быть расположены вдоль этого поля в зависимости от их степени предпочтения тради­ционного или современного способа передачи знаний. Антропологический подход рассматривает создание новых произведений искусства, товаров или порожде­ние новых идей с точки зрения культурной передачи. Подобная трактовка инноваций особенно перспективна применительно к академической среде.

Как и культурные группы, академические дисцип­лины можно охарактеризовать в зависимости от их ориентации на воспроизведение или преобразование знаний. В этом отношении органическая химия, на­пример, может быть описана как более «консерватив­ная» дисциплина, чем, скажем, нейробиология. Причина заключается в том, что первая была областью иссле­дований гораздо дольше, и то знание, которое одно поколение химиков-органиков передает следующему, редко оспаривается новыми открытиями. Аспиранты в области нейробиологии, наоборот, почти наверняка бу­дут выдвигать теории мозговой деятельности, которые противоречат убеждениям их профессоров. Подобные различия можно было бы провести и в области гума­нитарных наук: подходы к изучению логики в сфере аналитической философии меняются гораздо более мед­ленными темпами, чем, например, подходы к изучению революционных движений в сфере исторической дис­циплины.

Можно было бы возразить, что, независимо от дис­циплины, научные исследования по определению явля­ются попыткой изменить существующий свод знаний. В этом случае инновации, понимаемые как способ пере­смотра знаний, могут с одинаковым успехом находить место в любой дисциплинарной области. В определен­ной степени, это действительно так: исследовательские семинары для первокурсников в стенах университетов призваны ознакомить начинающих студентов с инте­ресными исследованиями, скажем, по электротехнике, морской биологии или истории.

Если ознакомиться с требованиями учебного пла­на большинства научных специальностей, становится очевидным, что основная часть курсов нацелена на вос­произведение знаний у студентов. Возможно, нейроби­ология как дисциплина и находится в стадии становле­ния, но прежде чем вы начнете изучать взаимодействие синапсов, необходимо приобрести прочные познания в области биохимии. Сегодняшние студенты, занима­ющиеся теоретической физикой, могут пойти очень да­леко: обнаружить новые субатомные частицы и пере­писать правила квантовой механики. Но сначала они должны освоить более традиционную, и в значительной степени неизменную, практику решения интегральных уравнений.

Конечно, гуманитарные дисциплины также строятся вокруг канонических знаний (пусть эти канонические знания и более подвержены изменениям). Вы не може­те быть аттестованы как специалист по французской литературе, если не прочли ряда пьес XVIII столетия и романов XIX века. Если вы никогда не читали Кан­та, вам, вероятно, не дадут диплом по специальности «философия». Но реальные различия между исследо­ваниями в области гуманитарных и естественных наук определяются механизмами освоения соответствующих этим наукам канонических знаний. Например, студен­ты, изучающие американскую революцию, не только должны знать имена всех главных героев и даты всех ключевых событий — они также обязаны продемон­стрировать, что способны самостоятельно осмысливать материал и формулировать аргументы относительно причин, движущих сил, итогов исторических процессов.

Указанные различия между гуманитарной и есте­ственнонаучной исследовательскими практиками могут показаться эфемерными, но они станут очевидными, ес­ли мы обратимся к примерам экзаменационного опыта студентов. Если на экзамене по математике вы дадите те же ответы, что и пятьдесят других студентов, у вас появится много шансов получить отличную оценку, при условии, конечно, что это были правильные ответы. Но если в заключительном эссе по курсу, посвященному американской истории, вы предложите тот же тезис, что и пятьдесят других студентов, вы, скорее всего, не получите отличную оценку, так как оригинальность мышления выступает в данном случае одним из крите­риев аттестации студента.

Более того, если на курсах по естественным наукам и математике от студентов в некоторых случаях могут требовать, чтобы они нашли инновационные методы решения проблем, на курсах по гуманитарным наукам от них потребуют оригинальности с первого же дня. Как я рассказывал в предыдущей версии этой статьи [Edelstein 2009], я впервые узнал о такой ситуации, когда преподавал первокурсникам в Стэнфорде «Введе­ние в гуманитарные науки». В разговоре со мной после занятий два китайских студента высказали свое недо­умение в связи с необходимостью писать статьи, кото­рые выдвигают оригинальный тезис; в средней школе их учили только запоминать материал, в то время как мы просили студентов объяснить, что они думают о ли­тературных текстах.

Наших иностранных студентов застало врасплох как раз то, что является одним из центральных принципов американского либерального образования. В наши це­ли входит воспитание независимо мыслящих людей, мы призываем студентов думать самостоятельно. Они могут и не порождать идей, по большому счету «ори­гинальных», но мы ожидаем, что они будут самосто­ятельно делать выводы. Вся система поощрений в гу­манитарных науках ориентирована на тех студентов, которые приводят либо убедительный довод внутри не­обычной аргументации, либо необычный довод внутри убедительной аргументации. В обоих случаях высокие оценки и поощрения получают студенты, которые де­монстрируют наибольшую оригинальность.

Занятия по гуманитарным дисциплинам предостав­ляют студентам не только широкие возможности, но и модели для развития инновационного мышления. В конце концов, профессора присутствуют в классах не просто для того, чтобы передавать дискретную инфор­мацию о книгах, сочинениях, теориях или событиях — им важно показать студентам, как можно связно и аргу­ментированно излагать свои соображения относительно того или иного предмета. Профессора «демонстрируют инновационность», когда они предлагают, скажем, по­литическое прочтение Гамлета, экономическую интер­претацию американской революции или гегельянский анализ Маркса. Одним из лучших педагогических при­емов будет привлечь внимание студентов к тому, что передаваемые знания можно поставить под сомнение. Это не приглашение к безудержному ревизионизму или постмодернизму, а простое признание того, что историческое, литературное, политическое и антропо­логическое знание складывается не из уравнений или органических структур, а из наблюдений, аргументов, эстетического восприятия, философских концепций и других представлений, смысл которых подвержен изменению. Слова из «Гамлета» или из «Декларации независимости» остаются теми же, но их смысл может меняться.

Роль гуманитариев

И в заключении необходимо сказать, что гуманитарные науки не являются более инновационными, чем есте­ственные науки; просто студенты-гуманитарии должны прибегать к инновационному мышлению раньше, чем студенты — не-гуманитарии. Хотя есть большая раз­ница в результатах между медленным чтением «Отца Горио» Бальзака и работой над новой операционной системой программного обеспечения, оба действия основаны на сходных когнитивных процессах. Но сту­денты будут чаще использовать когнитивный подход в гуманитарных дисциплинах, чем в дисциплинах есте­ственнонаучного или инженерно-технического цикла.

Некоторые могут счесть, что это похоже на самовос­хваление, которое, говорят, присуще гуманитариям. Но приведенные примеры и аргументы подчеркивают, что когнитивный разрыв между, скажем, анализом портре­та Пикассо и диагностикой пациента не так уж велик: хотя предметы различаются, направленные на них ин­теллектуальные процессы тесно связаны, и одни навыки переходят в другие. Работа студентов-гуманитариев может иметь прямые выгоды для широкого круга про­фессиональной деятельности. Кто знает? Может быть, доктора филологических наук тоже способны спасти чью-то жизнь.

Библиография

Fdelstein D. (2009) Iphigenia and the iPhone. Inside Higher Ed, August 13 [www.insidehighered.com/ views/2009/08/13/Edelstein ].

Fish S. (2008) Will the humanities save us? New York Times, January 6 [fish.blogs.nytimes.com/2008/01/06/ will-the-humanities-save-us],

Friedman T. (2009) Invent, invent, invent. New York Times, June 27 [www.nytimes.com/2009/06/28/opi- nion/28friedman.html],

Godwyn M. (2009) Can the liberal arts and entrepreneur­ship work together? Academe 95 (1): 36—38.

Goldin C., Katz L. F. (2008) The race between education and technology. Cambridge, MA: Harvard University Press.

Mills М., Ottino J. (2009) We need more Renaissance scientists. Forbes.com, June, 3, [www.forbes.com/ 2009/06/03/phd-engineering-science-clayton-chris- tensen-mark-mills-innovation-research.html].

Naghshineh S., Hafler J. P., Miller A. R., Blanco M. A., Lipsitz S. R., Dubroff R. P., Khoshbin S., Katz J. T. (2008) Formal art observation training improves medi­cal students’ visual diagnostic skills. Journal of General Internal Medicine 23 (7): 991—7.

Task Force on the Future of American Innovation (2005) The knowledge economy: Is the United States losing its competitive edge? [www.futureofinnovation.org/ PDF/Benchmarks.pdf ].

Urban G. (2001) Metaculture: How culture moves through the world. Minneapolis: University of Minnesota Press.

Профессор французского языка Стэнфордского университета.

Настоящий текст является переводом статьи: Dan Edelstein. How Is Innovation Taught? On the Humanities and the Know­ledge Economy. Liberal Education. Vol. 96. No 1.