Социально-групповая структура общества

Эмпирическим объектом исследования является российское общество, а изучаемой генеральной совокупностью - взрослое работающее население России на основе данных "Мониторинга экономических и социальных перемен в России", проводимого ВЦИОМ с марта 1993 года. Эти данные позволяют обеспечить высокую репрезентативность опроса благодаря наличию значительного числа аналогичных массивов, полученных на независимых выборках, предоставляют возможность изучения групп, составляющих малые доли выборок. Кроме того, регулярность опросов, постоянно проводимых по единой методике, обеспечивает свежесть и обновляемость данных, не говоря уже о наличии в анкетах достаточного числа статусообразующих переменных, об охвате различных регионов страны, разных типов городов и сел.

Для эмпирической идентификации групп, соответствующих исходной гипотезе, использовались следующие статусные переменные: уровень образования, самооценка квалификации, основное занятие, основной род деятельности, отрасль занятости, сектор экономики по форме собственности, размер предприятия (организации, фирмы), профессионально-должностная группа (по содержанию выполняемой работы и по оценке самих респондентов), а также уровень личных и семейных доходов в оценке, элиминирующей влияние инфляции. Идентификация групп осуществлялась итерационным методом. На первом шаге каждая группа выделялась по теоретически обоснованным признакам. Затем строился "статусный портрет" группы по набору переменных, позволяющему проверить, все ли включенные в нее респонденты соответствуют социальной сущности группы. При обнаружении ошибочно включенных последние переводились в другие группы, сущностным качествам которых они отвечали. После этого строился статусный портрет группы в уточненных границах, а затем процедура повторялась до тех нор, пока группа не становилась достаточно гомогенной по своим главным статусным признакам.

Помимо оценок частных и интегральных статусов групп теоретическая гипотеза социальной структуры содержит предварительные описания общественных функций каждой группы, сопутствующих этим функциям социальных признаков, примерного профессионально-квалификационного и должностного состава, внутренней структуры (важнейших подгрупп), а также особенностей статуса групп в переходный период. Предварительная теоретическая проработка этого широкого круга вопросов существенно помогла в эмпирической идентификации групп, но пересказ этих элементов гипотезы в данной статье был бы вряд ли уместен. друга. Чтобы не допустить этого, была установлена иерархия статусных признаков.

Первый приоритет отдавался участию респондентов в предпринимательской деятельности, второй - выполнению управленческих функций и профессиональной работе в сфере бизнеса. Изучение отвечающей названным признакам общности ("бизнес-слоя") составило специальный этап работы. Респонденты, не имеющие отношения к бизнесу и работающие по найму, были разделены на работников преимущественно умственного и преимущественно физического труда в зависимости от их профессионально-должностного статуса. Затем работники преимущественно умственного труда были разделены на три квалификационные группы, а работники преимущественно физического труда - на группы по секторам экономики и также по уровням квалификации.

Мониторинг позволяет идентифицировать и исследовать большую часть интересующих нас групп и слоев. Однако некоторые от него ускользают. В частности, верхний слой общества удается представить лишь субэлитной группой крупных и средних предпринимателей, собственно же правящая элита - политические руководители центра и регионов, высшее чиновничество, генералитет и т.д. - по тем или иным причинам в выборку не попадают. Наиболее надежно и полно в нашем исследовании представлены средний и базовый слои общества со всеми входящими в их состав группами. Нижний слой пока идентифицирован очень грубо: он ограничивается неквалифицированными городскими рабочими. В дальнейшем с ним следует поработать особо. Что касается полукриминального "социального дна", то его представители либо не попадают в выборку из-за отсутствия постоянного места жительства и прописки, либо интервьюеры избегают общения с ними, либо подобные лица, даже присутствуя в выборке и приняв участие в опросе, не идентифицируют себя как представители "социального дна". Этот слой, так же как элита, изучается особыми методами.

В конечном счете исследуемый массив был разделен на 14 групп, образующих четыре социальных слоя. В верхний слой вошли средние и крупные предприниматели.

В средний - мелкие предприниматели, полупредприниматели, менеджеры производственной сферы, менеджеры непроизводственной сферы, преуспевающие специалисты, рабочая элита, старшие офицеры. Базовый слой составляют массовая интеллигенция (специалисты), полуинтеллигенция (помощники специалистов, технические служащие), работники торговли и сервиса, среднеквалифицированные рабочие, крестьяне. Наконец, нижний слой представлен неквалифицированными рабочими.

Несмотря на стремление использовать весь информационный массив мониторинга, часть анкет (от 10% 1993 года до 24% 1995 года) из анализа пришлось исключить, так как в них отсутствовали важные статусные характеристики. Проверка показала, что структура исключенных из анализа респондентов по большинству признаков не отличается от оставшегося массива. Следовательно, влияние этого фактора на количественную наполненность разных групп и слоев невелико. Сложнее обстоит дело с выборкой мониторинга, которая неизбежно отклоняется в той или иной степени от проектной выборки, не говоря уже о генеральной совокупности населения. Для восстановления проектных характеристик выборки ВЦИОМ производит "взвешивание" анкет. Однако оно учитывает узкий круг переменных и в ряде случаев ухудшает репрезентативность выборки по другим параметрам. Таким образом, данные мониторинга об относительной численности групп и слоев представляют лишь первое приближение к реальной структуре российского общества.

Одной из причин этого, бесспорно, является малочисленность названных групп, составляющих менее одного процента экономически активного населения. Тем не менее, согласно закону больших чисел, данные мониторинга должны были бы включать около ста представителей элиты. Фактически же их насчитывается не больше десятка, так как российские top-persons, как правило, уклоняются от опросов.