Квалификация преступлений, совершенных в соучастии

Согласно ст. 32 УК, «соучастием в преступлении признается умыш­ленное совместное участие двух или более лиц в совершении умыш­ленного преступления». Соучастие не создает каких-либо особых ос­нований уголовной ответственности, поэтому положения ст. 8 УК в полной мере распространяются на преступления, совершенные в со­участии. Исходя из этого положения при привлечении каждого из соу­частников к уголовной ответственности должно быть установлено, что лицо принимало участие в совершении конкретного преступления, т.е. деяния, прямо предусмотренного в качестве преступления в Особен­ной части УК. Как следует из определения соучастия, для его наличия необходимо участие в преступлении как минимум двух лиц, обладаю­щих признаками субъекта преступления. Совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (ст. 20 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ), не создает соучастия. Действующее уголовное законодательство и на­ука уголовного права исходят из того, что соучастие возможно лишь в умышленных преступлениях. Употребление законодателем в опре­делении соучастия в ст. 32 УК два раза слова «умышленное» указывает на то, что соучастие возможно при совершении лишь умышленного преступления при умышленном объединении усилий двух или более лиц для достижения преступного результата.

Причинение общественно опасных последствий совместными не­осторожными действиями двух или более лиц в литературе получило наименование неосторожного сопричинения, что в законодательстве в настоящее время отражения не нашло.

Квалификация преступлений, совершенных в соучастии, непо­средственно связана с выяснением вопросов о формах и видах соуча­стия, которые относятся к числу наиболее дискуссионных в уголовном праве. При рассмотрении правил квалификации преступлений, совершаемых в соучастии, будем исходить из позиции, что виды соучастия выделяются в зависимости от характера выполняемых соучастниками функций. К ним относится простое (соисполнительство) и сложное соучастие (соучастие с распределением ролей). В простом соучастии (соисполнительстве), в зависимости от степени согласован­ности действий соучастников, можно выделить следующие формы со­участия: группа лиц, группа лиц по предварительному сговору, организо­ванная группа, преступное сообщество (преступная организация).

При соучастии в преступлении с распределением ролей (сложное соучастие) лишь исполнительявляется лицом, непосредственно совершившим преступле­ние, выполнившим его объективную сторону. Поскольку диспозиции статей Особенной части УК описаны применительно к деяниям ис­полнителя, при квалификации действий исполнителя не требуется ссылка на ст. 33 УК (ч. 2 ст. 34 УК). Предложение некоторых авторов в необходимости при квалификации деяния исполнителя ссылаться на ч. 2 ст. 33 УК в законе и судебной практике поддержки не нашли. Другие соучастники (организатор, подстрекатель, пособник) сами объективную сторону преступления не выполняют, они лишь содействуютисполнителю.Поэтому для квалификации их действий и определения выполняемых ими функций при квалификации необходима ссылка на ст. 33 УК РФ. Специалистами отмечено, что содержащаяся в 3 ст. 34 УК рекомендация о квалификации действий организатора, подстрекателя и пособника по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на ст. 33 УК, является недостаточной, не отражает особенностей деяния лица, конкретный характер выполнявшихся им функций. Рекомендации квалифицировать действия соучастников со ссылкой не только на ст. 33 УК РФ, но и на часть содержится также в ряде постановлений Пленума Верховного Суда РФ, например, в п. 10 постановления Пленума от 15 июня 2004 г. № 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотрен­ных статьями 131 и 132 УК РФ». Практика также дает более полную, чем вытекает из закона, уголовно-правовую квалификацию поведения организатора, подстрекателя и пособника, давая ссылку не только на ст. 33 УК, но и на конкретную часть этой статьи, которая соответствует роли, выполняемой соучастником (организатор — ч. 3 ст. 33, подстре­катель — ч. 4 ст. 33, пособник — ч. 5 ст. 33 УК). Так, действия Д. Бачкало, признанного пособником в совершении кражи, были квалифицирова­ны по ч. 5 ст. 33 и п. «б» ч. 3 ст. 158 УК.

Если организатор, подстрекатель или пособник одновременно яв­ляется соисполнителем преступления, то его действия квалифициру­ются по статье Особенной части, предусматривающей ответственность за это преступление, без ссылки на ст. 33 УК (ч. 3 ст. 34 УК).

Не все случаи совершения лицом умышленного преступления со­вместно с другими лицами образуют соучастие. Если в совершении преступления участвовали два лица и лишь одно из них обладало при­знаками субъекта, т.е. достигло установленного законом возраста от­ветственности за это преступление и было вменяемым, соучастия не образуется. Как следует из п. 42 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. N° 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответ­ственности и наказания несовершеннолетних», лицо, вовлекшее несо­вершеннолетнего, не подлежащего уголовной ответственности, в со­вершение преступления, в силу ч. 2 ст. 33 УК несет ответственность за содеянное как исполнитель путем посредственного причинения. Пред­ставляется, обозначение указанного лица как исполнителя является не вполне корректным, так как исполнитель появляется только при на­личии соучастия, а соучастия в данном случае не образуется, подобное лицо является единолично действующим субъектом преступления.

Признание лица соучастником преступления предполагает осозна­ние им юридически значимых признаков преступления, совершаемого ис­полнителем. «Для решения вопроса об уголовно-правовой квалифи­кации действий соучастника необходимо установить, что лицо знало не только о факте совершения преступления, но и о ряде его важней­ших особенностей. В общей форме можно сказать, что это такие об­стоятельства совершения преступления, которые составляют призна­ки состава преступления.Иными словами, все, что вменяется в вину соучастнику, должно охватываться его умыслом».Признаки, осозна­ние которых является необходимым для квалификации деяния как со­вершенного в соучастии, могут относиться к любому элементу состава преступления (как к объекту, объективной стороне, так и к субъек­тивной стороне и субъекту преступления), являться как конструктив­ными, так и квалифицирующими (и смягчающими, и отягчающими). Так, лицо, предоставившее оружие для совершения убийства, может быть признано пособником убийства только в том случае, если оно осознавало, что объектом преступления, которое намеревался совершить исполнитель, является именно жизнь потерпевшего, а не его, например, здоровье. Для квалификации действий соучастников хище­ния необходимо осознание ими способа совершения преступления, применяемого исполнителем (например, тайный, открытый, с при­менением насилия). Для вменения соучастнику квалифицирующего признака, относящегося к объективной стороне преступления, также необходимо его осознание. Например, подстрекателем кражи в особо крупных размерах (ч. 4 ст. 33, п. «б» ч. 4 ст. 158 УК) может быть лишь лицо, возбуждающее решимость у исполнителя совершить именно такое преступление — кражу в особо крупном размере. Пособником разбойного нападения с применением оружия (ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 162 УК) может быть признано лишь лицо, осознававшее, что в процессе совершения разбойного нападения оружие будет применено.

Так, суд первой инстанции квалифицировал действия Цуцкиридзе и Воронцова по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 209 УК и ч. 5 ст. 33, п. «а», «б» ч. 3 ст. 162 УК, однако достоверных доказательств того, что Воронцов и Цуцкиридзе, оказывая пособничество в разбойных нападениях, со­вершенных другими осужденными, осознавали принадлежность по­следних к бандитскому формированию, в материалах дела не имелось. С учетом этого приговор в части осуждения Воронцова и Цуцкиридзе по ч. 5 ст. 33 и ч. 2 ст. 209 УК отменен с прекращением дела производством ввиду их непричастности к совершению преступления. Из при­говора также исключено осуждение Воронцова и Цуцкиридзе по ч. 5 ст. 33 и п. «а» ч. 3 ст. 162 УК, предусматривающих ответственность за пособничество в совершении разбоя организованной группой.

Вопрос о правилах квалификации совершенных в соучастии пре­ступлений, в которых роль конструктивного или квалифицирующего признака выполняют факультативные признаки субъективной стороны (мотив и цель), по-разному решается в литературе. Так, по мнению Л.Д. Гаухмана, «различие мотивов преступного поведения соучаст­ников может повлечь квалификацию их действий по разным статьям УК, например, при убийстве, когда подстрекатель руководствуется мотивом ревности, а исполнитель, которому обещано вознагражде­ние, — корыстным мотивом. В данном случае подстрекатель понесет Ответственность по ст. 33 и ч. 1 ст. 105, а исполнитель — по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ». Однако представляется более правильной при квали­фикации подобных ситуаций позиция других авторов, утверждающих, что «для одинаковой квалификации действий исполнителя и других соучастников не требуется совпадения мотивов и целей, усиливающих ответственность (а по нашему мнению, и определяющих ее. — А.К.), но обязательной является осведомленность других соучастников о том, что исполнитель преступления совершает его по указанным в законе мотивам либо со специальной целью. Например, действия лица, по­могающего совершить убийство, должны квалифицироваться как по­собничество убийству из корыстных побуждений, если их наличие у исполнителя охватывают сознанием пособника, хотя сам пособник действовал из ревности или мести».

Несовпадение мотивов и целей, являющихся не квалифицирующими, а конструктивными признака­ми состава преступления при соучастии, можно проиллюстрировать на следующем примере. Так, если А, оказавший Б помощь в убийстве государственного деятеля в целях прекращения его государственной деятельности, сам при этом руководствовался личными неприяз­ненными отношениями, возникшими на почве владения соседними дачными участками, его действия должны квалифицироваться как пособничество посягательству на жизнь государственного или обще­ственного деятеля (ч. 5 ст. 33, ст. 277 УК), а не как пособничество про­стому убийству (ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 105 УК). Представляется, подход к квалификации подобных ситуаций должен быть единым. «Квалифи­кация действий единолично действующего лица осуществляется толь­ко по статье Особенной части УК за совершенное им преступление. При выполнении преступления несколькими лицами часть функций единолично действовавшего лица теперь распределяется между не­сколькими». «Действия исполнителя составляют “целое”, а действия соучастников — “часть” действий исполнителя». Если исполнитель совершил преступление с определенными мотивами или целями, яв­ляющимися конструктивным или квалифицирующим признаком («целое»), действия соучастника, осознававшего эти мотивы и цели, следует квалифицировать в качестве соучастия в преступлении с этим мотивом или этой целью.

Что же касается влияния на квалификацию поведения соучастни­ков признаков, относящихся к субъекту преступления, оно зависит от характера этих признаков. По мнению А.А. Пионтковского, признаки, относящиеся к личности исполнителя, могут быть двух видов. Первые из них, хотя и относятся к личности исполнителя, тем не менее ха­рактеризуют повышенную или пониженную общественную опасность совершенного преступления. Так, то обстоятельство, что лицо занима­ет государственную должность Российской Федерации, характеризу­ет его личность, однако получение таким лицом взятки существенно повышает степень общественной опасности этого преступления (ч. 4 ст. 290 УК) по сравнению с получением взятки должностным лицом, не занимающим подобную должность (ч. 1 ст. 290 УК). Другие же при­знаки не влияют на степень опасности самого деяния и относятся ис­ключительно к личности данного конкретного преступника, указывая на ее более или менее высокую социальную опасность. До внесения изменений в УК Федеральным законом от 08.12.2003 № 162 к таким признакам, носящим сугубо личный характер, можно было отнести неоднократность, судимость. В настоящее время в уголовном законе влияющих на степень общественной опасности совершенного деяния, не осталось. Вместе с тем в ряде составов имеются конструктивные признаки, относящиеся лишь к личности виновного, указывающие на ее меньшую социальную опасность и позволяющие отнести эти преступления к числу составов со смягчающими обстоятельствами. Так, и убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК), и убийство в состоянии аффекта (ст. 107 УК) относятся к числу привилегирован­ных составов не из-за меньшей степени общественной опасности со­вершенного деяния. И в том, и в другом случае последствием является смерть человека, а при квалификации по ст. 106 УК потерпевшим яв­ляется новорожденный, т.е. лицо, находящееся в беспомощном состо­янии. Смягчение ответственности при совершении этих преступлений объясняется особым состоянием матери после рождения ребенка или состоянием внезапно возникшего сильного душевного волнения, ко­торое также носит сугубо личный характер. Распространение призна­ков, имеющих сугубо личный характер, на других соучастников невоз­можно и не может смягчить их ответственности, поэтому, например, действия лица, помогавшего матери в убийстве ее ребенка сразу после родов, квалифицируются не как пособничество убийству матерью новорождённого ребенка (ч. 5 ст. 33, ст. 106 УК), а по ч. 5 ст. 33, п. «в» ч. 2 ст. 105 УК. Таким образом, обстоятельства, смягчающие наказание лишь исполнителя преступления, не распространяются на других со­участников.

В то же время обстоятельства, относящиеся к личности исполни­теля, но тем не менее характеризующие общественную опасность со­вершенного деяния, учитываются при квалификации действий других «соучастников, умыслом которых эти обстоятельства охватывались. Так, действия лица, подстрекавшего родителя на вовлечение ребенка последнего в совершение преступления, следует квалифицировать по ч. 4 ст. 33, ч. 2 ст. 150 УК как подстрекательство родителя на вовлече­ние несовершеннолетнего в совершение преступления. То обстоятель­ство, что вовлекающим является родитель ребенка, существенно повышает степень общественной опасности этого преступления в целом, так как может причинить больший ущерб объекту уголовно-правовой охраны — нравственному развитию несовершеннолетнего.

Квалифицирующие обстоятельства, характеризующие действия ор­ганизатора, подстрекателя и пособника, имеют значение дня квалифи­кации действий лишь тех из них, к которым они относятся, и не вменя­ются в вину остальным соучастникам. Так, если подстрекатель склонял исполнителя к совершению убийства общеопасным способом, а испол­нитель же умышленно избрал способ, не обладающий такими призна­ками, действия подстрекателя следует квалифицировать по ч. 5 ст. 33, п. «е» ч. 2 ст. 105, действия же исполнителя — по ч. 1 ст. 105 УК.

Если исполнитель по причинам, от него не зависящим, не довел за­думанное совместно с другими соучастниками преступление до конца, его действия квалифицируются как приготовление (если преступле­ние относится к тяжким или особо тяжким) или покушение на престу­пление.Действия других соучастников следует квалифицировать со ссылкой на соответствующие части статей 33 и 30 УК. Едва ли можно согласиться с мнением Р.А. Сабитова о том, что действия лица, «зака­завшего» убийство другого человека, в случае неудавшегося исполне­ния квалифицируются по ст. 30 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК. Такая квали­фикация не отражает роль подстрекателя в совершении преступления. Представляется, квалификация должна быть по ч. 4 ст. 33, ч. 3 ст. 30, п. «з» ч. 2 ст. 105 УК.

Если подстрекателю не удалось склонить другое лицо к совер­шению преступления, имеет место так называемое неудавшееся под­стрекательство к совершению преступления. Его действия должны квалифицироваться как приготовление к этому преступлению в соот­ветствии с ч. 5 ст. 34 УК. «Поскольку реально отсутствует количествен­ный признак соучастия, то юридически соучастия нет, нет и подстре­кателя. Поэтому при неудавшемся подстрекательстве ответственность наступает только за приготовление к преступлению, причем ответ­ственность возможна лишь при попытке склонить лицо к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления».

Общие правила квалификации преступлений со специальным субъектом, совершенных в соучастии, изложены в ч. 4 ст. 34 УК, в со­ответствии с которым исполнителем преступления со специальным субъектом может быть лишь лицо, обладающее специальными при­знаками, а квалификация действий иных лиц, не обладающих призна­ками специального субъекта, участвовавших в совершении преступле­ния, возможна лишь со ссылкой на соответствующую часть ст. 33 УК как организатора, подстрекателя либо пособника. Особенности ква­лификации преступлений со специальным субъектом, совершаемых в соучастии, были подробно рассмотрены в § 4 гл. 3 работы «Квали­фикация по признакам субъекта преступления», поэтому еще раз на данном вопросе останавливаться не будем. Напомним лишь, что по­ложение ч. 4 ст. 34 УК не носит универсального характера, а также то, что признаки специального субъекта вменяются другим соучастникам преступления лишь при осознании ими наличия этих признаков.

Президиум Верховного Суда РФ указал, что заранее согла­сованные с исполнителем действия другого соучастника, направленные на совер­шение конкретного преступления (например, разбоя), связанные с оказанием помощи непосредственному исполнителюпреступления, правильно расценены судом как соисполнитель­ство. Если участник совершения преступле­ния в соответствии с распределением ролей совершал согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не прони­кало в помещение, но по заранее состоявшейся договоренности под­страховывало других соучастников от возможного обнаружения совер­шенного преступления), содеянное им является соисполнительством и в силу части 2 ст. 34 УК не требует дополнительной квалификации по ст. 33 УК.

Квалификация соучастия в преступной группе зависит от харак­тера его регламентации в Особенной части УК, при этом ссылка на ч. 2 ст. 33 УК не требуется.

Если в статье Особенной части УК имеется указание на соответству­ющую форму соучастия, деяние квалифицируется по тому пункту или части статьи, где это указано. При этом соответствующий пункт и часть статьи могут содержать указание как на одну, так и на несколько форм соучастия. Так, по п. «а» ч. 3 ст. 111 УК квалифицируется умышлен­ное причинение тяжкого вреда здоровью группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. По пункту «а» ч. 2 ст. 163 УК — вымогательство, совершенное группой лиц по пред­варительному сговору, а по п. «а» ч. 3 ст. 163 УК — вымогательство, со­вершенное организованной группой. Действия Харченко, признанно­го виновным в совершении 7 сентября 1999 г. разбойного нападения в составе организованной группы, были квалифицированы по п. «а» ч. 3 ст. 162 (п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ в редакции ФЗ от 08.12.2003 № 162-ФЗ).

Если статья Особенной части УК не содержит квалифицирующе­го признака, указывающего на совершение преступления преступной группой, при отсутствии иных квалифицирующих признаков содеян­ное квалифицируется по признакам основного состава преступлений.

Если статья Особенной части УК не содержит указания на опреде­ленную форму соучастия в преступной группе, но предусматривает бо­лее опасную форму, деяние при отсутствии иных квалифицирующих признаков квалифицируется по признакам основного состава престу­пления. Так, ст. 188 УК предусматривает в качестве квалифицирующе­го признака контрабанды лишь совершение ее организованной груп­пой (ч. 4). В случае совершения преступления, предположим, группой лиц по предварительному сговору, содеянное при отсутствии иных квалифицирующих признаков квалифицируется по ч. 1 ст. 188 УК.

Если в статье Особенной части УК не указано на определенную форму соучастия, но в качестве квалифицирующего признака указана менее опасная форма, содеянное при отсутствии иных квалифициру­ющих признаков квалифицируется по тому пункту или части статьи, где отражена эта менее опасная форма, поскольку наличие любой формы соучастия предполагает совершение преступления преступной группой, что и должно быть отражено при квалификации преступле­ния. Так, ст. 194 УК — уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица, содержит в каче­стве квалифицирующего признака указание лишь на одну форму со­участия — группу лиц по предварительному сговору (п. «а» ч. 2 ст. 194 УК). В случае совершения этого преступления организованной груп­пой квалификация должна быть произведена по п. «а» ч. 2 ст. 194 УК.

Изложенные выше правила квалификации преступлений при различных формах соучастия отражены в п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)», в соответствии с которым при совершении участником преступного сообщества (пре­ступной организации) тяжкого или особо тяжкого преступления его действия подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 210 УК и соответствующей частью (пунктом) статьи УК, с учетом квалифицирующего признака «организованная группа» (например, по п. «а» ч. 4 ст. 162 УК как разбой, совершенный организованной группой). Если состав совершенного преступления не предусматривает в качестве квалифицирующего признака совершение его организованной группой, действия лица подлежат квалификации по ч. 2 ст. 210 УК и соответствующей части (пункту) статьи УК, содер­жащей квалифицирующий признак «группой лиц по предварительно­му сговору», а при его отсутствии — по признаку «группой лиц».

Такие же рекомендации содержатся в п. 17 постановления Пленума Верхов­ного Суда РФ от 28 июня 2011 г. «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности».

Если факт создания организованной группы образует признаки са­мостоятельного состава преступления (ст. 208,209,239,282¹ УК), соде­янное подлежит квалификации по этим статьям. В случае же соверше­ния участниками этих организованных групп действий, образующих самостоятельные составы преступлений, необходима квалификация по совокупности преступлений (п. 13 постановления Пленума Вер­ховного Суда РФ «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм»). При этом, если самостоятельный состав преступления содержит квалифицирующий признак «соверше­ние преступления организованной группой», квалификация должна производиться с использованием этого квалифицирующего признака. Так, при совершении членами банды похищения человека необходима квалификация по совокупности статей 209 и п. «а» ч. 3 ст. 126 УК.

Если факт создания организованной группы не предусмотрен в Особенной части УК в качестве самостоятельного состава преступле­ния, ее создание в соответствии с ч. 6 ст. 35 УК следует квалифициро­вать как приготовление к тем преступлениям, для совершения кото­рых она создана.

Совершение преступлений преступным сообществом (преступ­ной организацией) не предусмотрено законом в качестве квалифи­цирующего признака ни одного из составов преступлений. Сам факт создания преступного сообщества образует самостоятельный состав преступления, предусмотренный ст. 210 УК. Каждое преступление, совершаемое преступным сообществом, требует самостоятельной уголовно-правовой квалификации.

Так, Московским городским судом 21 февраля 2002 г. осуждены: Хизриева и Квашенко по ч. 1 ст. 210 и по п. «а» ч. 3 ст. 159 УК, а Стаканова, Бородина и Загарийчук по ч. 2 ст. 210 и по п. «а» ч. 3 ст. 159 (ч. 4 ст. 159 УК в ред. Федерального закона от 8 декабря 2003 г. №162-ФЗ). В тех случаях, когда членами преступного сообщества совершают­ся преступления, диспозиции которых содержат квалифицирующий признак «совершение деяния организованной группой», квалифика­ция производится с использованием этого квалифицирующего при­знака, так как преступное сообщество является видом организованной группы, что и должно найти отражение в квалификации.

При совершении преступлений в соучастии возможны ситуации, когда лицо, не являясь членом преступной группы, тем не менее оказы­вает ей содействие или подстрекает другое лицо или группу лиц к созданию преступной группы для совершения конкретных преступлений. При этом происходит сочетание простого соучастия в одной из пред­усмотренных законом форм и соучастия с распределением ролей. При квалификации подобных действий необходима ссылка на ту часть ст. 33 УК, которая соответствовала выполняемой соучастником роли и квалификации по той части статьи Особенной части УК, которая в качестве квалифицирующего признака предусматривает ту или иную форму соучастия.Так, если А и Б по предварительному сговору совершили кражу, а В, не принимая непосредственного участия в совершении преступления, предоставил им машину для транспортировки похищенного, действия А и Б следует квалифицировать по п. «а» ч. 2 ст. 158 УК как кража группой лиц по предварительному сговору, а действия В — по ч. 5 г. 33, п. «а» ч. 2 ст. 158 УК как пособничество группе лиц в совершении кражи.

О необходимости такой квалификации неоднократно указывалось в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ. Например, п. 15 постановления «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» указано, что если лицо подстрекало другое лицо или группу лиц к созданию организованной группы для совершения конкретных преступлений, но не принимало непосредственного участия в подборе участников, планировании и подготовке к совершению преступлений (либо в их осуществлении), его действия следует квалифицировать как соучастие в совершении преступлений организованной группой со ссылкой на ч. 4 ст. 33 УК.

При совершении преступления группой лиц, лишь одно из которых обладает признаками субъекта, квалификация его деяний с использованием квалифицирующего признака, отражающего ту или иную форму соучастия, невозможна. Так, если в изнасиловании принима­ли участие три человека, два из которых являлись малолетними, ква­лификация действий лица, подлежащего уголовной ответственности, при отсутствии иных квалифицирующих признаков, возможна лишь по ч. 1ст. 131 УК РФ.

Вопрос о квалификации подобных ситуаций ранее решался иначе. Так, в п. 9 постановления от 22 апреля 1992 г. № 4 изнасилование было отнесено к групповому «независимо от того, что остальные участни­ки преступления не были привлечены к уголовной ответственности ввиду их невменяемости... или по другим, предусмотренным законом основаниям». С принятием постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о пре­ступлениях несовершеннолетних» (ныне утратившего силу), где в п. 9 было указано, что «совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (ст. 20 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ), не создает соучастия», а в еще большей мере — действующего постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», где в п. 12 содержится положение, что «в случае совершения кражи не­сколькими лицами без предварительного сговора, их действия следует квалифицировать по п. “а” ч. 2 ст. 158 УК РФ по признаку “группа лиц”, если при совершении этого преступления совместно участвова­ли два или более исполнителя, которые в силу ст. 19 УК РФ подлежат уголовной ответственности за содеянное», можно констатировать, что позиция Пленума Верховного Суда РФ по поводу правил квалифика­ции преступлений, совершенных группой лиц, где лишь один из уча­ствовавших обладает признаками субъекта преступления, изменилась. Это представляется вполне оправданным. Для соучастия необходимо наличие как минимум двух лиц, обладающих признаками субъекта преступления. Если такое лицо одно, то соответственно соучастия не образуется и невозможно вменение этому лицу квалифицирующих признаков, отражающих совершение преступления при наличии пре­ступной группы. В связи с изложенным едва ли можно согласиться с позицией Президиума Верховного Суда РФ, отраженной в постанов­лении по делу Прокопьева, действия которого были квалифицирова­ны судом по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК как убийство, совершенное группой лиц.

В надзорном представлении заместитель Генерального прокурора РФ указал на необходимость переквалификации действий Прокопьева с п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК на ч. 1 ст. 105 УК, мотивируя свое решение тем, что органы следствия и суд, квалифицируя действия осужденного как совершение убийства группой лиц, не учли, что преступление Проко­пьев совершил совместно с лицом, которое признано невменяемым в отношении к инкриминированному ему деянию. Президиум Вер­ховного Суда Российской Федерации оставил надзорное представле­ние без удовлетворения, указав, что по смыслу закона (ст. 35 УК РФ) убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно, с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, что­бы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них. Доводы же, изложенные в надзорном представлении, не основаны на законе. Думается, такой подход свидетельствует о том, что Президиум Верховного Суда РФ постарался избежать выяснения вопроса о связи вменения квалифицирующего признака «группа лиц» и наличия соучастия, неоправданно применив такой квалифицирующий признак в ситуации, где соучастие отсутствует.

В то же время при совершении преступления группой, предпо­ложим, состоящей из двух лиц, одно из которых обладает уголовно-­правовым иммунитетом или впоследствии было по другим основаниям освобождено от уголовной ответственности, действия другого соучастника квалифицируются как групповое преступление.

При совершении преступления исполнителем могут иметь место общественно опасные действия, выходящие за рамки общего умысла соучастников, т.е. эксцесс исполнителя (ст. 36 УК). Такой эксцесс возможен как при соучастии с распределением ролей, так и при соисполнительстве. За эксцесс исполнителя, согласно ст. 36 УК, другие со­участники уголовной ответственности не подлежат.

Это объясняется тем, что при выходе исполнителя за рамки общего умысла преступле­ние перестает быть совместным для соучастников. Утрачивается субъ­ективная связь между соучастниками, наступивший результат также не является совместным для них. Получается, что при эксцессе испол­нитель совершает преступление без участия других лиц.

При эксцессе одного лица во время совершения преступления дей­ствия других лиц квалифицируются в соответствии с направленностью их умысла исходя из принципа субъективного вменения.

Правило квалификации по направленности умысла при эксцессе исполнителя распространимо на любые ситуации выхода исполнителя за пределы совместного умысла.Так, если исполнитель добро­вольно совершил менее тяжкое преступление, чем то, о котором было достигнуто соглашение, то его действия квалифицируются по статье УК, предусматривающей ответственность за фактически им совер­шенное, а действия организатора, подстрекателя и пособника — как приготовл

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: