 |
Ф. ЭНГЕЛЬС. Напечатано в * Rheinische Zeltung» MM 130 и 144; 10 и 24 мая 1842 е.. Подпись: Ф. О.
|
|
|
|
Ф. ЭНГЕЛЬС
с теорией, с наукой; будто сущностью истории является застой, вращение в круге, а не прогресс, будто вообще существует практика, свободная от всякой теории! »
Да будет мне позволено ближе рассмотреть эти последние пункты, к которым, без сомнения, присоединится общественное мнение в Германии и особенно в Пруссии. Давно уже пора решительно выступить против вечных разглагольствований известной партии об «историческом, органическом, естественном развитии», «естественном государстве» и т. д. и разоблачить перед народом эти блестящие формулы. Если существуют государства, которым действительно приходится считаться со своим прошлым и довольствоваться более медленным прогрессом, то к Пруссии это неприложимо- Как бы быстро, стремительно ни развивалась Пруссия, этого все равно недостаточно. Наше прошлое погребено под развалинами до-йенской Пруссии 135, смыто потоком наполеоновского вторжения. Что сковывает нас? Нам не приходится больше влачить на ногах те средневековые колодки, какие мешают двигаться стольким государствам; грязь прошлых столетий не липнет больше к нашим ногам- Как же можно в таком случае говорить здесь об историческом развитии, не имея в виду возвращения к ancien ré gime* — к реакции, наипозорнейшей из всех когда-либо существовавших, которая самым трусливым образом отрицала бы славнейшие годы прусской истории, которая сознательно или бессознательно была бы изменой отечеству, ибо вызвала бы необходимость новой катастрофы, подобной катастрофе 1806 года. Нет, ясно, как день, что благо Пруссии — только в теории, науке, духовном развитии. Или, подходя к вопросу с другой стороны, Пруссия — не «естественное» государство, а созданное политикой, целеустремленной деятельностью, духом. В последнее время во Франции пытались изобразить эту особенность как величайшую слабость нашего государства; между тем, если только правильно использовать эту особенность, она представляет главную нашу силу. Как самосознающий себя дух возвышается над бессознательной природой, так и Пруссия при желании может поставить себя высоко над «естественными» государствами. Именно потому, что в Пруссии так велики различия между провинциями, ее строй, чтобы не причинить никому ущерба, обязан исходить только из мысли; тогда постепенное слияние различных провинций произойдет само собой, причем своеобразные особенности растворятся в единстве высшего свободного государственного сознания; между тем как в противоположном случае
|
|
|
* — старому порядку. PtO,
дйевнвК воЛьнослупшгеяй 257
было бы мало двух столетий, чтобы создать внутреннее законодательное и национальное единство Пруссии, и первый же сокрушительный удар повлек бы за собой такие последствия для внутренней спайки нашего государства, за которые ни один человек не мог бы взять на себя ответственности. Другим государствам путь, по которому они должны шествовать, предуказан уже их определенным национальным характером; мы свободны от такого принуждения; мы можем сделать с собой, что хотим; Пруссия может, оставив в стороне всякие другие соображения, следовать только внушениям разума, может, как никакое другое государство, учиться на опыте своих соседей, может, а в этом никто ей не подражает, стать образцовым государством для Европы, быть на высоте своего времени, воплощать в своих установлениях законченное государственное сознание своего века.
Это — наше призвание, для этого Пруссия создана. Неужели мы растратим эту будущность из-за пары пустых фраз отжившего направления? Неужели мы не должны прислушиваться к самой истории, указывающей нам призвание воплотить в жизнь цвет всей теории? Опора Пруссии, повторяю еще раз, заключается не в развалинах прошлых столетий, а в вечно юном духе, который в науке обретает сознание и в государстве сам создает свою свободу. И если б мы отступились от духа и его свободы, то отказались бы от самих себя, предали бы самое святое свое благо, умертвили бы нашу собственную жизненную силу и были бы не достойны впредь стоять в ряду европейских государств. Тогда история обратилась бы против нас со страшным смертным приговором: «Ты взвешен на весах и найден очень легким» *.
|
|
|
| Печатается по тексту газеты Перевод с немецкого |
Написано Ф. Энгельсом между 2 и 24 мая 1842 г.
Напечатано в * Rheinische Zeltung» MM 130 и 144; 10 и 24 мая 1842 е.
Подпись: Ф. О.
• Библия. Ветхий вавет Книга пророка Даниила, глава 5, стих 27. Ред.
258 ]
РЕЙНСКИЕ ПРАЗДНЕСТВА «»
Берлин, 6 мая
Бывают времена в году, когда уроженца Рейна, который слоняется на чужбине, охватывает тоска, совсем особенная, по его прекрасной родине. Эта тоска особенно обостряется весною, во время троицы, время рейнского музыкального празднества; это совершенно фатальное чувство. Теперь, — это известно, увы, слишком хорошо, — на Рейне все начинает зеленеть; прозрачные речные волны кружатся под весенним ветерком, природа надевает праздничные одежды, и теперь домашние снаряжаются в поездку на хоровой праздник, завтра они выступают в путь-дорогу, а тебя-то там нет.
О, рейнский музыкальный праздник — чудесный праздник! Переполняя украшенные зеленью пароходы, с развевающимися флагами, с звуком рогов и песнями, в длинных железнодорожных поездах и почтовых каретах, размахивая шляпами и платками, притекают со всех сторон гости, веселые мужчины, млад и стар, прекрасные звонкоголосые женщины, все празднично настроенные люди с смеющимися воскресными лицами. Какая радость! Все заботы, все дела забыты; не видать ни одного хмурого лица в густой толпе прибывающих. Возобновляются старые знакомства, завязываются новые, в воздухе стоит неумолчный смех и гомон молодежи, и даже старики, которых милые дочки насильно заставили принять участие в празднике, несмотря на ревматизм, подагру, простуду и ипохондрию, заражаются общим весельем и должны быть веселы, раз присоединились к торжеству. Все готовятся к празднованию троицы, и торжество в честь всеобщей эманации святого духа нельзя праздновать достойнее, чем отдаваясь божественному духу ра-
|
|
|
