А.С. Шишков и проблемы культуры русской речи

Аксенова Г. В.

Александр Семенович Шишков (1754-1841) - один из выдающихся государственных деятелей России, вице-адмирал и литератор, министр народного просвещения и глава цензурного ведомства. Самым знаменитым его произведением стало «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка», изданном в 1803 г. В этой работе, как глава так называемых «архаистов» он защищал славные литературные традиции русского языка XVIII в. от посягательств «новаторов». Многие важнейшие идеи в защиту родного языка от ненужных заимствований и нововведений были восприняты некоторыми современниками только как ратование за возврат к устарелым формам и не более. А в современные учебники А.С. Шишков попадает как автор не очень удачных попыток найти русские аналогии заимствованным словам типа «галоши» - «мокроступы», «анатомия» - «трупоразъятие», «геометрия» - «землемерие» и т.п. И мы совсем забываем, что те самые французы, к авторитету которых взывал Шишков в нач. XIX в., стали защищать чистоту своего языка уже с кон. XVII в. (напр., Ш. Перро), и это привело к тому, что в сер. XX в. они приняли закон «О чистоте французского языка».

Отстаивая свои позиции в своеобразной борьбе за сохранение чистоты и культуры речи, за следование истинным традициям родного языка, А.С. Шишков обратился к трудам одного из известнейших французских авторов, к представителю движения Просвещения, ученику Вольтера, человеку, которому удалось увидеть "плоды" деятельности просветителей и поиметь смелость показать всю пагубность просветительских идей на примере их отрицательного влияния на культуру французской речи. Таковым авторитетом был популярный в то время в России Жан-Франсуа Лагарп (по его учебникам обучались в Царскосельском Лицее).

В 1808 г. А.С.Шишков опубликовал свой «Перевод двух статей из Лагарпа». В предуведомлении он написал: «Прежде нежели приступлю я к переводу из Лагарпа двух статей, из которых в первой рассуждается о преимуществе древних языков перед новыми, а во второй о украшениях, в красноречии употребляемых, за нужное считаю уведомить благосклонного читателя о причинах, побудивших меня к сему переводу. Я нахожу оный весьма полезным, первое потому, что сличение, какое делает Лагарп между своим, Французским, и чужими, Греческими и Латинскими языками, покажет нам, к которому из них Словенороссийский наш язык свойствами своими подходит ближе. Второе, что отовсюду можем мы яснее увидеть, как много заблуждаются те из нас, которые, не вникая в силу и богатство языка своего, хотят мудрую и важную древность его превратить в пустоболтливую юность, и думают, что они украшают и обогащают его, когда отступая от истинных его источников вводят в него чужеязычные новости».

«Во второй статье сих переводов из Лагарпа увидим мы ясно, как истину сего, так и то, сколько новый наш язык сходствует с их новым языком, за который Лагарп, как любитель истинного красноречия, с такою справедливостью новейших писателей своих укоряет, и причины, от которых зло сие произошло, выводит наружу». «Человек, искусный в словесности, улыбнется, читая нескладицу; но юноша, ищущий обогатить и просветить ум свой чтением сочинений, чрез частое повторение странного и невразумительного сборища слов приучится к сему не свойственному нам слогу, к сим ложным и смешенным понятиям, так что напоследок голова его будет не иное что, как вздорная книга. Сии-то причины и любовь к общему благу, с которыми знание отечественного языка имеет тесное сопряжение, принудили меня вооружиться противу тех писателей, которые противное сему распространяют. Голос мой слаб; боримое мною зло далеко пустило свой корень; на достоинства мои я не надеюсь; но читающие меня и противников моих молодые люди да не поверят им, что я один. <...> Та же самая причина побуждает меня и к переводу сих двух статей из Лагарпа, дабы показать, каким образом умствуют о языках и красноречии те, которых имена по справедливости сделались бессмертными. Цицероны, Квинтилианы, Кондильяки, Фенелоны, Вольтеры, Лагарпы, Ломоносовы говорят красноречивее меня, но то же, что я. Правила мои суть их правила».  

Итак, для А. С. Шишкова Лагарп был верным защитником в борьбе за чистоту русского языка от многочисленных иностранных заимствований и новшеств. Перечень имен (Кондильяк, Вольтер и Лагарп) не случаен. В Европе, в том числе и во Франции, в конце XVII — начале XVIII в. развернулась активная борьба между так называемыми «старыми» и «новыми», пуристами и антипуристами (Франция), сторонниками и противниками языка Данте (Италия) и т.д.

Языковые проблемы в ту пору стояли чрезвычайно остро и решались по-разному. Поэтому Шишков выбирает себе в защитники участников этих «баталий» — участников чрезвычайно авторитетных для русского читателя. Книга «Перевод двух статей из Лагарпа», будь она обыкновенным переводом, не представляла бы особого интереса. Но мысли ее, ее идеи по мере возможности переносились на русскую почву.  

Предуведомляя читателей об особенностях своей книги, в которой авторская мысль сливается, смешивается с мыслями переводчика, Шишков пишет: «Главным достоинством в переводах поставляется, когда слог их таков, что они кажутся быть сочинениями на том языке, на который переведены; но у нас собственные сочинения наши начинают быть похожими на переводы».

Книга снабжена пространными комментариями, которые содержат прямые обращения к Лагарпу. Например: «Господин Лагарп! вы это говорите об учителях наших: что ж бы вы сказали об учениках? шепнуть ли вам на ушко? новая словесность наша есть рабственное и худое подражание той вашей словесности, которую вы здесь так величаете». Эти слова произнесены по поводу следующей фразы Лагарпа: «Одни токмо хорошие писатели наши умеют разбирать силу и свойство слов. Когда мы дойдем до новой нашей словесности, то удивимся, может быть, чрезвычайности постыдного невежества, каковым можем укорять в сем случае многих писателей, приобретших славу или еще и поныне сохраняющих оную».  

Особое внимание переводчик уделил рассуждению Лагарпа о плохом влиянии, которое оказывают на язык журналы и другая периодика. Причем у Лагарпа подчеркнута незаметность подобного явления: все это происходит исподволь. Журналы содержат в себе ежедневные новости, и потому большая часть людей читает их. «Но люди меньше искусные привыкают к сему худому слогу... ибо ничто так не прилипчиво, как порча слога и языка: мы, даже и не думая, всегда расположены подражать тому, что всякий день читаем и слышим". Эта мысль находит следующий отклик у Шишкова: "Не то ли самое видим мы в наших листках и книгах, сочиняемых без знания языка... печатаемых без исправления, наполненных невразумительными странностями...»

Статьи Лагарпа позволили Шишкову поразмышлять о влиянии французской литературы и, в частности, французского языка на русскую культуру. «Французский язык и чтение книг их начали обвораживать ум наш и отвлекать от упражнения в собственном своем языке. Иностранные слова и не свойственный нам состав речей стали понемногу вкрадываться, распространяться и брать силу". Мнения Шишкова и Лагарпа о пагубном влиянии Французской революции на язык совпадают: "...когда чудовищная Французская революция, поправ все, что основано было на правилах веры, чести и разума, произвела у них новый язык, далеко отличный от языка Фенелонов и Расинов, тогда и наша словесность по образу их новой и Немецкой, искаженной Французскими названиями, словесности, стала делаться не похожею на Русский язык».

Вторая статья из Лагарпа, по мнению Шишкова, раскрывает испорченность современного языка и показывает причины этого зла. Многочисленные писатели заполонили все своими сочинениями, в которых призывают «все старые слова бросить, ввести с иностранных языков новые названия», «разрушить свойство прежнего слога». Эти умствования «...смешны и странны при свете разума, но весьма вредны и заразительны при мраке усиливающихся заблуждений». 

Немногочисленные работы А.С. Шишкова, в основном посвящены проблемам культуры русского языка, потому что он считал, что язык - это не только величайшее богатство, это основа народной жизни, и там, где крепок и силен коренной язык, там и вся жизнь развивается слаженно и устойчиво. И делом его чести является защита коренного русского языка.  

Глава цензурного ведомства утверждал, что дело и беда не в существовании разных языков, а в бездумном их смешении. И результатом такого смешения становятся цинизм и безверие, потеря связи с прошлым и неуверенность в будущем. Именно эти позиции защищал и отстаивал выдающийся деятель государства Российского А.С.Шишков, а не «мокроступы» и «землемерие», как пытались и пытаются порой нас всех убедить.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru/