 |
Путь не один, и ответ не один. И Господь говорит с каждым по-разному
|
|
|
|
Единственная абсолютная вещь – это Божия любовь. Но как эта любовь канализируется[4] и входит в нашу жизнь? Путь не один, и ответ не один. Поэтому ты видишь, что одному Господь говорит: «Последуй Мне!», другому говорит: «Иди домой!», а третьему: «Иди к своим домашним и расскажи о чудесах, которые совершил Бог!» Одного посылает на миссионерство, другого в монастырь, третьего – создать семью. Нет одного пути, нет одного ответа. По одному вопросу один ответ я дам тебе, а ты другой – мне. Не можем мы все делать одного и того же по одному и тому же вопросу. Общего ответа не существует.
Поэтому в Церкви мы не копируем никого, а что мы делаем? У нас имеются мерило для сравнения и критерии. Что это за критерии? Это атмосфера духовности, молитва, любовь, умиление, смирение, истина. Мы берем всё это и вымешиваем в своем сердце, вымешиваем в нашем собственном сердце, у которого имеется свое особое очертание. Знаешь, какого размера твое сердце? Оно величиной с твой сжатый кулак. Ты вымешиваешь всё это в нем, и выходит твой результат.
Если бы сейчас Господь стоял перед нами и мы попросили бы у Него совета по конкретному вопросу, по одной и той же проблеме, Он ответил бы одно тебе, другое мне и третье третьему. Христос четко назвал фарисеев лицемерами. Симону Прокаженному Он говорит: «Симон, Мне надо спросить у тебя что-то». Самарянке говорит по-другому, святому апостолу Петру – по-другому: одним взглядом Он смягчил его душу, и тот заплакал и раскаялся, а по отношению к фарисеям был подобен грому и молнии и говорил им: «Горе вам, книжники и фарисеи!»
Христос один, а каждому дает разный ответ. Это как называется? Рассудительностью, которой у тебя и нет. А почему? Потому что, что бы ни сказал твой ребенок, ты заранее знаешь, что ему ответить. Например, если ребенок захочет выйти из дому и вернуться поздно, то исключено, что ты переменишься, ты скажешь: «Нет, нет и нет!» Сколько бы раз он ни спрашивал, ты скажешь «нет». А Бог этого не сделает.
|
|
|
Когда ты о чем-то кого-то спрашиваешь, то, навострив уши и не зная ответа, ждешь, что он ответит тебе. И мы думаем, что Бог как мы, и говорим: «Ну, что скажет человек, то скажет и Бог». А Бог говорит: «У тебя слишком человеческое представление обо Мне, дай Мне выразить Себя! Ты наступаешь Мне на горло. Сосуд твоего существа не позволяет Мне дать тебе Мое просветление, потому что ты не оставил в нем места для Меня. Всё просветлено самим тобой, всё просветление идет о тебя, ты всё знаешь, всё ведаешь, ты всем обладаешь».
«Я владею истиной! – говоришь ты. – Я знаю всё!» Хорошо. Тогда почему же твой дом таков? Почему дети не хотят видеть тебя? Почему между вами нет никакой связи, если ты такой счастливый и из ряда вон выходящий? «Потому что они виноваты – не слушают меня!»
Нет, дело обстоит не так. Ты знаешь, что твой ребенок – неплохой, и он слушал бы тебя, если бы ты говорил с ним чуть-чуть по-другому. Он понял бы тебя, потому что он не такой уж жестокосердый. Вот если бы Христос говорил твоему ребенку, разве Он не приобрел бы его? «Ну, так Он же Христос». Да, и ты тоже Христос, и ты, если хочешь, – Христос, потому что ты причастился. Не так ли? Христос говорит: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6: 56). Но даешь ли ты Христу говорить? Как будет говорить Христос? Он говорит, но чтобы Он заговорил, сначала ты должен замолчать.
Ты всегда знаешь, что сказать. Помолчи же немного! Пусть говорит Бог
Еще не заговорив со своим ребенком, ты уже дал ему ответ. Помолчи же немного. Помолчи и скажи: «Господи, Вошедший вчера в меня через Святое Причастие! Дай мне слова, чтобы я ответил этому мятежному, упрямому, нервному, капризному, унывающему, грешному ребенку, спутавшемуся с наркотиками, мотоциклами, девчонками, ночной жизнью, картами, ставками, с чем угодно. Однако чтобы говорил не я, а, если можно, чтобы Ты, Господи, говорил!»
|
|
|
Навыки отсечь нелегко. Ты сжился с ними и говоришь: «Я знаю всё!» Но, во-первых, ты не ведешь диалога, не хочешь выслушать другого, не хочешь его понять, почувствовать, а говоришь себе: «Он не знает, что я умнее его!» Услышь же сейчас этот внутренний диалог матери – она в конкуренции со своим ребенком: кто из них двоих умнее, а Христос пускай Себе там говорит: «Будьте как дети… Имейте невинные души, как у детей».
И знаешь, в чем еще тебе надо стать как дитя? Я где-то читал и запомнил, потому что мне это очень понравилось, что, когда ты молишься, твой мозг становится подобным мозгу младенца, ребенка. В таком мозгу, в таком уме, в такой душеньке, в таком сердце Христос сказал и обещал, что будет говорить. У таких душ есть Ангел, постоянно смотрящий на Божие лицо. И этот Ангел, поскольку смотрит на Небесного Отца, может говорить и тебе. Но если ты станешь как дитя – то, чего мы и не делаем.
Мы очень предсказуемы, и ребенок заранее знает, что мы ему скажем. Вот поэтому Бог нас и не просвещает, и у нас нет результатов аввы Пимена, приобретшего другого брата. Естественно, он специально сделал так, чтобы другой увидел это и спустился с небес на землю.
Думаю, потом он опять нашел того монаха с полем и сказал ему, чтобы он продолжал заниматься им, потому что «это очень хорошо – обрабатывать свое полюшко и подавать бедным». Ведь это – любовь. «И при этом молись, сколько можешь – молись!» – потому что видел, что его порыв был таким.
У каждого своя харизма[5]. Величие заключается в том, чтобы найти харизму другого и умножить ее.
Кто-то сказал мне:
– Того, что ты делаешь (то есть что я проповедую), я делать не могу.
Я ему ответил:
– А я не могу делать того, что делаешь ты на компьютере, всякие там программы. Я преклоняюсь перед твоим интеллектом.
Он мне сказал:
– А я перед тобой преклоняюсь.
А Бог что нам говорит? «Я благословляю вас обоих!» Почему? Потому что у каждого есть своя харизма: ни я не буду заниматься компьютерами, потому что у меня нет этой харизмы и мой ум не способен на такие вещи, ни он, наверное, не будет проводить бесед, однако все мы необходимы, все мы нужны друг другу. Я нуждаюсь в тебе, ты во мне, и все мы – друг в друге, и чтобы мы больше всего смотрели на Бога и говорили: «Боже мой, с Тебя начинается всё. Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов (Иак. 1: 17)». Поэтому увидь дарование своего ребенка и уважь его. Этому нас поучает авва Пимен.
|
|
|
И еще кое-что. Например, ты узнаёшь, что твоего ребенка поймали за тем, что он списывает в школе. Он приходит домой, и ты ему говоришь:
– Почему ты списывал? Почему ты это сделал?
А он отвечает:
– Я не списывал!
Ты:
– Разве ты не знаешь, что списывать нехорошо?
Ребенок:
– Но я не списывал!..
Послушай же, что советует авва Пимен в подобных случаях. Но сначала скажу тебе, что говорим мы:
– Тебе не стыдно? Мне же звонили из школы! Я знаю, что ты списывал! Тебя поймали! И ты так обманываешь нас! Ты говоришь ложь и уже с этих лет притворяешься!
И разносишь другого в пух и прах.
Это очевидно, что малыш пришел домой и говорит ложь. Он действительно списывал. Но посмотри, что говорит авва Пимен: «Если кто-нибудь согрешит и будет отрекаться, что согрешил, не изобличай его, потому что иначе обескуражишь его» (на делание добра)[6].
Это я видел на своих знакомых. Сделав что-нибудь неподобающее, они приходят и говорят мне:
– Отче, я этого не делал, правду вам говорю!
Хорошо. Я знаю, что ты стараешься, борешься, что ты хороший человек.
Ты не отталкивай его! Прикинься немного глуповатым, так говорит святой, и этим ободришь его душу, и несмотря на всё скажи ему:
– Дитя мое, я действительно надеюсь на тебя! Я верю в тебя!
Так ты ободряешь его дух: «Если и случилось что-то, так то была минутная слабость, трудное время, неудачный момент, но ты не такой человек…»
Однако не делай этого наигранно, как в театре, а чтобы твое сердце действительно ободрило его.
|
|
|
