 |
Анализ творчества и жизненного пути С. П. Жихарева
|
|
|
|
Содержание
Содержание
Введение
1. Анализ творчества и жизненного пути С. П. Жихарева
2. Стилистический анализ книги С. П. Жихарева «Записки современника»
2.1 Лексический анализ книги Жихарева «Записки современника»
2.2 Синтаксический анализ книги Жихарева «Записки современника»
2.3 Морфологический анализ книги Жихарева «Записки современника»
Заключение
Список использованных источников информации
Введение
Степан Петрович Жихарев – русский писатель, драматург-переводчик, мемуарист; тамбовский дворянин.
Несмотря на всё желание стать писателем, Жихареву это не удавалось; его пьесы, не напечатанные, но ставившиеся на сцене, были крайне слабы. Не имели успеха и немногочисленные опубликованные стихотворные произведения. Он добился, однако, того, что в литературных кружках начала столетия считался своим человеком. Так, в 1809 он участвовал вместе с Шаховским, Гнедичем, Лобановым и Полозовым в переводе «Заиры» Вольтера, посещал встречи кружка «Беседы любителей русского слова», впоследствии стал членом «Арзамаса» под прозвищем Громобоя (1815).
Интерес представляет его посмертные труды: это – «Записки современника», делящиеся на две части, «Дневник студента» (1805–1807) и «Дневник чиновника» (1807–1817) – читаются они с большим интересом. Перед читателем развертывается широкая барская жизнь русского общества эпохи Александра I в виде живой и пёстрой панорамы, без обобщений и выводов, но как результат наблюдательности автора. Помимо того, ценен интимный материал для истории русской литературы и особенно русского театра, а также целая галерея портретов – и екатерининских ветеранов, и людей новой эпохи XIX века, во всех сферах общества.
|
|
|
Жихарев особенно дорог театралам; в противоположность сухой номенклатуре Арапова записки Жихарева ярко изображают жизнь сцены и кулис очень интересной театральной эпохи. Сам автор каким-то образом примирил в себе все направления, хотя, по-видимому, «арзамасец» был в душе скорее приверженцем «Беседы». «Записки современника», разбросанные по разным изданиям, вышли отдельно (М., 1890); «Воспоминания старого театрала» были напечатаны в «Отечественных записках» (1854, т. XCVI). Значительная часть записок Жихарева осталась в рукописи, хотя их местонахождения неизвестно.
Данная работа посвящена стилистическому анализу «Записок современника» Степана Петровича Жихарева.
Актуальность данной работы обусловлена недостаточной изученностью творчества Жихарева, в частности, его книги «Записки современника».
Теоретическое значение изучения книги Жихарева «Записки современника» состоит в подробном изучении актуальности, тематики и проблематики данной книги для формирования представления о Степане Петровиче Жихареве, как о писателе, драматурге-переводчике, мемуаристе.
Объектом данного исследования является книга Жихарева «Записки современника».
Предметом исследования является детальный стилистический анализ книги Жихарева «Записки современника».
Целью исследования является формирование целостной стилистической картины о книге Жихарева «Записки современника».
В рамках достижения поставленной цели автором были поставлены и решены следующие задания:
1. Внимательное прочтение книги Жихарева «Записки современника».
2. Провести лексический анализ книги Жихарева «Записки современника».
3. Провести морфологический анализ книги Жихарева «Записки современника».
4. Провести синтаксический анализ книги Жихарева «Записки современника».
Таким образом, актуальность данной проблемы определила выбор темы работы, связанной со стилистическим анализом книги Жихарева «Записки современника».
|
|
|
Источниками информации для написания работы послужили работы Степана Петровича Жихарева, в частности, книга «Записки современника», работы других известных писателей и публицистов о Жихареве и его творчестве, а также периодические и научные издания по проблематике стилистического анализа произведений.
Анализ творчества и жизненного пути С. П. Жихарева
Записки, или мемуары, – наиболее ценный материал для читателя, ищущего не точности и несомненности фактов, но желающего схватить дух общества за какую-либо истекшую эпоху, стать на уровень современных ей понятий и уяснить себе качественное значение тех исторических явлений, внешнее содержание которых он черпает из официальных документов. Эта способность мемуаров переносить читателя в мир отдаленного прошлого делает их интересными не только для специалиста, но и для всякого образованного человека.
Конечно, достижение подобной иллюзии находится в полной зависимости как от характера записок, так, в особенности, и от таланта их автора. В этом отношении русская мемуарная литература похвастаться не может. То ли мы плохие наблюдатели, то ли сама русская жизнь не дает места для развитая общественных интересов, но во всяком случае, записки русских людей мало знакомят с современной им эпохой, обрисовывая на лучший конец только личность самого писавшего.
На недостаток мемуаров, особенно за прошедшее (19-е) столетие, пожаловаться нельзя; но это – главной массой записки военных или административных деятелей, прямой целью которых бывает сохранить путем печати хоть какие-нибудь следы своей собственной деятельности, может быть, и почтенной, но весьма часто неважной для истории и неинтересной для публики.
Лучшие русские люди умирают без записок. Много ли наших писателей и ученых оставили подобное наследство? Если они и вели летопись своей жизни, то порой сами, как Пушкин, уничтожали эти драгоценные документы из непонятного суеверия, или же их писание постигла довольно обыкновенная участь русских документов – исчезновение без следа либо хранение под спудом до второго пришествия. В последнем случае, конечно, играет роль уже не простое невежество, но подчас и чересчур усердное стремление охранить честь какого-либо лица, хотя бы оно и переселилось в лучший мир сто лет тому назад.
|
|
|
Из мемуаров начала 19-го века характерными являются записки Жихарева, которые были переизданы редакцией «Русского Архива». То, что сказано об участи русских мемуаров, относится отчасти и к запискам Жихарева. Из печатных указаний известно, что он вел поденные записи с 1806 по 1819 год, и это составило «Дневник студента» (со 2 января 1805 г. по 22 июля 1806 г.) и «Дневник чиновника», из которого появилась в печати часть за время с 25 августа 1806 г. по 31 мая 1807 г. [5].
Впервые эти документы появились на страницах «Москвитянина» и «Отечественных Записок», причем «Дневник студента» был издан и отдельно (СПб., 1859). Наконец, в «Отечественных Записках» 1854 г. были выдержки из дневников 1807– 1816 гг. под заглавием «Воспоминания старого театрала». Кроме того, существует указание, что под конец жизни Жихарев вел еще «Дневник сановника». До нас же только дошло известие, что записки Жихарева находились в руках его двоюродного брата князя С. С. Барятинского, который «еще при жизни своей успел пересмотреть эти «Записки» и сделать им строгий разбор; из одних многое, по разным отношениям и уважениям, исключил, другое совсем уничтожил...» Однако, перейдем к личности автора «Записок».
Степан Петрович Жихарев – один из «арзамасцев», чему причиной отнюдь не литературные его заслуги, а те дружеские связи, какие у него установились с молодыми поборниками литературных традиций Карамзина. Родился он 18 февраля 1788 года и происходил из тамбовских дворян. Учился сначала в московском пансионе Ронка, а в 1805– 1806 гг. в университетском благородном пансионе, слушая лекции и в университете. Здесь у него установились знакомства со многими профессорами и, между прочим, с тогдашним светилом университета А.Ф.Мерзляковым. Однако Жихарев не очень надседался над науками и особенно увлекался театром. Далее он бросил университет и в 1806 г. определился на службу в коллегию иностранных дел в Петербурге.
|
|
|
Дальнейшая биография Жихарева так же смутна, как и участь его записок. Известно только, что из министерства иностранных дел (по делам которого он был будто бы и на Венском конгрессе) он перешел в министерство юстиции, когда министром был И.И.Дмитриев, занимал должность прокурора губернского правления в Москве, затем был обер-прокурором московского сената и, наконец, сенатором.
В Москве же он женился на Федосье Дмитриевне Нечаевой, разбогател, владел большим домом, но под конец жизни разорился. Последней должностью его было предее-дательство в литературно-театральном комитете при дирекции театров. Умер он в Петербурге 31 августа 1860 года. Литературные произведения Жихарева принадлежат к числу любительских грехов, и к чести его, их было немного. Он и сам не придавал им никакого значения, называя одно из своих произведений «смесью чуши с галиматьею, помноженными на ахинею». Полная неудача его на литературном поприще – очень любопытный факт, потому что записки его дают возможность предположить в нем хотя и не крупное дарование, но, все-таки, некоторую литературную способность. Во всяком случае, Жихарев был человеком развитым, хорошо знал русскую, французскую и даже немецкую литературу, и это-то и послужило его сближениям с современными литераторами. Он был в приятельских отношениях с Гнедичем, Батюшковым, Жуковским, братьями Тургеневыми и другими. В «Арзамасе» он носил прозвище «Громобоя». Батюшков, не забывающий никогда в письмах к своим друзьям переслать поклон Жихареву, упоминает о нем всегда в шутливом тоне и в одном из писем называет его «оратором слабых жен» и «черно-желтым» [5].
В молодости он перевел оперу «Любовные шутки», написал трагедию «Артабан», переводил с Шаховским, Гнедичем, Лобановым и Полозовым «Заиру» и один – трагедию Кребильона «Атрей» и комедию «Черт розового цвета»; все пьесы играны, но не напечатаны. Затем он печатал стихи и поэму «Барды». Под конец жизни, в 1856 г., он поставил на сцене интермедию «Предпоследняя репетиция трагедии Дмитрий Донской», но и она не имела успеха.
Другой современник, Ф. Ф. Вигель, сообщает, что Жихарев, живя в провинции, «принял все ее навыки; с большим умом, с большими способностями, в кругу образованных людей, он никогда не мог отстать от них. Наружность имел он азиатскую: оливковый цвет лица, черные, как смоль, кудрявые волосы, черные блистающие глаза, но которые никогда не загорались ни гневом, ни любовью, и выражали одно флегматическое спокойствие. Он казался мрачен, угрюм, а не знаю, бывал ли он когда сердит или чрезвычайно весел» [5].
|
|
|
Со стороны достоверности записки Жихарева, кажется, вполне удовлетворительны; уже самый способ их ведения – поденная запись – говорит в их пользу. Другая, подкрепляющая доверие к ним черта – это искренность тона, и хотя Батюшков, упоминая в письмах про одно лицо, говорит, что оно врет, «как календарь, как Жихарев», но это едва ли может вызывать подозрение к нашему летописцу. Эпоха Александра I изображена в записках очень живо, и хотя автор наблюдений не отличается особой глубиной воззрений и часто не идет дальше самой пошлой оценки фактов, тем не менее «мелочи жизни», который он в массе заносит на страницы своего дневника, дают весьма наглядное представление о современном обществе.
Перед нами проходят живые фигуры многих из передовых людей того времени, целая коллекция типов большого света, группы современных литераторов и актеров. Общество, в котором вращался Жихарев, общество Москвы и Петербурга накануне двенадцатого года, стояло не на очень-то высоком уровне. Лишенная какой бы то ни было идейности, праздная и кичливая толпа проводила время в балах, празднествах, пересудах и «обделывание» своих личных делишек. Это был мир дворянской бюрократии и буржуазии, едва только начинавший терпеть литературу, которая носила характер невинных любительских упражнений, и третировавший в жизни того самого актера, которому он аплодировал в театре. Гурманство и охота заменяли для этой публики всякие духовные интересы. «Образ жизни, – говорит Вигель, – тогдашних петербургских гражданских дельцов имел великое сходство с тем, который вели дворяне внутри России. Тех и других мог совершенно развеселить один только шумный пир, жирный обед и беспрестанно опоражниваемые бутылки».
Ярким представителем тогдашнего общества является сам Жихарев, конечно, молодой части его. Он, по словам Вигеля, «любил погулять, поесть, попить и сам попотчевать: это заставило его войти в долги и прибегать к разным изворотам. Дурные привычки, по нужде в молодости принятые, к сожалению, иногда отзываются и в старости». Вместе с тем Вигель говорит, что он «не встречал человека, более готового на послуги, на одолжения: это похвальное свойство и оригинальность довольно забавная сблизили его со мною и с другими». Портрет, нарисованный Вигелем, оказывается очень схожим с оригиналом, если взять записки последнего. В Жихареве особенно выставляется на вид характерная черта современной молодежи – искательство, старание проникнуть и отрекомендоваться сильным мира сего. Он пробирается к Державину, Шаховскому, к разным министрам, не смущается, встречая подчас холодный прием, и вполне доволен, что может занести на страницы своего дневника истории этих визитов.
Порою проскальзывают у Жихарева и свидетельства о впечатлениях, которые появлялись в обществе под влиянием современных событий. А события были в самом деле интересные. Наполеон переполошил государей и дипломатов Европы. Но и наш молодой наблюдатель, и современное ему общество скользили по поверхности происшествий, не давая себе труда заглянуть в них поглубже. Потому-то не имеют цены и те вспышки стадного патриотизма, которые вызывались, например, представлением «Дмитрия Донского». Ходульность этих ребяческих демонстраций чересчур очевидна. И в самом деле, когда дворяне были призваны императором в Москве составить ополчение, вслед за восторженными кликами, патриоты начали стекаться в Москву, и в первопрестольной столице воцарилось... гомерическое пьянство и картежный азарт. Русское общество не далеко ушло от тех эмигрантов, обиженных французской революцией, которые мутным потоком расплылись по Европе и большой толпой пришли в варварскую Россию, где их встретили с распростертыми объятиями и содержали на государственный счет.
Типы этих родовитых пролетариев и паразитов встречаются в записках Жихарева в достаточном количестве. Конечно, он не пускается в соображения о легальности положения в русском обществе этих бродяг, но, тем не менее, их духовное ничтожество не укрылось и от его взора. «Эти эмигранты, – говорит он, – точно дети, и М. Л. чуть ли не права, называя их полоумными: то при малейшей неудаче наших войск они упадают духом и находятся в каком-то состоянии безнадежного отчаяния; то вдруг при известии об успехе нашей армии, как бы ни был он маловажен, занесутся так высоко, что и земли не слышат под собою: делят Францию, сажают Бонапарте в Бисетр и вдаются в другие подобные несбыточные предположения». Подобное же отношение к серьезным политическим вопросам господствовало и в русском обществе, и смутное сознание этого факта иногда обнаруживается даже и у Жихарева [5].
У Вигеля находим, между прочим, следующую фразу о Жихареве: «Безвкусие было главным недостатком его в словесности, в обществе, в домашней жизни». Пожалуй, это и так. Но что касается театра, оценки игры, то в данном случае, кажется, в Жихареве мы встречаем чуткого знатока и страстного поклонника драматического искусства. Нужно отдать справедливость, что Жихарев не менее стремится завязать знакомство со знаменитыми артистами, чем предстать пред лицом высокопоставленных особ. Эта приверженность к театру дала возможность ему оказать большую услугу для потомства, ибо он заносил усердно в свой дневник все события тогдашней театральной жизни. А эта область искусства, как известно, наиболее страдает отсутствием исторических данных. Жихарев был знаком с Дмитревским, Яковлевым, Шушериным, Плавилыциковым, Сандуновым и другими петербургскими и московскими актерами, бывал чуть не каждый день в театре и вообще вел жизнь записного театрала.
Не ограничиваясь русским театром, он дает много сведений и о немецких и французских труппах, где он также был своим человеком. Главный интерес для Жихарева представляло сценическое исполнение, и тут у него всегда заметно требование от игры естественности, простоты. Содержание пьес для него довольно безразлично: он в восторге от патриотических пьес Озерова, ему нравятся классические трагедии, но он также любит и Шиллера, и немецкие драмы, или мещанские трагедии, «коцебятину». Эта неопределенность и дала, очевидно, повод Вигелю обвинить Жихарева в безвкусии, которое гораздо более заметно в отношениях его к чисто литературным явлениям. Но едва ли можно тут прилагать к нему строгую мерку, ибо неустойчивость взглядов была довольно общим явлением, и даже эстетические требования не были ясно и точно определены никакой партией.
У Жихарева не видно того разлада, который произошел между последователями Карамзина и Шишкова, и литераторы у него разделяются на петербургских и московских. В Петербурге доживал свой век Державин. Из записок Жихарева нельзя видеть в нем величественного екатерининского поэта, и фигура его ничуть не выделяется из ряда Захаровых, Хвостовых и других приспешников зарождавшейся «Беседы». О зарождении последней Жихарев сохранил весьма любопытные указания. Первоначально это были частные собрания по очереди у Державина, Шишкова, Хвостова, Захарова и др. Заседания были скучные, бесплодные, и даже юные литераторы, поощряемые старцами, усердно их избегали [5].
Московские литераторы обещали гораздо больше. Там был Мерзляков, не только ученый, поэт, но и критик; там был молодой Жуковский, и они подавали надежды на лучшее литературное будущее; у них мы встречаем и взгляды на литературу серьезнее, тогда как у будущих охранителей «российского слога» она является в виде приятного спорта. Помимо этой, так сказать, официальной литературы, Жихарев знакомит нас с довольно значительной литературой, распространявшейся без помощи типографского станка; тут и эпиграммы, и куплеты на современные злобы дня и проч., и проч. Все это подчас любопытнее печатных виршей того времени и служит хорошим освещением общества.
|
|
|
