Почему Бога привлекает наша жалкая хвала?

По всем этим причинам я верю, что музыка на небесах прекратилась, когда оттуда был изгнан сатана. Тогда может ли это означать, что когда Бог возжелает услышать музыкальное поклонение, Ему для этого нужно прийти на землю? Не стремясь никого обидеть, я все же везде, где бываю, вынужден задавать один и тот же вопрос: задумывались ли вы когда-либо о том, почему Бога привлекает наша жалкая хвала?

Для того, чтобы дать мне ответ на этот вопрос, Господь использовал мою младшую дочь. Куда бы я ни ехал, у меня в кеисе всегда лежит одно бесценное произведение искусства. Иногда я достаю его в аэропортах лишь для того, чтобы взглянуть на него и прикоснуться к нему. Это не обычное произведение, написанное маслом, пастелью или мелками. Я бы отнес его к жанру "каракули ручкой в блокноте". Большинство людей с трудом могут понять, что именно там написано, но у меня есть отцовский дар толкования! Если говорить начистоту, каллиграфия действительно оставляет желать лучшего, но слова все же можно разобрать.

С точки зрения взрослых этот текст жалок, и для вас он, скорее всего, не значит ничего. Однако для меня он бесценен. Когда-нибудь он попадет в специальный ящик, наполненный подобными листиками с каракулями, каждый из которых особенный для меня. Что делает их такими драгоценными в моих глазах? Конечно же, не их художественное исполнение и не качество текста внушают мне такую любовь к ним, а те, кто их нарисовал. Эти каракули — часть моих взаимоотношений с детьми.

Неумелые рисунки моих детей вряд ли будут что-либо значить для вас, точно так же, как рисунки ваших детей вряд ли затронут меня. Точно так же ангелы на небесах, которые кружатся вокруг Божьего престола с непрестанной хвалой и величественным поклонением на устах, начинают чесать затылки от недоумения, когда внезапно Господь подается вперед и говорит: "Ш-ш-ш-ш!" Когда же они, повинуясь, смолкают, в установившейся тишине раздается Его голос: "Кажется, Я что-то слышу..."

Все замирает, когда Всемогущий Бог слушает наши жалкие песни

Шестикрылые серафимы просто выполняют то, для чего они были созданы. Они должны возносить Богу превосходную хвалу и оттенять атмосферу своими крыльями, закрывая при этом лица и ноги в знак смирения. Но внезапно все прекращается: Всемогущий Бог слушает жалкую песню, едва доносящуюся к Нему из хаоса распростертой внизу земли: "Святый, о, Боже, Святый..." Он немедленно дает знак ангельским руководителям:

"Помолчите". (Я прямо слышу, как ангелы из последних рядов перешептываются друг с другом: "Он снова пойдет к ним".)

Видите ли вы, как беседующие архангелы Михаил и Гавриил говорят: "Не знаю, что на Него находит. Всякий раз, когда Он слышит их, Он это делает. Но ведь эта хвала звучит настолько жалко..."? Мы считаем, что у нас так хорошо получается, когда мы создаем свой шедевр, когда квартет берет завершающие ноты своей лучшей четырехголосной гармонии, когда хор повергает толпу на колени. Но ангельские лидеры, которые когда-то слышали, как архангел Люцифер сотрясал небеса громовым поклонением и захватывающей дух небесной музыкой, говорят: "Что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?" (Не. 8:5).

Не обращая внимания на всякие перешептывания, Бог утихомиривает ангелов и говорит Михаилу и Гавриилу:

— Итак Мне нужно покинуть вас на какое-то время.

— Но почему? Что случилось, Господи?

— Видите ли, Я услышал нечто такое, чего не могу проигнорировать. Я снова услышал песню искупленных...

Всемогущий покидает Свой престол, чтобы присоединиться к группе сокрушенных поклонников

В мгновение ока проявленное присутствие Божье переносится с небес, чтобы воссесть посреди сокрушенных поклонников, которые стоят в тесном круге и поют: "Святый, о, Боже, Святый..." Бог оставляет. Свой величественный небесный престол, чтобы сойти на землю и воссесть на жалкой хвале. Своего народа. Мы можем думать, что наши служения хвалы и поклонения прекрасны, но ангелы на небесах говорят о них: "Не понимаем. По сравнению с тем, что мы делаем в небесах, это жалкая пародия". Бога привлекают не качество нашего поклонения и не наши музыкальные способности. Его влекут взаимоотношения с поклоняющимися. Все это так много значит для Него только потому, что Он помнит, кто мы такие. Мы Его дети!

Я как будто бы слышу, как Он объясняет Михаилу и Гавриилу: "Да, вы правы — они не могут ни спеть, ни сыграть ничего даже отдаленно напоминающего ту небесную музыку, которую вы слышали, когда здесь был Люцифер. И Я прекрасно понимаю, что они не могут даже так красиво говорить, как вы, но они — Мои сыны и дочери". Иисусу также пришлось объяснять этот принцип фарисеям, когда Он сказал им: "Разве вы никогда не читали: из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу?" (Мф. 21:16).

Есть ли человек, который может устоять перед голоском двухлетнего малыша, лепечущим: "Папа, я юбью тебя"? Услышав это, наше сердце тает вовсе не от совершенства дикции и не от блестящих ораторских способностей малыша. Причина кроется в выражении им искренней сердечной привязанности — именно она заставляет нас под влиянием нахлынувших чувств заключить ребенка в объятия.

Поэтому-то, когда мы возносим наши "каракули" к небесам, неуклюже коверкая слова: "Я юбью Тебя, Бог, сава Тебе. Томми Тинни",— Он оставляет Свой престол на небесах и в буквальном смысле восседает на этой жалкой хвале. Бог говорит: "Дело не в том, насколько красиво они это делают, а в том, что они Мои дети". Он предпочитает слушать не совершенное небесное прославление окружающих Его шестикрылых серафимов, а вашу песню, не обращая внимания на все ваши запинки и ужасную фальшь.