 |
IV. Обоснование размера компенсации морального вреда.
|
|
|
|
IV. Обоснование размера компенсации морального вреда.
1. Моральный вред, причиненный мне, не является значительным, т. к. все члены семей, с которыми у меня заключено соглашение и от которых получены доверенности на представление их интересов, а также мои коллеги, журналисты, друзья и знакомые разобрались в целях и задачах, которые стояли перед так называемыми экспертами и пресс-конференцией. Более того, после пресс-конференции еще несколько семей моряков, погибших на «Курске», обратились ко мне с просьбой представлять их интересы.
Оцениваю моральный вред в символическую сумму в 1 рубль, который прошу взыскать солидарно с ответчиков В. Колкутина и С. Козлова.
2. В связи с нехваткой денежных средств на проведение военной реформы Министерство обороны РФ прошу от возмещения морального вреда освободить.
3. В соответствии с п. 4 ст. 57 Закона РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» (с изменениями от 13 января, 6 июня, 19 июля, 27 декабря 1995 г., 2 марта 1998 г., 20 июня, 5 августа 2000 г., 4 августа 2001 г., 21 марта, 25 июля 2002 г. ), редакция, главный редактор, журналист не несут ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство граждан, т. к. они являются дословным воспроизведением фрагментов выступления должностных лиц государственных органов.
В связи с изложенным не считаю возможным привлекать редакцию СМИ и распространителя к гражданско-правовой ответственности — возмещение морального вреда, лишь возложить на них обязанность опубликования опровержения.
На основании изложенного, ст. ст. 151, 152 ГК РФ, ст. 62 Закона РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации»
|
|
|
ПРОШУ:
1. Признать не соответствующими действительности и порочащими мои честь, достоинство и деловую репутацию сведения, а именно:
• Обвинение адвоката Кузнецова в попытках «поднять свой имидж в глазах общественности за счет гибели экипажа АПЛ „Курск“».
• Обвинение меня в «домыслах и передергивании».
• В том, что адвокат Кузнецов «не располагает достоверными фактами и ссылается на некомпетентных специалистов».
• В том, что мои высказывания являются «оскорбительными для науки и персонально для экспертов».
• В том, что моя версия о нахождении живыми подводников в 9-м отсеке до вечера 14 августа «голословна и ни на чем не базируется».
2. Обязать Министерство обороны РФ, а также полковника Колкутина В. В. и капитана I ранга Козлова С. Н. опровергнуть на пресс-конференции сведения, признанные судом не соответствующими действительности, порочащими мои честь, достоинство и деловую репутацию.
3. Обязать редакцию ДНИ. РУ опубликовать постановляющую часть решения суда.
4. Взыскать с ответчиков Колкутина В. В., Козлова С. Н. в качестве компенсации за причиненный мне моральный вред 1 рубль солидарно.
5. Освободить редакцию СМИ «ДНИ. РУ», а также Министерство обороны Российской Федерации от обязанности возмещения морального вреда.
Приложение:
1. Копии искового заявления — 4 экз.
2. Копия публикации сообщения на сайте.
3. Копия ходатайства на имя главного военного прокурора от 31. 1 2. 2002 г.
4. Копия заключений судебно-медицинских экспертиз, произведенных с участием В. Колкутина.
5. Копия фонографической экспертизы.
6. Квитанция об оплате государственной пошлины.
Б. А. Кузнецов.
Приложение № 24
АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»
В МОСКОВСКИЙ ОКРУЖНОЙ ВОЕННЫЙ СУД
«…» ФЕВРАЛЯ 2004 Г.
АДВОКАТ КУЗНЕЦОВ Б. А., ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПОТЕРПЕВШИХ Авелене В. Н., Борисовой О. В., Дудко С. П., Ерахтиной Н. Я., Заложных Т. А., Колесниковой И. И., Милютиной В. Б., Митяевой В. А., Панариной Л. М., Станкевич В. Ф., Аряповой X. X., Колесниковой Р. Д., Коровяковой Н. Н., Любушкиной Н. В., Солоревой И. М., Логиновой Г. И., Щепетновой Л. П., Беляевой Г. Д., Парамоненко Т. С., Бражкиной К. Ф., Коровяковой Л. Б., Милютиной В. Ю., Сафоновой A. Е., Шалапининой Н. П., Узкой В. Л., Узкой В. И., Дудко О. В., Силогава О. B., Катковой Т. Н., Троян А. Н., Станкевич М. В., Старосельцевой В. С., Ивановой-Павловой Н. А., Сафоновой Л. А., Самоваровой А. А., Белозоровой А. Л., Белозоровой В. Н., Мурачевой М. А., Налетовой Л. В., Ерахтиной Г. А., Коровяковой В. И., Бочковой Е. Г., Вишняковой О. Б., Саблиной Г. А., Зубовой Т. А.
|
|
|
Жалоба на отказ в удовлетворении ходатайства на постановление о прекращении уголовного дела по факту гибели АПРК «Курск»
23. 07. 2002 года следователем Главной военной прокуратуры внесено постановление (приложение № 1) о прекращении уголовного дела по факту гибели АПРК «Курск». На данное постановление 30. 12. 2002 г. было подано ходатайство (приложение № 2). 04. 01. 2003 года постановлением старшего помощника главного военного прокурора, начальника отдела надзора Демиденко П. С. в удовлетворении жалобы отказано (приложение № 2).
Считаю отказ незаконным и подлежащим отмене по следующим основаниям.
В постановлении приводится ряд доводов, которые, по мнению Демиденко П. С., опровергают позицию представителя потерпевших.
1. В постановлении цитируются выводы заключения № 77/02 комиссии экспертов во главе с В. Колкутиным (будет приведено ниже. — Б. К. ), и делается вывод, что «экспертные исследования выполнены на высоком профессиональном уровне, являются полными и ясными, оснований для сомнений в обоснованности выводов экспертов нет».
Утверждение Главной военной прокуратуры о том, что экспертные исследования выполнены на высоком профессиональном уровне, являются полными и ясными, не соответствует действительности.
В действительности имела место подтасовка и фальсификация комиссией с участием В. Колкутина выводов экспертизы о жизни подводников 9-го отсека в течение 4, 5–8 часов на основании биохимических и морфологических признаков.
Согласно выводам заключения комиссионной экспертизы по материалам дела № 77/02, на которое ссылается в постановлении от 04. 01. 2004 г. об отказе в удовлетворении жалобы старший помощник главного военного прокурора, начальник отдела надзора Демиденко П. С., а также постановлению о прекращении уголовного дела от 23. 07. 2002 г., «члены экипажа АПРК „Курск“, находившиеся в 9-м отсеке после второго сейсмического события (11 часов 30 минут 12 августа 2000 г. ), оставались живыми в течение
|
|
|
4, 5–8 часов, что подтверждается:
— степенью выраженности морфологических и биохимических признаков переживания острой стрессорной ситуации, выявленных при исследовании тел большинства погибших моряков, в виде множественных сформировавшихся кровоизлияний в слизистую оболочку желудка и нарушения углеводного обмена, проявившегося сочетанием отсутствия гликогена в печени и мышцах и повышенным (в 3–5 раз по сравнению с нормой) содержанием глюкозы в крови. Из практики судебно-медицинских исследований известно, что для образования аналогичных кровоизлияний в слизистую оболочку желудка и формирования подобного соотношения гликогена и глюкозы требуется около 4–8 часов;
— установленным фактом возникновения в 9-м отсеке локального пожара. Образовавшиеся при этом продукты горения, в первую очередь угарный газ (СО), существенно сократили время, в течение которого воздух 9-го отсека мог быть пригоден для дыхания, а признаки посмертного поражения тел некоторых подводников открытым пламенем свидетельствуют о наличии в атмосфере 9-го отсека достаточного для поддержания горения количества кислорода на момент возникновения пожара.
Члены экипажа АПРК „Курск“, находившиеся в 9-м отсеке после второго сейсмического события, погибли практически одномоментно (наиболее вероятно, с разницей от нескольких десятков секунд до нескольких минут), поскольку у всех погибших имелись признаки прижизненного нахождения в очаге пожара в виде копоти в дыхательных путях и концентрация угарного газа (СО) в различных участках закрытого помещения 9-го отсека быстро выравнивалась и была практически одинаковой. Незначительная разница во времени наступления смерти объясняется индивидуальной чувствительностью организма к токсичному воздействию угарного газа (СО).
|
|
|
Отравление угарным газом членов экипажа АПРК „Курск“, находившихся в 9-м отсеке после второго сейсмического события, было острым, на что указывают морфологические признаки быстро наступившей смерти (кровоизлияния под слизистые оболочки внутренних органов, жидкая кровь в полостях сердца и крупных сосудов), признаки прижизненного нахождения погибших в очаге пожара в виде копоти в дыхательных путях и предельно высокая (с учетом индивидуальных особенностей организма) концентрация карбоксигемоглобина в крови погибших».
Таким образом, из указанных выше выводов следует, что у большинства (более 50 процентов из 23 подводников) имелись выраженные морфологические и биохимические признаки переживания острой стрессовой ситуации, а именно:
• множественные сформировавшиеся кровоизлияния в слизистую оболочку желудка;
• отсутствие гликогена в печени и мышцах;
• повышенное (в 3–5 раз по сравнению с нормой) содержание глюкозы в крови (в сочетании с кровоизлияниями в слизистую оболочку желудка, отсутствием гликогена в печени и мышцах).
1. 1. Фальсификация комиссией с участием В. Колкутина сведений, что выводы экспертизы касаются всех или большинства подводников, находившихся в 9-м отсеке АПРК «Курск».
В ходе комиссионной СМЭ (экспертизы по материалам дела) были исследованы только 12 из 23 первоначальных заключений СМЭ (экспертиз трупов), однако выводы делаются о времени наступления смерти всех 23 моряков.
В таблице (приложение № 4) указано, в скольких случаях в действительности проводились биохимические исследования и в скольких случаях были обнаружены морфологические признаки, которые эксперты посчитали признаками переживания острой стрессорной ситуации.
|
|
|
