Город – это больше, чем жильё и место работы

(часть 3 – Можга)

 

Каково гнездо, такова и птица. Человек таков, какова его родина.

Жюль Мишле, французский историк и публицист

 

Город создают люди. От их отношения к своему труду зависит, какое они совьют «гнездо» для своего потомства. Будет ли это «гнездо» для них родным, постоянно зовущим назад при долгих разлуках, будет ли сниться в сладостных снах-воспоминаниях о детстве и юности? Или, может, вырвавшись однажды из него, они вздохнут с облегчением и более ни разу не вспомнят его добрым словом?

В последние годы агрессивной градостроительной политики, не сдерживаемой ни законодательством, которое власть имущие превратили в инструмент добычи денег, ни государственным и муниципальным контролем, которого никто из рядовых граждан не видит, более всего страдают малые города. Хорошо ещё если в поселении есть какие-то исторические и культурные достопримечательности, природные ценности или какой-то самобытный промысел, а что делать тем городкам, где кроме разоренного приватизацией заводика ничегошеньки не осталось?! Вот и гибнут они повсеместно. Коренное население, кто помоложе, уезжают в поисках работы, старики тихо, не сопротивляясь негативным процессам, доживают свои дни.

Но в маленьких городках тоже есть бюджеты, есть пенсии, есть своя «успешная», более или менее обеспеченная часть жителей, поэтому и здесь найдется, чем поживиться как местным, так и иногородним «акулам бизнеса». Но, конечно же, не за счет строительства производств, эта задача в нынешних условиях рискованная и требующая таланта управления. И не за счет строительства жилья, строить-то надо дешевое многоэтажное, а коммуникации на него здесь не рассчитаны, да и покупательная способность населения в этих городках не предрасполагает к успешности такого мероприятия. Остается одно – магазины. Вот и лепят их без разбора в таком количестве, что кажется, местные власти взяли на себя повышенные обязательства обеспечить каждого жителя отдельным магазином. Да ладно бы размещали их как-то равномерно по территории поселений, так нет же «грузят» всё в центральной части, уродуя её до неузнаваемости.

Волею нелегкой судьбы мои родители в середине 50-х оказались в маленьком тридцати тысячном городке со странным названием Можга. Городишко весьма оригинальный, с живописным чистым прудом на окраине, с уникальным парком, в котором удивительно сочетался массив дикого леса с благоустроенной окультуренной частью. Ухоженные аллеями среди больших сосен и берёз украшали весьма экстравагантные скульптуры советского паркового классицизма: гимнастка, волейболистка, футболист и др. По краям аллей располагались несколько маленьких ларечков с вкусным печением, газированной водой, конфетами, пирожками и пончиками, пирожными и пряниками. На самой широкой аллее была летняя столовая и ларек со столиками под навесами, здесь продавали на разлив и водочку, и вино, и пиво. Парк, как и положено в те времена, назывался парком культуры и отдыха, даже на арке ворот висело сокращенное название - ПКиО, поэтому были здесь и деревянная эстрадно-лекционная площадка, и летний кинотеатр с библиотекой и открытой террасой, на которой можно было не только почитать газеты и журналы, но поиграть в шашки и шахматы, их выдавали бесплатно. Терраса, кстати, украшалась злободневными плакатами, которые отражали самые важные события и процессы в мире и в стране. Был там и сатирический раздел, в котором беспощадно бичевались людские пороки, и не только лень, пьянство, бескультурье, жадность, но и ущербный образ жизни, во что сейчас даже поверить трудно. Вот, например, запомнилась мне серия плакатов, на которых были изображены семьи двух категорий. Одни в воскресный день с лопатами и тяпками, угрюмые и серые, одержимые заготовкой продуктов, сгорбившись, плетутся на подсобные участки. А рядом изображены другие семьи, нарядные, с сияющими лицами, идущие в обратном направлении в парк, на стадион, в кино, в театр. Ну и естественно эти рисунки сопровождали соответствующие стишки, призывающие жить не «картошкой единой», а ещё и развиваться интеллектуально, повышать свой культурный уровень. Для скептиков сразу отмечу, что эти плакаты отражали действительную ситуацию той жизни. В конце 50-х и начале 60-х чтобы поддержать жизненный уровень рабочих, руководство района выделяло вокруг города участки для посадки картошки. Весной на посадку, в июне-июле на окучивание и прополку, осенью на сбор урожая, предприятия выделяли транспорт, в основном бортовые машины с убирающимися скамейками. В воскресные дни люди подходили с утра к проходным своих производств и их бесплатно увозили к подсобным участкам. Участки, кстати, не огораживали, только обозначали номерными колышками, но никто на урожай в то не очень богатое время не посягал. Сейчас в это трудно поверить, но когда после 1962 года жизнь стала заметно и быстро улучшаться, большинство стало предпочитать проводить свободное время не на подсобных работах, а посещая различные кружки, соревнования, концерты, кинотеатры. Даже на танцы в парк приходили пары весьма солидного возраста. Но были и те, кто всё свободное время тратил только на заготовку продовольствия и продажу его на базаре. Вот их и бичевали сатирические плакаты.

Архитектурного разнообразия в таких городках было немного, но некоторые улочки и отдельные их участки все-таки имели своё лицо. Весьма уютно выглядел микрорайон «Дубитель» с двухэтажными кирпичными домиками, чистенький, с шикарными клумбами цветов. Появление первых трехэтажек на улице Азина, у школы № 4 казалось когда-то вообще пиком градостроительного развития города.

Центр Можги долгое время представлял собой целую череду маленьких деревянных магазинчиков. Смотрелись они неказисто, но был в них какой-то шарм, навевавший мысль сохранить этот вид как характерный для городка. Помню эпизод из далекого 65 года: после просмотра американского ковбойского боевика «Великолепная семерка» шли мы ватагой из кинотеатра «Спутник» к «переезду» (так тогда называли места пересечения улиц с железной дорогой), был поздний осенний вечер, над магазинчиками светила огромная луна. Кто-то из мальчишек крикнул: «Ребята! Смотрите!». Все повернулись в сторону торгового ряда, куда он показывал, и увидели кадр из только что просмотренного фильма, он отличался лишь действием: на освещенных луной крышах магазинов по сценарию должны были неожиданно появиться ковбои с винчестерами. Последовала пауза и в тиши вечера раздался восторженный, тихий возглас одного из моих друзей: «Техас…». Увы, пришлые архитекторы уже тогда не видели «Можгинского Техаса», не умели усмотреть и оценить те особенности городка, которые обязательно надо было бы воплотить в новые проекты. Они убивали и продолжают убивать самое главное в нашей жизни – память.

Хотя, наверное, я не совсем прав. Уж если говорить честно, то два одноэтажных «брата» по левой стороне Можгинской, если идти вверх, – книжный и бывшая фотография, а также первый кирпичный магазин на углу Можгинской и Наговицина, долго называемый в народе «каменным», ещё хранят облик старой Можги. В новой застройке центра это, пожалуй, единственные строения, не раздражающие глаз старожилов города. Всё остальное, и особенно «торговые комплексы» последнего десятилетия, включая базар, это уже не Можга.

 

Кстати сейчас уже никто не вспоминает, чем прославился «каменный», причем, почти на всю Удмуртию. Не помните?

После его постройки, недалеко от входа, между дорогой и тротуаром каким-то образом оказалась выступающая метра на два над землёй свая. Для чего её туда вбили, никто объяснить не мог, но торчала она в этом месте несколько лет. С чьего-то остренького язычка стали про неё говорить, что, мол, это ось Земли выглядывает. А раз так, то можгинские студенты и рабочие в Ижевске, в Сарапуле и в других городах республики стали горделиво намекать, что Можга-де «пуп» Земли, там даже ось торчит. Не понаслышке знаю, что многие приезжавшие в конце 60-х в город обязательно посещали это место, чтобы воочию убедиться, что «в Можге видна Земная ось»! Шутка, конечно, но, пожалуй, более убедительный аргумент для использования этой истории в формировании городского антуража, чем ижевский крокодил, или памятник пельменю.

Было своё своеобразие и в фабричном районе, особенно когда напротив парка построили первые двухэтажки.

 

 

Неплохо смотрелась вечно зеленая фабричная контора, перед которой, в отличие от последнего времени, всегда было чистенько, а летом ещё и цвели цветы. Дополняли картину этого места газетный киоск у торца 23-го дома и деревянная парикмахерская через дорогу у парка.

 

 

Кстати, ещё раз о парке. В первой половине 60-х там водились белки. По утрам они собирались на ветвях деревьев, свешивавшихся через забор, и с любопытством разглядывали рабочих, идущих на фабрику. Потом они исчезли, гонять их стали бестолковые пацаны и даже стреляли в них. Всё это издержки воспитания и безразличие руководства парка и города.

Нельзя не вспомнить и самый популярный кинотеатр того времени с распространенным названием - «Победа», репродуктор которого озвучивал парковую жизнь с утра до позднего вечера то музыкой, то последними известиями, то литературными чтениями. Кинотеатр был деревянный и невзрачный, но, если честно, жаль, что на его месте не построили что-нибудь такое, что могло бы сохранить название и память о нем. Магазин – это всё-таки уже другая история с другими общественными отношениями.

Наверное, можно было бы припомнить еще множество «родимых пятен» в облике Можги, которые были достойны того, чтобы каким-то образом сохранить память о них в новых объектах. Я думаю, что клуб завода «Свет» надо было построить так, чтобы в нем узнавался бывший штаб Азинской дивизии. И единственный когда-то в городе ресторан тоже, по-моему, должен быть узнаваемым в облике нынешней столовой. Думаю, что была возможность более бережно реставрировать парк и уж тем более не кромсать так базар. Это знаковые для города объекты, долгое время сохранявшие его атмосферу и в какой-то степени формировавшие особенности можгинского характера в новых поколениях его жителей. Вспомните, каким был праздник «Русской зимы» в Можгинском парке. Ведь ещё поискать надо на просторах нашей необъятной страны, где сценарий такого массовой представления, разыгрываемого самодеятельными участниками, так легко и естественно почти сразу перетекал в народное гуляние и долго сохранял канву режиссерской задумки. Вот это была настоящая масленица.

А атмосфера Можгинского базара?! Помню, как после длительного отсутствия, вызванного срочной службой в армии и учебой в военном училище, я приехал в отпуск и в первый же день попал на базар, зная, что обязательно встречу там большинство своих друзей. Появившаяся бутылочка водочки (не дабы напиться, а чтобы вспрыснуть неожиданную встречу) привела нас к деревянным торговым рядам. На дощатой стенке одного из них мелом была написана давно известная местному народу надпись: «Товарищи! Стакан наверху» и нарисована стрелка, указывающая его точное место хранения. Но, увидев парня в военной форме и услышав радостный голос одного из друзей, что, мол, друг на побывку приехал, местные «коммерсанты», в основном бабульки, моментально накрыли прилавок, сервировав его стаканчиками, чайными чашками, блюдцами с капусткой, нарезанными огурчиками, какой-то уже не помню зеленью и даже выпечкой. Сколько было разговоров, воспоминаний, пожеланий и выяснений кто чей. Атмосферу того импровизированного застолья словами передать очень трудно, потому что была там какая-то аура, какое-то биополе роднившее всех, даже случайных прохожих. Сейчас разве это возможно?!

Можга отличалась от других населенных пунктов республики и даже от Ижевска, своей зеленью и чистотой. Основные её улицы покрылись асфальтом намного раньше, чем некоторые центральные в столице Удмуртии. Да и народец здесь тоже имел отличительные черты, так как корни многих были из дальних мест, в том числе и из южных. Именно они повлияли на развитие садоводства, что не было типичным явлением для большинства населенных пунктов Удмуртии. Каких только яблок здесь не было, и вишни многих сортов, и груши... Моя мама ещё в начале 60-х пробовала выращивать арбузы.

Можга давала республике, да и стране, хороших врачей, учителей и инженеров, бравых вояк и сильных спортсменов. Школы города поставляли в вузы Ижевска и других городов страны добротных студентов. Но, к сожалению, однобокая политика экономического развития Удмуртии концентрировала специалистов всех сфер деятельности в основном в столице республики, а местные власти не стимулировали возвращение молодых к своим пенатам. Это, в конце концов, привело к серьезной смене населения города, он постепенно становится другим и по характеру, и по поведению его жителей. Особенно это заметно по упадку культуры. С каждым годом все больше грязи, что бросается в глаза бывшим можгинцам и создает нелицеприятное впечатление о людях, управляющих городом. Никогда раньше не было столько мусора на пруду и в его прибрежном лесу. Особенно ужасно это выглядит в дни массового отдыха. Создается впечатление, что новые поколения жителей города вообще нигде, никогда ни кем не воспитывались, а к своему городу относятся как мусорной яме.

Дворы многоэтажек тоже становятся всё грязней из-за размещения там автомобилей. Машины постепенно окружают даже детские площадки, создавая явную угрозу безопасности детей. Эта проблема, кстати, прямо бьет по глазам и показывает абсолютную недееспособность городской власти. Планировка Можги такова, что такую типичную для всех городов «болячку» можно было «вылечить» за один год, так как около каждой группы жилых зданий есть места для обустройства автостоянок за пределами дворов.

Да разве только эта проблема так очевидна. Работая с 1989-го по 93-й руководителем природоохранной службы Ижевска, я искренне завидовал своим можгинским коллегам, только потому, что все основные экологические задачи города были ясно видны, так же, как и пути их решения. Ситуация в то время еще позволяла решать проблему строительства очистных сооружений и полигона для отходов, навести порядок в водоохраной зоне Сюгинки, разгрузить основную автомагистраль (ул. Можгинскую) и др. Недостающие для решения этих задач исследования можно было провести в разумные сроки и с хорошим качеством. Этому способствовали размеры города, процессы сокращения нерентабельных производств и возможности финансирования из только что созданных внебюджетных экологических фондов.

Вообще малые города, в отличие от крупных, предрасполагают к эффективному управлению в большинстве сфер деятельности. Надо только уметь, хотеть и, уж конечно, любить свой город и не ставить личные интересы выше общественных. Но, увы, безразличие и корысть правят ныне почти повсюду. А когда заходит разговор о нерешенных проблемах и о нарастающем упадке, все ссылаются на нехватку средств. Хотя их, на удивление, почему-то везде, даже в самых захудалых городках и районах, хватает на роскошные коттеджи руководителей.

По правде сказать, по всем канонам теории муниципального управления именно в малых городах есть все условия для кардинального изменения ситуации, название которой вялотекущая, стабильная деградация российского общества. В населенных пунктах с таким количеством населения и с изначально компактной экономикой достаточно пять-шесть умных и честных, любящих свой город граждан, чтобы повлиять на все процессы, начиная с формирования власти. Для этого нужно только объединиться и начать действовать. Ну, а уж если нет и пяти человек, то гибнуть вам и дальше, постепенно превращаясь в Малые или Большие Пиндюки.

 

 

15.03.2015 Александр Тор

 

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: