Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Покровский Поречский женский монастырь на Козьей Горе




 

…В Осьминском районе было большое количество партизан. Штаб ближайшего партизанского подразделения - Осьминского истребительного отряда, переименованного затем в 6-й отряд 9-й партизанской бригады Ленинградской области, находился в лесу близ деревни Рудницы. В октябре 1943 г. на территории нескольких прилегающих сельсоветов был даже создан партизанский край. Командир отряда И.В. Скурдинский (после войны председатель Осьминского райисполкома) и комиссар И.В. Ковалев (в конце 1940-х - 1950-х гг. секретарь Осьминского райкома партии) хорошо знали (священника Свято-Покровского храма в с. Козья Гора – В.Б.) о. Алексия Кибардина и неоднократно приходили к нему домой с целью получения помощи деньгами, хлебом, мукой и другими продуктами. Первая их встреча произошла летом 1942 г. 12 июля о. Алексия пригласили на Петров день в д. Велетово. После службы в местной часовне и посещения домов крестьяне собрали ему зерна, муки и хлеба. И в ночь с 13 на 14 июля в Козью Гору пришли 10 партизан, попросив хлеба и предупредив, что их посещение следует хранить в тайне. Священник отдал им весь хлеб. Через три недели партизаны пришли снова во главе с комиссаром отряда, который предупредил о. Алексия, чтобы он впредь не говорил в проповедях о репрессиях священников в 1930-е гг. и не побуждал местных жителей крестить «взрослых детей» 7-10 лет и старше. На вопрос батюшки, что же следует читать в проповеди, Ковалев, по его свидетельским показаниям 1950 г., ответил: «Я сказал, чтобы читали то, что написано в русском Евангелии». В этот раз партизаны попросили также собрать и передать им в назначенное время 6 тыс. рублей, что о. Алексий и сделал. Затем священник передал в отряд еще 10 тыс. рублей. В дальнейшем партизаны приходили неоднократно - последний раз в октябре 1943 г., и каждый раз получали какую-либо помощь.

В этот последний приход, за 3 месяца до освобождения села советскими войсками, состоялся примечательный диалог партизан с о. Алексием: «Ты знаешь, что делается по ту сторону фронта? - Не имею никаких сведений. - В Москве теперь имеется Патриарх, храмы открыты. Для тебя, отец, эти вести, конечно, интересны. За то, что ты помогал нам, не отказывал, Родина тебя не забудет». При этом следует отметить, что партизаны в тех местах действовали очень активно и убивали тех, кто сотрудничал с немцами. Так, в частности, староста Покровской церкви Козьей Горы А.М. Артемьев одновременно являлся старостой в д. Дубки (вероятно Дубок - Ред.), сообщал коменданту о партизанах и лично застрелил одного из них, пришедшего к нему в дом под видом странника. В апреле-мае 1943 г. (по другим сведениям в октябре) партизаны убили Артемьева, а также его сына, служившего в полиции, и жену последнего. В мае 1943 г. был убит вместе с сыном и помощник Артемьева - Федор Воробьев, тоже выдававший партизан. Еще один знакомый о. Алексия, староста д. Подлесье Василий Михайлович, наоборот, был связан с партизанами и после войны работал директором колхоза в своей деревне.

Сам священник был вынужден неоднократно вступать в контакт с немецкой администрацией. Первый раз комендант в Осьмино вызвал его к себе в конце июля 1942 г. на регистрацию как недавно прибывшего в район. По показаниям о. Алексия на допросе 27 января 1950 г. комендант спросил, не беспокоят ли его партизаны, и на отрицательный ответ предложил собирать и сообщать сведения о них, на что священник, желая скрыть уже имевшиеся к тому времени связи с партизанами, заявил: «Хорошо, что мне будет известно, сразу сообщу». Письменной подписки Кибардин не давал и никаких сведений в дальнейшем не сообщал, о чем неоднократно говорил на допросах в 1950 г.: «Задание коменданта я не выполнил, несмотря на то, что мне было известно о местонахождении партизан… Еще раз заявляю, что о дислокации партизанского отряда и отдельных партизан, которые приходили ко мне, я не сообщал». В конце лета 1942 г. священника вызвал начальник гестапо в Осьмино, тоже спрашивал о местонахождении партизан и, получив отрицательный ответ, предложил сообщить в случае его установления. По словам о. Алексия, это задание он тоже «ни разу не выполнил в силу религиозных убеждений».

Позднее комендант вызывал о. Алексея еще 3-4 раза: по вопросу регистрации рабочей силы, то есть предоставления учетных сведений о прислуживавших в храме; по делу открытия Пенинской и Старопольской церквей и т.п. А однажды священнику пришлось выступить с докладом на собрании старост и старшин района. В августе 1942 г. батюшка прибыл на праздник в д. Псоедь близ Осьмино, где перед началом богослужения к нему подошел деревенский староста и заявил, что комендант требует явиться в районную управу на проходящее там собрание. Вынужденный подчиниться о. Алексий приехал в управу, где в это время шел доклад врача о санитарном состоянии района, а после его окончания комендант неожиданно заявил: «Сейчас выступит священник и расскажет о своих переживаниях в советском заключении». Кибардин отказался, сославшись на то, что его ждет на богослужение собравшийся в Псоеди народ, и комендант сообщил, что тогда доклад состоится на следующем собрании. Через 3 недели, в сентябре, протоиерей был вновь вызван в Осьмино и рассказал в течение 20 минут собравшимся старостам о своем аресте и пребывании в лагере. Как отмечал на своем допросе батюшка, «антисоветских выпадов я в своем докладе не допускал, а рассказал всю правду о себе, и никаких других указаний коменданта не выполнял».

Несомненно, о. Алексий был настроен патриотически. Оба его сына - Василий и Сергей сражались в советской армии, причем первый погиб на поле брани, а второй дошел со своей частью до Берлина. Однако и коммунистическое руководство Кибардин «имел мало оснований любить». По свидетельству заведующей больницей в Козьей Горе В.А. Васильевой, на ее вопрос в декабре 1942 г. об исходе войны протоиерей ответил: «В этой войне победят не немцы, а русские, но после окончания войны коммунистов не будет у власти».

Территория, на которой служил о. Алексий, формально находилась в ведении Православной (Духовной) Псковской Миссии, но до осени 1943 г. никаких контактов с ней не было. По соседству с о. Кибардиным проживал игумен Илия (Мошков), заведовавший несколькими приходами в Осьминском районе, у которого служил псаломщиком Алексий Маслов. В июле 1943 г. последний был рукоположен во священника в Пскове и там рассказал о Кибардине. Сам батюшка, вызванный через Осьминского коменданта, приехал первый и последний раз во Псков 9 сентября и провел там 3 дня. Управляющий Миссией протопресвитер Кирилл Зайц сообщил протоиерею о «ликвидации иосифлянства» и предложил отойти от этого движения, принеся покаяние. О. Алексий согласился и через 2 дня в Псковском соборе на исповеди у о. Кирилла покаялся и обещал отойти от иосифлян. Кибардин также встречался с членами управления Миссии о. Феодором Михайловым, о. Николаем Шенроком и ее секретарем А.Я. Перминовым, но никаких указаний о деятельности в качестве священника не получал. Впрочем, о. Алексия утвердили старшим священнослужителем для нескольких церквей: в Козьей Горе, Пенино, Старополье и др. Из Пскова он также привез иконы, видимо, написанные в иконописной мастерской Миссии. После этой поездки никаких дальнейших контактов у Кибардина с Духовной Миссией не было - вскоре началась частичная эвакуация, а затем и связь Осьминского района с Псковом надолго вообще прервалась.

В конце октября 1943 г. немецкая администрация убеждала о. Алексия эвакуироваться, но он категорически отказался, а через несколько дней началось уничтожение деревень и насильственная эвакуация населения. 6 ноября карательный отряд немцев пришел и в Козью Гору. Сначала они подожгли три государственных учреждения - больницу, амбулаторию, МТС и несколько жилых домов, а затем направились к церкви. Кибардин вышел к карателям и убедил оставить храм и прилегающие дома в покое, при этом снова отказавшись эвакуироваться. Вскоре немцы ушли из деревни в сторону Поречья.

В январе 1944 г. Осьминский район освободили советские войска, и тут же начались проверки и аресты местных жителей, сотрудничавших с оккупантами (порой необоснованные). В апреле 1944 г. офицер госбезопасности посетил о. Алексия и указал, что на основании собранных о нем данных, тот «ничего плохого не сделал и может продолжать служить, никто… никакой неприятности не причинит». Протоиерей служил в Козьей Горе до середины 1945 г., а затем 3 августа был назначен Ленинградским митрополитом Григорием настоятелем церкви Казанской иконы Божией Матери в пос. Вырица. В это время МВД снова устроило проверку батюшке и, не найдя ничего предосудительного, разрешило поселиться в Вырице.

Состоявшееся 17 апреля 1950 г. закрытое судебное заседание военного трибунала войск МВД Ленинградского округа было далеко от объективности. На него не вызвали ни одного из запрошенных Кибардиным в заявлении от 8 апреля свидетелей: его домработницу Е.Я. Масальскую и бывшего командира партизанского отряда И.В Скурдинского, которые могли подтвердить постоянную помощь священника партизанам, а также членов приходского совета Покровской церкви Е.А. Кузнецову и А.К. Прокофьеву, которые знали, что в военных проповедях батюшки не было ничего пронемецкого и антисоветского.

Судебное заседание оказалось недолгим, но и его протокол свидетельствует о фальсификации дела. Стала отказываться от «своих» показаний мон. Евфросиния, начали путаться в излагаемых фактах Старухин и Новожилов. Относительно слов последнего о. Алексий заметил: «Эти показания не Новожилова, он и на очной ставке со мной мялся, не зная, что сказать, это редакция следователя. Новожилов не был тогда и на собрании». Священник по-прежнему отрицал свою вину и в последнем слове заявил: «Мне трудно оправдаться в предъявленном мне обвинении, хотя я и не виноват. Я оказывал помощь партизанам, следовательно, я оказывал помощь советской власти, а оказывая помощь советской власти, я не мог идти против нее. Я уже старик, моя участь в ваших руках, и я прошу взвесить все и вынести справедливый приговор».

Однако приговор был абсолютно несправедливым - 25 лет исправительно- трудовых лагерей с конфискацией всего имущества и поражением в правах на 5 лет. В кассационной жалобе Кибардин указывал, что его свидетели не были вызваны в суд, и просил хотя бы не конфисковывать изъятые при аресте церковные предметы и деньги прихода - 5, 5 тыс. рублей, а также вещи внуков. Но определением военного трибунала от 8 мая 1950 г. приговор был оставлен в силе, и во всех просьбах священнику отказали. О. Алексия отправили отбывать срок в пос. Заярске Иркутской обл. (Ангарлаг).

 

Правда о партизанах

 

Есть книги, посвященные партизанам, действовавшим на территории Ленинградской об­ласти: «В тылу врага, год 1944», «Партизаны» (на страницах 164-173 - статья командира бри­гады А.А. Ингинена «Наступа­ет 12-я Приморская» - к сведе­нию тех, кто ин­тересуется исто­рией).

Осенью 1943 года на базе мелких партизанских отрядов Кингисеппско­го, Осьминского, Волосовского районов стала формироваться 12-я Приморская партизанская бригада, которая базировалась в населенных пунктах Липовское, Данилово, Ложголово. В середи­не декабря бригада закончила свое формирование и приступи­ла к выполнению боевых зада­ний. В основном район действий 12-й бригады проходил вдоль железных дорог Волосово - Мо-лосковицы - Веймарн - Кинги­сепп - Сланцы, шоссейных дорог Ивановское - Сланцы, Сабск -Осьмино - Ляды.

В январе 1944 года, во время проведения операции «Нева-2» по полному снятию блокады Ленинграда, эти партизанские районы вошли в зону действий 122-го стрелкового корпуса (11-я, 43-я и 314-я стрелковые дивизии) 2-й Ударной армии Ленинградского фронта. 26-27 января части 122-го стрелково­го корпуса овладели пос. Во­лосово и взяли направление на Сланцы - Гдов. Партизаны 12-й бригады своими боевыми дей­ствиями способствовали успе­ху 122-го корпуса на этом на­правлении.

28 января 12-я Приморская партизанская бригада отошла в Осьминский район и действо­вала по линии Осьмино – ст. Плюсса. Это зона действий 46-й Лужской Краснознаменной стрелковой дивизии генерал-майора С.Н. Борщева (есть его книга «От Невы до Эльбы»), входившей в состав 42-й армии. После освобождения ст. Плюс­са, где соедини­лись с 46-й ди­визией, часть 12-й партизан­ской бригады влилась в со­став Красной Армии и про­должала борьбу с гитлеровски­ми захватчиками, другие парти­заны вернулись в родные свои районы, где занялись восста­новлением народного хозяйст­ва.

Кингисепп 1 февраля 1944 года штурмовали дивизии 109-го стрелкового корпуса (109-я, 125-я Красносельская и 189-я стрелковые дивизии). Боевой маршрут 109-го стрел­кового корпуса проходил вдоль шоссе Красное Село - Кинги­сепп, начиная от населенного пункта Бегуницы. Войска 2-й Ударной армии сопровождали корреспонденты: фронтовые, армейские, дивизионные, цен­тральных газет и др., но никто и нигде не зафиксировал встре­чи партизан с частями 109-го стрелкового корпуса.

Когда спросишь о партиза­нах у местных жителей, кото­рые находились в оккупации, они обыкновенно указывают в южном направлении: - Партизаны были там! Никакого участия в штурме Кингисеппа 1 февраля 1944 года 12-я Приморская партизанская бригада не принимала.

П. ТИМОНИН,

ветеран 152-й отдельной танковой бригады 2-й Ударной армии

 

Восточный берег.8.08.2000.

 

 

Памятник «Слава».

Сооружен в 1947 г.

Перезахоронение погибших партизан производилось в 1944 г., -

год 27-летия Великого Октября.


 

 

КНИГА ПАМЯТИ

К 50-ЛЕТИЮ ПОБЕДЫ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ

Кингисепп

В. Абрамов

кандидат исторических наук

 

Кингисеппское подполье

…Если в первой половине 1943 года партизанское движение около Кингисеппа едва теплилось, то с осени оно получило мощное развитие и усиливалось с каждым днем. Это явление было связано с переходом из района Пскова в леса Гдова и Сланцев 9-й партизанской бригады под командованием И.Г. Светлова, Приход сюда бригады ознаменовался массовым вступлением в нее местных жителей. Среди них были не только окруженцы и местные подростки, но и сель­ские полицейские, старосты, и «добро­вольцы» из 207-й восточной кавалерийской дивизии Вермахта. Она была сформирована из пленных, являвшихся в основном уроженцами Украины. В короткий срок 9-я партизанская бригада выросла в сорок раз. Часть ее личного состава командование было вынуждено передать в 12-ю партизанскую бригаду под командованием А.А. Ингенена, прибывшую из района Волосова в леса южнее Кингисеппа. С осени 1943 года партизанские разведчики проникали в Кингисепп, устанавливали контакты с подпольем, усиленно вербовали агентуру, с каждым днем множили ряды своих сторонников.

 

 

НЕИЗВЕСТНЫЕ СТРАНИЦЫ КИНГИСЕППСКОГО ПОДПОЛЬЯ

 


О партизанах и подпольщиках, самоотверженно боровшихся с врагом во время Великой Отечественной войны, казалось бы, известно очень хорошо. Однако на деле оказывается, что и партизанское движение, и подполье относятся к малоизученным страницам войны, и причины этого лежат в политике и идеологии.

«НЕСОВЕТСКИЕ» ПОДПОЛЬЩИКИ

 

О неизвестных страницах подполья и партизанского движения на примере Кингисеппского района Ленинградской области рассказал исследователь, кандидат исторических наук, полковник в отставке Всеволод Валентинович Абрамов.

«О партизанах написано много, но в этой теме опущено столько важного и принципиального, что историю партизанского движения фактически надо переписывать заново, - говорит Всеволод Абрамов. - Принято считать, что подполье и партизанское движение на оккупированной территории организовывалось коммунистической партией вместе с советскими и другими организациями. В общем это так и есть, но далеко не всегда. Эти противоречия и «странности» хорошо видны на истории борьбы с оккупантами в городе Кингисеппе Ленинградской области, изучением которой я занимался ряд лет».

По мнению Всеволода Абрамова, в подпольном движении Ленинградской области можно выделить два периода. Первый приходится на начало войны и оккупации - 1941-1942 годы, второй - 1943-1944 годы. В начальном периоде подполье создавалось «сверху». Организаторами были местные органы ВКП(б) и Советов при активном участии работников НКВД, военной разведки и контрразведки.

На втором этапе подполье возникало стихийно, без «руководящей роли» коммунистической партии. В роли организаторов выступали «колеблющиеся элементы», которых советская печать называла «случайными» или «людьми с подмоченной репутацией». Однако именно им удавалось поднимать знамя борьбы. Неслучайно после войны эти страницы подполья оказались вычеркнутыми из истории...

 

ПОЧЕМУ ПРОВАЛИЛОСЬ ПАРТИЙНОЕПОДПОЛЬЕ?

 

К приходу немцев в Кингисепп было создано подполье под руководством члена партии Н.П. Пасхина, до войны замначальника Парголовской конторы связи. В Кингисеппе при немцах он стал начальником электростанции. Подполью удалось организовать выпуск листовок, проводить агитационную работу среди населения. Однако весной 1942 года Пасхина арестовали, а вскоре он был убит при попытке к бегству. После ареста Пасхина подпольная работа в городе практически перестала существовать.

Как отмечает Всеволод Абрамов, такая же тенденция к «затуханию» наблюдалась в оккупированном Кингисеппском районе и с партизанским движением. После прихода немцев здесь существовало до десяти партизанских отрядов, но они были слабо вооружены, не имели средств радиосвязи и достаточного количества продовольствия. Состав отрядов формировался «добровольно-принудительно», причем нередко из людей, не имевших опыта армейской службы. Нападения этих отрядов на оккупантов носили случайный характер и фактически сливались с боевыми действиями войск, выходивших из окружения.

Когда осенью 1941 года начались сильные морозы, то положение партизан еще больше ухудшилось. Холод и голод делали их жизнь в лесных лагерях просто невыносимой. Недостаток продуктов у партизан вел к тому, что они могли надеяться только на помощь местных жителей. Но и те находились в тяжелом положении.

Из-за безвыходного положения в конце 1941 года среди партизан началось дезертирство и даже сдача в плен. Местные оккупационные власти Кингисеппского района охотно принимали сдачу в плен партизан с оружием, причем часть из них получала назначение на руководящие должности в оккупационной администрации.

«Зная о зверствах фашистов, это покажется странным и даже неправдоподобным, - говорит Всеволод Абрамов. - Но дело в том, что политика на оккупированной территории была различной. Очень многое в ней зависело от положения на фронтах, от наличия и деятельности в ближайших лесах партизан, от личностных качеств немецких комендантов и русской администрации. Часто оккупанты не были заинтересованы в конфронтации с местным населением, поэтому «в прощении» партизан следует видеть не столько гуманность, сколько стремление умиротворить край и ликвидировать партизанское движение. Одновременно оккупанты решали вопрос с «кадрами», ведь далеко не всегда находились охотники, да и вообще способные люди на руководящую и иную, неприятную при оккупантах, службу. Такая политика в какой-то степени поддерживалась и в верхах вермахта».

 

СТИХИЙНОЕ ДВИЖЕНИЕ

 

В начале лета 1942 года ленинградское руководство попыталось восстановить подполье в Кингисеппе. Для этой цели южнее Кингисеппа была высажена партийная группа во главе с Г.И. Мосиным. Больше года эта группа жила в деревнях, где не было оккупантов, занималась крестьянским трудом, чтобы быть «ближе к народу», и пыталась налаживать «партийно-политическую работу».

Однако представители группы действовали только в сельской местности и даже не пытались проникнуть в Кингисепп, опасаясь провала.

В самом же оккупированном Кингисеппе подполье стало восстанавливаться стихийно, без «руководящей роли» коммунистической партии. Такая ситуация была характерна не только для Кингисеппа, но и для многих оккупированных городов, где возникало подполье.

«В роли подпольщиков, - отмечает историк Всеволод Абрамов, - выступали просто патриотически настроенные люди. Среди них встречались коммунисты, но в основном подпольщики были беспартийными. Первоначально их объединила не столько борьба с оккупантами, сколько желание оставаться русскими, стремление к сохранению русской государственности и культуры».

Значительную роль в создании кингисеппского подполья в 1942-1943 годах сыграли военнопленные, которым оккупационная администрация предоставила некоторые права и льготы при передвижении. Одним из очагов антифашистского беспартийного подполья стал местный русский театр, созданный летом 1942 года бургомистром Кингисеппа А.А. Гонтарем. Руководили театром бывшие военнопленные В.В. Иванов, до войны работавший помощником режиссера на Ленфильме, и Е.И. Готкевич, бывший студент Театрального института в Москве, куда он был рекомендован Довженко, поскольку сыграл несколько удачных ролей в кино. Именно через этот театр, который в организационном плане был филиалом Гатчинского театра, осуществлялась связь подпольщиков Кингисеппа и Гатчины.

По словам Всеволода Абрамова, в 1942-м и первой половине 1943 года партизанское движение в районе Кингисеппа было очень слабым. Ситуация изменилась только осенью 1943 года, когда по приказу штаба партизанского движения в район южнее Сланцев из псковских лесов прибыл партизанский полк под командованием И.Г. Светлова и его военного комиссара И.Д. Дмитриева. Вскоре ряды партизан пополнились за счет дислоцировавшейся тут 207-й восточной кавалерийской дивизии, сформированной немцами из военнопленных «добровольцев», главным образом из украинцев. С появлением партизан многие из «коллаборационистов» стали переходить на нашу сторону.

В этой обстановке партизанское движение южнее Кингисеппа быстро разрасталось. Катализатором этого процесса стал перелом в войне, наметившийся в середине 1943 года. Несмотря на скудную информацию, доходившие сведения о разгроме немцев в Сталинграде и на Курской дуге поднимали дух жителей и настраивали на веру в победу. В районе Сланцев возник партизанский край, против которого немцы бросили серьезные военные силы.

Активизировалось и кингисеппское подполье, особенно после того, как немецкие власти в конце сентября 1943 года приступили к эвакуации населения. В конце года подпольщики стали готовить вооруженное выступление, чтобы помочь наступающим советским войскам. Главой заговора стал начальник полиции, бывший партизан И.И. Кудрявцев. Однако оккупационная служба безопасности раскрыла заговор, и 6 декабря 1943 года начались массовые аресты. Был схвачен Кудрявцев и часть людей из его окружения, арестованы сотрудничавшие с подпольем представители городской администрации и руководители театра. Всех подпольщиков увезли в Нарву и расстреляли. До освобождения Кингисеппа оставалось меньше двух месяцев...

 

БУДЕТ ЛИ СКАЗАНА ПРАВДА О ПОДПОЛЬЕ?

 

После войны история кингисеппского подполья 1942-1943 годов замалчивалась. Все, что не укладывалось в коммунистическую схему антифашистского подполья, вычеркивалось, а деятельность подпольщиков описывалась с «партийно-советской» окраской. «Наши власти тогда к любому движению, не руководимому непосредственно коммунистической партией, относились как к чуждому», - говорит Всеволод Абрамов.

Бывший военный комиссар партизанского полка И.Д. Дмитриев был обвинен в «сговоре с фашистами» - за то, что вместе с командиром И.Г. Светловым создал отдельный отряд из перешедших на нашу сторону солдат 207-й дивизии. Дмитриева репрессировали по «ленинградскому делу». После ХХ съезда партии он был реабилитирован и создал книгу воспоминаний «Записки товарища Д.».

...Сегодня, когда у нас нет прежних жестких идеологических рамок, мы узнаем правду о многих страницах войны, которая прежде преднамеренно замалчивалась. Будет сказана правда и о подпольщиках, боровшихся за освобождение страны от захватчиков.

 

Сергей ГЛЕЗЕРОВ

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...