 |
5. Названия, связанные с канонизированными советской пропагандой идеологами революционного движения
|
|
|
|
5. Названия, связанные с канонизированными советской пропагандой идеологами революционного движения
В этом разделе дано несколько очерков о людях, непосредственно к террору не причастных, но создавших произведения, которыми вдохновлялись поколения революционеров и террористов. Возможно, как значительные мыслители, они и заслуживают того, чтобы их именами были названы, допустим, улицы в родных им городах, а на домах, где они жили, остались мемориальные доски. Но то место, которое занимают их имена в российской топонимике, никак не сообразно с их вкладом в отечественную культуру. Вряд ли оправдано положение, когда огромному большинству жителей нашей страны совершенно не известны имена десятков действительно крупных русских писателей и политических мыслителей, в том числе и реформаторского движения, таких как князь Александр Голицын, граф Михаил Сперанский, Алексей Хомяков, Юрий Самарин, Константин Леонтьев или граф Павел Киселёв, тогда как несколько имен «духовных предтеч» большевизма с детства усвоены в качестве символов отечественной культуры. Ведь благодарность нации заслуживают не гении как таковые, но те выдающиеся люди, которые стремились исправлять, созидать и улучшать, а не разрушать до основания, чтобы на руинах исторической России возвести нечто новое, ими самими лишь очень смутно представляемое. Воплощение этих разрушительных идей в XX веке лишает их творцов того ореола очарования «борцов с тиранией», который они имели в глазах прогрессивной русской интеллигенции до 1917 года.
Герцен
Александр Иванович Герцен (1812-1870) был внебрачным сыном богатого помещика И. А. Яковлева и Генриетты Луизы Гааг, приехавшей в Россию из Штутгарта. Мальчик получил придуманную отцом фамилию, намекающую на сердечную привязанность родителей (Herz - сердце), и тяжело переживал свое «ложное положение». Его первыми домашними учителями были радикально настроенные республиканец-француз Бушо и семинарист И. Протопопов. Сильное влияние на мировоззрение молодого Герцена оказали также сочинения Руссо и Шиллера и восстание декабристов. «Казнь Пестеля и его товарищей окончательно разбудила ребяческий сон моей души», - вспоминал Герцен. Вместе со своим другом Н. П. Огаревым он поклялся «отомстить казненных».
|
|
|
В 1829-1833 гг. Герцен был студентом физико-математического отделения Московского университета. В это время его увлекли сочинения утопических социалистов Сен-Симона, Фурье и Оуэна, а также революционные события 1830-х гг. во Франции и Польше. Вокруг Герцена сложился кружок «вольномыслящей» молодежи, в котором «проповедовали ненависть к всякому правительственному произволу». Через год после окончания курса Герцен, Огарев и несколько их товарищей были арестованы. Поводом стала вечеринка, на которой они пели песню с антимонархическими словами и разбили бюст Николая I. Было заведено дело о «несостоявшемся, вследствие ареста, заговоре молодых людей, преданных учению сен-симонизма». Герцен 6 лет провёл в ссылке в разных городах (Пермь, Вятка, Владимир); с 1836 г. он стал печататься под псевдонимом Искандер.
В годы ссылки, во многом под влиянием невесты - Н. А. Захарьиной и знаменитого масона зодчего Витберга усилились религиозные искания Герцена. Он восторгается Евангелием, обретает опыт глубокой молитвы, но за исключением короткого периода перед свадьбой остается чуждым и даже враждебным Православной Церкви. Свободолюбивый дух Герцена смущает казенность «николаевского православия» и он предпочитает быть «сердечным христианином» в традиции Сен Мартена. Друзей он просит прислать ему в ссылку сочинения знаменитых нецерковных мистиков - Парацельса, Эккартсгаузена, Сведенборга. Перед рождением своего первого сына он пишет «Бог поручает мне это малое существо, и я устремлю его к Богу» (Соч. т. 2, с. 263). Однако, вскоре этот религиозный настрой ослабевает и сменяется к 1842 г. настоящим бунтом против Бога. Внешней причиной перемены стали тяжелые жизненные испытания мыслителя - болезни жены, страдания и смерти трех детей. Вера в гармонию и разумность Божьего мира рухнула. Не желая сомневаться в человеке, видеть его органическую испорченность грехом, Герцен восстаёт на Бога и низвергает Его в своем мировоззрении.
|
|
|
На место Бога, как и другие революционные теоретики середины XIX века, он пытается поставить человека. Огромное влияние здесь на него оказывает сначала Гегель, а затем Фейербах. Но мощный ум Герцена не останавливается на половине пути. Он, страстно, совершенно религиозно взыскуя положительный идеал, отказывается его видеть не только в Боге, но и в любых исторических и социальных общностях. Он слишком хорошо знает человека, чтобы обольщаться на его счет. «Мужественная правдивость, которая проходит через все годы исканий Герцена, ведёт к тому, что в Герцене ярче, чем в ком-либо другом, секуляризм доходит до своих тупиков» - пишет о Герцене протоиерей Василий Зеньковский (Ист. рус. фил., Париж, 1948. - Т. 1, с. 278). Отсюда «печать трагизма на всём идейном творчестве» Герцена.
В 1842 г. Герцен вернулся в Москву и возглавил левое крыло «западников». Вместе с В. Г. Белинским, М. А. Бакуниным и др. он вступил в бой со «славянофилами»: «Мы видели в их учении новый елей, помазывающий благочестивого самодержца всероссийского, новую цепь, налагаемую на независимую мысль, новое подчинение ее какому-то монастырскому чину азиатской церкви, всегда коленопреклоненной перед светской властью». В 1840-е гг. Герцен написал роман «Кто виноват? », повести «Сорока-воровка» и «Доктор Крупов», в которых содержалось обличение крепостничества. Создал он и несколько философских работ, в том числе «Письма об изучении природы», о которых Г. В. Плеханов сказал: «Легко можно подумать, что они написаны не в начале 40-х гг., а во второй половине 70-х, и притом не Герценом, а Энгельсом. До такой степени мысли первого похожи на мысли второго». Василий Зеньковский считает Герцена основоположником русского философского позитивизма.
|
|
|
После смерти отца (1846) Герцен стал обеспеченным человеком и вскоре уехал в Европу, где занялся активной революционной работой, желая освободить человечество от гнета эксплуатации, клерикального и политического рабства. В конце 1840-х он занял место в самом центре международной революционной деятельности. Он тяжело переживал поражение европейских революций 1848-1849 гг.: «Я так еще не страдал никогда». Герцен разочаровался в революционных возможностях Западной Европы и в самом европейском обществе, смертельно отравленном, по его мнению, мещанством. Будущий успех освобождения человеческой личности от гнёта корыстной эксплуатации Герцен стал связывать с Россией. Он разработал теорию, согласно которой социализм разовьется в России из крестьянской общины. Герцен считал, что «человек будущего в России - мужик, точно так же, как во Франции работник». Отказавшись от веры в Бога и в Европу, он перенес свое страстное религиозное упование на Россию, и на русского мужика-общинника. Эти идеи впоследствии были восприняты народниками.
В Европе Герцен сблизился с местными революционерами, участвовал в издании газеты Прудона «Голос народа». В 1850 г. он ответил отказом на требование русского правительства вернуться в Россию, за что был лишен всех прав состояния и объявлен «вечным изгнанником». Переехав в Лондон, Герцен в 1853 г. основал там Вольную русскую типографию, чтобы печатать сочинения, запрещенные в России цензурой. С 1855 г. начал издавать альманах «Полярная звезда» (своего рода продолжение одноименного альманаха Рылеева). В 1856 г. в Лондон переехал Огарев, и в следующем году друзья приступили к изданию «Колокола» - первой русской революционной газеты, распространявшейся в России.
В 1857-1861 гг. «Колокол» писал о необходимости освободить крестьян (но сохранить общинное землевладение), уничтожить цензуру и телесные наказания. Когда же в 1861 г. крепостное право было отменено, Герцен стал резко критиковать правительственные реформы, публиковать прокламации и прочие документы революционного подполья. Он решительно поддержал Польское восстание 1863-1864 гг. в результате чего русская аудитория отхлынула от газеты, тираж сократился в несколько раз. Перенесение издания из Лондона в Женеву не поправило дела; в 1867 г. «Колокол» перестал выходить. Однако его распространение в России принесло свой плод: газета Герцена помогла объединить антигосударственные силы и создать революционную организацию «Земля и Воля».
|
|
|
Последние годы Герцен жил в разных городах Европы (Женева, Канн, Ницца, Флоренция, Лозанна, Брюссель). Он всё больше разочаровывается в активной революционной деятельности. Когда-то, в пору своей религиозной жизни, он отвергал случайность, полагая, что над всем в мире промышляет Бог. Теперь, видя неудачи своих планов, убеждаясь всё больше в зыбкости человеческой жизни и непредсказуемости результатов деятельности, он впадает в глубокий пессимизм и начинает утверждать, что миром правит слепой случай, перед которым бессильны человеческие воля и разум. Он перестает верить в объективные законы истории, говорит о её «растрёпанной импровизации» и, наконец, незадолго до смерти признается - «сознание бессилия идеи, отсутствие обязательной силы истины над действительным миром огорчало нас. Нами овладевает нового рода манихеизм, мы готовы верить в разумное (то есть намеренное) зло, как верили раньше в разумное добро». «Итоги философских исканий Герцена скудны, резюмирует его творчество Василий Зеньковский, - они по существу - крайне пессимистичны - и из этого трагического тупика он сам выхода не нашел» (с. 303)
В 1868 г. Герцен завершил свое главное сочинение, «Былое и думы» - один из наиболее значительных и глубоких образцов отечественной мемуарной литературы, блестящих по языку и силе мысли, увы всецело отрицательной и пессимистичной. Умер он в Париже, похоронен в Ницце.
Казалось бы, все помыслы Герцена были направлены на то, чтобы улучшить положение в России. Однако, естественная для порядочного русского человека той эпохи борьба с крепостным правом и его «гнетущим влиянием на живые силы», перешла у этого умного, богато одаренного человека в борьбу с самой российской государственностью.
Хотя Герцен отрицал насилие как средство политической борьбы (и спорил по этому вопросу с другими русскими эмигрантами), его социалистическое учение создало почву для идеи насильственного переустройства общества во имя абстрактной теории. И именно поэтому так ценился Герцен большевиками, которых сам бы он, скорее всего, глубоко возненавидел.
|
|
|
Оценивая Герцена через опыт русской революции и большевицкого тоталитарного богоборчества Василий Зеньковский пишет - «Неудача Герцена, его „душевная драма“, его трагическое ощущение тупика - всё это больше, чем факты его личной жизни, - в них есть пророческое предварение трагического бездорожья, которое ожидало в дальнейшем русскую мысль, порвавшую с Церковью, но не могшую отречься от тем, завещанных христианством…» (Ист. Рус. Фил. - т. 1. с. 304)
Именем Герцена были названы улицы во многих городах СССР. До 1994 г. так именовалась и Большая Никитская ул. в Москве. Имя Герцена носит и Институт Русской Литературы.
|
|
|
