 |
Отступление № 9 – Иешуа/Самаэль
|
|
|
|
Экраны IMAX заглохли – рекламу больше не показывали. На помосте воцарилось молчание, исчезли лучи прожекторов, потемнели софиты. Дирижабли с изображением креста в багровом небе были похожи на уснувших китов.
Стоя в тени рекламного плаката «Иисус любит тебя», Ной и Иоанн переговаривались шепотом. Все ждали Главный Процесс.
– И все же не верю я, что Он ничего не знал, – страстно шептал Ной. – В голове у меня не укладывается. Как можно? Властитель Земли, всего живого, включая носорогов, – и Диавола за каким-то лунным грунтом не разглядел? Сомнительно, Иоаннушка... Ох, как же мне сомнительно...
– Да и у меня этому стопроцентной веры нет, – тихим голосом отвечал Иоанн. – Но, может, и правда не видел... Откуда ж мы знаем? Самхайн не дурак, и свой план идеально продумал. А может, напротив – виделась Ему ситуация, как на ладони, но у Него принцип такой: Он в Раю не должен в одиночку все вопросы решать. Иначе дойдет до того, что к Нему из буфета начнут приходить: Господи, открой баночку «пепси», чего тебе стоит. Он проблему на нас и свалил – типа, докажите, что райские яблочки не зря кушаете. Толку-то это обсуждать, Ной? Видел не видел – Он нам не скажет.
– Вне сомнений, – грустно согласился Ной. – Но это очень и очень жаль.
...Молния неожиданно ударила в помост – прямо на его середине появились Иисус и Дьявол. Они стояли друг напротив друга, как Онегин и Ленский. Ною в первую секунду даже показалось, что оба держат в руках пистолеты.
Иллюзия рассеялась в то же мгновение – Иисус заложил руки за пояс джинсов и, склонив голову, благожелательно рассматривал оппонента. Дьявол смотрел на противника в большей степени равнодушно. Ангелы доставили его на Страшный Суд так быстро, что из одежды Сатаны сыпался песок. Люди на площади превратились в статуи.
|
|
|
– Ну, здравствуй, Самаэль[81]. – Иисус с легким любопытством задержал взгляд на рогах противника. – Как ты изменился с тех пор, как... ушел из дома. Если бы не сам тебя создал – в жизни бы не узнал. Не нагулялся?
– Я в курсе, что ты создал все на свете, включая пиренейскую выхухоль, – парировал Дьявол. – Поэтому хватит талдычить про копирайт. По уходе из Рая я основал фирму, и довольно успешную... свое направление, свой персональный имидж. У тебя есть повод мне завидовать. К чему это шоу? Иоанн давно уже предсказал, чем оно закончится. Выноси приговор, я пошел в озеро огненное. Хорошая сауна еще никому не повредила.
– Все самое ужасное о грубом нарушении его авторских прав я от Иоанна услышал, когда взял в Рай Иуду, – задушевно поделился Иисус. – Уверяю тебя, на этом фоне он сочтет остальное легкой корректорской правкой.
Искариот, стоящий у софита, подарил Иоанну умильную улыбку. Апостол содрогнулся и сделал вид, что очень занят созерцанием дирижаблей.
– Ты хочешь в озеро? – продолжил Иисус. – Ответь – почему?
Дьявол несколько растерялся.
– Я хочу? – переспросил он. – По-моему, у меня нет выбора. Ты лепишь сказки о доброте, но в реале построил общество в стиле Северной Кореи: с общими восторгами и бессменным руководителем. Страшного Суда еще не было, а уже вышли книги на тему его финала! Если ты проиграл войну, суд над тобой по-любому будет фарсом. Саддам Хусейн может подтвердить.
Саддам (в военной форме, со знаменитыми усами) кивнул из второго ряда.
Иисус задумчиво погладил себя по шее и взглянул на Дьявола.
– Ты не помнишь, как сам радовался мне в Раю? – напомнил он тихо. – Да, забыл... иначе понял бы, что их радость – искренняя, а я – не Ким Чен Ир. Ты говоришь, у тебя нет выбора? О’кей. Это мой мир. Я все могу. И дать тебе выбор – тоже. Две дороги: в озеро огненное – или домой. Выбирай.
|
|
|
– О, разумеется, я тебе радовался, – с издевкой кивнул Дьявол. – Но тогда я был молодой и глупый. Спроси любого ангела – он речь на восемь часов толкнет, какой ты распрекрасный. Но это не любовь, а зомбирование. Ты говоришь: у меня есть выбор. А для чего ты тогда устроил Суд с разрушениями городов и метеоритным дождем? Чтобы сказать – вау, старичок, я так рад тебя видеть, welcome в Рай? Иди Иоанну с Петром свои сказки расскажи, эти зомби все схавают.
– Интересно, посади вас с Андреем Малаховым – кто кого переговорит? – покачал головой Иисус. – Зачем Суд? Зачем разрушения? Ты никогда не видел, как бьют по щекам обморочного? А как электричеством запускают остановившееся сердце? Я терпеливо ждал две тысячи лет, пока ко мне придут по любви. А сейчас я жду – может, они бросятся просто за спасением... Ждешь приговора, Самаэль? Разочарую – не дождешься.
Площадь слушала их не шелохнувшись. Замерли даже пленные демоны.
– Ну не дождусь, и славно, – зевнул во всю пасть Дьявол. – Ребята, вы слышите? – обратился он к Иоанну и Ною. – Я к вам в Рай иду, как есть, с хвостом и рогами, ага. Вы страшно рады, правда? Цветы заготовили?
Апостол и праведник переглянулись и застыли в угрюмом молчании.
Сатана ушел к краю помоста; присев на корточки, он расписался серой на протянутых руках готов и эмо. Трибуны с демонами радостно всколыхнулись.
– Как ты был капризным тинейджером, так им и остался, – вздохнул Иисус. Иоанн и Ной смотрели на него одинаково умоляюще, но взгляд Христа был прикован к затылку склонившегося с помоста Дьявола. – Ты можешь быть с рогами и хвостом, пожалуйста, я не против разумной эволюции. Хоть ирокез сделай по всему хребту. Но возвращайся обратно в Рай. Иначе хоть ствол у древа познания изгрызи – не познаешь добра. И радости. И жизни. – Он сжал руками ремень – только Иоанн заметил, как побледнели костяшки его пальцев и как ярко вдруг проступили шрамы на открытых запястьях.
Не оборачиваясь, Дьявол поднял к небу руки и поклонился, приветствуя свои легионы. Рев пленных демонов сотряс пространство: ведущие Бартеросян и Целкало, вздрогнув, христолюбиво перекрестились.
– А что я потерял, покинув Рай? – Сатана безразлично посмотрел на ряды людей в 3D-очках. – Не обращал в рабство жителей Иерусалима. Не жег миллионами людей на кострах. Не отрубал руки за богохульство. Скольких убили во имя Бога? Но я не помню, чтобы кто-то залил кровью хоть один город во имя Дьявола. Несомненно, я лучше тебя – ты просто нагло обошел меня в позитивной рекламе. Да, вот с ней дела Рая обстоят – супер.
|
|
|
– Так же, как и дела Ада с черным пиаром в наш адрес. – Иисус скользнул глазами по волнующейся толпе, словно хотел охватить все людское море одним взглядом. – Ты знаешь – я никогда этого не одобрял, потому что это не мой стиль. Разве я подарил одному патриарху на руку цацку из белого золота за тридцать тысяч евро? Нет, зато Ад тут же распиарил это по полной программе. Задумайся – если в тебе нет ничего, кроме лжи и притворства, то где же ты сам? Что в тебе – настоящее, Самаэль?
– У тебя лексикон Первого канала. – Дьявол обернулся, губы исказила кривая усмешка. – Да все во мне настоящее, Иешуа. Я хоть не скрываю, кто я. Am I evil? Yes, I am[82]. Я не корчу из себя того, кем на самом деле не являюсь. Я – сама искренность. А ложь – это по другому адресу. Например, сказать – пожертвуй бабло церкви, и твоя болезнь исцелится. А я так говорил? Напротив, я не скрываю намерений. Никогда... Зло – самое честное.
Подземный удар сотряс Красную площадь, в небе пересеклись молнии.
– Зло – самое лживое, – резко сказал Иисус. – Ты кидаешь дешевые подачки тем, кого сам презираешь, – но молчишь о том, что им придется расплатиться с тобой своими душами. Ты забыл, с чего начинал. Сначала ты пытался доказать мне, что люди плохие, а ты хороший[83]. Потом ты возненавидел меня, потому что я люблю их. Да я плевать хотел на их грехи! Прекрати бегать, как белка в колесе. Ты проиграл не мне, ты проиграл сам себе – и сам себя обманул.
Дьявол задохнулся от бешенства.
– А что? – резко повысил он голос. – Я не прав? Они полное говно. Дай волю – и тебя снова сдадут Синедриону за один рубль. Вали в песочницу со своей наивностью. Да, я проиграл, признаю. Но, знаешь ли... ты тоже не выиграл.
|
|
|
– Я выиграл. – Лицо Иисуса стало спокойным. – Еще тогда, на кресте. Они – мои. Все. И я не отдам тебе ни одного человека. – Он широко шагнул к Дьяволу, встав вплотную, так близко, что их дыхания смешивались. – У тебя два пути, Самаэль. Либо наказать самого себя. Либо – прийти ко мне.
Дьявол резко заслонился хвостом, как от пощечины.
– Я бился с тобой честно, – подчеркивая каждое слово, сказал он. – Ну, если не считать помощь от Сергея Зверева. И я покинул Рай не для того, чтобы вернуться в яблочную глушь. Мне не нужно твое Царство – я там с ума сойду: мне сведет челюсти патока, скисну посреди шизофренической благости. Я САМ сойду в озеро огненное – то, что предсказал мне Иоанн. И одним этим – испорчу тебе вкус окончательной победы. Я не сдаюсь...
Князь тьмы обратился к трибунам, повернув к ним рога.
– Демоны! – Его голос звучал подобно грому. – Кто идет со мной?
Площадь сотрясло гулом. Пленные бесы, закованные в цепи, начали вставать с трибун. Они поднимались целыми легионами и кланялись Сатане.
Бледный Агарес, тоже в цепях, но с короной герцога Ада, стоя в переднем ряду, выбросил вперед руку – символизируя пальцами рога.
– Глупец, – тихо сказал Иисус. – Назло папе сожжешь в озере уши? Поздравляю – ты погибаешь ни за что, как фанатик. Просто так.
Дьявол усмехнулся и обвел рукой ревущие от восторга легионы бесов:
– Ага, скажи это им. Удачи в Иерусалиме, Иешуа. Я иду в сауну.
Он сошел вниз с помоста, заложив руки в карманы. Ему никто не препятствовал. Демоны двинулись за Сатаной, и ангелы-стражи размыкали мечи, давая им дорогу. Хрисомольцы (с нужным ликом на футболках) отшатывались, яростно крестясь. Бесы шли к черным руинам Кремля – туда, где шипело и брызгалось лавой озеро огненное...
Иоанн на свой страх и риск щелкнул пальцами. На помосте появилось кресло – без лишней помпезности, обычное кресло. Иисус смотрел вслед уходящим демонам, потирая ладонью лоб. Потом он уронил руку, и Иоанн охнул, заметив ярко-красную дорожку на его запястье – до ладони.
– Прохладно у вас тут, – негромко сказал Иисус, и на нем тут же появилась потертая джинсовая куртка с длинными рукавами.
Демоны уже растворились во тьме, лежавшей между помостом и озером.
Огромная толпа на площади пугающе молчала – тысячи вспышек фотокамер освещали ее, как днем, со всех сторон блестели поднятые мобильники – Иисуса фотографировали даже конкистадоры, час назад усвоившие, что электронику необязательно мочить в святой воде.
Пройдя мимо кресла, Иисус присел на край помоста, обхватив руками одно колено.
– Боитесь? – сказал он, и толпа замерла в ожидании его дальнейших слов. – А ведь я – ваша последняя надежда. Пусть я сейчас уйду... просто уйду... и что вы будете делать здесь одни? Сами утопитесь в этом озере. Хоть бы раз задумались: мне проще самому туда броситься, чем послать в огонь даже одного из вас! Покайтесь... Я дам прощение... и отру с ваших лиц всякую слезу[84].
|
|
|
Гробовая тишина длилась недолго. Передние ряды расступились – вышли солдаты вермахта с засученными рукавами, поначалу немного, человек десять. К немцам сейчас же присоединились депутаты фракции «Единая Россия», тонко чувствующие момент, и вездесущий Гарик Бартеросян. Через секунду ангелов и хрисомольцев в оцеплении смяли. Экран IMAX пошатнулся, накренившись. Иисуса окружили тысячи людей – в слезах. Одни лишь неандертальцы, паля костры из 3D-очков, продолжали жевать освежеванную лошадь.
Ной резко выдохнул и радостно показал Иоанну знак из сомкнутых кругом большого и указательного пальца – «о’кей».
– Опять случился легкий ремейк твоего Апокалипсиса в финале, – заметил праведник. – Но, по крайней мере, с хеппи-эндом. Главное, брат, что Сатану ты правильно узрел в озере огненном – и оно сбудется. А что псов и любодеев не будет – так и ладно. Я, откровенно говоря, до сих пор не сообразил, с какого боку ты видел там псов. Собака – друг человека.
– Я сам не знаю, – весело сказал Иоанн, глядя на коленопреклоненных Ураганта с Бартеросяном. – Но это лучший ремейк, что я мог себе представить. Завтра придем поглядеть, как Диавол сойдет в озеро из огня?
– Да вот еще! – фыркнул Ной. – Из небесного Иерусалима посмотрим. Там оптику сделали – офигеть, не хуже телескопа. В обед и полюбуемся.
Легионы демонов зажгли костры, провожая свою последнюю ночь...
Глава последняя
Озеро огненное (набережная, у руин Кремля)
Аваддон подумал, что никогда раньше и не пытался себе представить, как выглядит то самое озеро – из Откровения Иоанна. В реальности оно напомнило ему одно озерцо в Исландии, близ Рейкьявика, где он был в командировке, – ярко-красная вода и над ней – огромное облако пара. Бросились в глаза поручни, как в купальне, сделанные для удобств отправки бесов и ангелов Сатаны в последний путь. Вода шипела, как борщ на плите, и пахла отвратительно – все же сера... Да, вот оно – озеро из огня.
Дьявол стоял на самом краю берега, напялив черные плавки от Диора, с распущенными волосами, выбритый, как на свидание, играя мускулами идеального торса. Он выглядел гламурным курортником, возжелавшим искупаться в спа.
Сатану окружали целые сонмы демонов, взятых в плен при Армагеддоне, и имя им было – ЛЕГИОН. Все слуги Дьявола, как один, на Страшном Суде отказались просить отпущения грехов, предпочли сойти в озеро огненное и пребывать там вечно взамен упраздненного отныне Ада.
С натяжкой в Раю объявили успехом переход на их сторону пиар-директора Сатаны – тот покаялся, оперативно покрестился, был прощен и занял место в прессслужбе Небес: уже сутки креативил, сочиняя сюжеты для рекламных роликов.
Элле, розье, карро, соннелоны, оливии. Лесные, подземные, водяные и даже редкие светобоязненные[85] демоны – все виды бесов пришли на берег озера: на их мордах читалась решимость.
Агарес стоял по правую руку у Сатаны – запястья демона сковали цепи, омытые в святой воде. Бесы хлопали друг друга по плечу, рассказывая анекдоты, и хохотали. Ангелы-стражи стояли молча, направив в сторону зла острия серебряных мечей.
По берегам озеро окружали руины, как безмолвные свидетели, – все, что осталось от сгоревшего Кремля.
Аваддон отстегнул от туники печать ангела бездны, показав ее стражам, – цепь спецназа разомкнулась. Ангел прошел мимо Сатаны, сделав вид, что не замечает его. Подойдя к Агаресу, он взял брата за руку.
Тот сморщился.
– Скажи мне, – попросил его ангел, – зачем тебе это надо? Тебя же простили. Не бери во внимание пергамент, что ты разорвал. Ты не видел, но после ухода Дьявола Он всех помиловал. Не поверишь – сам Гитлер рыдал в три ручья, словно пятилетний ребенок. Да что там Гитлер, Сергей Зверев – и тот раскаялся.
Агарес улыбнулся ангелу – нежно и спокойно:
– Брателло, ты все равно не сможешь понять. Я на ваше райское прощение пентаграмму клал. Зачем оно мне нужно, если Ада больше нет? Ад – это моя работа... моя жизнь... мое братство... Я не смогу существовать вне Преисподней. Мы работали в чертогах Сатаны. Подбивали на грехи. Соблазняли золотом. Развращали монахинь. Как прожить без зла, если зло – то, что ты есть? Я буду вместе с Сатаной и с остальными ребятами. Никто не ушел к вам. Все предпочли озеро огненное. Это ведь многое объясняет?
Озеро, как по команде, выбросило вверх столбы багрового пара.
– А обо мне ты подумал? – тихо, чтобы не слышали демоны, прошептал Аваддон. – Как я буду с этим жить, зная, что ты горишь в озере огненном, откуда нет возврата и где мучения длятся веки вечные? Как я буду без тебя?
Агарес посмотрел на него долгим взглядом и покачал головой:
– Нет. Ты же знаешь, это невозможно. Я демон и плоть от плоти демонов. Мне никогда не стать таким, как ты. Да я и не хочу. Тут – мое место. – Звеня цепью, он обвел рукой озеро. Бесы приветствовали своего герцога возгласами радости. Дьявол усиленно делал вид, что не слышит разговора между братьями.
– «А Сатана и ангелы его будут ввержены в озеро огненное и серное, где Зверь и Лжепророк, – с улыбкой процитировал Откровение от Иоанна Агарес. – И будут мучиться там... день и ночь, во веки веков».
У берегов рычали бульдозеры – ангелы за рулем собирались смести демоническую массу в жидкий огонь, однако Аваддон знал – их пригнали зря. Бесы согласились войти туда добровольно, чтобы поддержать Сатану.
Остальным повезло. Зверь и Антихрист попозировали для фотографов на берегу и исчезли – Зверя ждал самолет для перевозки в зоопарк Австралии, Антихрист же, покаявшись, уклонился от общения с Иисусом. Он уехал в пансионат в Подмосковье создавать свой телепроект – аналог «Дома-2».
– Извини, мне надо идти, – твердо сказал Агарес. – Скоро начнется...
– Одумайся! – взмолился Аваддон. – Ты же был в Раю, как и все демоны когда-то... Ты можешь вернуться... начать все сначала... Это же твой ДОМ... Ты знаешь Библию... Если ты войдешь в озеро огненное – назад дороги нет...
Демон резко вырвал руку из его ладони.
– Мой дом – здесь. – Он кивнул на озеро, окутанное клубами багрового пара. – Зло forever. Нам больше не о чем говорить. Прощай, Аваддон. Мне уже пора.
Ангел посмотрел на кипение огня. Пузыри в озере надувались, взрываясь пламенем над поверхностью; как небольшие бомбочки, летели брызги. Есть Мертвое море, а это будет Мертвое озеро. Такое же безжизненное.
– Прощай, Агарес, – еле слышно произнес Аваддон. Обхватив демона за шею, он обнял брата. Тот похлопал его по спине. Стражи с крыльями, стоящие в оцеплении, вострубили в фанфары. Демон и ангел разомкнули объятия и посмотрели друг на друга. Аваддон отвернулся первым и пошел вверх по склону, туда, где замерли бульдозеры.
Темный лорд, дай мне смелость гореть
И право – с тобою пойти мне на смерть... –
затянул молодой соннелон с маленькими рожками на лбу. Демоны подхватили песню – они пели сурово, почти не раскрывая ртов, сжимая в лапах нательные пентаграммы. В багровых облаках повис зловещий гул.
Священное место – жестокий огонь,
В лицо мне бьет ветер горячий.
Я страшное зло, я такой же, как ты –
С тобою лишь я настоящий...
Соннелон вошел в озеро – так, как робкий купальщик в холодную воду, чуть дергая ногами. Он не дошел и до пояса, как превратился в факел – его охватило пламя. Демоны двинулись вслед за ним – толпами, обнявшись за плечи. Каждый напоследок кланялся Сатане – тот стоял, закусив губу и скрестив на груди руки. Легионы бесов исчезли в пламени клокочущего озера: огонь с жадностью поглощал все новых и новых обитателей Ада.
Отрежь мою главу, излей все зло во мне,
Король ты, Люцифер, – и слава Сатане! –
пел в общем хоре Агарес, перекрывая соседних демонов сильным, чистым голосом. Спускаясь вместе со всеми, он достиг края озера. Аваддон смотрел на брата с высокого холма. Ангел махнул ему рукой, Агарес не ответил.
Демон рассек воды озера сразу, как опытный пловец. Огонь бурлил, и всюду плавали бесы, привыкающие к новой обстановке. Без сомнения, это было жарче, чем в Аду, и в известной степени неприятно. Но на удивление – терпимо.
Сделав пару шагов по дну, Агарес погрузился в огонь с головой, черная футболка с логотипом Demonlord распалась на горящие лоскуты.
Аваддон увидел его руку, торчавшую из озера. Она сложилась в привычный с детства жест – поднятый большой палец, тут же вспыхнувший пламенем:
«ВСЕ ЗАШИБИСЬ».
По щеке ангела скатилась слеза. На фоне темной кожи кровь была незаметна.
Да, знаю я того, кто ждет меня,
– Властитель Преисподней, Сатана.
На том мосту, где смерть зовет нас в Ад,
Стоит он, черным пламенем объят...
Озеро огненное уже приняло почти всех демонов – на берегу остался лишь Дьявол. Пижонским жестом поправив плавки, он взглянул вверх – где светился чудесным сиянием небесный Иерусалим, «приготовленный, как невеста для мужа своего»: с золотыми стенами, вратами из жемчуга и искрящийся всеми цветами радуги. Усмехнувшись, Дьявол воздел руку вверх, показывая обитателям небесного города свой средний палец.
Он прыгнул в огонь, подобно спортсмену – ласточкой.
Озеро сомкнулось над витыми рогами.
Демоны с чувством допели куплет:
О Сатана, меня ты не оставишь,
Дай власть свою и крылья подари...
Я твой посланник, символ черной ночи –
Я вознесусь над миром – скрывшись от зари...[86]
Больше уже ничего не было слышно. Только треск пламени и шипение пузырей вокруг рогов.
Хальмгар, выйдя из-за бульдозеров, осторожно подошел к Аваддону сзади. Некоторое время он стоял, не смея произнести ни слова. Ему здорово досталось: гнев Господа, разжалование, тысяча лет сторожевым ангелом в снегах Антарктиды, полувековая епитимья, лишение именного креста участника Апокалипсиса. И он не хотел дальнейших осложнений. Хальмгар с опаской тронул ангела за плечо:
– Брат, пожалуйста, прости меня... хотел тебе сказать, что...
Сильный удар сбил его с ног. Хальмгар упал навзничь, он без стона закрыл руками сломанный нос – из ноздрей толчками, пенясь, лилась алая кровь.
– Иди на хуй, – устало сказал Аваддон.
Одним движением он сорвал с хитона печать ангела бездны. Взвесил на руке и, размахнувшись, бросил в озеро огненное. Серебро погрузилось в огонь без всплеска – так же, как минутой раньше это было с его братом Агаресом.
Перешагнув через Хальмгара, Аваддон направился в сторону руин Кремля, обходя берег озера по краю. Он не знал, куда ему идти. Назад больше не вернешься – доступ в небесный Иерусалим с этой секунды запрещен. Если ангел отказывается от регалий с печатью Господней, это приравнивается к изгнанию из Рая. И тогда у него остается один-единственный выбор...
Навеки стать падшим ангелом...
Эпилог
Аню давно привлекало это дерево. Очень красивое, как говорили раньше в Москве – «гламурненькое». Стройный ствол, зеленая крона, могучие ветви, отягощенные золотистыми плодами. А уж какой восхитительный запах от него исходит... ммммм... слюнки текут на расстоянии, ну да это отдельный разговор.
Правда, в городе вполне достаточно и других деревьев... по совести-то, выбор куда лучше, чем когда-то в супермаркете рядом с домом. И драгонфрут, и финики, и бананы, и клубника, и рамбутан. Ходи, срывай себе с грядок и веток да жуй, сколько в тебя влезет. Даже после всех роскошеств элитных клубов Москвы небесный Иерусалим, конечно, смотрелся обалденно. Ну, стены из золота (вышиной в 144 локтя) и врата (каждые из одной жемчужины) Аню-то не удивили – что она, на корпоративах в «Газпроме» не была? Но вот остальное (включая факт, что не требуются Луна и Солнце, всегда и так светло) – да, удивляет. Настоящие райские кущи! А еще больше изумляло, что Иисус взял ее в свой город в числе праведных девственников – бывшие подружки из поп-группы, наверное, уже от зависти облысели.
Сначала было как-то странно, что никто из праведников на ее бюст (пятый с половиной размер как-никак!) не пялится, но со временем попривыкла. Народу маловато, всего 144 тыщи... Это ж меньше, чем на Рублевке одной живет.
Иисус появляется часто, в джинсах, футболке «Металлики» спокойно по городу ходит да с праведниками разговаривает: что хочешь, то и спрашивай. Ну, Аня – праведница скромная, всего-то один раз за автографом и подошла, отвлекать не осмелилась. Чай, у Иисуса и без нее дел хватает.
А потом... чего греха таить – растерзал ее душу соблазн. Почему так устроено, что со всех деревьев в небесном Иерусалиме плоды можно рвать, а с этого – нельзя? Дерево росло на проспекте Библии, на особом островке, прямо из «реки жизни» – «светлой, как кристалл, исходящий из престола Бога и агнца». Охраны рядом не стояло, да и кто разместит ее в городе, где царствуют праведники вместе с Иисусом? Доступность древа привлекала Семёнович еще больше. Уже не раз, благочестиво колыхая бюстом, она приходила к древу жизни и сидела в его тени, глядя, как наливаются соком желтые плоды. В городе били фонтаны с благовониями, но у нее кружилась голова от запаха фруктов. Почему?
Дима объяснил просто – диавольское искушение. Дима – ее целомудренный друг, праведный 17-летний девственник из Воронежа. Они часто гуляют по улицам из чистого золота, ведя богословские беседы, – исключительно как брат и сестра. Подкован брат в Библии так, что ночью буди – любую главу расскажет. Праведность, конечно, Диму излишне накрутила. Перебрал он с подозрениями. Как случиться в Раю диавольскому искушению, если самого Диавола уже в помине нет и некому соблазнами увлекать в грех род человеческий? По словам Димы, он настолько крепок в вере, что ему вот нисколечко не хочется пробовать фрукт. Ох, завидно...
Аня поднялась на ноги – плод висел у самого ее лица. Объедение. Наверное, очень вкусно. И, как интересно, – никого из праведников на улице нет... А-а, так ведь Пасха. Наверное, весь народ в чертогах Иисуса, отмечают... Пора и ей...
Уйти, однако, не было сил.
Она втянула ноздрями воздух и прикоснулась к плоду кончиком носа.
– Да уж, выглядит соблазнительно, – прозвучал голос откуда-то снизу.
Аня в испуге отпрыгнула. Она пригляделась внимательно, но на траве никто не лежал. Однако фраза слышалась очень четко... Кто же это мог быть?!
– Я уверен, потрясная вкуснятина, – повторился голос. – Чего ты так удивляешься и по сторонам смотришь? Небось на чистом русском говорю.
Паук. Огромный, отвратительный, с мохнатыми ножками и ужасным рисунком на спине. Она босиком и могла наступить на такую гадость!
Отскочив назад, Аня Семёнович завизжала – на весь небесный Иерусалим.
Паук мучительно закатил к небу все восемь глаз.
– Вашу мать, да что ж ты так орешь-то? – с раздражением спросил он. – Я тебе на шею прыгнул или ногу откусил? Сижу в траве, никого не трогаю... Между тем, по вашей же классификации, я тоже творение Божье.
Ане стало мучительно стыдно за свою глупую выходку.
– Простите, пожалуйста. – Она робко присела на корточки. – А как вы здесь оказались? Я в некотором роде не представляла пауков в Иерусалиме...
– Мда? – нагло воззрился на ее бюст тарантул. – А вот чего б им тут и не быть? В вашем же Апокалипсисе сказано: «Вне ворот будут псы, и чародеи, и любодеи». Я вроде как не собака и к двум другим упомянутым категориям тоже не отношусь: стало быть, можно зайти и по кустам полазить. Про насекомых, извините, в Откровении не упомянуто... значит, априори, им это всем разрешено.
Ане стало страшно интересно. Она присела, разглядывая тарантула.
– Признаться, я впервые в жизни вижу говорящего паука.
– Я тоже, – согласился тарантул, взбежав на ствол дерева. – И то исключительно в зеркале. Я овладел даром человеческой речи лишь благодаря своему отцу... Кстати, меня зовут Иван, а отчество упоминать не будем, это довольно грустная история... Значит, вам нравится этот плод?
Аня хотела помотать головой, но почему-то не смогла. Придержав грудь, она кивнула.
– Ну, так за чем же дело стало? – обрадованно сказал паук. – Берите да ешьте.
– Нееееет... – с испугом протянула Семёнович. – Ни в коем случае. Нельзя.
– Неужели? – удивился тарантул. – Скажите, пожалуйста... А разговоров-то было – мол, небесный Иерусалим, все для праведников, такой олл-инклюзив, что Турция отдыхает. На деле же – то нельзя, это нельзя... прямо гестапо.
Аня собралась психануть, но вовремя вспомнила, что она праведница.
– Господь с вами, Иван. Ничего подобного. Иисус сказал – плоды с деревьев мы можем есть. Вот и едим, без проблем. А они потом заново отрастают, удобно и вкусно. Хотите, драгонфрут покажу?
– Лучше бы сиськи показали, толку больше, – неожиданно заявило бесстыжее членистоногое. Паук, оттолкнувшись, вдруг резко перепрыгнул на плод и ощупал ножками кожуру. – Хм, а ведь знаете, это не что иное, как манго... особый сорт, райское манго... потрясающий нежный вкус, желтая мякоть, тает во рту... сладкое, как мед... и внутри небольшая косточка...
Семёнович сглотнула слюну – она попыталась сделать это втайне, но...
– Так-так-так-таааак. – Тарантул слез с манго. – Древо жизни, это у нас манговое дерево? Кто бы мог подумать! Ну что ж, девушка, имхо, ничего в этом страшного нет. Вы ж сами сказали – они обратно вырастают, правильно? Значит, скушай вы такой плод тайком, никто и не заметит.
Аня с мужеством гладиатора сопротивлялась соблазну:
– Да что вы говорите-то такое, Иван? А Господь? Он же все видит!
– Ой, я вас умоляю! – всплеснул лапками паук. – Вы прямо думаете, он вот сидит и целыми днями за этим деревом смотрит? Делать ему больше нечего. Кушайте на здоровье. Вы что, представляете себя Евой? Одумайтесь. Там древо было иное – познания. И вы ж прекрасно понимаете: слопав плод, не лишитесь бессмертия, и знаете, что, сняв платье, будете голая. Вариант «и увидели они, что наги, и устыдились» – не проходит. Никакого сходства.
Он взбежал по ветке и открутил манго лапками.
Плод упал к ногам Ани.
– Приятного аппетита! – раскланялся тарантул. – Я удалюсь, чтобы не мешать.
Он быстро шмыгнул в траву.
Аня оглянулась вокруг. Людей на золотых улицах попрежнему не было. В конце концов, она даже не срывала этот фрукт. Фактически, манго оказалось вне древа не по ее вине. И что с ним теперь делать? Все равно же сгниет. Лишь один кусочек. Ничего же страшного, правда? Только попробовать...
Семёнович отвернула золотую кожицу... и вонзила зубы в сладкую мякоть....Тарантул Иван Люциферович, наблюдая поедание манго из травы, довольно улыбнулся и потер брюшко лапкой. Он недаром выбрал эту девочку с бюстом модели «Плейбой» – поймал ее взгляд, каким она смотрит на манго. Сладкоежка, что тут скажешь...
Да-да, все верно – это не случай с Адамом и Евой. Глаза той девицы не откроются в знании, и ее с парнем не прогонят из Эдема. Но это и не нужно. Она совершила первое грехопадение в новой модели идеального Рая. Через какое-то время этот факт угнездится в голове – запреты можно нарушать. И может, сисястая девица уже другими глазами посмотрит на своего парня-праведника... и ей придет в голову соблазн № 2. Это и станет началом конца Эдема.
Он продолжит дело своего отца, которое тот так и не завершил, – разрушит Рай, сделав подкоп изнутри. Со временем вокруг паучьих лапок сформируется новая структура зла, у него появятся сторонники, фанаты, своя армия. Не скоро, но куда ему торопиться? Папа помог понять человеческую природу: люди обожают запретное. А ведь сын Сатаны (пусть и приемный) – это уже сам по себе раскрученный бренд. Возрожденные из пепла силы зла объединятся под его командованием.
Вот тогда мы и посмотрим – кто кого...
|
|
|
