 |
Ночные приключения трех шутников в храме Цзюйяна. Часть первая.
|
|
|
|
Глава 4
Ночные приключения трех шутников в храме Цзюйяна. Часть первая.
После того как история повторилась, ситуация вышла из-под контроля. За последующие сто лет в окрестностях горы Юйцзюнь бесследно пропали семнадцать невест. Иногда затишье длилось дольше десятка лет, а иногда всего за месяц исчезало сразу две невесты. По окрестностям поползли мрачные слухи о том, что на горе Юйцзюнь завелся злой дух новобрачного, и, если какая-то девушка приглянется ему, он непременно украдет ее во время проводов в дом жениха, а всю процессию провожатых сожрет без остатка.
Поначалу слух о происшествиях на горе Юйцзюнь не достигал Небес, поскольку, даже несмотря на пропажу семнадцати невест, все же подавляющее большинство девушек прибывали в дом жениха в целости и сохранности. Во всяком случае, попытки найти девушек не увенчались успехом, защитить их от похищения также не получалось, поэтому оставалось лишь как-то приспосабливаться. Казалось бы, дело ограничилось тем, что семей, которые согласились бы отдать свою дочь замуж в окрестностях горы Юйцзюнь, стало намного меньше, да и местные жители не решались устраивать шумные празднества. Вот только как раз семнадцатая невеста оказалась дочерью чиновника. Отец безмерно любил свое драгоценное дитя, и, прознав о недобрых слухах, тщательно отобрал в качестве сопровождающих процессию проводов невесты сорок лучших воинов исключительной доблести. И все же дочь уберечь не удалось.
В этот раз злой дух новобрачного прямо-таки разворошил осиное гнездо. Конечно, даже самые высокие чины мира людей, к которым мог бы обратиться несчастный отец, не могли ничего поделать со злым духом. Поэтому чиновник собрал нескольких друзей, таких же чиновников, и устроил богослужение, да еще, по указке высокообразованных людей, стал помогать бедным и кормить голодающих, покуда слухи не расползлись по всему миру и не достигли ушей нескольких небожителей, изрядно удивив последних. Если бы не его старания, вероятность того, что небожители услышат голоса простых смертных, была крайне мала.
|
|
|
Се Лянь заключил: «В целом дела обстоят таким образом».
Поскольку лица юношей не выражали ни капли заинтересованности, принц так и не понял, слушают они его или нет. Если они все пропустили мимо ушей, придется повторять заново. Однако Нань Фэн все-таки поднял взгляд и хмуро поинтересовался: «У исчезнувших невест имелись какие-либо общие черты? »
Се Лянь ответил: «В списке похищенных попадаются и бедные, и богатые, и красавицы, и страшненькие, и первые жены, и наложницы, одним словом — никакой закономерности. Совершенно невозможно предположить наверняка, по какому принципу злой дух новобрачного отбирает жертв».
Нань Фэн хмыкнул, отпил глоток чая и, кажется, погрузился в размышления. Фу Яо же даже не думал притрагиваться к чаю, который предложил ему Се Лянь, он лишь неспешно вытер пальцы белым платком, затем, нахмурившись, произнес: «Ваше Высочество наследный принц, позволь узнать, почему ты настолько уверен, что преступник — именно дух новобрачного? Ведь это нельзя сказать наверняка, еще никому не удавалось увидеть его, как можно судить, какого он пола или возраста? Неужели ты опираешься лишь на собственные предположения? »
Се Лянь, расплываясь в улыбке, ответил: «В свитке обобщаются сведения, собранные духами литературы из дворца Линвэнь, а «злой дух новобрачного» — всего лишь прозвище, данное в народе. Твои рассуждения, впрочем, весьма разумны».
Они обменялись еще парой предположений и Се Лянь с радостью пришел к выводу, что два младших духа войны рассуждают достаточно ясно, и, несмотря на малоприветливые лица, в дело они вникали абсолютно без труда, что принесло Се Ляню несказанное удовлетворение. За окном спускались сумерки и троим путникам пришлось покинуть чайную. Се Лянь, нацепив бамбуковую шляпу и сделав пару шагов, вдруг обнаружил, что за ним никто не последовал. Поэтому с недоумением во взгляде обернулся и увидел, что юноши уставились на принца с таким же недоумением. Нань Фэн задал вопрос: «Куда это ты собрался? »
|
|
|
Се Лянь ответил: «На поиски места для ночлега. Фу Яо, почему ты снова закатил глаза? »
Нань Фэн, продолжая недоумевать, спросил снова: «Так зачем ты направился в сторону гор? »
Се Ляню частенько приходилось есть и спать где придется, иногда даже проводить целую ночь прямо на улице, подстелив под себя какую-нибудь тряпицу. Так и теперь, принц по обыкновению намеревался отыскать в горах пещеру, чтобы можно было развести костер. И лишь когда Нань Фэн окликнул его, Се Лянь вспомнил, что оба его помощника являются подчиненными Богов Войны, и, если поблизости найдется храм Наньяна или Сюаньчжэня, троица сможет отправиться туда на ночлег, тогда вовсе нет нужды ночевать на пустыре.
Очень скоро они отыскали в неприметном закоулке поблизости невзрачный и обветшалый храм Духа Земли, на алтаре которого стояла разбитая подставка с догоревшими благовониями. С виду храм выглядел давно заброшенным. Поклонялись здесь когда-то маленькому круглому каменному божку, олицетворяющему духа этих земель.
Се Лянь несколько раз обратился к духу. Тот же, за многие годы отвыкнув от посетителей и неожиданно услышав призыв и продрав глаза, едва не подпрыгнул от испуга: перед ним предстали трое незнакомцев, двое из которых излучали ореол слепящего
божественного сияния, так что даже лица их нельзя было разглядеть. С дрожью в голосе дух пробормотал: «Чего изволите приказать вашему покорному слуге, о великие Бессмертные Небожители? »
Се Лянь кивнул, приветствуя духа, и ответил: «Ничего особенного. Ответьте нам лишь на один вопрос: нет ли поблизости храмов, где поклоняются Генералу Наньяну или же Генералу Сюаньчжэню? »
Дух земли, опасаясь показаться неучтивым, стал высчитывать на пальцах, приговаривая: «Так, так, так… всего в пяти ли 1 отсюда построен храм, в котором поклоняются… поклоняются… Генералу Наньяну».
|
|
|
Сложив руки в благодарственном жесте, ладонями друг к другу, Се Лянь произнес: «Премного благодарен». И дух земли, ослепленный ярким божественным сиянием, исходящим от двоих спутников принца, в спешке скрылся. Се Лянь вынул пару монет и положил их на алтарь, затем увидел рассыпанные рядом еще не сгоревшие до конца благовония, поднял их и зажег в честь духа. Пока принц проделывал все это, Фу Яо так часто закатывал глаза, что Се Ляню хотелось поинтересоваться, не притомился ли он.
В действительности, в пяти ли от жилища духа земли они увидели у дороги процветающий храм. Несмотря на небольшой размер, в храме всего хватало в достатке, от посетителей не было отбоя, внутри царила необыкновенно оживленная атмосфера. Скрыв истинную сущность, они вошли в храм и в самом деле увидели, что в главном зале прихожане поклоняются статуе Бога Войны Наньяна, с луком в руках и сверкающем доспехе.
Бросив взгляд на статую, Се Лянь подумал лишь: «Мда…»
В маленьком деревенском храме изваяние божества было вылеплено и раскрашено довольно примитивно, в целом картина действительно весьма сильно отличалась от реального облика Фэн Синя в памяти Се Ляня.
Однако для самих небожителей разительное отличие храмового изваяния от истинного облика уже стало привычным делом. И не только родная мать не узнала бы его в подобном образе, иногда небожитель и сам не мог разглядеть в изваянии себя. Все-таки практически ни один ремесленник не встречался с небожителями лично, поэтому все образы получались либо красивее оригинала, либо уродливее, и узнать, какое конкретно божество они изображали, можно было лишь по каноничной позе, оружию, наряду, да головному убору.
Как правило, если храм божества находился в густонаселенном и богатом городе, то статуя в нем соответствовала ожиданиям небожителя. Ну а чем беднее местность, тем хуже вкусы мастеров, и тем ужаснее получаются изваяния божеств, без слез не взглянешь. В нынешние времена лишь статуи Генерала Сюаньчжэня в большинстве своем изготавливали довольно близкими к оригиналу. По какой причине? Все дело в том, что если остальные небожители при виде своих уродливых статуй закрывали на это глаза, то Сюаньчжэнь в подобной ситуации незаметно разбивал изваяния, чтобы их изготавливали заново, либо пробирался в сновидения мастеров и выражал свое недовольство всяческими намеками. Множество подобных случаев и заставили последователей Сюаньчжэня понять — статуи их божественного покровителя непременно должны выглядеть красиво!
|
|
|
Подчиненные Сюаньчжэня все как один были столь же требовательны и разборчивы во вкусах, как и сам генерал. Оказавшись во дворце Наньяна, Фу Яо в течение двух часов непрестанно подвергал его божественную статую критике с ног до головы, все ему было не так: и поза скрючена, и краски вычурны, и мастер попался с кривыми руками и слишком странным вкусом. Увидев, как на висках Нань Фэна постепенно надуваются синие жилы, Се Лянь решил поскорее увести разговор в иное русло и как раз кстати приметил девушку, вошедшую в храм и набожно опустившуюся на колени для вознесения молитвы. Принц мягко произнес: «Кстати говоря, я не ожидал, что на севере огонь благовоний в храме Совершенного Владыки Наньяна будет гореть столь ярко, ведь резиденция его находится на юго-востоке».
Храмы и монастыри в честь небожителей, возводимые простыми смертными, на самом деле имитировали дворцы небожителей в Небесных чертогах, а божественное изваяние в храме отражало истинный образ самого небожителя. Огонь благовоний, возжигаемых верующими прихожанами храмов и монастырей, становился основным источником магической силы божеств. Благодаря географическому положению, историческому развитию, местным обычаям и множеству иных причин, в различной местности жители обыкновенно поклонялись разным богам. В пределах собственных владений магическая сила каждого небожителя достигала небывалой мощи, это и являлось так называемым территориальным преимуществом. И лишь могущество Владыки Шэньу совершенно не зависело от местности, поскольку последователей, храмов и монастырей в каждой части света ему хватало в достатке. Столь яркие огни благовоний в честь Наньяна даже за пределами его владений считались явлением несомненно благостным, и Нань Фэну следовало бы преисполниться гордости за своего генерала, однако, судя по его лицу, выходило как раз наоборот. Фу Яо же, напротив, с улыбкой произнес: «Недурно, весьма недурно. Высшее проявление всенародной любви».
|
|
|
Се Лянь было заговорил: «Впрочем, одну деталь мне хотелось бы уточнить, вот только не знаю…»
Но Нань Фэн тут же его прервал: «Если не знаешь, стоит ли об этом спрашивать, в таком случае промолчи».
Се Лянь подумал: «Не совсем. Я хотел сказать «не знаю, сможет ли кто-нибудь мне разъяснить».
И все-таки принца посетило предчувствие, что ни к чему хорошему его любопытство не приведет, поэтому он решил в очередной раз повернуть разговор в иное русло. Впрочем, к его удивлению, Фу Яо плавно проговорил: «Я догадываюсь, о чем ты хотел узнать. Наверняка тебя интересует, почему среди тех, кто приходит в храм поклониться Наньяну, так много женщин? »
Именно эта деталь столь сильно заинтересовала Се Ляня.
Среди последователей Богов Войны мужчин всегда было больше, чем женщин, и лишь Его Высочество наследный принц Сяньлэ восемьсот лет назад являлся беспримерным исключением. Однако причина тому предельно проста, ее можно выразить двумя словами: внешняя красота.
Ясно как белый день, что ни всеобщее уважение, ни незаурядные божественные силы не дали бы подобного результата, а все дело было лишь во внешней привлекательности изваяний и храмов наследного принца. Почти каждый храм и монастырь в его честь возводился императорскими зодчими, а для изготовления божественных образов приглашались искуснейшие мастера высшего уровня из разных уголков страны, чтобы они создавали свои шедевры точно в соответствии с истинным обликом принца. К тому же знаменитая фраза, произнесенная принцем на мосту Инянь — «Тело пребывает в страдании, но душа пребудет в блаженстве 2 », послужила поводом к украшению его статуй цветами, да и сами его монастыри нередко превращались в цветущие сады. По той же причине в те времена у принца появилось иное прозвище, а именно - «Бог Войны в короне из цветов». Прихожанкам нравилось смотреть на его прекрасные статуи, а также гулять среди моря цветов, именно поэтому они любили приходить в храмы наследного принца, а заодно могли поклониться и возжечь благовония.
Остальных Богов Войны при этом окружала столь тяжелая убийственная атмосфера, а лица их статуй являли собой картину столь суровую, свирепую и жестокую, что прихожанки, бросив на них взгляд, с большей охотой шли возносить молитвы Гуань Инь 3 или кому-то вроде нее. К изваянию Наньяна в этом храме трудновато приклеивался ярлык «убийственно свирепый», но божественно прекрасным его назвать было еще труднее. И все же женщины, приходящие вознести ему молитвы, численно едва ли уступали мужчинам. К тому же явный отказ Нань Фэна давать тому объяснение выглядел более чем странно. Как раз в эту секунду девушка, замеченная Се Лянем ранее, закончила молиться, поднялась с колен, чтобы взять благовония, и вновь повернулась.
Это ее движение заставило Се Ляня пихнуть обоих юношей в бок. Ни один из них не смог бы спокойно стерпеть подобного, так что оба духа невольно повернулись в ту же сторону, что и принц, после чего моментально изменились в лице.
Фу Яо не сдержался от замечания: «Ну и уродина! »
Се Лянь, поперхнувшись, поправил его: «Фу Яо, не следует отзываться о девушках подобным образом».
Однако если говорить начистоту, Фу Яо не солгал. Лицо девушки выглядело настолько плоским, что казалось, будто кто-то ударом ладони расплющил его. Язык не поворачивался назвать черты ее лица заурядными и описание «глаза в стороны, да нос на один бок» подходило к ее внешности как нельзя лучше.
Но Се Ляню совершенно не замечал, красива девушка или не слишком. Его внимание привлекла куда более важная деталь — сзади на юбке девушки зияла огромная дыра, заметив которую, уже не удавалось притвориться, что ее там нет.
Фу Яо было удивленно вскинул брови, но затем сразу же надел маску безразличия. А вот вздувшиеся на висках Нань Фэна жилы в тот же миг бесследно исчезли.
Лицо бедняги переменилось столь стремительно, что Се Лянь поспешил успокоить его: «Ты только не волнуйся. Не волнуйся».
Тем временем девушка с благовониями в руках вновь опустилась на колени и стала кланяться, приговаривая: «Прошу благословения Генерала Наньяна, верная твоя последовательница Сяоин возносит мольбы о скорейшей поимке злого духа новобрачного, чтобы больше ни одна безгрешная душа не пострадала по его вине…»
Девушка молилась столь искренне и усердно, что совершенно не замечала ни огромную дыру на юбке, ни троих незнакомцев, расположившихся у подножия статуи, которой она отбивала поклоны. Се Лянь, искренне озаботившись судьбой девушки, произнес: «Что же делать? Ведь нельзя позволить ей в таком виде идти по улице! Она соберет на себе все взгляды, покуда дойдет до дома».
И если бы только взгляды, ведь юбку девушки, очевидно, нарочно порезали чем-то острым, поэтому опасения, что бедняжка станет предметом шумных насмешек и перетолков, были совершенно небезосновательны. Позора в таком случае ей не избежать!
Фу Яо безразличным тоном произнес: «На меня даже не смотри. Она ведь молилась не моему Генералу Сюаньчжэню, а значит это не мое дело, и я ничего не видел».
Нань Фэн же, напротив, позеленел, затем побледнел и замахал руками, словно разучился говорить. Вроде бы только что это был бесстрашный герой, как вдруг сделался безнадежным немым дурачком. Се Ляню только и оставалось, что взяться за дело самому; он сбросил с плеч на пол верхнее монашеское одеяние, которое тут же подхватило порывом ветра и отнесло в сторону девушки. Лишь после того, как непристойный порез на юбке оказался прикрыт, все трое разом облегченно выдохнули.
Однако порыв ветра оказался столь неожиданным, что девушка от испуга подскочила, огляделась вокруг и, обнаружив на себе чужое одеяние, в недоумении застыла, затем сняла его и положила на постамент рядом, так ничего необычного и не заметив. Установив благовония на алтарь божества, она засобиралась прочь; но если девушка в таком виде выйдет из храма, то лучше ей впредь не показываться людям на глаза. Двое спутников Се Ляня застыли, словно бесполезные истуканы, поэтому принц обреченно вздохнул. Нань Фэн и Фу Яо успели лишь заметить, что на месте Се Ляня стало пусто, а тот, проявляя видимый облик, уже спрыгнул с постамента.
Тусклые огни храмовых лампад качнулись от ветра, поднятого прыжком Се Ляня, девушка по имени Сяоин лишь успела ощутить, как зарябило в глазах, а в следующий миг из тени к ней вышел полуобнаженный мужчина. Стоило ему протянуть к девушке руку, как она едва не лишилась разума от испуга.
Как и следовало предположить, раздался ее пронзительный визг. Се Лянь не успел и рта раскрыть, как девушка проворно замахнулась и изо всех сил закричала: «Домогаются! »
Прозвучал хлопок и Се Ляню досталась звонкая оплеуха.
Звук оказался столь громким и отчетливым, что лица двоих юношей, сидящих на постаменте божественной статуи, одновременно вытянулись.
Се Лянь не стал гневаться на девушку из-за пощечины, он лишь настойчиво впихнул ей свою одежду и что-то быстро прошептал. В тот же миг девушка испуганно потрогала юбку сзади, лицо ее при этом сделалось пунцовым, а глаза наполнились слезами. Неизвестно, от обиды или, может, от стыда и негодования, девушка вцепилась в одеяние Се Ляня, закрыла лицо руками и вылетела из храма прочь, оставив позади одинокий силуэт принца. После ее ухода в храм ворвался прохладный ветер, и принц поежился от холода.
Потирая пострадавшее лицо, по которому уже расплылся ярко-красный след от ладошки, Се Лянь развернулся к двоим шутникам и произнес: «Ну вот. Все в порядке». Едва он замолчал, как Нань Фэн, указывая на него, спросил: «Ты… ты поранился? »
Се Лянь опустил голову и смущенно ойкнул.
Сбросив верхние одежды, принц обнажил идеальное тело цвета прекрасного белого нефрита, вот только грудь его туго затянутой повязкой закрывали слои белоснежной ткани, на шее и запястьях также красовались плотно намотанные бинты, из-под краев которых виднелись бесчисленные тонкие царапины — зрелище действительно не для слабонервных.
Подумав, что вывихнутая шея, должно быть, уже зажила, Се Лянь стал круг за кругом снимать бинты. Фу Яо, глядя ему в глаза, спросил: «Кто это был? »
Се Лянь не понял: «Что? »
Тогда Фу Яо уточнил: «Противник, с которым ты сражался».
Се Лянь: «Сражался? Ничего подобного».
Нань Фэн: «Но раны на твоем теле…»
Се Лянь беззаботно ответил: «Это я сам упал».
«…»
В действительности, три дня тому назад принц поранился, когда сверзился на землю при неудачном схождении в мир смертных. Даже если бы ему пришлось сражаться с кем-то, вряд ли он бы пострадал столь же сильно.
Фу Яо что-то пробормотал себе под нос, но Се Лянь не расслышал, что именно, да и спрашивать не стал, ведь наверняка его слова даже отдаленно не напоминали восхищение твердокаменной волей принца. А спустя мгновение после того как он снял повязку, взгляды Нань Фэна и Фу Яо застыли на обнаженной шее Се Ляня.
На белоснежной коже красовался черный обруч.
Примечания:
1 Мера длины, равная 0, 5 км.
2 «Блаженство» дословно переводится здесь как «персиковый источник».
3 Гуань Инь — богиня милосердия, подательница детей, родовспомогательница, покровительница женской половины дома.
|
|
|
