 |
Смысл и понимание в коммуникации
|
|
|
|
Теоретическое мышление не так давно обратило внимание на коммуникацию как на нечто отдельное от теоретического мышления, то есть как на объект научного исследования. В самом деле, как может быть коммуникация объектом, если она возникает по воле субъектов, среди которых присутствует и претендующий на обладание теоретическим мышлением исследователь.
«Смысл» является основным в решении проблемы понимания. Это многогранное явление, а не только синоним значения языковых выражений. Смыслы обнаруживаются и в материальных ценностях (имеется в виду культура), и в умственной деятельности человека, в частности, в его коммуникациях.
Процессы смыслообразования происходят в сфере культуры и находят свое выражение в языке. Вслед за М. Хайдеггером под смыслом необходимо иметь в виду «к чему» и «ради чего» всякого поступка, поведения, свершения, т.е. у смысла есть направленность, точнее, он сам есть направленность к конечной цели, какому-то концу чего-либо.
В коммуникации смыслы содержатся в том, к чему мы аппелируем в беседе. Смысл – это не только слово, текст, но и то, что окружает нас. Отсюда вытекают цели коммуникации: познавательная, побудительная, экспрессивная. Распространение или приобретение новых знаний, стимулирование людей к действиям, выражение эмоций – все это мы и называем смыслами. Но для начала коммуникации нужно смыслы воплотить в содержании коммуникационного сообщения, т.е. придать им овеществленный вид. Для завершения коммуникации тот, кто получил сообщение (реципиент), должен понять его, распредметить и включить смыслы в свою индивидуальную память. Смыслы могут иметь форму материальных, культурных ценностей, например картины, оружие, древние жилища, посуда и т.д.). В них также воплощены знания и умения человека.
|
|
|
Формирование новых смыслов появляется в результате взаимодействия между текстом и интерпретатором, поскольку понимание – это подключение к смыслам человеческой деятельности, это способ овладеть смыслами.
Два мыслительных процесса – познание и коммуникация – основываются на понимании. Познавательное понимание включает в себя причинно-следственные связи, устройства машины, мотивы поведения человека, особенности сложившейся ситуации. Коммуникационное понимание – это понимание сообщения.
Познавательное понимание – предмет изучения гносеологии (теории познавания), а коммуникационное понимание со времен античности изучается герменевтикой.
Коммуникационное понимание может иметь три формы:
− коммуникационное познание – реципиент получает новое для него знание; коммуникационное понимание сливается с познавательным;
− коммуникационное восприятие – реципиент, получивший сообщение, не постигает его глубинный смысл, ограничиваясь (к примеру, текст басни понят, а мораль ее уразуметь не удалось);
− псевдокоммуникация – реципиент запоминает, повторяет, переписывает отдельные слова или фразы, не понимая даже поверхностного смысла сообщения; нет движения смыслов, а есть лишь движение материальной оболочки знаков.
Коммуникационное познание является творческим познавательным актом, потому что реципиент не только осознает поверхностный и глубинный смыслы сообщения, но и оценивает их с точки зрения этического долженствования и прагматической пользы. Глубокое понимание включает сопереживание. Нужно не только узнать знаки и уяснить поверхностный и глубинный смыслы сообщения, но также открыть и пережить то эмоциональное состояние, которое владело автором в процессе творчества.
Коммуникационное познание находится на уровне «невероятности» понимания людьми друг друга. Невероятно то, что один индивид вообще понимает то, что подразумевает другой, так как имеет место автономия и индивидуализация их сознания. Понимание смысла возможно только в связи с контекстом, но в качестве такового поначалу выступает лишь содержание собственной памяти. Невероятность коммуникации есть невероятность ее успеха. Даже если коммуникация будет понята, то это еще не означает, что она будет принята. Принятие коммуникации в качестве предпосылки своего поведения можно считать действием в соответствии с указаниями или переживаниями, мыслями и другими когнитивными явлениями, основанными на допущении о том, что определенная информация соответствует действительности. Проблему понимания усугубляет еще и тот факт, что оно всегда сопровождается «приписыванием смысла» со стороны реципиента. Так, Шлейермахер выдвинул принцип, в соответствии с которым целью герменевтики является понимание текста и его автора лучше, чем сам автор понимал себя и свое собственное творение.
|
|
|
Принцип «лучшего понимания». Современный исследователь должен знать лучше мир автора и его текст, т.е. получается ситуация «суперпонимания». При выдвижении этого принципа Шлейермахер глубокого обоснования не давал, однако А.А. Потебня описал его так: «Слушающий может гораздо лучше говорящего понимать то, что скрыто за словом, и читатель может лучше самого поэта постичь идею его произведения..., сущность, сила такого произведения не в том, что разумел под ним автор, а в том, как оно действует на читателя».
В этом принципе явно просматривается рациональное зерно, которое заключается в том, что человек, живущий в определенном обществе, многое в своей деятельности воспринимает бессознательно. Возьмем, к примеру, такую обыденную вещь, как пользование естественным языком. Механизмы владения родным языком у нас бессознательные. Конечно, когда-то в процессе воспитания в семье, в школе они осваивались сознательно, изучались фонетика, лексика, грамматика. Но пользование родным языком происходит, как правило, бессознательно. Мы совершенно свободно можем производить языковые выражения, а другие люди, их воспринимая, не испытывают затруднений в их понимании. Механизмы владения языком действуют в течение жизни у человека бессознательно. Исследователь же, будучи отделенным от мира автора многочисленными барьерами, не способствующими пониманию, поставлен в совершенно иные условия. Он не может бессознательно, например, пользоваться древним языком, он должен его освоить сознательно, равно как и многие другие моменты, которые были для автора бессознательными, для исследователя должны стать чисто рациональными, сознательными. Поэтому он может знать больше, чем автор, причем не только относительно языка, но и относительно культуры, традиций и многого другого, о чем человек в своей жизни даже не задумывается. Момент наличия бессознательного в творчестве автора привел к возникновению в XX в. новых направлений, например направления, соединившего в себе идеи герменевтики и психоанализа.
|
|
|
Коммуникация как информационно-смысловое взаимодействие обязана обеспечивать не только передачу информации, но и трансляцию смысла, то есть того, что является исключительно индивидуальным достоянием и, в принципе, трансляции не поддается. Можно предположить, что вместо смысла передается симулякр (Ж. Бодрийяр), а точнее симулякр смысла, который порождает уже новый индивидуальный смысл у коммуниканта.
С точки зрения Бодрийяра, современная культура – это культура знаков. Все, с чем мы сегодня сталкиваемся, так или иначе касается значений, многое связано со стремительным развитием средств массовой коммуникации и при этом влияет на нашу повседневную жизнь, процессы урбанизации и возросшую мобильность населения. «Констатация такого положения вещей служит отправным пунктом для Бодрийяра: наша жизнь сегодня – это беспрерывная циркуляция знаков о том, что произошло в мире (знаки новостей); какое впечатление вы хотите произвести на окружающих (знаки самого себя); какое положение в обществе вы занимаете (знаки статуса и уважения); какую функцию выполняет данное здание (архитектурные знаки); какие существуют эстетические предпочтения (афиши, сервировка, реклама) и т.д.». Надо иметь в виду, что знак-cимулякр в такой коммуникации не просто вырожденная копия, а форма, в которой помимо подобия оригинала находится сила, отрицающая и оригинал и копию, и модель и репродукцию. Массовое производство коммуникаций (индустрия коммуникаций) является одновременно массовым производством симулякров. Это стало особенно заметно в конце второго тысячелетия.
|
|
|
Таким образом, можно утверждать, что современная действительность в массовом количестве вырабатывает самодостаточные, независимые от прообразов симулякры, формируя из них жизненную среду современного человека.
Симулятивная реальность имеет все признаки виртуальной реальности, то есть она является порожденной, актуальной, автономной, интерактивной. Симулятивная реальность способна порождать симулятивные реальности следующего уровня, она может как виртуализироваться, так и девиртуализироваться. И, главное, симулятивная реальность является виртуальной реальностью для той, которая ее породила. Следовательно, именно реальность подобий объектов детерминирует реальность самих объектов, а не наоборот.
Отсюда возникает ряд специфических методологических проблем. В частности, оказывается принципиально невозможной реконструкция, то есть восстановление оригинала из его копии. Тем более, что симулякр часто рассматривается (и на самом деле является таковым), как знак, оторванный от своего значения, пустой знак. Реконструкция его может привести к актуализации произвольного значения, то есть породить симулякр симулякра.
Сопоставление виртуальной и симулятивной реальности приводит к следующему:
− Связь между виртуальной реальностью, коммуникативным пространством (симулятивной реальностью) поддается объективации. Это обеспечивает возможность рассмотрения подобных объектов и отношений между ними в качестве предметов отраслей научного знания, в частности виртуалистики, коммуникативистики, экопсихологии и т.п.
− При формировании и коммуникативного пространства, и симулятивной реальности участвует активность человека и человеческого сообщества. Реальности со-творяются такими, какими мы хотим их видеть. В этом процессе участвует трансценденция, которая и является абсолютным центром процесса, однако в той степени, в которой возможна ее референция человеком.
− Фокус внимания научного знания в связи с развитием проекта информационного общества перемещается от промышленного производства (здесь: промысел – это перевод в плоть человеческой мысли) к человеку, точнее к его Личности, которая и творит свои виртуальные реальности. Качество этих реальностей зависит от качества самообраза личности.
|
|
|
− Множественность коммуникативных (симулятивных) реальностей выдвигает на первый план методологическую концепцию полионтологичности, которая дает возможность исследовать каждую отдельно взятую реальность, учитывая конкретные условия ее существования.
− Инструментом с помощью которого со-творяются реальности Личностью является коммуникация. Коммуникативное пространство Личности – это продукт отражения в обитаемом мире ее самообраза, возникающего в результате формирования-взаимодей-ствия с виртуальным. Коммуникативное пространство в целом это не сумма, а сложная система личностных коммуникативных пространств, каждый из которых уникален и замкнут, и вместе с тем подобен всем остальным и открыт.
Итак, коммуникация порождает симулякры – образы объекта коммуникации, обладающие собственной автономностью и активностью, которые в свою очередь виртуализируют актуальное событие коммуникации, то есть порождают виртуальную реальность.
Если этого не происходит, то есть вновь возникающий симулякр не виртуализирует событие, данная коммуникация сама является симулякром, пустой коммуникацией. Эта коммуникация не увеличивает сложность личностного коммуникативного пространства, а напротив уменьшает ее.
При этом эффективность коммуникации зависит от степени виртуализации события коммуникации, степени активности субъекта коммуникации, психоэтических качеств коммуникатора, степени определенности (конкретизации) процесса коммуникации, степени системного подобия коммуникации личностному коммуникативному пространству и жизнеспособности порождаемых коммуникацией симулякров.
При соблюдении этих условий коммуникация запускает цепную реакцию изменения структуры как личностного, так и интегрированного коммуникативного пространства в направлении усложнения и совершенствования.
При несоблюдении коммуникация либо не происходит, либо приводит к деградации-упрощению и того и другого.
Понимание не следует отождествлять с познанием («понять значит выразить в логике понятий») или смешивать с процедурой объяснения. Чаще всего процесс понимания связывается с осмыслением, т.е. выявлением того, что имеет для человека какой-либо смысл. Вот почему следует согласиться с выводом о том, что «понимание как реальное движение в смыслах, практическое владение этими смыслами сопровождает всякую конструктивную познавательную деятельность»[1], есть ее необходимость.
Причем понимание может выступать в двух видах: как приобщение к смыслам человеческой деятельности и как смыслообразование. Понимание как раз и связано с погружением в «мир смыслов» другого человека, постижением и истолкованием его мыслей и переживаний. Понимание – это поиск смысла: понять можно только то, что имеет смысл. Этот процесс происходит в условиях общения, коммуникации и диалога. Понимание неотделимо от самопонимания и происходит в стихии языка.
Поль Рикер – представитель современной французской герменевтики считает, что понимание никогда не отрывается от познания, а просто представляет собой «этап в работе по присвоению смысла», это выявление мышлением смысла, скрытого в символе.
Текст – источник множества его пониманий и толкований. Произведение содержит в себе одновременно несколько смыслов. Именно в этом состоит его символичность: символ – это не образ, это сама множественность смыслов. Потому понимание текста не может ограничиться лишь тем смыслом, который вложил в него автор, оно должно обращаться и к интерпретатору. А это значит, что, по словам М.М. Бахтина, понимание может и должно быть лучшим, оно восполняет текст, носит активный творческий характер.
В процессе исторического развития смысл текста изменяется. Каждая эпоха открывает что-то свое. Новое понимание «снимает» старый смысл, переоценивает его.
Понимание текста – это диалектический процесс, диалог разных культурных миров, личностей, результат столкновения смыслов. Понять текст чужой культуры – это значит уметь находить ответы на вопросы, которые возникают в нашей современной культуре.
Результат понимания или непонимания процесса языковой коммуникации, происходящей в диалоге, зависит от того, какие значения вкладывают собеседники в свои слова.
Началом процесса понимания является предпонимание, которое обычно задано традицией, духовным опытом соответствующей эпохи, личностными особенностями индивида. Предпонимание – это определяющаяся традицией предпосылка понимания, поэтому оно должно выступать одним из условий понимания. Совокупность предрассудков и «предсуждений», обусловленных традицией, составляет то, что Гадамер называет «горизонтом понимания». Центральным, обусловливающим все остальные здесь является понятие предрассудка. Оно понимается Гадамером весьма специфично, не несет только негативную смысловую нагрузку.
Понятие предрассудка, по Гадамеру, двойственно. С одной стороны, к ним относят некоторые негативные явления прошлого, которые тормозят ход исторического развития, и с другой – это то, что предшествует процессу рассуждения (пред-суждение). Они суть необходимые, объективно заложенные в языке и в способах мыслительной деятельности людей компоненты, которые влияют на речемыслительную и понимающую деятельность человека и которые в связи с этим обязательно должны учитываться в герменевтических методиках.
В связи с этим, говоря о герменевтическом круге, можно утверждать, что возврат мышления происходит в нем от частей не к прежнему целому, а к целому, обогащенному знанием его частей, т.е. к иному целому. Поэтому следует говорить о герменевтической спирали понимания, о его диалектическом характере как движении от менее полного и глубокого понимания к более полному и глубокому, в процессе которого раскрываются более широкие горизонты понимания.
Следуя американскому философу Р. Рорти, «мы никогда не можем избежать герменевтического круга», поскольку благодаря ему «приобретение понимания больше похоже на постоянное знакомство с человеком, чем на доказательство».
Очень обстоятельно различные тонкости герменевтики были исследованы Э. Коретом. Много внимания Корет уделил изучению категории понимания. Ее исследование он начинает с рассмотрения понимания как постижения смысла. Такой вид понимания означает у него внутреннюю проницательность, именно при ее помощи мы постигаем смысл. Каким образом мы приходим к заключению, что нам известно смысловое содержание? Ответ на этот вопрос можно дать только после более детального исследования понятия понимания. Можно задавать осмысленные вопросы о понимании различных предметных областей. Но первоначальной формой понимания будет, прежде всего, разговорное понимание. Отсюда у Корета возникает замысел положить разговорное понимание в основу герменевтической рефлексии. Для языкового понимания (понимания языковых выражений) существенным является наличие диалоговой структуры. Причем понимание является не двухполюсной коммуникативной системой, а имеет трехплоскостную структуру, поскольку и понимание, и высказывание относятся к вещи. Языковое понимание требует обращения к рассмотрению вещи несмотря на то, что сама вещь нам может быть и не дана в непосредственном восприятии. Мы знаем о ней посредством языка.
Реконструируя концепцию Э. Корета, можно сказать, что система понимания языковых выражений включает в себя три типа отношений: «понимание – языковое выражение», «понимание – действительность», «языковое выражение – действительность». Понимание языковых выражений есть постижение их смысла (значения). Понимание вещей есть проникновение в их смысл. Отношение между языковым выражением и внелингвистической реальностью является одним из определяющих моментов при постижении смысла и значения выражений языка и представляет собой семантическое отношение. Понимание вещи и понимание языка взаимно обусловливают и дополняют друг друга. Такое соотношение между ними должно сохраняться на всем протяжении исследования. От собственно человеческого понимания отличают вещное (предметное) понимание. Оно в дальнейшем самым различным образом оказывается зависимым от человеческого понимания. Понимание нельзя ограничивать лишь теоретической сферой потому, что имеется практическое понимание. Если мы, например, говорим, кроме «мы понимаем что-либо», также «мы понимаем толк в чем-либо», то это означает, что мы можем положиться на знание вещей, что мы знаем, как с ними обращаться, как их правильно использовать. Таким образом, в обращении с вещами мы попытаемся постигнуть их смысловые и целевые отношения. В результате получается, что мы достигаем понимания того, как практически пользоваться вещами. В любых формах понимания присутствует человеческое понимание. «Такое понимание в такой же мере фундаментальное, как и универсальное явление»[2]. Всякое познание, в том числе и научное, основывается на понимании. Понимание – фундамент духовной деятельности.
В герменевтике при исследовании понимания важным моментом является рассмотрение «мира понимания». Многие авторы пытаются дать свое «рабочее» определение этого понятия, ссылаясь на то, что общепринятое понятие мира понимания очень неопределенно и многозначно. Э. Корет предполагает под ним действительность, освоенную человеком, действительность, как она дана человеку, им познана и понята, «какое значение она имеет для человеческого наличного бытия в качестве совокупности его жизненного пространства и горизонта понимания»[3]. Постижение человеком мира всегда ограничено его возможностями и никогда не бывает завершенным. Узкие границы личного опыта существенно раздвигаются опосредованием в нем социальных отношений. В нашем мире отражается исторический мир. Человеческий мир может быть понят только посредством истолкования с помощью языка. Языковое истолкование является необходимым элементом, участвующим в формировании «горизонта понимания».
Процесс понимания неизбежно связан с приданием дополнительного смысла тому, что пытаются понять. Следовательно, понимать текст, как его понимал автор, недостаточно. Это значит, что понимание является творческим и не сводится к простому воспроизведению авторского смысла, а обязательно включает критическую его оценку, сохраняет позитивное, обогащает его смыслом современных реалий и органически связано со смыслом авторской позиции.
Таким образом, понимание есть постижение смысла того или иного явления, его места в мире, его функции в системе целого. Оно помогает раскрыть бесконечные смысловые глубины бытия.
философия герменевтика традиция коммуникация
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Гадамер, Х.-Г. Актуальность прекрасного [Текст] / Х.-Г. Гадамер. – М., 2010
2. Гадамер, Х-.Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики [Текст] / Х.-Г. Гадамер. – М., 2008.
3. Дильтей, В. Сущность философии [Текст] / В. Дильтей. – М., 2010.
4. Дильтей, В. Категории жизни [Текст] / В. Дильтей. – Вопросы философии. – 2008. – № 10.
5. Дильтей, В. Введение в науки о духе [Текст] / В. Дильтей // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX века. Трактаты, статьи, эссе. – М., 2009.
6. История современной зарубежной философии: компаративистский подход [Текст]. – СПб., 2010.
7. Канке, В.А. Основные философские направления и концепции науки. Итоги ХХ столетия [Текст] / В.А. Канке. – М., 2009.
8. Кохановский, В.П. Герменевтика и диалектика [Текст] / В.П. Коха-новский. – Ростов н/Д, 2007.
9. Кузнецов, В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание [Текст] / В.Г. Кузнецов. – М., 2008.
10. Кузнецов, В.Г. Гносеологическая функция герменевтического понимания [Текст] / В.Г. Кузнецов, А.П. Алексеев // Познание и язык. – М., 2009.
11. Мареев, С.Н. Философия XX века (истоки и итоги) [Текст]: учеб. пособие / С.Н. Мареев, Е.В. Мареева, В.Г. Арсланов. – М., 2010.
12. Переписка Вильгельма Дильтея с Эдмундом Гуссерлем [Текст] // Вопросы философии. – 2008 – № 10.
13. Подорога, В.А. Метафизика ландшафта. Коммуникативные стратегии в философской культуре 19-20 вв. [Текст] / В.А. Подорога. – М., 2009.
14. Потебня, А.А. Эстетика и поэтика [Текст] / А.А. Потебня. – М., 2010.
15. Рорти, Р. Философия и зеркало [Текст] / Р. Рорти. – Новосибирск, 2007.
16. Современная философия [Текст]: Словарь и хрестоматия. – Ростов н/Д, 2007.
17. Уэбстер, Ф. Теории информационного общества [Текст] / Ф. Уэбстер. – М., 2008.
18. Хайдеггер, М. Работы и размышления разных лет [Текст] / М. Хайдеггер. – М., 2010.
19. Шлейермахер, Ф. Речи о религии к образованным людям, ее презирающим. Монологи [Текст] / Ф. Шлейермахер. – М., 2010.
[1] Загадка человеческого понимания. – М., 1991. – С. 17.
[2] Koreth, E. Grundlagen der Hermeneutik / E. Koreth. – Freiburg; Basel; Wien, 1969. – S. 71.
[3] Ibid. S. 74.
|
|
|
