Фраза, сказанная в шутку, взволновала и меня, и тебя.

ГЛАВА 114

Фраза, сказанная в шутку, взволновала и меня, и тебя.

Часть вторая.

После этой фразы сердце Се Ляня наполнилось тяжестью на весь оставшийся путь. Они обменялись ещё парой слов, но в ответах Хуа Чэна так и чувствовалось «мне больше нечего сказать». Поэтому Се Лянь не стал допытываться.

Когда они добрались до монастыря Водных каштанов, небо ещё не просветлело.

Открыв дверь, принц увидел, что все кухонные принадлежности идеально чистые и прибранные, Лан Ин, Гуцзы и Ци Жун, накрытые одеялом, преспокойно спят. Видимо, пока Се Лянь отлучился, за монастырём действительно кто-то присматривал, но уже незаметно покинул его.

На этот раз по возвращении Се Ляня ждала целая гора прошений.

В монастырь Водных каштанов никогда раньше не поступало такое количество молитв, и принц совсем не считал, что это заслуга того богатого купца, который помогал ему распространить добрую славу… Верно, купец из посёлка, которому Се Лянь оказал помощь в прошлый раз, наконец сдержал обещание и явился в монастырь.

Вот только даже придя сюда, он совершенно не заметил табличку, которую Се Лянь поставил на самое видное место, а может, намеренно не захотел замечать. Также он не поднёс столько благовоний и пожертвований, сколько обещал. В тот раз главной целью его визита стало вручение принцу почётного флага ¹. Перед всеми старейшинами деревни он с большим энтузиазмом вручил Се Ляню в руки вымпел, который принц без задней мысли развернул, а прочитав вышитую на нём надпись, тут же завернул обратно. И всё же огромные иероглифы глубоко врезались в его память… «искусные руки возвращают плод» ².

Се Лянь:

—???

Проводив купца восвояси, принц вздохнул и подумал, что ему каждый день приходится переживать о том, что вскоре этот домишко рухнет. И неизвестно, выдастся ли возможность отремонтировать монастырь. Хуа Чэн, опершись на дверь, кажется, понял причину его вздоха и сказал:

— Я уже давным-давно говорил, гэгэ, если тебе здесь живётся неспокойно, ты ведь всегда можешь перебраться в другое место, и всё.

Се Лянь покачал головой:

— Легко сказать, Сань Лан. Куда же я могу перебраться?

Хуа Чэн улыбнулся:

— Может, переедешь в мои владения, и дело с концом?

Се Лянь понимал, что он, должно быть, не просто так это говорит, но с той самой ночи, когда тот «пошутил», в душе Се Ляня залегла мрачная тень, и теперь, когда Хуа Чэн снова говорил с тем же «шутливым» выражением лица, принц не решался больше необдуманно отвечать ему, поэтому лишь опустил голову и посмеялся.

Что до вознесённых молитв, пускай в основном они сводились к «старушка-корова повредила ногу и не может помогать работать», «жена забеременела, и теперь в поле не хватает рук» и так далее, и тому подобное, всё же, как ни крути, они тоже являлись молитвами, а ко всем молитвам последователей надлежит относиться одинаково добросовестно. Спустя пару дней Се Лянь ответил на просьбы и отправился в деревню помочь высадить рис и вспахать землю.

Хуа Чэн, поскольку жил с ними, разумеется, тоже пошёл с принцем, поразвлечься немного. Се Ляню предстояла чёрная работа, поэтому сначала он не хотел брать Хуа Чэна с собой в поле, но того было не переупрямить, и тогда они вместе, переодевшись в грубое платье, закатав рукава по локоть и штаны по колено, вышли на заливные рисовые поля.

Если взглянуть издалека, то посреди огромного-преогромного, зелёного-презелёного заливного поля, из множества трудящихся тут и там крестьян особенно выделялись две фигуры.

Даже простая холщовая одежда не могла скрыть и половины красоты Хуа Чэна. Лучше даже сказать, что грубая ткань сильнее выделяла его прекрасное лицо и фигуру. Оба, и Хуа Чэн, и принц, отличались белизной кожи, красивыми руками, длинными прямыми ногами, тем самым невольно становились ослепительно прекрасной картиной среди чумазых крестьян. Привыкшие смотреть на неотёсанных мужиков селянки тотчас же зарделись румянцем, не в силах унять сердце, пустившееся вскачь. Девушки то и дело поглядывали в сторону юношей, при этом сажая рис, отчего ростки торчали из воды кривой дугой вместо ровной линии, вызывая смех других работников.

Бледность Хуа Чэна казалась практически бескровной, тогда как сквозь белую кожу Се Ляня просвечивал лёгкий румянец, и к тому же, из-за его природных качеств, чем больше принц потел, тем сильнее его кожа походила на блестящий нефрит. Над их головами нещадно палило солнце, и Се Лянь потрудился всего-ничего, а уже стал бледным как смесь для выпечки хлеба. Изнывая от жары, он то и дело вытирал капельки пота, струящиеся по шее. Но тут принц подумал о том, что ведь демоны, привыкшие обитать в прохладных, полных иньской Ци местах, не любят находиться на солнце, так что Хуа Чэну наверняка сейчас приходится ещё тяжелее. Повернувшись к нему, принц убедился в своей догадке — Хуа Чэн тоже неспешно выпрямился и посмотрел на Се Ляня, щурясь и заслоняя глаза от солнца ладонью.

Се Лянь подошёл и водрузил ему на голову свою шляпу.

— Вот, надень.

Хуа Чэн замер от неожиданности, но затем приподнял уголки глаз и заулыбался.

— Хорошо.

Несмотря на слова Хуа Чэна о том, что он пошёл в поле лишь ради забавы, трудился он гораздо быстрее принца, при том очень добросовестно, со знанием дела и сноровкой. Спустя час Се Лянь закончил свою часть работы и уже чувствовал боль в спине. Выпрямившись, принц начал простукивать занемевшую поясницу, и тогда Хуа Чэн подошёл и вызвался помочь. Се Лянь глянул на его участок и с удивлением обнаружил, что тот всего за час незаметно управился с огромным фронтом работы, зелёные пучки посевного риса ровными рядами торчали из воды, радуя глаз. Принц вздохнул и от всей души произнёс:

— Сань Лан, тебе и правда удаётся всё, чему бы ты ни научился. Не нужно мне помогать, посиди отдохни, попей водички.

И Хуа Чэн отошёл к краю поля за водой. Староста деревни, который наблюдал за ними уже довольно долго, поднял большой палец и обратился к Се Ляню:

— Даочжан, из какой семьи этот паренёк? Он такой усердный, просто поразительно! Один заменит несколько десятков! Если какой девице повезёт стать его возлюбленной, поистине счастье снизойдёт на всю семью!

Се Лянь так и прыснул со смеху, но вскоре к нему и правда подошли сразу несколько человек, которые потихоньку спросили:

— Эй, даочжан, а откуда этот паренёк, что живёт в твоём монастыре? Он женат? Жёнушки у него, наверное, ещё нет?

— Да точно нет! Он же такой молоденький!

Се Лянь, не зная, как реагировать на их слова, ответил расплывчато:

— Ну… он ещё молод, так что пока о таком не задумывался.

Те люди сразу заголосили:

— Да куда же это годится? Он ещё молодой, вот поэтому и надо скорее определяться.

— Даочжан, вы бы поговорили с ним, мужчине следует как можно раньше сделать выбор, только тогда он по-настоящему повзрослеет. Что бы ни делал, а семью надобно завести в первую очередь.

— Да, молодёжь такая! В них полыхает пламя страсти! Одиночество для них нестерпимо!

У всех этих крестьян дома были дочки, вот они и подошли разведать обстановку. Се Лянь как раз вежливо пытался от них отговориться, когда Хуа Чэн подошёл с бамбуковой флягой в руке и сказал:

— Я женился. Дома уже есть жена.

Крестьяне, услышав, ужасно расстроились, но всё же не потеряли надежды:

— Что за девушка, из какой семьи?

— Парнишка, расскажешь нам?

— А не обманываешь ли?

— Наверняка красавица и умница?

Хуа Чэн приподнял бровь.

— Хм, ну ещё бы. Прекрасная, мудрая и добродетельная. Благородная золотая ветвь с яшмовыми листьями ³. Я полюбил её с малых лет, многие годы мои чувства к ней не угасают, добиться её мне стоило неимоверных усилий.

Он говорил с таким серьёзным видом, совсем не похоже на притворство, что все решили — здесь ловить нечего, и с глубочайшим сожалением разошлись. Се Лянь даже немного заслушался его словами, придя в себя, лишь когда Хуа Чэн поднёс ему тряпицу и флягу с водой.

— Водички?

Се Лянь взял тряпицу, вытер грязь с рук, затем принял флягу и, сделав пару глотков, отдал обратно. Он бессознательно скомкал в руках ткань, всё перетирая между пальцами, и довольно долго держался, пока наконец у него не вырвалось:

— Это правда…?

Хуа Чэн, взяв из его рук флягу, сам отпил глоток, при этом его кадык отчётливо перекатился вверх-вниз, затем опустил голову и переспросил:

— Хм? Что именно?

Се Лянь закатал рукава и вытер капли пота со лба. Ему всё время казалось, что солнце сегодня слишком уж палящее, от его лучей у принца горели щёки и лоб. Изо всех сил стараясь выглядеть безразлично, Се Лянь с улыбкой спросил:

— Что дома есть жена, прекрасная, мудрая и добродетельная. Благородная золотая ветвь с яшмовыми листьями, которую полюбил с малых лет, а добиться её стоило неимоверных усилий.

Хуа Чэн ответил:

— Ох, это неправда.

Се Лянь сам за собой не заметил, с каким облегчением вздохнул. На этот раз он улыбнулся искренне и произнёс, копируя тон Хуа Чэна в прошлый раз:

— Лгунишка.

Хуа Чэн же расплылся в улыбке и добавил:

— На самом деле не всё в моих словах — ложь. Я просто ещё не добился.

Се Лянь тут же застыл, а Хуа Чэн развернулся и отправился прочь, продолжив трудиться на поле.

Се Лянь немного постоял на месте, затем всё-таки склонился и тоже неторопливо приступил к делу. Неизвестно почему, он вдруг почувствовал себя немного опечаленным, даже в какой-то момент заметил, что по неосторожности высадил ряд ростков криво, и поспешил вновь собраться с мыслями и сосредоточиться на труде.

Сажая рис, принц попытался незаметно связаться с Повелителем Ветров. И хотя Хуа Чэн просил его больше не приближаться ни к Повелителю Ветров, ни ко всем остальным, Се Лянь не мог выполнить его просьбу. Он уже несколько дней пробовал дозваться Ши Цинсюаня, но ни одна попытка не увенчалась успехом. Как и теперь, принц несколько раз мысленно повторил пароль, но в ответ не получил ничего, кроме мёртвой тишины. Поэтому он решил сменить подход и обратиться к Линвэнь:

— Линьвэнь, как себя сейчас чувствует Его Превосходительство Повелитель Ветров?

Линвэнь ответила очень быстро, её голос прозвучал возле уха Се Ляня:

— Его Превосходительство Повелитель Ветров? Должно быть, ему уже лучше.

Интуиция подсказала Се Ляню, что Линвэнь не поведала ему правду, но принц всё же не стал продолжать расспросы, лишь принял решение немного погодя отправиться самому навестить Ши Цинсюаня.

Внезапно Линвэнь вновь заговорила:

— Кстати, Его Превосходительство Повелитель Вод отправил вам подарок, его уже доставили. Ваше Высочество, не забудьте взглянуть.

Се Лянь удивился:

— Подарок? Думаю, это лишнее. Негоже получать награду, ничем её не заслужив.

Линвэнь ответила:

— Не нужно скромничать и церемониться. Повелитель Ветров, поддаваясь порыву, часто без разбору ищет того, кто составит ему компанию. Вы так долго с ним промучились, что несомненно заслужили награду. Повелитель Вод сказал, что это лишь крохотная благодарность, прошу вас принять её.

Се Лянь всё же решил, что жест не слишком подходящий, и потому следует поостеречься его принимать. Закончив с работой на поле, Хуа Чэн пошёл домой к старосте деревни, чтобы помочь починить плуг, а Се Лянь решил пока вернуться в монастырь. Отправив, как выразился Хуа Чэн, «троих дармоедов» на речку за монастырём, принц поискал в комнате и подумал: «А подарок? Где же он? »

Подумав, не забросили ли его в щель ящика для сбора добродетелей, принц закатал рукава и приготовился отодвинуть ящик, но кто же знал… что Се Лянь не сможет сдвинуть его и на волос. Ящик оказался тяжеленным, будто бы пустил корни в пол. Принцу это показалось странным, тогда он достал ключ и открыл замок, а сняв крышку, едва не ослеп от сверкающего золотого блеска.

Ящик сверху донизу заполнили золотые слитки, и даже на первый взгляд казалось, что всё это золото стоит как минимум десяти миллионов добродетелей!

Се Лянь мгновенно захлопнул крышку и крепко придавил сверху обеими руками. «Крохотная благодарность? »

Ни с того ни с сего одарить кого-то такими сокровищами — да ведь это же выглядит как плата за молчание! Раньше принца одолевали сомнения — если подарок правда окажется какой-нибудь мелочью, к примеру, волшебным украшением, содержащим запас магических сил или чем-то подобным, наверное, лучше будет его принять, всё-таки отправка такой мелочи обратно может задеть достоинство Ши Уду, а он весьма честолюбив, ситуация вышла бы некрасивой. Но теперь… что ж, Божество богатства оправдало свою славу. Однако целый ящик золотых слитков в любом случае придётся вернуть.

Принц как раз собирался вскоре наведаться в чертоги Верхних Небес, навестить Повелителя Ветров. Решив, что Хуа Чэн вернётся ещё нескоро, Се Лянь оставил ему записку, с трудом взгромоздил ящик для пожертвований на спину и, едва не падая под тяжестью, отправился наверх.

Однако, к удивлению принца, столица бессмертных встретила его переполохом и полной неразберихой, отчего Се Лянь невольно вытаращил глаза. Прежде ровная улица Шэньу теперь зияла многочисленными ямами и ухабами. Младшие небожители группами сновали по ней, а Линвэнь как раз стояла возле особенно глубокой ямы и потирала висок с таким видом, будто у неё раскалывается голова. Се Лянь сразу подошёл к ней.

— Совершенный Владыка, что здесь произошло?

Линвэнь, подняв взгляд, едва не подпрыгнула, испуганная видом огромного ящика для добродетелей за спиной принца.

— Ваше Высочество, зачем вы принесли сюда такой огромный ящик для подношений??? Вы спрашиваете, что произошло? Ох, не напоминайте. Генералы Наньян и Сюаньчжэнь подрались, разгромили резиденции друг друга до основания.

Фэн Синь и Му Цин? Се Ляню стало любопытно:

— Почему эти двое опять подрались?

Линвэнь ответила:

— Из-за чего же ещё, как не из-за того инцидента с духом нерождённого. Несколько Богов Войны собрались, чтобы обсудить, что делать с демоницей и её ребёнком. Генерал Наньян предложил подвергнуть дух нерождённого очищению, всё-таки тварь убила и навредила множеству людей. Но Сюаньчжэнь не согласился, да таким тоном, что Наньян сразу вышел из себя и заявил: «Что-то раньше я не видел от тебя подобного стремления к милосердию, а может, у тебя самого совесть нечиста? » и тому подобное. Вашему Высочеству прекрасно известно, что с ними всегда так… слово за слово, и вот они уже снаружи, избивают друг друга. Вы поглядите, поглядите, что они натворили! Я всегда говорила, что такое поведение Богов Войны никуда не годится, в этом году расходы на ремонт столицы бессмертных кого угодно напугают, я только обсчитала половину, и уже опять всё позабыла. Вот ведь…

Се Лянь понял, что у неё действительно раскалывается голова, и произнёс:

— Ну… тогда считайте, не торопясь. А я пока пойду навестить Его Превосходительство Повелителя Ветров.

Линвэнь снова подняла взгляд.

— Навестить Его Превосходительство? Лучше не надо, Ваше Высочество, сейчас Повелитель Ветров не принимает гостей.

— Вы разве не сказали, что ему стало лучше?

— Так сказал Повелитель Вод. Но также он объявил, что Повелитель Ветров не принимает гостей. Я сама пока что не отправлялась навестить его, думается, ему нужно некоторое время передохнуть и подлечиться, так что, Ваше Высочество, не ходите. Кстати, вам не кажется этот ящик для пожертвований слишком…

С громким звоном Се Лянь опустил ящик на землю и произнёс:

— В таком случае, прошу вас взять на себя труд передать это Его Превосходительству Повелителю Вод. Негоже получать награду, ничем её не заслужив. Даже если бы он ничего не прислал мне, Се Лянь не стал бы болтать о том, о чём не следует, — избавившись от ящика, принц почувствовал необычайную лёгкость и тут же удалился. Линвэнь попыталась позвать его вслед, но Се Лянь не откликнулся, и она махнула рукой, вновь опустив разболевшуюся голову к глубокой яме.

Однако, пускай Се Лянь ушёл, он, конечно же, и не собирался тотчас спускаться в мир смертных. Вместо этого принц незаметно направился к божественной резиденции Повелителей Ветров и Вод.

Разумеется, резиденцию стерегла многочисленная стража в три ряда внутри и снаружи, но преодолеть подобный заслон для Се Ляня не представляло никакой трудности. В прошлый раз Ши Цинсюань приводил его сюда, и принц примерно запомнил, где располагаются покои Повелителя Ветров. Перемахнув через стену, принц шёл то открыто, то крадучись, и вскоре достиг места, которое искал. Единственное, о чём волновался Се Лянь, — что старший брат переселит Повелителя Ветров в другой дворец, и тот сейчас окажется не у себя.

К счастью, его опасения не сбылись. Принц забрался на крышу здания, нашёл уголок, который никому со стороны не виден, зацепился ногами за карниз и повис вниз головой, заглядывая в покои. Однако один взгляд, и Се Лянь застыл, как громом поражённый.

Ши Цинсюань оказался скован по рукам и ногам, привязан верёвкой к собственной кровати, но при этом до сих пор пытался высвободиться, отчаянно вырываясь. А возле кровати беспокойно сновал Ши Уду, держа в руках чашку с каким-то чёрным питьём. Замерев на мгновение у изголовья, он внезапно склонился и насильно влил содержимое чашки в рот Ши Цинсюаню.

 

Примечания:

¹ В Китае в благодарность за труды людям или организациям часто дарят бархатные вымпелы с вышитыми надписями — кому, от кого, за какие заслуги.

² Отсылка к фразе «искусные руки возвращают весну», о талантливом врачевателе.

³ О людях аристократического происхождения, членах императорского дома.

 

⇐ Предыдущая21222324252627282930Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: