 |
Столетние страдания, тысячелетние бедствия. Часть первая.
|
|
|
|
глава 217
Столетние страдания, тысячелетние бедствия. Часть первая.
Раз одеяние уже на принце, сжечь его не получится никаким образом, ведь тогда и Се Лянь обернётся пеплом.
— Придётся носить его на себе, — предложил принц. – Всё равно моей крови ему испить не удастся, а Линвэнь, должно быть, пока не сможет отдавать приказы.
Рассеялось облачко синего дыма, и на том месте, где стояла Линвэнь, появилась синяя неваляшка с весьма строгим выражением лица и стопкой канцелярских дел. Се Лянь подобрал куклу, положил себе за пазуху и вместе с Хуа Чэном покинул боковую пристройку, перейдя в главный дворец.
Им вовсе не померещилось: в главном зале дворца стало намного мрачнее, возвышающиеся от пола до потолка горы книг и свитков походили на вражеское войско, окружившее их со всех сторон. Казалось, они вот-вот рухнут и погребут под собой незваных гостей. Не встретив охраны, двое сразу помчались к двери цвета киновари в глубине зала.
Однако, ещё не приблизившись, Се Лянь услышал изнутри потрясённый до дрожи голос:
— Как же так? Как такое возможно?
Голос принадлежал советнику! Неужели кто-то их опередил? Се Лянь пинком выбил дверь и низко выкрикнул:
— Отпустите!
В комнате советник действительно оказался не один, и когда дверь распахнулась, все присутствующие повернулись на грохот. Потрясение всё ещё не сошло с лица советника, который спросил:
— Ваше Высочество?
Воцарилось молчание.
Советник, подняв голову лишь на пару мгновений, вскоре опустил её вновь со словами:
— Подождите немного… Как же так вышло? Что за невезение!
Ни Се Лянь, ни Хуа Чэн не знали, как прокомментировать увиденное.
В комнате стоял стол, вокруг которого сидел советник и ещё трое. А между ними разгорелась опьяняющая разум карточная битва! Кстати говоря, эти «трое» вовсе не являлись людьми, а лишь грубо вырезанными наспех бумажными человечками. Неизвестно, какую магию советник применил, чтобы заставить бумажные фигурки двигаться и даже составить ему компанию в игре. А те слова невольно вырвались у советника, когда он увидел доставшиеся ему карты.
|
|
|
Се Лянь полагал, что застанет советника измождённого допросами, но никак не ожидал, что тот примется в такой момент играть в карты! Не зная, плакать или смеяться, принц в то же время ощутил ни с чем не сравнимое родное тепло.
А как же иначе! Когда они с Фэн Синем жили в монастыре Хуанцзи, почти каждый раз, приходя к советнику, заставали его за игрой, игрой и ещё раз игрой! Прошло восемьсот лет, и вот Се Лянь вновь увидел наставника с картами, будто прошлое вновь ожило перед глазами. Даже тот самый азарт на его лице остался неизменным. Не отрывая глаз от карт в своих руках и не оборачиваясь, советник произнёс:
— Ваше Высочество, наконец-то вы пришли. Только позвольте мне сначала доиграть партию…
Се Лянь так и знал, что стоит советнику сесть за игральный стол, и его старые привычки вернутся вновь – забудет даже родную мать. Если вспомнить то, как вёл себя советник во дворце Шэньу, перед принцем сейчас будто сидел совершенно другой человек. Не в силах на это смотреть, Се Лянь приблизился и вытянул его из-за стола:
— Наставник, нашли же вы время! Довольно игр!
Но тот с покрасневшими глазами закричал:
— Нет, нет, дайте мне доиграть!!! Это недолго! Только одну партию! Я доиграю этот круг! Игра уже подходит к концу, и я, возможно, смогу выиграть!!!
— Не сможете, я вас уверяю, не сможете!
***
К счастью, партия действительно вскоре подошла к концу. И хотя советник клялся и божился, что победа у него в руках, на самом деле он всё же проиграл, как и предрёк принц. Взмахнув рукавом, советник собрал троих бумажных человечков и, наконец, вернулся к своему нормальному невозмутимому облику.
|
|
|
Он поправил полы одеяния, чинно уселся и заговорил, нахмурив брови:
— Ваше Высочестко, я знал, что вы непременно придёте. И всё это время ждал вас.
— …
Се Лянь подумал: «Что-то я не заметил, чтобы вы меня ждали…»
Конечно, он не стал говорить этого вслух, всё-таки старших нужно уважать. Советник же продолжил:
— Знаю, у вас наверняка накопилось множество вопросов.
Хуа Чэн стоял рядом, прислонившись к двери, и выглядел весьма непринуждённо, но, скорее всего, следил за окружающей обстановкой. Се Лянь сел напротив советника, так же чинно поправив одежду, и ответил:
— Это так. — Помолчав, он продолжил: — Сначала я хотел бы убедиться, что Цзюнь У… действительно и есть Безликий Бай. То есть, наследный принц Уюна.
— Не стоит сомневаться. Это он.
— А я никак не связан с принцем Уюна, верно? Мы два абсолютно разных человека?
— Единственное, что связывает вас с наследным принцем Уюна, это то, что именно он уничтожил ваше государство, Сяньлэ.
— …
Се Лянь тихо проговорил:
— Но… советник, ведь вы когда-то говорили мне, что не знаете, что за тварь этот Безликий Бай. Однако вы были уверены, что он появился из-за меня.
— Ваше Высочество, в тот момент я действительно не знал, что он такое. Но когда узнал, было уже поздно. Кроме того, сказав, что он появился из-за вас, я не ошибся.
— Что же вы хотите этим сказать? И ещё, всё тот же вопрос… почему он решил уничтожить государство Сяньлэ?
Глядя на него, советник ответил:
— Из-за одной вашей фразы.
— Из-за моей фразы? – замер Се Лянь. – Какой?
— «Тело пребывает в страдании, но душа пребудет в блаженстве».
— …
Советник замолчал и больше не добавил ничего.
— И всё? – не веря своим ушам, поразился Се Лянь.
— Всё.
— Лишь из-за этой фразы? Что с ней было не так?
— Много чего, — мрачно ответил советник. – Всё… абсолютно всё началось именно с этой вашей фразы!
Се Лянь смутно ощутил — сейчас советник расскажет ему что-то такое, что будет крайне трудно принять. Принцу захотелось позвать Хуа Чэна, но звать не пришлось – Хуа Чэн подошёл сам и сел рядом с ним.
|
|
|
Советник произнёс:
— Вы ведь нашли те фрески на стенах храмов на горе Тунлу.
— Нашёл, — ответил принц. – Это вы их оставили?
— Я. Каждый раз, когда открывалась гора Тунлу, я незаметно пробирался туда. С одной стороны, чтобы попытаться предотвратить рождение нового Князя Демонов, с другой стороны – чтобы придумать различные способы оставить подсказки, по которым остальные узнали бы о государстве Уюн и о его наследном принце.
Се Лянь задумчиво спросил:
— Но почему не рассказать всем прямо? Обязательно нужно было идти окольным путём?
— Ваше Высочество, как вы считаете, почему сейчас в мире почти никто не знает о государстве Уюн?
Се Лянь не успел ответить, вместо него заговорил Хуа Чэн:
— Он уничтожил всех, кто что-то знал, так?
— Да, — кивнул советник. – Если оставить слишком явные подсказки или просто всё рассказать, не только я окажусь в опасности, но и все те, кто узнает. Возможно, они все исчезнут с лица земли, причём количество не имеет значения. Даже если это окажется целый город, он способен сровнять его с землёй за три дня. Полагаю, вы понимаете, что я нисколько не шучу.
Се Лянь, разумеется, понимал. Ирония в том, что когда-то принц возносил благодарности судьбе за то, что Цзюнь У стал богом, а не демоном, ведь иначе Поднебесная погрузилась бы в пучину хаоса.
Советник продолжал:
— Поэтому я не мог позволить ему заподозрить, что на свете существует ещё кто-то, кому всё известно. И в то же время не мог мириться с тем, что кроме меня об этом не знает никто. Я размышлял так: если найдётся хоть кто-то достаточно внимательный и к тому же смелый, он обязательно разгадает мои послания. И если я не могу ему противостоять, пусть всё решит судьба. Столько лет я скрывался и прятался, притом весьма удачно. Кроме того раза восемьсот лет назад, когда я чуть было не попался, он не мог меня схватить. Теперь у него получилось, но только потому, что он тоже нашёл фрески, оставленные мною на горе Тунлу. А потом вы догадались о его личности, и тогда он понял, что я, возможно, до сих пор жив, и к тому же рассказал много такого, что он хотел бы навсегда скрыть.
|
|
|
Се Лянь вспомнил, что когда они вошли в храм Уюна у Медной печи, кто-то уничтожил несколько последних, а значит, самых важных фресок. В тот момент они с Хуа Чэном предположили, что кто-то прятался в храме, но так никого и не нашли. Теперь же, если поразмыслить, весьма вероятно, что Безликий Бай действительно скрывался тогда в каком-нибудь тёмном углу.
— Но, советник, — заговорил принц, — почему вам понадобилось скрываться?
— Ну конечно же, из-за…
— Предательства, — закончил за него Хуа Чэн.
Это прозвучало довольно резко, и советник перевёл взгляд на демона. Хуа Чэн, однако, ничуть не переменился в лице, добавив:
— Вы предали его, верно?
— Можно так выразиться. Дело вот в чём… — он вновь повернулся к Се Ляню. – Как бы вам сказать, Ваше Высочество… Всё, изображённое на фресках, случилось на самом деле. Его Высочество наследный принц Уюна был несравненным солнцем для своего государства. Вспомните, каким величием обладали вы в бытность наследным принцем Сяньлэ. И у него величия имелось в разы больше. Я и трое моих соучеников — всего нас было четверо — когда-то служили ему. Вознесшись, он поднял нас за собой. Мне доводилось видеть немало всевозможных божеств, и я без преувеличения могу сказать, что даже в Небесных чертогах, среди множества небесных чиновников, он всё так же походил на солнце, ослепительное настолько, что все остальные просто меркли рядом с ним.
В процессе повествования на лице советника вдруг мелькнула невольная улыбка. И Се Ляню показалось, что, когда его наставник называет героя этой истории «Его Высочество», он говорит не о «Цзюнь У» и не о «Безликом Бае», а лишь о молодом наследном принце государства, существовавшего две тысячи лет назад.
Принц произнёс:
— Когда-то вы, кажется, рассказывали мне что-то подобное.
— Правда? Я уже стар и многого не помню.
— Да. Только вы сказали, что он не вознёсся. А умер.
— Наверное, это потому, что я желал бы, чтобы он не вознёсся.
— Из-за извержения вулкана на горе Тунлу?
Советник ушёл от ответа:
— Его Высочество обладал неимоверной силой. — И продолжил свой рассказ: — Увидев вещий сон, предрёкший Уюну гибель в море огня, он начал искать способ спасти свой народ. Теперешний я ни за что не позволил бы ему этого сделать. Но тогда никто из нас не представлял, чем это обернётся. Нам всем казалось, что в спасении тех, кто вот-вот погибнет, нет ничего дурного. Но всё оказалось не так просто. Остановить извержение вулкана не представлялось возможным, и чтобы не допустить смертей, нужно было куда-то всех переселить. Но природное бедствие затрагивало слишком большую территорию, дело не ограничивалось одним-двумя городами. Для аристократии и простого люда наилучшим способом виделось пойти войной на другое государство и занять новые земли. Иначе соседи не согласились бы так просто принять у себя огромное количество переселенцев из Уюна. Но Его Высочество посчитал это неверным решением. Война – это неизбежное кровопролитие, а стоит пролиться крови, и люди сходят с ума, становятся жестокими, перестают быть людьми. И всё же государство Уюн отправило завоевателей в поход. Там, куда приходило войско, не оставалось даже пластинки доспехов, лишь безжизненные земли – противник терпел сокрушительное поражение. К тому же, поскольку перед генералами Уюна стояла цель «освободить место» для будущих переселенцев, они отдали приказ убивать простой народ, и чем больше, тем лучше. Кровь текла рекой, трупы высились горой. Его Высочество, узнав об этом, страшно разгневался. И как вы могли увидеть на фреске, он спустился с Небес прямо на поле боя и наказал воинов Уюна.
|
|
|
Се Лянь подумал, что такое можно сказать и о молодом Цзюнь У, и о молодом Безликом Бае, и принцу стало немного не по себе. Советник продолжал:
— Однако, разгневался не только он. Аристократия Уюна и часть простого люда тоже весьма разозлились. Многие приходили в его храмы и вопрошали: «Мы ведь всего лишь хотим выжить, поэтому нам нужно больше территорий. Нам пришлось от безысходности вторгнуться в чужие земли, неужели мы в чём-то неправы? » Последствия вышли за рамки наших ожиданий, и положение усугублялось. Появились те, кто призывал опрокинуть его статуи, сжечь его храмы… Но Его Высочество сумел их урезонить. Он объявил, что, если кто-то вторгнется на территорию Уюна, он клянётся жизнью защищать своё государство, не позволит врагу и шагу ступить на их земли. Но при этом они сами ни в коем случает не должны нарушать чужие границы. Он убедил всех отказаться от войн и дождаться, когда он построит… свой Небесный мост. — Советник медленно произнёс: — Раз в мире людей нет больше места, нужно отправить людей на Небеса, переждать беду. Этот было просто невозможно представить, но мы вчетвером слепо верили в Его Высочество и ни на миг не усомнились, что ему удастся это совершить. Надо сказать, не важно, что бы он ни задумал, мы бы всеми силами поддержали его. Разумеется, остальные небесные чиновники так не думали, весь пантеон протестовал, но Его Высочество сумел урезонить и их. Ему пришлось одновременно держать на своих плечах три тяжких груза: непонимание и обвинения со стороны народа и аристократии Уюна, бесконечные гневные заявления целого пантеона богов, а также строительство Небесного моста.
Тут Хуа Чэн прыснул со смеху:
— Боги протестовали? Боюсь, они этим не ограничились.
Советник неторопливо кивнул:
— Если бы они только протестовали, об этом не стоило бы упоминать. Но…
Се Лянь уже смутно догадался, что произошло, и всё же переспросил:
— Но?..
— Для постройки моста требовалось огромное количество времени и сил, Его Высочество не мог отвлечься ни на миг. Он почти не появлялся в других местах, не занимался другими делами и больше не прислушивался к молитвам своих последователей. Он мог делать только одно дело. Но божество, которое занимается лишь одним делом, не способно удержать последователей. В первый день постройки моста люди возблагодарили его, помнили о нём. На второй, третий, четвёртый день ничего не менялось. Через месяц-другой они по-прежнему помнили и возносили ему благодарности. Но со временем… так больше не могло продолжаться. Извержение вулкана ещё не произошло, а Его Высочество, кроме как молчаливого накопления магических сил, больше ничего не делал. И люди неминуемо решили, что он уже не столь силён, как раньше. И даже говорили, что он не столь старателен. И тогда случилось то, чего нельзя было избежать. Им понадобилось новое божество для поклонения. В государстве Уюн проживало огромное количество людей, владеющих несметными богатствами. И сила их веры тоже была безгранична. Это несложно понять по мощи, которой тогда обладал Его Высочество. Многие небесные чиновники давно положили глаз на эти земли и последователей, поэтому…
Се Лянь всё понял.
— Поэтому… — сказал принц, — воспользовавшись недовольством тем случаем, когда Его Высочество снизошёл на поле битвы и отозвал войско Уюна, небесные чиновники выбрали момент и переманили людей на свою сторону, тем самым поделив между собой его последователей и источник магической силы… верно?
|
|
|
