Сроки давности привлечения лица к уголовной ответственности и их исчисление

 

Течение срока давности освобождения от уголовной ответственности начинается со дня совершения преступления. Напомним, что в соответствии с ч. 2 ст. 9 УК РФ временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий.

Судам следует иметь в виду, что в соответствии с ч. 2 ст. 78 УК РФ сроки давности исчисляются со дня совершения преступления и до момента вступления приговора в законную силу. Лицо может быть освобождено от уголовной ответственности и при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке, если к этому моменту истекли сроки давности. Так, «Военная коллегия в кассационном порядке изменила приговор Северо-Кавказского окружного военного суда по делу А., осужденного за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 105 УК РФ, ч. 2 ст. 139 УК РФ и ч. 3 ст. 213 УК РФ, освободив А. от уголовной ответственности по ч. 2 ст. 139 УК РФ за истечением сроков давности. В определении указывается, что преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 139 УК РФ, согласно ч. 2 ст. 15 УК РФ является преступлением небольшой тяжести, а в соответствии со ст. 78 УК РФ лицо освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления такой категории истекло два года. Сроки давности исчисляются со дня совершения преступления и до момента вступления приговора суда в силу, а к моменту вступления в силу данного приговора сроки истекли (определение ВК № 5-29/03)».[7]

Если совершено длящееся преступление, то течение срока давности начинается со дня прекращения непрерывного процесса совершения преступления, а именно со дня явки с повинной, задержания преступника или иного обстоятельства, прекращающего совершение преступления (например, достижения совершеннолетия лицом, на содержание которого выплачивались алименты, что прекращает злостное уклонение от уплаты алиментов).

Ряд юристов считают, что при совершении длящихся преступлений сроки давности привлечения к уголовной ответственности следует исчислять с акта преступного деяния, которым начинается длящееся деяние.[8] Они свой вывод обосновывают тем, что несправедливо, например, что за побег из мест лишения свободы устанавливается пожизненный срок давности, а за более тяжкое преступление, например, за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью – определенный срок давности. Этот довод, на наш взгляд, необоснован. Он игнорирует юридическую природу длящихся преступлений. Возьмем, например, незаконное хранение огнестрельного оружия – ч. 1 ст. 222 УК РФ. Это преступление средней тяжести, срок давности привлечения за которое равен шести годам. Если согласиться со сторонниками рассматриваемой точки зрения, то через шесть лет хранение оружия станет легальным.

Длящиеся преступления наделены специфическими особенностями. Мы согласны со следующим высказыванием В.Н.Кудрявцева: «Всякое длящееся преступление начинается с акта активного преступного действия или акта преступного бездействия, который дает оконченный состав. Однако деятельность этих преступлений (дезертирства, незаконного хранения оружия, участия в вооруженной банде и т.д.) образуется не за счет первоначального акта, а за счет последующего бездействия, продолжающегося вплоть до задержания преступника или до отпадения какого-либо из элементов состава. Сущность этого бездействия состоит в том, что виновный не выполняет конкретной обязанности – вернуться в воинскую часть, сдать оружие органам власти и т.д.[9] Особенность длящихся преступлений заключается в тем, что общественная опасность лица, их совершившего, как правило, остается неизменной в течение длительного срока.

Течение срока давности привлечения к уголовной ответственности за продолжаемое преступление начинается со дня совершения последнего действия, входящего в продолжаемое преступление.

Одним из правовых источников, устанавливающих порядок течения сроков давности по длящимся и продолжаемым преступлениям, по-прежнему является Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 г. (в редакции Постановления Пленума от 14 марта 1963 г.) «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям».[10] Однако источник этот значительно устарел и нуждается в серьезном обновлении.

В соответствии с п. 4 указанного Постановления «длящееся преступление начинается с момента совершения преступного действия (бездействия) и кончается вследствие действия самого виновного, направленного к прекращению преступления, или наступления событий, препятствующих совершению преступления (например, вмешательство органов власти)».

Там же сказано, что «срок давности уголовного преследования в отношении длящихся преступлений исчисляется со времени их прекращения по воле или вопреки воле виновного (добровольное выполнение виновным своих обязанностей, явка с повинной, задержание органами власти и др.)».

Попытку затронуть проблему правового регулирования длящихся и продолжаемых преступлений предпринял Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 11 июня 1999 г. «О практике назначения судами уголовного наказания».[11] Но по существу, кроме констатации в нашем законодательстве длящихся и продолжаемых преступлений, иных конструктивных моментов в нем не замечено.

Вернемся к практическим вопросам. В соответствии с Конвенцией СНГ «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам» (Минская конвенция 1993 г.[12]) в Генеральную прокуратуру РФ поступают требования о выдаче иностранных граждан за совершенные на территории запрашивающей стороны преступления. Участились случаи, когда запрашивающая сторона требует выдать своих граждан за преступления, связанные с уклонением от воинской обязанности и военной службы. Статья 57 Конвенции устанавливает основания, служащие для отказа в выдаче лица. Одно из таких оснований – истечение сроков давности для возбуждения уголовного дела и приведения в исполнение приговора.

Для решения вопроса о том, истек ли срок давности по данному преступлению, можно обратиться к ч. 3 ст. 78 УК РФ, согласно которой «течение сроков давности приостанавливается, если лицо, совершившее преступление, уклоняется от следствия или суда».

Исходя из указанного законодательного предписания, казалось бы, имеет важное значение лишь подтвержденный факт уклонения от следствия или суда. И если в материалах об экстрадиции есть постановление о привлечении такого лица к уголовной ответственности и постановление об объявлении его в розыск, то соответственно срок давности с этого момента приостанавливается. Учету подлежит только срок между моментом совершения действия (бездействия) и датой объявления такого лица в розыск.

На наш взгляд, в выдаче лица при такой формулировке закона может быть отказано в случае, если между моментом совершения действия (бездействия) и началом уклонения от уголовного преследования истекли сроки давности.

Между тем законодатель, устанавливая правовой режим течения сроков давности, не делает различий между обычными преступлениями и преступлениями длящимися или продолжаемыми. Таким образом, два отдельных источника правового регулирования по-разному интерпретируют порядок течения сроков давности за совершенные преступления применительно к тем случаям, когда лицо скрылось от следствия либо суда. С одной стороны, УК РФ позволяет приостанавливать течение сроков давности, а с другой, упомянутое выше Постановление Пленума Верховного Суда СССР связывает начало течения сроков давности с окончанием преступления.

Попробуем разобраться в сложившейся ситуации. Так, на основании ч. 1 ст. 78 УК РФ течение сроков давности начинает исчисляться со дня совершения преступления. Иными словами, совершенное правонарушение должно содержать все признаки общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом. В противовес этому положению по-прежнему продолжает действовать порядок, согласно которому длящееся преступление может быть окончено лишь по воле лица, его совершившего, либо в результате действий правоохранительных органов, воспрепятствовавших совершению такого рода преступления. Изложенное свидетельствует о том, что к длящимся преступлениям неприменимы нормы уголовного закона о неоконченных преступлениях, несмотря на то что по существу указанные преступления не окончены.

Парадокс заключается в том, что в случае отсутствия доброй воли лица, совершившего, допустим, уклонение от воинской обязанности и военной службы, и непринятия правоохранительными органами мер по установлению и изобличению такого лица в совершении указанного преступления оно не будет считаться оконченным. И одновременно в силу названных причин нельзя говорить о приготовлении либо покушении на преступление.

Неопределенность этим законодательным положениям придают и теоретические споры о том, являются ли длящиеся преступления преступлениями с формальным или материальным составом.

Существует однако, и принципиально иное предложение по данному вопросу, которое нам представляется весьма интересным и к которому мы присоединяемся. Это точка зрения И. Камынина. По его мнению, «сложившуюся ситуацию можно было исправить, если бы законодатель использовал в рамках уголовного закона несколько иную правовую модель применительно к длящимся и продолжаемым преступлениям.

С целью унификации норм о длящихся и продолжаемых преступлениях, полагает ученый, целесообразно обратиться к действующему административному законодательству. В Кодексе РФ об административных правонарушениях (КоАП РФ[13]) использован довольно интересный прием. Давность привлечения к административной ответственности за длящиеся правонарушения согласно ч. ч. 2 и 3 ст. 4.5 исчисляется со дня обнаружения такого правонарушения. На все иные правонарушения, не являющиеся длящимися, распространяется общий порядок отсчета сроков давности со дня их совершения.

В чем преимущество подобной конструкции?

Во-первых, она позволит более четко определить начало течения сроков давности за длящиеся преступления, не дожидаясь, пока такое преступление будет закончено. Тем самым мы избежим коллизии между длящимися и неоконченными преступлениями, срок давности по которым исчисляется со дня их совершения, и поставим в равные правовые условия всех лиц, обвиняемых в совершении такого рода преступлений.

Во-вторых, новый порядок будет стимулировать нарушителей к возвращению к нормальной жизни, поскольку в данном вопросе появится правовая определенность. Это, однако, ни в коей мере не освобождает лицо от исполнения своих законных обязанностей. Например, нарушитель, уклонявшийся от воинской обязанности и военной службы, после принятия всех процессуальных решений по делу будет обязан исполнить свой долг.

И, наконец, самое главное – предложенное решение проблемы снимет остроту теоретического спора по поводу того, относить ли длящиеся преступления к формальным либо материальным составам. Таким образом, на законодательном уровне удастся преодолеть неопределенность в вопросе о начале течения сроков давности по длящимся преступлениям, избежав при этом оценки о моменте окончания таких преступлений.

Безусловно, попутно возникнет ряд иных вопросов. Что понимать под обнаружением преступления? Могут ли длящиеся преступления составлять латентную преступность? Возможно ли образование идеальной или реальной совокупности преступлений, являющихся длящимися?

Начнем с того, что в законе необходимо будет дать перечень составов, на которые станет распространяться новый режим течения сроков давности. Передавать такое право правоприменителю было бы неверно, поскольку это может привести к неодинаковой оценке совершенных преступлений и исказить суть проводимой уголовной политики.

Конечно, мы не идеализируем предложенную модель правового регулирования. У нее есть свои достоинства и недостатки. Нас могут упрекнуть и в том, что в теории уголовного права отсутствует доктрина обнаружения преступления. Согласны. Но в таком случае можно использовать соответствующие положения уголовно-процессуального законодательства о поводах и основаниях для возбуждения уголовного дела (ст. 140 УПК РФ). Момент обнаружения преступления, полагаем, следует связывать с моментом возникновения повода для возбуждения уголовного дела (читай – сообщения о совершенном или готовящемся преступлении). Обнаружение преступления не должно отождествляться с процессуальным решением о возбуждении уголовного дела, в котором констатируется время совершения преступления».[14]

Как это определено в ч. 2 ст. 78 УК РФ, срок давности исчисляется до момента вступления приговора в законную силу. Потому было бы правильнее говорить не о давности привлечения к уголовной ответственности, а о давности осуждения.

Если в течение срока давности лицо совершит новое преступление, то по каждому из совершенных преступлений сроки давности исчисляются самостоятельно. В ст. 48 УК РСФСР 1960 г. рассматриваемая проблема решалась иначе. В ней было определено, что если лицо, совершившее тяжкое или особо тяжкое преступление, в течение срока давности вновь совершит умышленное преступление, за которое может быть назначено лишение свободы на срок свыше двух лет, то это вызывало прерывание срока давности. Срок давности за первое преступление начинался заново одновременно со сроком давности за новое преступление. Позиция УК РСФСР 1960 г. была предпочтительней. Общей основой освобождения от уголовной ответственности вследствие истечения сроков давности является отпадение или снижение общественной опасности лица в течение этих сроков. Совершение в течение срока давности нового умышленного преступления свидетельствует о повышении общественной опасности лица, что должно, по нашему мнению, прерывать течение срока давности.

По рассматриваемому вопросу представляется верной позиция Модельного уголовного кодекса,[15] в ч. 4 ст. 77 которого определено, что течение давности прерывается, если до истечения сроков давности лицо совершит новое умышленное преступление средней тяжести, тяжкое или особо тяжкое. В подобных случаях исчисление давности начинается заново со дня совершения такого преступления, а сроки давности исчисляются отдельно за каждое преступление.

Точно так же регламентировано прерывание давности освобождения от уголовной ответственности в ст. 75 УК Республики Таджикистан. В соответствии со ст. 64 УК Республики Узбекистан течение давности освобождения от ответственности прерывается совершением тяжкого или особо тяжкого преступления.

Установление порядка прерывания сроков давности привлечения к уголовной ответственности совершением нового умышленного преступления средней тяжести, тяжкого или особо тяжкого представляется необходимым.

Особенности сроков давности для несовершеннолетних выражаются в том, что они:

1) сокращены по сравнению со сроками, установленными для взрослых, вдвое;

2) не содержат каких-либо исключений в применении.

На несовершеннолетнихнераспространяются положения ч. 4 и 5 ст. 78 оневозможности применениясроков давности.

Эти особенности обусловлены социальным положением несовершеннолетних, а в отдельных случаях и лиц в возрасте от 18 до 20 лет.

Они основаны на психолого-педагогических требованиях и должны способствовать всестороннему устранению негативных по следствии преступлений для лиц, совершивших их в юном возрасте и ведущих в дальнейшем правомерный образ жизни.

С учетом изложенного и в соответствии с ч. 1 ст. 78 и несовершеннолетний освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения им преступления до момента вступлении приговора суда в законную силу истекли следующие сроки:

а) один год после совершения преступления небольшой тяжести;

б) три год.1 после совершения преступления средней тяжести;

в) пять лет по еле совершения тяжкого преступления;

г) семь с половиной лет после совершения преступления особой тяжести.

«В соответствии с требованиями ст. 78 УК РФ лицо освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления небольшой тяжести истекло два года.

В отношении несовершеннолетних этот срок на основании ст. 94 УК РФ сокращается наполовину и составляет один год.

Со дня совершения Понкратовым преступления (6 января 2003 г.) до вступления приговора в силу (18 марта 2004 г.) прошло более года, от следствия и суда он не уклонялся, поэтому течение срока давности не приостанавливалось.

Судебная коллегия отменила судебные решения в отношении Понкратова».[16]

При этом несовершеннолетие должно быть на момент совершения преступления. Так, «признавая Кузьмина Романа виновным в нанесении побоев, суд не учел, что в соответствии со ст. 94 УК РФ сроки давности, предусмотренные ст. ст. 78 и 83 УК РФ, при освобождении несовершеннолетних от уголовной ответственности сокращаются наполовину.

Поскольку преступление, предусмотренное ст. 116 УК РФ, совершено Кузьминым Романом 1 апреля 2003 г. в несовершеннолетнем возрасте, а на момент рассмотрения дела в кассационном порядке (15 апреля 2004 г.) истекли сроки давности привлечения его к уголовной ответственности, приговор в части осуждения за указанное преступление отменен с прекращением дела на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ».[17]

Несовершеннолетние, осужденные за совершение преступления, в случаях неприведения наказания в исполнение освобождаются от отбывания наказания по истечении тех жесроков, но исчисляемых со дня вступления приговора в законную силу.

Ранее действовавшее законодательство не предусматривали льготных сроков давности для лиц молодежного возраста, что не отражало в полной мере принципа индивидуализации их ответственности.

Вообще связь несовершеннолетия с другими институтами уголовного права существует в российском законодательстве данной отрасли: приведем, к примеру, институт рецидива и институт судимости.

В первом случае известно, что институт рецидива не применим к лицам совершивших преступление в несовершеннолетнем возрасте, во втором случае сроки судимости лиц совершивших преступление до достижения 18 лет существенно сокращаются.

123	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: