Вслед за автором книги в Тибет, вступление хана в Балти и уход автора книги в Кашмир

ГЛАВА 94.

УПОМИНАНИЕ О ПРИБЫТИИ [СА'ИД]

ВСЛЕД ЗА АВТОРОМ КНИГИ В ТИБЕТ, ВСТУПЛЕНИЕ ХАНА В БАЛТИ И УХОД АВТОРА КНИГИ В КАШМИР

Ранее говорилось, что [Са'ид] хан решил двигаться по хотанской дороге в Дулпу, а меня отправил в Балти. В то время величайшее светило и владыко четвертого неба находилось в знаке Льва ⁹⁵, и хан месяц пути проходил по некоторым летовьям и по горным пастбищам Хотана, пока не наступил конец сезона Созвездия Девы ⁹⁶. Люди, неоднократно посещавшие те места, доложили хану о том, что время упущено, теперь все воды и речки полностью замерзнут так, что нельзя будет найти воды. Не будет также и достаточного количества топлива, чтобы натопить воды и напоить вьючих животных и скот и нужно приложить много старания, чтобы найти навоз степных яков в таком количестве, которого хватило бы, чтобы сварить еду. По этой причине до этого несколько войск на этих дорогах остались без лошадей. Когда это обстоятельство стало известно хану, он сказал: “Отказ от намерения совершить священную войну явится причиной больших лишений в [деле] воздаяния за доброе дело. Если осуществить ее здесь затруднительно, то целесообразно отправиться нам следом за Мирза Хайдаром, и вместе с ним мы исполним дело газавата”. Он уехал из Хотана и отправился по той же самой дороге, по которой прибыл и я. В дороге благословенное здоровье хана из-за удушья расстроилось до такой степени, что днями он бывал без сознания, а жизнь его держалась на последнем вздохе. Лекари применяли смягчающие и слабительные средства, и каждый раз, когда его естество смягчалось, он приходил в себя, а затем снова терял сознание. И в то время / 283б / он сказал эмирам и столпам государства: “Хотя у меня не хватило сил, чтобы совершить священную войну, но пусть не уменьшится моя решимость в этом. [529]

Когда я в конце концов удалюсь из общества живых и присоединюсь к умершим, дай Бог, чтобы я считался умершим на этом пути. И до тех пор, пока у меня еще будет дыхание, вы, не отказываясь от этого решения, несите меня на неприятельскую сторону, а когда от моей жизни ничего не останется, то поступайте, как хотите”. В то же время он спрашивал обо мне и выражал горесть и печаль: “Сейчас у меня нет другой мечты, кроме той, что я прошу у всевышнего Бога, чтобы он до моей встречи с ним держал бы мою душу на привязи”. В расстроенном состоянии он прочел стихи, которые отражали это состояние. И вот байт из тех стихов:

От моей жизни остался последний вздох и я хочу видеть его лицо,
О, как долго не приходит тот неверный, чтобы казнить меня

И сколько бы раз в те дни он ни приходил в сознание, он непременно повторял эту мысль. И удивительное дело, несмотря на тяжесть его состояния, нельзя было нигде остановиться. Если задержаться, предположим, из-за больших холодов или из-за недостатка воды и фуража, то эта задержка стала бы причиной усиления той болезни. Лечение ее в том, чтобы любым способом добраться до места, где удушья бывает меньше. Там, где меньше встречается удушья, там и эта болезнь реже.

Как бы то ни было хана довезли до места, где мало случаев удушья. Хан пришел в себя, тут и я приехал. После рукопожатий и объятий он растрогался и сказал: “Ни друзей, ни детей, никого, кроме тебя, я не вспоминал и < слава Аллаху>, что я тебя увидел. Никакой привязанности сейчас у меня не осталось”, — и он произнес байт:

Когда наступит смертный час [раскрывается смысл слов]
< все, что даровано Тобой,
Принадлежит нам, а мы принадлежим Тебе>.

И с того времени с каждым часом он приближался к здоровью и естественной силе и, когда он доехал до крепости (Добавлено по Л₂ 222б; Л₃ 165а) Нубра, благородная натура его полностью исцелилась, так что он поставил ногу благополучия на стремя счастья и верхом на коне въехал в Нубру. [530]

После этого (Отсюда большая лакуна в тексте рук. Т, перевод дан на основе текста Л₁ 197б—198а; Л₂ 222б—223а; Л₃ 165б; R, 421—423, Конец лакуны далее будет отмечен знаком /. ) / собрались все эмиры и стали совещаться. Каждый докладывал хану то, что считал правильным. Я сказал следующее: “Как нам стало известно, в этих пределах нет места, где могли бы провести зиму свыше тысячи человек, а у тысячи человек нет возможности противостоять мятежам. Для пребывания большого войска другого места, кроме Кашмира, никто не указал, но так как по дороге в Кашмир мною горных перевалов, то у благородной натуры [хана] не хватит на это сил. Если будет на то высочайшее повеление, пусть он благополучно и счастливо в сопровождении тысячи человек направит поводья счастья в сторону Балти, так как в Балти совсем нет горных перевалов и [болезни] удушья. А мне пусть он прикажет с остальным войском отправиться в Кашмир, чтобы провести там зиму, а в начале весны я выполню то, что будет сообразно времени”.

Хан из всех предложений одобрил это мнение и принял это решение. В начале отправления в Тибет было известно, что там нет места для большого войска, и было определено пять тысяч человек, из которых три тысячи находились при хане, а две тысячи — при мне. Из тех трех тысяч человек хан взял с собой тысячу человек и направился в Балти, а четыре тысячи человек он дал мне, и я направился в Кашмир. Он отправил со мной также Мир Даима 'Али, имя которого упоминалось во время кашгарского похода, и еще Баба Сарик мирзу и несколько других своих уважаемых людей.