 |
Но человек, который пришел слушать, как критик, не услышит. Человек, пришедший просто послушать, не как критик, но порадоваться мгновению, будет способен услышать музыку.
|
|
|
|
Что понимать в музыке? Нечего понимать. Есть нечто, имеющее вкус, несомненно; есть нечто, чтобы выпить и быть выпитым, несомненно. Но что понимать?
Но критик — он здесь не для того, чтобы пробовать; он не для того, чтобы пить — он для того, чтобы понимать. Он не слушает музыку, ибо он так полон математики. Он постоянно критикует, думает. Он не невинен; он знает так много, следовательно, он упустит красоту этого. Он может достичь каких-то дурацких умозаключений, но он упустит все мгновение. А мгновение — мгновенно!
Если вы можете слушать, просто слушать, если вы можете видеть, просто видеть, тогда в это самое мгновение вы узнаете, что есть невинность.
А я здесь не только для того, чтобы объяснить вам, что такое невинность, я нахожусь здесь, чтобы дать вам ее вкус. Выпейте чашку чая! Я предлагаю это вам, предлагаю каждое мгновение. Глотните его — ощутите тепло мгновения, его музыку, и молчание, и любовь, переливающаяся через край. Будьте окружены ею. Исчезните на мгновение с вашим умом — наблюдением, суждением, критикой, верой, неверием, за, против. На мгновение будьте просто открытостью, и вы узнаете, что есть невинность. А в этом вы узнаете, что есть красота.
Красота — это переживание, случающееся в невинности, цветок, цветущий в невинности. Иисус сказал: «Пока вы не подобны малым детям, вы не войдете в мое царство Божие».
Второй вопрос:
Ошо, иногда я верю тебе, иногда я не верю тебе. Сколько мне жить в этой двойственности? Как мне отбросить эту двойственность и соединиться? Пожалуйста, объясни.
МОХАН БХАРТИ, кто сказал тебе верить в меня? Если ты веришь, ты будешь также не верить. Никто не может верить без неверия. Пусть это будет усвоено раз и навсегда: никто не может верить без неверия. Всякая вера есть прикрытие для неверия.
|
|
|
Вера — это только периферия для центра, называемого сомнением. Поскольку имеется сомнение, вы создаете веру.
Сомнение причиняет боль, оно подобно ране, оно болезненно. Поскольку сомнение есть рана, оно причиняет боль; оно заставляет вас чувствовать вашу внутреннюю пустоту, ваше внутреннее невежество. Вы хотите прикрыть его. Но, скрывая вашу рану за цветком розы, — вы думаете, что это поможет? Вы думаете, что цветок розы будет способен помочь ране исчезнуть? В точности наоборот! Рано или поздно цветок розы начнет вонять раной. Рана не исчезнет из-за цветка розы, несомненно, цветок розы исчезнет из-за раны.
И вы, может быть способны обмануть кого-нибудь другого, кто смотрит со стороны — ваши соседи могут думать, что это не рана, а цветок розы — но как можете вы обмануть самих себя? Это невозможно. Никто не может обмануть самого себя. Где-то в самой глубине вы будете знать, вы обречены знать, что рана существует, и вы скрываете ее за цветком розы. И вы знаете, что цветок розы — постороннее; он не вырос в вас, вы сорвали его снаружи, тогда как ваша рана выросла в вас; она не принесена вами снаружи.
Ребенок приносит в себе сомнение — это внутреннее, это естественное. Именно из-за сомнения он исследует, это из-за сомнения он спрашивает. Сходите с ребенком на утреннюю прогулку в лесу, и он задаст так много вопросов, что вы почувствуете усталость, что вам захочется, чтобы он замолчал. Но он продолжает спрашивать.
Откуда приходят эти вопросы? Они естественны в ребенке. Сомнение — это внутренний потенциал; только таким способом ребенок способен исследовать, изучать и искать. Ничего неправильного нет в этом. Ваши священники лгали и лгут вам, что в сомнении есть что-то неправильное. Ничего неправильного в этом нет. Это естественно, и это необходимо допускать и уважать. Когда вы уважаете ваше сомнение, оно больше не рана; когда вы отвергаете его, оно становится раной. Пусть это будет очень ясным: сомнение само по себе не рана. Это огромная помощь, ибо это сделает вас искателем приключений, исследователем. Это поведет вас к удаленнейшей звезде в поисках истины, это сделает вас пилигримом. Это не болезненно — сомневаться. Сомнение прекрасно, сомнение невинно, сомнение естественно. Но священники веками осуждают это. Из-за их осуждения сомнение, которое могло бы стать цветением доверия, стало просто зловонной раной. Осуждайте что-то, и это становится раной, отвергайте что-то, и это становится раной.
|
|
|
Мое учение: первое, что должно быть сделано, Мохан Бхарти — не стремиться верить. Зачем? Если есть сомнение, значит, сомнение есть! Нет необходимости скрывать его. Пустите его, помогите ему, пусть оно станет желанным гостем. Пусть оно станет тысячью и одним вопросом, и в конце концов, вы увидите, что это не вопросы, относящиеся к чему-то, это вопросительный знак! Сомнение не есть поиск веры, сомнение — это просто нащупывание тайны, напряжение всех сил, чтобы познать непознаваемое, постичь непостижимое — нащупывающее усилие.
И если вы продолжаете искать, исследовать, не набивая себя привнесенными верами, произойдут две вещи. Первое вы никогда не будете скептиком. Помните: сомнение и неверие — не синонимы. Неверие случается, только если вы уже поверили, когда вы уже обманули себя и других. Неверие приходит, только когда вера вошла внутрь; оно тень веры.
Все верующие являются неверующими — они могут быть индуистами, они могут быть христианами, они могут быть джайнами. Я знаю всех их: все верующие являются неверующими, ибо вера приносит неверие, оно тень веры. Можете ливы верить без неверия? Это невозможно; этого нельзя сделать по природе вещей. Если вы хотите не верить, первая потребность — верить. Можете ли вы верить без того, чтобы какое-нибудь неверие не прошмыгнуло с черного хода? Или можете ли вы не верить без того, чтобы на первом месте не было какой-нибудь веры?
Веруйте в Бога, и немедленно входит неверие. Веруйте в жизнь после смерти, и возникает неверие. Неверие вторично, вера — первична.
|
|
|
И, Мохан Бхарти, то, что ты хочешь сделать — это то, чего хотят миллионы людей в мире — они не хотят быть неверующими, они хотят быть только верующими.
Я не могу помочь; никто не может помочь. Если вы стремитесь только верить, вы должны будете также страдать и от неверия. Вы будете оставаться раздельными, вы будете оставаться расколотыми, вы будете оставаться шизофреничными. У вас не может быть ощущения органического единства; вы сами запретили ему случиться.
Что я предлагаю? Первое: отбросьте верование. Пусть верования будут отброшены, все они — мусор! Доверяйте сомнению — таково мое предложение — не стремитесь скрыть его. Доверяйте сомнению. Это первая вещь, что приносится в ваше существо: доверяйте вашему сомнению. И взгляните на его красоту — как прекрасно пришедшее доверие.
Я не говорю — верить, я говорю — доверять. Сомнение — это естественный дар; оно должно быть от Бога — откуда еще оно может быть? Вы приносите сомнение с собой; доверьтесь ему, доверьтесь любознательности. И не спешите втирать очки и скрываться под заимствованными у кого-то верами — от родителей, от священников, от политиков, от общества, церкви.
Ваше сомнение есть нечто прекрасное, потому что оно ваше; это нечто прекрасное, потому что оно подлинно. Из этого подлинного сомнения однажды вырастет цветок подлинной истины. Это будет внутренним ростом, это не будет навязано извне.
Вот разница между верой и доверием: доверие растет в вас, в вашем внутреннем мире, в вашей субъективности. Правильно и внутреннее сомнение, и доверие. А только внутреннее может изменить внутреннее. Вера — извне; она не может помочь, потому что она не может достичь самой внутренней сердцевины вашего существа, а это значит, что есть сомнение.
Откуда начать? Доверьтесь вашему сомнению. Вот мой способ принести доверие. Не верьте в Бога, не верьте в душу, не верьте в загробную жизнь. Доверьтесь вашему сомнению, и немедленно начнется преображение. Доверие — настолько мощное средство, что даже если вы доверяете вашему сомнению, вы привнесли в него свет. А сомнение подобно тьме. Это маленькое доверие сомнению начнет изменять ваш внутренний мир, вашу внутреннюю сцену.
|
|
|
И спрашивайте! Зачем бояться? Зачем быть таким трусом? Спрашивайте, спрашивайте всех Будд, спрашивайте меня, потому что если это истина, истина не боится ваших вопросов. Если Будды истинны, они истинны; вам не нужно верить в них. Продолжайте сомневаться в них. Все же однажды вы увидите, что доверие появится.
Когда вы сомневаетесь, продолжайте сомневаться до самого конца, до самого логического конца, и рано или поздно вы наткнетесь на истину. Сомнение есть дорога ощупью в темноте, но дверь существует. Если Будда смог найти дверь, если Иисус смог найти дверь, если я могу найти дверь, почему не можете вы? Каждый способен найти дверь — но вы боитесь брести ощупью, так что вы сидите в своей темной камере, веруя в кого-то, кто нашел дверь. Вы не видели этого кого-то, вы слышали от других, которые слышали от других, и так далее, и тому подобное.
Как вы верите в Иисуса? Почему? Вы не видели Иисуса! И даже если и видели, вы должны были его упустить. В день, когда он был распят, тысячи собрались посмотреть на него. А знаете ли вы, что они делали? Они плевали ему в лицо! Вы могли быть в этой толпе, поскольку эта толпа совершенно не изменилась. Человек не изменился.
Дарвин говорит, что человек произошел от обезьяны. Может быть — но с тех пор эволюция, кажется, остановилась. Это, наверное, был несчастный случай, некая обезьяна свалилась с дерева и не смогла вернуться обратно. Может быть, она была сломлена или стала так бояться, снова упасть, что начала жить на земле. А когда вы живете на деревьях, вы живете всеми своими четырьмя руками или четырьмя ногами, но когда вы живете на земле, вы должны стоять на двух ногах.
Поскольку обезьяна была способна с дерева смотреть во все четыре стороны... она всегда жила подобным образом, смотря во все стороны; это было не опасно, она могла видеть далеко. Раз она на земле, жить на четырех конечностях было опасно. Она не могла видеть все вокруг, она могла видеть только на два, три шага перед собой, и она испугалась — это не было ее образом жизни. Она жила всегда в безопасности на деревьях, видя все вокруг. Где бы ни был враг, она была настороже; она могла защитить себя. Она должна была встать на две ноги из чистого страха.
Просто представьте эту комичную ситуацию: обезьяна пытается встать на две ноги! Все обезьяны, должно быть, громко смеялись: «Посмотрите на этого дурака, что он пытается сделать!»
С тех пор эволюция, кажется, остановилась. Ничего не произошло с тех пор. Человек живет почти тем же самым образом; его ум не изменился. Да, вещи изменились — мы живем в лучших домах с улучшенным водопроводом... Я не говорю об Индии!
|
|
|
