Политическая тенденциозность литературы просветителей

Просветители ставили перед собой практические цели: воздействовать на умы и подвигнуть их на свершение социальных преобразований. Искусство представлялось им наиболее действенной формой борьбы против феодализма. Они сами указали на подчиненную роль своего творчества, нисколько не огорчаясь этим обстоятельством, а, наоборот, подчеркивая его. "Мы все солдаты государства. Мы на службе у общества. Мы становимся дезертирами, если покидаем его", - писал Вольтер. "Надо давать отчет о своих талантах", - призывал Дидро. Отсюда основным принципом просветительской эстетики было требование активного вмешательства художника в общественную жизнь. Художник не только бытописатель, он - судья, он карает преступников на троне, угнетателей-тиранов, он возвеличивает и прославляет нравственную доблесть народа. Произведения просветителей были принципиально тенденциозными.

"Если произведения этих писателей имели в свое время громадное воспитательное значение, если это значение и поныне не утратило своей силы, то объяснения этого факта следует искать именно в их тенденциозности, в том, что они беседовали с читателями не о сновидениях, а раскрывали перед ними ту жизненную разрозненность и смуту, под гнетом которых страдало и страдает человечество", - писал М.Е. Салтыков-Щедрин¹. Они ввели в литературу в качестве положительного героя нового человека, не имеющего дворянских титулов и богатств. Бедный учитель Сен-Пре в романе Руссо "Новая Элоиза", слуга Жак в повести Дидро "Жак-фаталист", Кандид в одноименной повести Вольтера, наконец, Фигаро в знаменитой драматургической трилогии Бомарше - все это люди из народа, страдающие от произвола титулованных особ.

Театр был трибуной просветителей. Вольтер писал для театра в течение 60 лет. Его трагедии и комедии шли на сценах почти всех европейских театров XVIII столетия. Его республиканские трагедии "Брут", "Смерть Цезаря" вдохновляли парижан в дни революции. Дидро, Бомарше, Мерсье, Мари Жозеф Шенье произвели просветительскую реформу театра, приблизив его к современности, взяв предметом изображения реальные конфликты социального мира и героя - человека "третьего сословия".

Просветители в своей публицистической деятельности избрали форму короткой, отточенной, остроумной политической или философской брошюры, которую можно было массовым дешевым изданием распространять среди широких читательских кругов ("Философский словарь" Вольтера, "Карманное богословие" Гольбаха, "Диалоги" Дидро и т.д.). Острые, яркие, без тяжеловесной учености и скучного педантизма, эти брошюры просветителей читались с захватывающим интересом, вызывая в народе тот революционный подъем, к которому сознательно стремились просветители.

Просветители создали особый жанр художественной публицистической прозы - философский роман (Монтескье - "Персидские письма"; Руссо - "Эмиль", "Новая Элоиза") и философскую повесть (Вольтер - "Кандид", "Задиг", "Простодушный" и др; Дидро - "Племянник Рамо", "Жак-фаталист" и др.).

"Этот жанр имеет несчастье казаться легким, но он требует редкого таланта, а именно умения выразить шуткой, штрихом воображения или самими событиями романа результаты глубокой философии", - писал Кондорсе.

Заключение

Просветители стремились реформировать дворянское искусство, приблизить его ко времени, демократизировать его. Однако они не отвергли и достоинств классицизма, заставив его служить новым идеям. Классицизм с его героическим пафосом был очень ко времени в дни революции. Что касается сентиментализма, то и он нашел себе благоприятную почву во Франции. Просветители воспользовались им для своих целей. Дидро ввел "чувствительность" в драму. Руссо построил целую философию чувства. Бальзак в XIX веке отметил как важное достоинство литературы просветителей "обилие фактов, трезвость образов, сжатость и точность, короткие фразы Вольтера; особое - отличающее главным образом XVIII век - чувство комического" ("Этюд о Бейле").

Просветители ратовали за точность и ясность языка писателя. Вольтер ввел в употребление короткую, отточенную, как стрела, фразу. Великие французские реалисты XIX столетия Стендаль и Бальзак не раз одобрительно отзывались об этом, особенно Стендаль, который боролся против туманной, велеречивой прозы Шатобриана, столь модной в первой четверти XIX века.

Пушкин в статье "О прозе" указывает на Вольтера как на великолепного мастера языка: "Вольтер может почесться лучшим образом благоразумного слога. Он осмеял в своем "Микромегасе" изысканность тонких выражений Фонтенеля, который никогда не мог ему того простить. Точность и краткость - вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей - без них блестящие выражения ни к чему не служат".

Великолепным мастером художественной прозы является Руссо. Вольтер и Дидро прибегали к тонкой иронии, Руссо - к высокой патетике. Взволнованная, живописная и музыкальная проза Руссо напоминает речь трибуна, недаром в годы французской революции Марат читал сочинения Руссо на улицах Парижа под громкие аплодисменты восставшего народа.

Художественное наследие французских просветителей XVIII в. прочно вошло в фонд мировой классической литературы.

Сочинения просветителей при их жизни запрещали, подвергали казни (сжигали рукою палача), устраивали публичные судилища, авторов сажали в тюрьмы.

18 августа 1770 г. на судебном процессе по поводу книг и изданий просветителей государственный прокурор говорил: "Свобода мышления - вот их боевой клич, которым они оглашают весь земной шар. Одной рукой они пытаются поколебать трон, другой - разрушить алтарь. Они стремятся уничтожить веру и изменить общественное мнение о религиозных и гражданских учреждениях и вполне достигают своих целей".

Как ни сильна была еще католическая церковь, оплот феодализма, каким крепким ни казался государственный аппарат (армия, полиция, суд), стоящий на страже старого, отживающего, как ни усердствовали идеологи реакции, - новое неудержимо росло и заявляло о себе и в конце концов одержало победу.