 |
О вести, полученной турецким царем о Казани, и о царице, и о послании его к ногайским мурзам.
|
|
|
|
О ВЕСТИ, ПОЛУЧЕННОЙ ТУРЕЦКИМ ЦАРЕМ О КАЗАНИ, И О ЦАРИЦЕ, И О ПОСЛАНИИ ЕГО К НОГАЙСКИМ МУРЗАМ.
ГЛАВА 41
Вскоре дошла весть о Казани и о царице и до самого нечестивого турецкого царя — султана в Царьград. И сильно опечалился турецкий султан, что истратил уже все свое египетское золото — самую большую из всех даней, приносимых ему разными землями. И не знал, какую помощь оказать Казанскому царству, ибо находилось оно далеко от него.
И решил он с пашами своими послать послов с многочисленными дарами в Ногайскую Орду ко всем старшим большим мурзам, чтобы сказали они им так: «О могущественные и многочисленные ногаи, станьте и послушайте меня! соединитесь с казанцами в одно сердце на защиту Казани от Московского Царя и Великого Князя и более того, — за великую и древнюю нашу веру, ведь поблизости от него живете. И не позволяйте ему обижать себя, ведь можете вы, как я всегда про вас слышу, оказывать ему сопротивление, когда захотите. Сильно воюет он против нашей веры и хочет до конца ее истребить. И сильно печалюсь я об этом и боюсь, что вскоре и вам то же будет от него, что и Казани, и, живя в несогласии друг с другом, погибнете вы, и орды ваши запустеют».
Все же ногайские мурзы ответили ему так: «Ты, о великий царь-султан, о себе пекись, а не о нас: не царь ты нам, и землей нашей не управляешь, и нами не владеешь, и живешь от нас за морем, богатый и сильный, все имея в изобилии, не зная нужды ни в каких житейских потребах. Мы же, убогие, в скудости живущие, если бы не наполнял нашу землю всем необходимым Московский Царь, то и дня бы уже прожить не могли. За такое добро пристало нам всячески помогать ему против казанцев за их прежнее лицемерие и вероломство, хоть и язык у нас с ними один и вера одна. Но хотим мы поступать по правде: не только против казанцев помогать ему, но и против тебя самого, царя царей, если поднимешься против него. Или не слышал ты, сколько зла казанцы всегда причиняют ему: непрестанно землю его разоряют и губят русских людей, часто нарушают клятву и мир, изменяют ему. А то, что ты сказал: нам будет то же от него, что и Казани, — не позор для нас и покориться ему и служить, ибо равен он во всем тебе: и богатством и силою. Пишут ведь и наши книги и христианские, что в последние годы соединятся все народы и будут в Единой Христианской Вере и под властью Того Народа, кто эту веру исповедует, ибо Христианская Вера, Русская Вера, среди всех наших темных вер как Пресветлое Солнце сияет». И, написав так, ногайские мурзы отпустили с этим посланием назад к нему его послов, силой отобрав у них многочисленные богатые дары.
|
|
|
О ТОМ, КАК В ТРЕТИЙ РАЗ ПОШЕЛ В КАЗАНЬ ЦАРЬ ШИГАЛЕЙ, И О ПОСАЖЕНИИ ЕГО НА ЦАРСТВО, И О ИЗБИЕНИИ ИМ КАЗАНСКИХ ВЕЛЬМОЖ.
ГЛАВА 42
Царь Шигалей отправил царицу в Москву, лишив ее царства за вину ее, за то, что хотела она окормить его отравой, да уберег его Бог, о чем рассказал я прежде; и после этого с двадцатью тысячами варваров, находившихся у него в услужении, и пятью тысячами пищальников поехал на царство в Казань, захватив себе в помощь одного московского воеводу — Ивана Хабарова, чтобы тот вместе с ним управлял царством и охранял его. А в городе Свияжске остались воеводы со всею русской силой.
Казанцы же с великой честью и радостью посадили его на царство, а до этого дважды хотели его убить, когда был он царем в Казани. И передали казанцы свой город Великому Князю, Московскому Самодержцу, и добровольно, без борьбы, без пролития крови вместе со всей низовой казанской черемисой, населявшей другую половину земли их, отдались под его покровительство, в полную его власть, чтобы владел он ими, как ему хочется. И обещали они преданно служить ему и давать дани, как и всем прежним своим казанским царям, и по своему обычаю написали клятву о верности ему.
|
|
|
Царь же, войдя в город и сев на царство, начал жить осторожно — по царскому своему обычаю. И приставил он ко всем городским воротам своих стражей и привратников — пищальников, повелев им каждую ночь приносить ключи своему воеводе. Также и двор его днем охраняла тысяча пищальников, а ночью три тысячи вооруженных воинов. Воеводский же двор днем охраняло пятьсот человек, а по ночам — тысяча. И стоило царю гневно посмотреть на какого-нибудь казанца или пальцем указать на кого-нибудь, они, вскочив, вскоре рассекали того надвое своим оружием.
И не боялись они казанцев и не пускали их на свои совещания. И не слушал их царь ни в чем, и прогонял с глаз долой, и лишал их титулов, и своей властью производил в князья тех, кто хотел ему служить, как верный раб своему господину. Хотя и мало процарствовал он в Казани, всего один неполный год правя казанскими людьми, но много добра сделал он и великую помощь оказал, служа и помогая Самодержцу своему, хотя и был поганым. Написано ведь в святых книгах: «Любой народности человек, исполняющий Волю Божью и живущий по Правде, приятен Ему».
Казанцы же, увидев, что царь их так быстро взял над ними власть, вознегодовали и начали думать, как бы его живым, не убив, свести с царства. Не могли они терпеть, видя, как по его воле многих из них ежедневно тайно и открыто душат, рассекают мечом и, как свиней, закалывают ножами. И так говорили они между собой: «Если долго будет так обращаться с нами злой наш царь, то по одному до последнего всех нас, мудрых казанцев, погубит, словно несмышленых, и разгонит нас, как волк овец, и передавит нас, как горностай мышей, и приест, как лисица кур, и не оставит ни одного из нас в Казани по наущению самодержца своего».
И вскоре узнал царь о том, что постоянно совещаются о нем. Казанцы же, первые вельможи, тайно, по ночам, съезжаясь на свои сборища, обсуждали, как они, поймав его, погубят или живого сгонят с царства и Царю и Великому Князю изменят. И не потерпел царь, чтобы дальше продолжались коварные эти совещания, на которых замышляли они против него, и еще больше, еще сильней разъярился на них, и после сведения с царства царицы перебил до семисот казанских вельмож — старших, средних и младших: уланов, князей и мурз, забирая себе их имущество, и конские стада, и верблюдов, и овец, простых же людей перебил, мятежников казанских — до пяти тысяч. И ставил он в вину вельможам, правившим Казанью, когда не было в ней царя, по старой своей вражде с ними, предательские их сборища и мстил за многие их измены Царю и Великому Князю, и отцу, и деду его, и за кровь брата своего, царя Геналея, и за то большое свое бесчестие, которое перенес от них прежде, когда они играли им, как младенцем. И за все это он немилосердно, зло и неправедно оскорблял их, и озлоблял, и всяческими мерами тяжко их поработил.
|
|
|
Впоследствии сами казанцы так говорили про своих побитых: «Если бы были живы те главные правители паши, которых погубил царь Шигалей, и те, что разъехались по ордам, кто в Москву, кто в Крым, кто к ногаям, и если бы не воевали они друг с другом, и не было бы между ними междоусобиц, и не изменяли бы они своим людям, и было бы между ними единомыслие, правда и любовь, и не потрафляли бы они царю, прельстившись его дарами, а потом, постепенно лишившись всего своего имущества, а затем, вместе с богатством, и жизни своей, и если бы не погубили они царства своего, не была бы при них покорена Казань, и не взял бы, придя, Царь и Великий Князь славный город наш Казань, словно пустое и нищее вдовье село. Господа же наши после царя нашего Сафа-Гирея, как будто провидя кончину свою, восстали сами на себя и начали грызться, словно голодные овцы, и растерзали друг друга, и все при царе Шигалее прежде нас окончательно погибли. Мы же, оставшиеся после них, замучены были всяческими напастями и бедами и жестоким пленом».
|
|
|
