 |
О выходе царя и великого князя из коломны и о построении его полков.
|
|
|
|
О ВЫХОДЕ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ИЗ КОЛОМНЫ И О ПОСТРОЕНИИ ЕГО ПОЛКОВ.
ГЛАВА 56
Царь же и Великий Князь не пришел в смятение из-за прихода на Русь нечестивого царя, не устрашился его и не испугался. И не повернул он назад со своего пути, как пугливый воин, но, с Божьей помощью прогнав врага своего, укрепляемый Верою Христовой и надеждой, в высоком порыве бесстрашно шел на злых казанцев, не на силу свою большую надеясь, но на Бога своего, вспоминая сказанное им: «Не спасет царя большое его войско, а исполина не спасет великая сила его».
И пришел он из Коломны в славный город Владимир и отдыхал в нем одну лишь неделю, молясь по церквам Богу и раздавая милостыню пищим. Из Владимира же пришел он в город Муром и стоял в нем десять дней, собирая понемногу воинство, поджидая царя Шигалея.
Через десять же дней пришел в город Муром царь Шигалей из земли своей, из Касимова, а с ним сила его тридцать тысяч иноверцев, и два царевича из Астраханской Орды пришли сюда с ним: одного звали Кайбула, другого же Дербыш-Алей, сообщившие через Шигалея Царю и Великому Князю, что поступают они по своей воле к нему на службу, а с ними — двадцать тысяч их татар. Он же радостно принял их, одарив царскими дарами, и определил их под начало царя Шигалея.
И, собрав все русские силы, отправился Царь Великий Князь из Мурома, и вышел он в большое чистое поле, и начал там мудро устраивать полки, и искуснейших воевод назначает, и распределяет начальников.
В ертаульном полку ставит он воеводами над всеми благородными юношами: царского своего двора князя Дмитрия Микулинского, и князя Давыда Палецкого, и князя Андрея Телятевского, добавив к ним пять тысяч черкас, искуснейших бойцов, и ружейных стрелков три тысячи.
|
|
|
В передовом же полку назначил он главными воеводами над своими воинами: татарского крымского царевича Тохтамыша, и шибанского царевича Кудаита, и князя Михаилу Воротынского, и князя Василия Оболенского Помяса, и князя Богдана Трубецкого.
В правой руке главными воеводами назначил: касимовского царя Шигалея и с ними князя Ивана Мстиславского, и князя Юрия Булгакова, и князя Александра Воротынского, и князя Василия Оболенского Серебряного, князя Андрея Суздальского и князя Ивана Куракина.
В большой же матице главными воеводами были: сам Благоверный Царь и брат его — князь Владимир, и князь Иван Вельский, и князь Александр Суздальский, по прозвищу Горбатый, и Андрей Ростовский Красный, и князь Дмитрий Палецкий, и князь Дмитрий Курлятев, и князь Семен Трубецкой, и князь Федор Куракин, и брат его князь Петр, тоже Куракин, и князь Юрий Куракин, и князь Иван Ногтев и многие князья и бояре.
В левой же руке главными воеводами были: астраханский царевич Кайбула, и князь Иван Пенков Ярославский, и князь Иван Пронский Турунтай, и князь Юрий Ростовский Темкин, и князь Михайло Репнин.
В сторожевом же полку главные воеводы: царевич Дербыш-Алей, и князь Петр Щенятев, и князь Андрей Курбский, и князь Юрий Пронский Шемяка, и князь Никита Одоевский.
И всех вместе великих воевод было более девяноста, все — знатные и благородные князья, первые на царских советах; им же подчинялись иные воеводы, средние и меньшие. Всего же во всех полках было тогда русской силы — благородных князей, и бояр, и великих воевод, и храбрых отроков, и крепких конников, и хорошо обученных стрелков, и сильных бойцов, облаченных в твердые панцири и доспехи, — триста тысяч, и пищальников — тридцать тысяч; судового войска — сто тысяч; и с касимовским царем Шигалеем, и с царевичами иноязычной татарской силы — служащих русскому царству князей и мурз, и казаков — шестьдесят тысяч; к этим же и черкас — десять тысяч, и мордвы — десять тысяч, и немцев, и фрягов, и ляхов тоже десять тысяч, помимо обычных воинов, конных и пеших, перевозящих снаряжение.
|
|
|
И было тех людей бесчисленное множество, что уподобить можно приходу вавилонского царя к Иерусалиму, о котором пророчествовал Иеремия. «От грохота, — говорит он, — двигающихся колесниц его и топота коней и слонов его потрясается вся земля». Так же и здесь было.
И пошел Царь и Великий Князь по большому чистому полю к Казани с русскими и со многими иноязычными воинами, служащими ему; с татарами, и с черкасами, и с мордвой, и с фрягами, с немцами и с ляхами — с огромной и очень грозной силой — тремя путями, на колесницах и на конях, четвертым же путем — реками в ладьях, ведя с собой войско шире Казанской земли.
О НЕОБЪЯТНОСТИ СТЕПИ, И О НЕХВАТКЕ ВОДЫ ДЛЯ ВОИНОВ, И О ПРИХОДЕ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ В СВИЯЖСК.
ГЛАВА 57
Степь же та — большая-пребольшая: края ее едва не доходят до двух морей — на востоке до Хвалисского, а на юге — до Черного. В давние времена стояло по ней множество русских городов, сел и деревень, и жило в них множество людей, селившихся и обосновавшихся даже за Куликовым полем по Мечу-реку. На другой же стороне той же реки жили в вежах своих многочисленные сарацины-половцы, кочующие по тому полю.
Но разорили друг друга частыми войнами русские и варвары и удалились друг от друга, как пишут русские летописцы. Окончательно же все погибло от страшного Батыева нашествия и от иных царей, бывших после него. И была теперь степь пустынная и труднопроходимая. Местами по той степи и разрослись большие дубравы, дававшие пищу диким зверям и разнообразной живности, обитавшей в степи.
Царь же и Великий Князь прошел часть той степи, прилежащую к казанским улусам, до нового Свияжского города за пять недель. И тяжким оказался тот путь для него и всего его воинства: от конских ног поднимался песок, так что не видно было ни солнца, ни неба, ни самого движущегося войска. И охватила все воинство глубокая печаль.
|
|
|
Много же людей поумирало от солнечного жара и от безводья, ибо все овраги и болота пересохли и не текли обычным путем небольшие степные речки, лишь в больших реках и глубоких омутах сохранилось немного воды, но и ту за один час досуха вычерпали: кто сосудами, кто ковшами, кто котлами, а кто и пригоршнями, отталкивая друг друга, побивая и давя, ни жалея ни отец сына, ни сын отца, ни брат брата. Другие же лизали росу и таким образом с трудом утоляли жажду.
Придя же в Свияжск, простоял там Царь неделю, опочивая и отдыхая от долгого пути, и от солнцепека, и от сильного летнего тепла, поджидая многих воинов.
Казанцы же, узнав о приходе самого Царя, пожгли свои посады и укрылись со всем своим имуществом в городе. И собрались все русские воины с того большого поля до единого человека, пришла прежде Царя и вся посланная вперед в ладьях рать, цела и невредима. И отдохнули немного и сами они и их кони.
|
|
|
