 |
Глава 1 Всадник на коне бледном
|
|
|
|
Диана Гебелдон
Лорд Джон и Суккуб
В 1946 году, вскоре после войны, Клер Бошан Рэнделл отправляется в Шотландию, чтобы провести там второй медовый месяц. Во время войны ее муж Фрэнк служил в Британской армии офицером, а она медсестрой. Теперь разлука позади, и молодая пара строит планы на будущее. Но их счастье длится недолго: Клер входит в круг стоящих камней и исчезает.
Первый, кого она видит, придя в себя, — это человек в мундире английского офицера восемнадцатого века, поразительно похожий на ее мужа. В этом, впрочем, нет ничего удивительного, ведь капитан Джонатан Рэнделл — далекий предок Фрэнка. Однако в моральном отношении этот садист-бисексуал по прозвищу Черный Джек не имеет ничего общего со своим потомком. Спасаясь от него, Клер попадает в руки шотландских горцев, избегающих встречи с капитаном по своим собственным причинам.
Чтобы не достаться Черному Джеку, Клер вынуждена выйти замуж за молодого горца Джейми Фрэзера. Она соглашается на этот брак в надежде убежать, снова войти в каменный круг и вернуться к Фрэнку, но постепенно влюбляется в Джейми.
Помимо истории странного двоебрачия Клер, книги серии «Гостья» рассказывают о восстании якобитов во главе с принцем Чарли и о поражении горных кланов. После разгрома при Каллодене шотландцы бегут в Новый Свет, обещающий стать для них не менее опасным, чем Старый. Автор раскрывает различные нюансы и моральные проблемы путешествий во времени.
В сюжете задействованы сотни персонажей, как реальных, так и вымышленных. Одна из самых интересных фигур — лорд Джон Грей, с которым нас впервые знакомит роман «Стрекоза в янтаре». Будучи гомосексуалистом во времена, когда за это могли повесить, он поневоле хранит множество тайн. Лорд Джон — человек чести и способен на глубокие чувства, не всегда взаимные.
|
|
|
Книги из серии о лорде Джоне по времени и кругу лиц соответствуют циклу о Гостье, но центральным персонажем в них является сам лорд Джон.
ЛОРД ДЖОН И СУККУБ
Историческая справка. Между 1756 и 1763 гг. Великобритания с союзниками Пруссией и Ганновером вела войну с объединенными силами Австрии, Саксонии и своего старинного врага, Франции. Осенью 1757 г. герцог Камберленд был вынужден сдаться противнику у Кластер-Цевена, вследствие чего силы союзников оказались на время раздроблены, и армия прусского короля Фридриха Великого попала в окружение франко-австрийских войск.
Глава 1 Всадник на коне бледном
Немецкая речь Грея, улучшавшаяся большими скачками, оказалась, однако, недостаточно хороша для поставленной перед ним задачи.
В конце долгого, скучного дождливого дня, заполненного бумажной работой, он услышал в коридоре громкий спор, а затем в дверях его кабинета с извиняющимся видом возник капрал Гельвиг.
— Майор Грей? Ich habe ein kleines Englisch problem.
Сказав это, капрал юркнул обратно, как угорь в ил, а майор Джон Грей, представитель Британии в Первом Ганноверском пехотном полку, неожиданно для себя сделался судьей в трехсторонних прениях между английским рядовым, проституткой-цыганкой и пруссаком-трактирщиком.
Гельвиг назвал это «маленькой английской проблемой», но проблема, на взгляд Грея, заключалась как раз в недостатке английского.
Трактирщик изъяснялся на местном диалекте с такой скоростью, что Грей понимал едва ли одно слово из десяти. Рядовой, скорее всего знавший по-немецки только «йа», «найн» да пару фраз для переговоров с безнравственными женщинами, до того разъярился, что и родной-то язык наполовину забыл.
Что до цыганки, которой недостающий зуб не прибавлял очарования, то в грамматическом отношении ее немецкий примерно равнялся познаниям Грея, но словарь был куда богаче и красочнее.
|
|
|
Сдерживая обеими руками спотыкающуюся речь англичанина и красноречие пруссака, Грей целиком сосредоточился на цыганке — но, стараясь вникнуть в смысл ее повествования, он упускал факты.
— …и эта свинья английская сует свой… (незнакомое разговорное выражение) мне в… (цыганское слово). А потом…
— Она сказала, что это будет стоить шесть пенсов, сэр! Да, сказала! А потом…
— И эти свиньи занимались своей мерзостью под столом и перевернули его и ножка сломалась и посуда побилась даже большое блюдо стоившее мне шесть таперов на ярмарке Святого Мартина и мясо упало на пол а когда я хотел его спасти собаки покусали меня а эти двое продолжали совокупляться точно грязные хорьки А ПОТОМ…
Грею наконец удалось добиться согласия, потребовав, чтобы все три стороны предъявили все деньги, которые у них в наличии. После драматического закатывания глаз, пантомим, изображавших поиски кошелька, и долгого рытья в карманах на столе появились три кучки серебра и меди. Грей перераспределил их, руководствуясь исключительно весом и стоимостью металла, поскольку в деле участвовали денежные знаки по меньшей мере шести государств.
Цыганка, помимо денег, носила также золотые серьги и грубое, но массивное золотое кольцо. Учтя это, Грей подвинул две примерно одинаковые кучки ей и рядовому, которого, как выяснилось, звали Боджером.
Трактирщику досталась несколько более объемная доля, после чего Грей свирепо нахмурился и показал большим пальцем себе за плечо — берите, мол, деньги и убирайтесь, пока я еще не потерял терпения окончательно.
Они убрались, и Грей, запомнив на будущее особо цветистое цыганское проклятие, спокойно вернулся к прерванной корреспонденции.
26 сентября 1757
Гарольду, графу Мелтону
От лорда Джона Грея
Город Гундвиц, Пруссия
Милорд!
В ответ на ваш запрос спешу уведомить, что у меня все благополучно. То, чем я занимаюсь… Грей подумал и написал весьма интересно, улыбнувшись при мысли, какое толкование придаст этому Хэл… и я устроился очень удобно. Меня вместе с другими английскими и немецкими офицерами поместили в доме княгини фон Ловенштейн, вдовы прусского аристократа, владелицы славного поместья в окрестностях города.
|
|
|
Здесь расквартированы два английских полка: 35-й сэра Питера Хикса и половина 52-го — мне сказали, что командует им полковник Рюсдейл, но я с ним еще не виделся, поскольку 52-й прибыл всего несколько дней назад. Все городские квартиры заняты пруссаками и ганноверцами, к которым я прикомандирован, поэтому люди Хикса стоят лагерем к югу от города, а люди Рюсдейла — к северу.
Французы, согласно донесениям, находятся в двадцати милях от нас, но мы не ожидаем ничего в скором времени. Снег, вероятнее всего, положит конец боевым действиям — впрочем, противник может предпринять еще одну попытку до наступления зимы. Сэр Питер просит меня засвидетельствовать вам свое почтение.
Грей обмакнул перо и продолжил:
Покорнейше благодарю вашу добрую супругу за нижнее белье, превосходящее качеством все, что доступно здесь…
На этом месте ему пришлось переложить перо в левую руку, чтобы почесать себе ляжку, поскольку в настоящий момент на нем под бриджами было надето как раз местное изделие. Кальсоны, чистые и не зараженные паразитами, были, однако, сшиты из грубого холста, и большое количество картофельного крахмала делало их крайне неудобными в носке.
Скажите матушке, что я здоров, невредим и не страдаю от голода — даже напротив, ибо у княгини фон Ловенштейн отличный повар.
Преданный вам и почтительный брат
Дж.
Приложив к письму свою печать в виде полумесяца, Грей придвинул к себе стопку рапортов, раскрыл книгу и начал методически вносить в нее сведения о смертях и случаях дезертирства. Вспышка дизентерии унесла за последние две недели более двадцати солдат.
Мысль об эпидемии оживила в его памяти перлы цыганского красноречия. В пассаже цыганки упоминались кровь и кишки, хотя кое-какие тонкости он, кажется, упустил. Может быть, она и на него хотела наслать эту хворь?
Грей помедлил, вертя в пальцах перо. Довольно странно, что эпидемия случилась в холодное время года — такие поветрия присущи скорее жаркому лету. Канун зимы чреват обычно воспалением легких, простудой, инфлюэнцей и горячкой.
|
|
|
Он не верил в порчу, зато в яд вполне мог поверить. Проститутка легко может отравлять своих клиентов… но зачем?
Он проверил другую пачку рапортов. Об увеличении числа грабежей или пропажи личных вещей не сообщалось ничего, хотя товарищи умерших солдат сразу бы заметили нечто подобное. Все веши покойников распродавались с аукциона, вырученные деньги шли на уплату долгов, а остаток — если что-то оставалось — отсылался родным.
Грей пожал плечами и выбросил это из головы. Смерть и болезни следуют за солдатом всегда, невзирая на время года и цыганскую порчу. Хотя рядового Боджера, пожалуй, стоило бы предупредить: пусть следит за тем, что он ест, особенно в обществе женщин легкого поведения.
На дворе снова пошел дождь, и стук капель, в оконные стекла в сочетании с шелестом бумаги и легким поскрипываньем пера нагонял приятную дрему. Чьи-то шаги на деревянной лестнице вывели Грея из этого уютного состояния.
Капитан Стефан фон Намцен, ландграф фон Эрдберг, просунул в дверь свою красивую белокурую голову, машинально пригнувшись под притолокой. У его спутника, бывшего примерно на фут ниже ростом, таких затруднений не возникло.
— Чем могу служить, капитан фон Намцен? — встав из-за стола, спросил Грей.
— Со мной здесь герр Бломберг, — ответил по-английски Стефан, указывая на маленького кругленького нервного человечка. — Он просит вас одолжить ему вашу лошадь.
— Которую? — к собственному удивлению, осведомился Грей. В такой ситуации скорее подобало бы поинтересоваться, кто такой герр Бломберг или зачем ему лошадь.
Впрочем, первый вопрос в любом случае был бы излишним. Герр Бломберг носил на шее массивную золотую цепь с семиконечной звездой. Эмалевая миниатюра в середине этой звезды представляла некую историческую сцену. Серебряные пуговицы и пряжки на башмаках герра Бломберга свидетельствовали, что он человек состоятельный, но цепь указывала еще и на то, что он лицо должностное.
— Герр Бломберг — бургомистр этого города, — объяснил Стефан, излагавший все и всегда строго по порядку. — Ему нужен белый жеребец, чтобы найти и уничтожить суккуба. Как ему стало известно, у вас есть такой конь, — завершил Стефан, хмурясь в адрес того, кто мог разгласить эти сведения.
— Суккуба? — повторил Грей, выделяя, как всегда, наиболее для себя важное.
Герр Бломберг, не владевший английским, это слово явно узнал. Он закивал, тряся старомодным париком, и разразился пылкой речью, сопровождая ее жестами.
|
|
|
С помощью Стефана Грей понял, что в городе Гундвице произошел недавно ряд таинственных и тревожных событий. Многие мужчины заявляли, что во сне к ним является демон в женском обличье. Когда это дошло до сведения герра Бломберга, один человек успел умереть.
— К несчастью, это был один из наших, — по-английски добавил Стефан, не меняя интонации, и поджал губы, показывая, как это для него неприятно.
— Из наших? — Из слов Стефана Грей понял пока лишь то, что покойный был солдатом.
— Из моих, — с еще большим неудовольствием уточнил Стефан. — Пруссак.
Под началом ландграфа фон Эрсберга состояло триста ганноверских пехотинцев, набранных в его владениях и снаряженных за его счет. Капитан фон Намцен, кроме них, командовал еще двумя эскадронами прусской кавалерии, а временно ему подчинялась также артиллерийская батарея, где все офицеры скончались от дизентерии.
Грей хотел бы узнать подробности о внезапной смерти пруссака, а главное, о посещениях демона, но его расспросы прервал герр Бломберг, становившийся все более беспокойным.
— Скоро стемнеет, — заметил он по-немецки. — Кому хочется угодить в открытую могилу при такой-то погоде?
— Это верно, — неохотно признал Стефан. — Было бы ужасно, если бы ваш великолепный скакун сломал ногу. Пойдемте лучше немедленно.
— А что такое с-суккуб, милорд? — Том Берд клацал зубами — в основном от холода. Солнце давно уже село, дождь усилился. Офицерская шинель Грея начинала отсыревать, тонкая куртка молодого камердинера промокла насквозь и прилипла к телу, как обертка к говяжьей ноге.
— Кажется, дух женского рода, — ответил Грей, избегая более точного слова «демон» — он не желал пугать парня без надобности. Ворота кладбища зияли перед ними, как разверстые челюсти, и тьма за воротами выглядела как нельзя более зловеще.
— Лошади привидений не любят — это всем известно, милорд, — усомнился Том, обхватив себя руками и держась поближе к Каролюсу. Тот, словно в знак согласия, замотал гривой, еще больше обрызгав Грея и Берда.
— Ты ведь не веришь в привидения, Том? — Грей, стараясь говорить с шутливой бодростью, убрал с лица прядь мокрых волос и пожелал про себя, чтобы Стефан поторопился.
— Во что я верю, милорд, это дело десятое. Что, если эта призрачная леди верит в нас с вами? И чей это дух? — Фонарь в руке Берда трещал под дождем, несмотря на закрытые стенки, и выхватывал из мрака лишь смутные очертания парня и лошади. Поблескивающие время от времени глаза придавали этой картине сверхъестественный оттенок.
Грей отвернулся, высматривая Стефана с бургомистром, которые ушли собирать людей с заступами. У харчевни, чуть видной в конце улицы, наблюдалось какое-то движение. Стефан поступил мудро. Мужчины, хорошо нагрузившиеся пивом, пойдут на такое дело скорее, чем трезвые.
— Это, собственно, не совсем дух, — промолвил он. — Немцы верят, что суккуб… э-э… способен вселяться в тело недавно умершего человека.
Том посмотрел в чернильный мрак кладбища и снова на Грея.
— Да ну?
— Ну да, — ответил Грей.
Берд надвинул шляпу на лоб и поднял воротник, крепко держась за повод. Теперь на его круглом лице был виден только рот с недвусмысленно опущенными вниз углами.
Каролюс топнул ногой и потряс головой. Он, не возражая как будто ни против дождя, ни против кладбища, тем не менее начинал беспокоиться. Грей потрепал его по шее, с удовольствием ощутив под рукой плотную холодную шкуру и твердые мышцы. Каролюс повернул голову и любовно дохнул ему в ухо.
— Скоро уже, — успокоил его Грей, запустив пальцы в мокрую гриву. — Так вот, Том. Когда придет капитан фон Намцен со своими людьми, вы с Каролюсом очень медленно пойдете вперед. Води его по всему кладбищу, идя в нескольких футах перед ним, но повод не натягивай.
Смысл этого распоряжения заключался в том, чтобы Каролюс не споткнулся о надгробие и не упал в яму — Том, идущий впереди, должен был сделать это раньше него. В идеале, как Грею дали понять, коня следовало пустить на кладбище одного и предоставить ему бродить среди могил на свое усмотрение, но ни Грей, ни Стефан не подвергли бы драгоценные ноги Каролюса такому риску.
Грей предложил подождать до утра, но герр Бломберг был непреклонен. Суккуба нужно найти без промедления, сказал он. Грей все больше любопытствовал, но ему сказали только, что рядового Кёнига обнаружили мертвым в казарме со следами на теле, не оставляющими сомнений в причине смерти. Что за следы такие, хотелось бы знать?
Благодаря классическому образованию он читал о суккубах и инкубах, но его приучили смотреть на такие вещи как на средневековые папистские суеверия вроде святых, разгуливавших с собственными головами в руках, или статуй Богоматери, чьи слезы исцеляют болящих. Отец его был рационалистом и приверженцем естествознания, твердо верившим в логику природных явлений.
Однако за два месяца на чужбине он узнал, что немцы — очень суеверный народ, суевернее простых английских солдат. Даже Стефан носил на себе фигурку какого-то языческого божества, чтобы защитить себя от удара молнии, и пруссаки, судя по поведению герра Бломберга, придерживались сходных верований.
Землекопы уже шагали по улице с факелами и громким пением. Каролюс фыркнул и насторожил уши — Грею говорили, что он обожает парады.
Стефан внезапно вырос из мрака. Его лицо под полями шляпы выражало довольство.
— Что, майор, готовы?
— Да. Ступай вперед, Том.
Землекопы, в основном рабочий люд с лопатами и кирками, переминались позади, наступая друг другу на ноги. Том, выставив вперед фонарь, как жук усики, сделал несколько шагов и остановился, натянув повод.
Каролюс стоял как вкопанный, отказываясь трогаться с места.
— Говорил я вам, милорд, — немного приободрился Том. — Лошади привидений не любят. У моего дяди была старая упряжная кляча, так она, бывало, мимо кладбища ни ногой. Объезжать приходилось за два квартала.
Стефан издал недовольный звук и сказал, задрав подбородок:
— Это не призрак. Это суккуб. Демон. Совершенно другое дело.
— Daemon? — с большим сомнением в голосе повторил один из рабочих, уловив английское слово. — Ein Teufel?
— Демон? — подхватил Том Берд и посмотрел на Грея взглядом человека, которого предали.
— Н-да, что-то в этом роде, — смущенно кашлянул Грей. — Если, конечно, такие создания вообще существуют, что сомнительно.
Упорство лошади заставило призадуматься всю честную компанию. Люди топтались, поглядывая обратно в сторону харчевни.
Стефан, не снисходя замечать признаки малодушия в своих рядах, хлопнул Каролюса по шее и сказал ему что-то ободряющее по-немецки. Конь всхрапнул, но остался на месте, хотя Том Берд продолжал потихоньку дергать его за повод. Зато он повернул свою громадную голову к Грею, отчего Том не устоял на ногах, упустил веревку, выронил фонарь и шлепнулся задом в грязь.
Землекопы при этом зрелище расхохотались и воспрянули духом. Несколько факелов уже погасло из-за дождя, и все порядком промокли, но во многих карманах нашлись обшитые козьей шкурой фляжки, и владельцы предложили их Тому в качестве подкрепляющего, а затем пустили по кругу.
Грей тоже глотнул крепкой сливянки, передал флягу другому и принял решение:
— Я сяду на него верхом.
Не дав Стефану возразить, он ухватился за гриву и вскочил на широкую конскую спину. Привычная тяжесть всадника, по-видимому, успокоила Каролюса: подозрительно настороженные белые уши снова встали торчком, и конь довольно охотно двинулся вперед.
Том, приободрившись, подобрал волочащуюся веревку, землекопы хрипло грянули «ура» и повалили следом за Каролюсом в зияющие кладбищенские ворота.
На кладбище оказалось гораздо темнее, чем представлялось снаружи. И гораздо тише: шутки и болтовня сменились тревожным молчанием — его нарушали только ругательства, когда кто-то спотыкался впотьмах о могильный камень. Грей слышал, как стучит дождь по его шляпе и шлепают по грязи копыта Каролюса.
Напрягая зрение, он пытался рассмотреть, что лежит за пределами бледного круга, который отбрасывал несомый Томом фонарь. Было черным-черно, и Грея, несмотря на шинель, пробирал холод. Сырость усиливалась, от земли поднимался туман — Грей видел, как белые завитки клубятся вокруг сапог Тома, пропадая на свету. Туман собирался вокруг мшистых камней на заброшенных могилах, похожих на расшатанные зубы.
Грею объяснили, что белый жеребец обладает способностью чуять нечистую силу. У могилы суккуба он остановится, после чего могилу разроют и демона уничтожат.
Грей нашел в этой идее несколько логических противоречий, главное из которых — не считая вопроса о существовании самих суккубов и о том, какое дело может быть до них порядочной лошади — заключалось в том, что Каролюс не сам выбирал дорогу. Том очень старался не натягивать веревку, но конь все равно, как всем было ясно, шел за ним.
Вряд ли Каролюс где-нибудь остановится, пока Том продолжает идти, размышлял Грей. Из-за этой затеи они всего лишь пропустят ужин, промокнут до костей и схватят простуду. С другой стороны, если придется разрывать могилу и выполнять полагающийся в таких случаях ритуал, они промокнут и простынут еще вернее…
Чья-то рука стиснула его ногу, и Грей прикусил язык — к счастью, потому что это помешало ему вскрикнуть.
— Все в порядке, майор? — спросил Стефан, высокий и темный в своем плаще. Вместо кивера с плюмажем он для защиты от дождя надел широкополую шляпу, делавшую его менее импозантным, но более свойским.
— Разумеется, — овладев собой, сказал Грей. — Скажите, это надолго?
Фон Намцен дернул плечом.
— Пока конь не остановится, либо герр Бломберг не будет удовлетворен.
— Пока герру Бломбергу не захочется поужинать, вы хотите сказать. — Голос бургомистра, увещевающий и ободряющий, слышался где-то позади.
Из-под шляпы фон Намцена поднялось белое облачко дыхания вместе с приглушенным смехом.
— Его… решимость сильнее, чем вы полагаете. Он исполняет свой долг, заботится о благе своего города. Это может затянуться, уверяю вас.
Грей прижал пострадавший язык к нёбу, воздержавшись от необдуманных замечаний.
Стефан по-прежнему держал его за ногу чуть выше голенища. Грей не ощущал тепла из-за промозглой погоды, но пожатие этой сильной руки успокаивало… и пробуждало другие чувства.
— Конь хорош, nicht wahr?
— Просто чудо, — с полной искренностью ответил Грей. — Еще раз благодарю вас.
Фон Намцен небрежно махнул свободной рукой, но при этом удовлетворенно хмыкнул. Каролюса Грею подарил он, не слушая никаких возражений, «в знак нашей дружбы и союзничества». Сказав это, он по-братски обнял Грея и поцеловал, по обычаю, троекратно, в обе щеки и губы. Грей, во всяком случае, рассматривал это объятие как братское — до появления новых обстоятельств.
Сейчас Стефан, однако, держался за его ногу под полой шинели.
Грей посмотрел на черную глыбу церкви за кладбищем.
— Странно, что священника с нами нет. Он что же, не одобряет эту… экскурсию?
— Священник уже месяц как умер от лихорадки, die rote Ruhn. Должны прислать другого из Штраусберга, но он пока не прибыл.
Ничего удивительно, подумал Грей — французские войска, стоящие между Гундвицем и Штраусбергом, сделали бы такую поездку весьма затруднительной.
— Понятно. — Грей оглянулся через плечо. Землекопы в колеблющемся свете факелов остановились, чтобы снова подкрепиться из фляжки. — А вы-то верите в этого суккуба? — спросил он.
Фон Намцен, к его удивлению, долго молчал, а потом неуверенно повел широкими плечами.
— Мне случалось видеть… странные вещи, — ответил он наконец очень тихо. — Особенно в этих краях. И не забудьте, что солдат умер.
Пальцы напоследок стиснули ногу и отпустили.
По спине Грея прошел трепет. Он глубоко вдохнул сырой, приправленный дымом воздух и закашлялся. Пахнет могильной землей, подумал он, и пожалел, что такая мысль пришла ему в голову.
— Одного я, признаться, не понимаю, — выпрямившись, сказал он. — Суккуб — это демон, не так ли? Как же может подобное существо скрываться на кладбище, в освященной земле?
— О-о. — Фон Намцена явно удивило, что англичанин спрашивает о столь очевидных вещах. — Днем суккуб отдыхает в теле мертвеца. Если покойник при жизни был злодеем и грешником, то даже в освященной земле он демону приют обеспечит.
— Насколько же свежим должен быть этот покойник? — Возможно, для скорейшего успеха им следовало бы направиться к недавним могилам — между тем ближайшие камни, насколько мог разглядеть Грей при дрожащем фонарном свете, простояли здесь уже пару десятилетий, если не веков.
— Этого я не знаю, — признался фон Намцен. — Одни говорят, что суккуб выходит из могилы в теле усопшего, другие — что тело остается в могиле, а демон передвигается по воздуху как дух и является спящим.
Том, плохо различимый в густеющем тумане, втянул голову в плечи, чуть ли не касаясь их полями шляпы. Грей прочистил горло.
— Понимаю. А… что вы, собственно, намерены делать, если найдете подходящее тело?
На этой почве фон Намцен чувствовал себя увереннее.
— Ну, это просто. Мы вскроем фоб и пронзим сердце мертвеца железным прутом. У герра Бломберга он с собой.
Том издал нечленораздельный звук, который Грей счел за лучшее пропустить мимо ушей.
— Понимаю. — Он вытер нос рукавом. Теперь хоть голод по крайней мере перестал его донимать.
Дальше они продвигались в молчании. Бургомистр тоже умолк, но чмокающие шаги указывали на то, что землекопы, поддерживаемые сливянкой, остаются верны долгу.
— А что этот солдат, рядовой Кёниг… — заговорил наконец Грей. — Вы упоминали о следах на его теле — что это за следы?
Не успел фон Намцен ответить, как Каролюс раздул ноздри, захрапел и так мотнул головой, что чуть не задел лицо всадника. В ту же минуту Том Берд пронзительно завопил, бросил веревку и пустился бежать.
Каролюс присел на задние ноги и взвился, перескочив через мраморного ангела. Грей, не успев опомниться, увидел статую под собой в виде размытого бледного пятна с раскрытым, словно от удивления, каменным ртом.
За неимением уздечки Грею пришлось обеими руками Уцепиться за гриву, стиснуть колени и прилипнуть к коню, как репей. Позади слышались крики, но внимание наездника целиком занимали ветер в ушах и стихийная сила, несущая его на себе.
Они неслись во тьме, как пушечное ядро, то ударяясь о землю, то отскакивая. Казалось, что конь за один прыжок покрывает несколько лиг. Грей держался что было сил. Грива хлестала его по лицу, как стебли крапивы, дыхание коня — или его собственное? — заглушало все остальное.
Слезящимися глазами он разглядел вдалеке огни и понял, что они повернули обратно к городу. Грей уповал на то, что конь вовремя заметит шестифутовую кладбищенскую стену.
Каролюс действительно заметил ее и остановился, упершись ногами в грязь. Грея швырнуло ему на шею. После этого конь повернул, пробежал рысью несколько ярдов и перешел на шаг. Он тряс головой, будто желая избавиться от мешавшей ему веревки.
Грей с трясущимися ногами сполз наземь и закоченевшими пальцами нашарил повод.
— Ах ты, большущий белый ублюдок, — пробормотал он вне себя от радости, что остался жив. — Хорош, нечего сказать!
Каролюс ответил на комплимент тихим ржанием. Испуг, чем бы он ни был вызван, у него, кажется, прошел. Оставалось надеяться, что у Тома Берда дела обстоят столь же благополучно.
Грей, прислонившись к стене, подождал, когда немного уймутся сердце и дыхание. Лишь теперь он получил возможность рассмотреть, что происходит на кладбище.
Факелы на дальней стороне освещали туман красным заревом. Вся компания сгрудилась в кучку, и какая-то зловещая черная фигура в плаще приближалась к Грею сквозь белую пелену. Он вздрогнул, но это, конечно, оказался фон Намцен.
— Майор Грей! — звал капитан. — Майор Грей!
— Я здесь! — отдышавшись, крикнул майор.
Фигура изменила курс и устремилась к нему, лавируя между могилами. Чудо, что Каролюс среди стольких препятствий умудрился не сломать себе ногу или им обоим шею.
— Майор Грей! — Стефан ухватил его за руки. — Джон! Вы целы?
— Цел. — Грей ответил ему на пожатие. — Что стряслось? Как там мой слуга?
— Он в яму упал, но не есть ранен. Мы нашли тело. Труп.
У Грея дрогнуло сердце.
— Что?
— Не в могиле, — поспешил успокоить его капитан. — Он лежал на земле, прислонившись к одному из камней. Ваш денщик внезапно осветил его фонарем и испугался.
— Неудивительно. Это ваш человек?
— Нет. Ваш.
— Как так? — Грей уставился на Стефана.
Тот, с неразличимым в темноте лицом, еще раз пожал его руки и отпустил.
— Английский солдат. Хотите взглянуть?
Грей кивнул, чувствуя наполнивший грудь холодный воздух. Что ж, все возможно. Британские лагеря расположены к югу и северу от города, не дальше чем в часе езды. Люди, не занятые по службе, должны часто отлучаться в Гундвиц, где есть выпивка, азартные игры и женщины. Его, Грея, обязанности, собственно, и состоят в том, чтобы служить посредником между англичанами и немецкими союзниками.
Тело выглядело не столь ужасно, как он мог предположить. Мертвец, очень мирный на вид, сидел, опираясь спиной на колено суровой каменной матроны с книгой в руках. Ни крови, ни каких-либо признаков насилия — но Грей тем не менее был потрясен.
— Вы его знаете? — Стефан, чье лицо суровостью и четкостью черт не уступало лицам надгробных статуй, не сводил с Грея глаз.
— Да. — Грей стал на колени рядом с мертвым. — Я разговаривал с ним всего несколько часов назад.
Он приложил пальцы тыльной стороной к горлу трупа — липкому, мокрому от дождя, но еще теплому. Неприятно теплому. Грей посмотрел вниз. Бриджи рядового Боджера были расстегнуты, и наружу торчал хвостик рубашки.
— Член-то на месте, или она его откусила? — тихо спросил кто-то по-немецки. Остальные отозвались тихим, нервным смешком. Грей, сжав губы, приподнял край рубашки и с облегчением увидел, что рядовой Боджер невредим. Более чем невредим. Землекопы у него за спиной тоже испустили дружный вздох облегчения.
Грей встал, как-то сразу ощутив голод, усталость и барабанящий по спине дождь.
— Заверните его в холст и отнесите… — Но куда? Надо будет отвезти его в полк, только не сегодня. — Отнесите в замок. Том, ты где? Покажи им дорогу — пусть садовник найдет для него сарай.
— Да, милорд. — Том, сам бледный как мертвец и весь в грязи, успел уже, однако, прийти в себя. — Коня взять, милорд, или вы сами на нем поедете?
Грей, совсем забывший про Каролюса, огляделся по сторонам. Куда оно подевалось, это животное?
Один из землекопов, видимо, понял слово «конь»: все зашептались «Das Pferd» и тоже стали оглядываться, поднимая факелы и вытягивая шеи.
— Он стоит на могиле! — вскрикнул кто-то, отыскав в темноте большое белое пятно. — Он нашел демона!
Все, охваченные волнением, подались вперед. Как бы Каролюс со страху снова не пустился вскачь, подумал Грей.
Но жеребец стоял смирно и объедал промокшие венки, сваленные под внушительного вида надгробием. Камень служил общим памятником для нескольких семейных могил, одна из которых, судя по венкам и взрыхленной земле, была совсем свежая. Грей при свете факелов без труда прочел высеченную на камне надпись.
БЛОМБЕРГ, гласила она.
Глава 2
|
|
|
