Зарождение и становление инвестиционных правоотношений в России до 1917 года

 

Появление инвестиционных отношений в России тесно и неразрывно связано с зарождением и установлением капиталистического способа производства. Поскольку инвестирование, т.е. отчуждение имущества третьему лицу для последующего использования в целях развития производства ради получения прибавочного продукта, является признаком и неотъемлемым свойством капиталистического производства.

Сначала рассмотрим общие вопросы инвестиционной деятельности на примере Европы, ставшей "локомотивом" развития капитализма уже в средние века. На начальном этапе формирования капитализма - первоначального капиталистического накопления - производящий капиталист, реципиент инвестиций, и капиталист-инвестор были практически неразделимы и нередко совпадали в одном лице. Инвестируя средства, их обладатель развивал собственное дело, собственное предприятие, возможно, иногда объединяясь с другими предпринимателями-капиталистами. В любом случае производственный капиталист, инвестируя средства, не терял контроля за использованием отчуждаемого как инвестируемый капитал имущества даже в случае действий, предпринимаемых совместно с другими капиталистами (в случае совместного предприятия - в изначальном смысле данного слова). В эпоху первоначального развития капитализма и капиталистических предприятий предприниматель выступал в качестве единоличного деятеля, своей личностью заслонявшего предприятие, которое он организовывал и вел. Предпринимателем был купец, промышленник, который за свой счет организовывал и своей энергией вел все предприятие*(32).

В случае когда развитие производства требовало значительно больше средств, чем было в наличии у предпринимателя, или когда вложения были связаны с опасностями, не зависящими от воли и не контролируемыми предпринимателем, он мог объединить свои усилия с другими предпринимателями-инвесторами. Первоначально для такого рода объединений использовалась правовая форма, известная еще римскому праву, - societas Доля предпринимателя определялась в зависимости от размера имущественного взноса или трудового участия. Главным недостатком, однако, в описываемой форме совместного предприятия было то, что каждый из членов societas нес неограниченную ответственность по обязательствам такого предприятия. Таким образом, основным препятствием, мешавшим использованию данной формы совместной предпринимательской деятельности и заставлявшим искать новые более удачные формы объединения усилий инвесторов, было то, что она не позволяла заранее определить возможные потери в случае неудачи предприятия. То есть ее использование не позволяло инвестору заранее оценить инвестиционный риск от вложения капитала.

Наиболее остро несовершенство societas как формы инвестирования капитала было видно в областях так называемого рискового предпринимательства - в торговле. Развитие купечества и банковского капитала во Флоренции в XII в. привело к появлению новой модификации societas - compagnia, главным преимуществом которой была возможность инвестора управлять инвестиционным риском, выбирая ту или иную форму размещения капитала. В частности, наряду с участием в предприятии (сохранялся принцип неограниченной имущественной ответственности участников compagnia), где было предусмотрено несколько дополнительных форм участия - sopracorpo: 1) доходы участников compagnia, остававшиеся "в деле", т.е. реинвестированный капитал; 2) дополнительные взносы участников compagnia сверх ранее внесенного вклада - fuori del соrро della compagnia - дополнительный капитал; 3) взносы лиц, не являвшихся участниками compagnia, - depoziti a discrezione. Размер дохода зависел от формы участия, т.е. от степени риска инвестора*(33).

В то же время следует отметить то, что правовые формы, избираемые инвесторами для размещения капитала, зависят от особенностей того дела (т.е. производства), в которое осуществляется помещение капитала. Морская торговля отличалась от внутренней. Поэтому те формы управления инвестиционными рисками, которые устраивали купечество и банкиров во Флоренции, не были удобными для купцов Венеции, где появляется иная форма объединения усилий инвесторов - colleganza, или collegantia (в Генуе подобное объединение получило наименование commenda). Данная форма была удобна именно для морской торговли, поскольку позволяла диверсифицировать риски (соотношение между степенью вероятности и размером возможной потери инвестированного капитала и размером возможного дохода) в зависимости от дальности и сложности поездки, ценности груза. Со временем, однако, colleganza была вытеснена морским страхованием и развитием торговой комиссии. Тем не менее роль, которую играли на определенном историческом этапе и compagnia, и colleganza, используемые в качестве организационно-правовой формы инвестирования капитала, а точнее, в качестве формы прямого инвестирования капитала, позволили инвестору не только осуществлять контроль, но и управлять рисками, связанными с размещением капитала.

Следующим этапом развития инвестиционной активности и, соответственно, развития и правовых форм, опосредовавших такую инвестиционную активность, был период эпохи великих географических открытий. XVI и XVII столетия были временем географических открытий, контактов с новыми странами и новыми обществами, экспериментирования в искусстве, поэзии, науке, архитектуре и математике. Осознание новых возможностей привело к бурному развитию ремесел и торговли, ставшему, в свою очередь, мощным стимулом для последующих изменений и исследований. Возможность разбогатеть - сильная мотивация, но мало кому удается пока разбогатеть, не вступая в азартную игру. Хотя европейцы продолжали разбойничать на море, дома накопление богатства стало доступным скорее многим, нежели избранным. Теперь богатели не наследные принцы и их фавориты, а люди проворные и предприимчивые, склонные к новаторству, - большей частью предприниматели. Однако "капитализм не смог бы достичь расцвета, если бы не два новых вида деятельности, без которых люди обходились, пока будущее считалось делом случая или "воли Божьей""*(34). Речь в данном случае идет о бухгалтерском учете и экономическом прогнозировании.

Развитие торговли и появление бухгалтерского учета сделали реальным возникновение акционерных обществ, а вместе с ними и возможность портфельного инвестирования, т.е. такого инвестирования, когда инвестор вкладывает средства, не принимая участия собственно в производственном процессе, в управлении предприятием*(35).

Как известно, Россия встала на капиталистический путь развития во второй половине XIX в., когда мелкокустарная отечественная экономика начала постепенно вытесняться средним и крупным промышленным производством. В Европе зарождение и развитие правоотношений в сфере инвестирования имело свою длительную предысторию.

Предпосылкой этого стала отмена крепостного права, которая создала возможность образования армии труда. Особо подчеркнем: только возможность, но не саму армию. Армию еще предстояло мобилизовать, "призвав" освободившихся крестьян из деревни в город. Для этого необходимо было создать рабочие места, обеспечить явившихся на зов вчерашних крепостных лопатами, тачками, станками, инструментом, жильем, поставить их под команду мастеров и инженеров и т.д. Но даже царским повелением нельзя было вызвать могущественную силу, которая заставила бы многие сотни тысяч свободных уже крестьян сняться с места и двинуться в города. Этой силой обладал только капитал. Поэтому версия об индустриализации страны без участия иностранного капитала есть вариант версии о непорочном зачатии.

Иностранные займы и инвестиции в классическом виде начали поступать в Россию после Крымской войны 1853-1856 гг. и отмены крепостного права в 1861 г. Связано это было с первой научно-технической - "паровой" - революцией и индустриализацией в стране, самым ярким проявлением которых стало невиданное до тех пор строительство железных дорог. Это были так называемые железнодорожные займы под гарантию госбанка Российской империи и золотые депозиты (залоговое золото, отправляемое из России как гарантия займов в Германию, Францию, Бельгию, Великобританию, Голландию), которые к концу 80-х гг. XIX в. составили гигантскую по тем временам сумму в 4 млрд. зол. руб. На первое место в мире по объему привлеченных инвестиций вышли США, занявшие 8 млрд. зол. руб., тоже на железнодорожное строительство.

С помощью железнодорожных займов к началу XX в. в России было построено 35 тыс. из 50 тыс. верст путей, или 70% их общей протяженности. Одним из главных итогов грандиозного железнодорожного строительства стало то, что оно инициировало цепную реакцию во всем народном хозяйстве России. Иностранные займы создали в стране огромную дополнительную покупательную силу. На российских промышленников посыпались правительственные заказы на шпалы, рельсы, паровозы и вагоны, технические масла, стройматериалы, средства связи и т.д.

Не меньшее значение имел и сам результат железнодорожного бума: создание в стране достаточно развитой транспортной сети. Без нее не могло нормально функционировать крупное машинное производство, на уровне которого в России создавались не только отдельные предприятия, но и целые отрасли промышленности.

Но лучше всего в кредитоспособности России и ее готовности вернуть долги по займам европейских банкиров убеждало русское залоговое золото, добыча которого с 1861 г. вплоть до первой мировой войны неуклонно росла.

С конца XIX в. основной организационно-правовой формой предпринимательства в России были акционерные общества. Высокий уровень акционирования, в первую очередь, был характерен для нефтяной промышленности России. Иностранный капитал выступал либо самостоятельно, если иностранной компании была разрешена деятельность на территории России, либо приобретал участие в компаниях, уже существовавших и действовавших по российским законам.

Дальнейшее развитие акционерных обществ знаменовало новый этап развития капитализма и, соответственно, появление новой правовой формы осуществления инвестирования. С экономической точки зрения промышленное акционерное общество означает в первую очередь изменение функции промышленного капиталиста. Капитал, вложенный в акционерное общество, благодаря этому изменению функции приобретает для капиталиста характер чисто денежного капитала. Денежный капиталист как кредитор не имеет никакого касательства к применению своего капитала в процессе производства, хотя это применение и является необходимым условием кредитного отношения. Поскольку он просто отдает денежный капитал и затем по истечении определенного времени получает его обратно с процентами, его функции исчерпываются юридической сделкой.

Следует заметить, что в законе 1836 г., касающемся акционерных обществ, и других нормативных актах России до 1917 г. не было единого официального понятия "иностранное общество". Известный русский дореволюционный ученый Г.Ф. Шершеневич считал иностранным общество, чья деятельность, а также правление и имущество были за границей. Другие авторы полагали иностранным общество, которое учреждено за границей в соответствии с законами страны учреждения и его правление также находится за границей.

Отношение к иностранному капиталу дореволюционной России было весьма благожелательным; в середине XIX в. уже существовали отдельные правовые акты, относящиеся к иностранным предпринимателям.

До отмены крепостного права в России в 1861 г. иностранный подданный для того, чтобы вести какой-либо промысел в России, обязан был записаться в специальный реестр "иностранные гости в России". Кроме того, для занятия торговлей и промышленностью иностранные подданные должны были получить разрешение императора. Исключение делалось для тех, кто слыл за границей как "знаменитый капиталист или искусный мастер". Имея императорское разрешение, иностранец, однако, не получал полной свободы действий; на него распространялся ряд ограничений в целях защиты интересов отечественных купцов, в чьих руках были сосредоточены торговля и промышленность*(36).

В январе 1863 г. и феврале 1865 г. были приняты законы, предусматривающие принцип равенства русских и иностранных предпринимателей, которые, однако, на практике не всегда выполнялись. Только с принятием нового Положения о государственном промысловом налоге 1898 г. было окончательно отвергнуто сословное начало, а право на занятие торговлей и промышленностью стало независимым от приписки к купеческому сословию. С этого времени иностранный предприниматель приобрел почти полную свободу в занятиях торговлей и промышленностью в Российской империи.

Законы России также зафиксировали принцип равенства русских и иностранных подданных при осуществлении ими предпринимательской деятельности - исключение составляла практически только оборонная промышленность. За иностранцем признавалось право владения недвижимостью, в том числе землей (что не означало возможности владеть недрами). Следует отметить, что право на золотой прииск признавалось правом на движимое имущество. Пользование недрами обычно оформлялось концессией.

Горный устав России также предусматривал принцип равенства подданных России и иностранцев - горный, золотой и нефтяной промыслы разрешались всем без различия подданства. Порядок учреждения акционерных обществ в России был одинаков для всех. Была установлена разрешительная система их учреждения.

Вместе с тем отдельные ограничения для иностранцев все же существовали. Так, для ограничения прав иностранцев уставы акционерных обществ пароходных компаний стали предусматривать выпуск именных акций, владельцами которых могли быть только русские подданные.

В период с 1863 по 1904 г. Россия подписала соглашения о взаимном признании акционерных обществ с 10 странами (Франция, Бельгия, Германия, США, Великобритания и т.д.). Иностранным компаниям для занятия предпринимательством в России требовалось разрешение русского правительства. Существовали ограничения для иностранцев в отдельных регионах России. Так, иностранцам запрещалось заниматься горным промыслом и золотодобычей и приобретать в собственность земли в Амурской, Приморской областях, а также в прилегающих к Китаю областях Сибири. Лишь с июля 1895 г. иностранцам был разрешен горный промысел в Приморье. Временами (в основном, для Приморья и Сибири) принимались постановления правительства, ограничивающие право иностранцев приобретать недвижимость в отдельных районах. Это было направлено против иммигрантов из Европы - немцев, австрийцев, а также китайских и корейских переселенцев.

Ограничения прав иностранцев в России в основном относились к приграничным районам, а в целом их предпринимательская инициатива не сдерживалась. Вместе с тем защита государственных интересов России проводилась вполне последовательно, и прослеживалась ориентация на приоритет отечественного предпринимательства.

Несколько иным, еще более либеральным было отношение к иностранцам на Кавказе. Россия была очень заинтересована в привлечении иностранных инвестиций для развития Бакинского нефтяного промысла. На Кавказе иностранцам разрешалось приобретать в собственность недвижимое имущество для промышленных целей, а также нефтеносные земли, но с одобрения российского правительства и местного начальства.

Введенные в силу в 1873 г. правила о нефтяном бизнесе способствовали значительному притоку иностранного капитала в нефтяную отрасль России, главным образом в месторождения на Кавказе. Очень скоро (с 1875 г.) бакинская нефтяная промышленность была сосредоточена в основном в руках крупнейших иностранных промышленников - Нобеля и Ротшильда.

В 1914 г. нефтью в России торговали 300 нефтяных компаний, большинство из которых контролировалось иностранным капиталом. В тот период на долю иностранных компаний приходилось 54% добычи нефти, 75% торговли нефтепродуктами. Вплоть до 1917 г. Россия оставалась крупнейшим производителем нефти в мире (превзойдя Америку). Нефть в России в тот период занимала третье место как источник валютной выручки. Развитие этой отрасли способствовало росту других отраслей промышленности, банков, был построен крупный танкерный флот, развивалась железнодорожная сеть и т.д.*(37)

В 1914 г. в России было добыто более 66 т золота. Это была рекордная цифра*(38).

Одной из причин, сдерживающих приток иностранных капиталов в форме прямых инвестиций в промышленность России, была неупорядоченность ее финансов. По свидетельству С.Ю. Витте, в 1892 г. государство вообще оказалось на грани финансового банкротства. Крайне неустойчивым был в России вексельный курс, что затрудняло расчеты предпринимателей и перевод дивидендов за границу для выдачи иностранным акционерам.

Рост золотого запаса позволил министру финансов С.Ю. Витте провести в 1894-1897 гг. знаменитую "золотую реформу" рубля - впервые в истории Российской империи бумажный рубль был приравнен не к серебру, а к золоту. Примечательно, что в любом отделении госбанка, расположенном не только внутри страны, но и за рубежом, а также в иностранных банках, имевших соответствующее соглашение с русским госбанком, бумажные российские рубли свободно конвертировались, как правило, на "рыжики" - золотые монеты в пять и десять рублей с чеканным профилем царя Николая II.

К 1900 г. старые деньги были окончательно изъяты из обращения, а золотой запас России к 1917 г. увеличился более чем в пять раз и являлся самым крупным в Европе, образуя гигантскую сумму в 3 млрд. 604 млн. 200 тыс. зол. руб.

Таким образом, сильнейший промышленный подъем в России на рубеже столетий объяснялся приливом иностранных капиталов. Причем именно в последние годы XIX в. на западноевропейском рынке свободные капиталы находились в большом количестве*(39).

Экономика России только еще начала развиваться, ее продукция была сравнительно невелика по объему производства и совершенно не соответствовала тому спросу, который существовал на внутреннем рынке. Благодаря высоким таможенным пошлинам на ввозимые товары русская промышленность находилась в монопольном положении и могла держать цены на свои изделия на очень большой высоте, не опасаясь ни кризиса, ни конкуренции. Иностранным предпринимателям выгоднее было налаживать производство товаров в России, чем завозить уже готовую продукцию*(40).

В целом таможенное законодательство, носившее протекционистский характер, способствовало развитию в стране промышленности путем охраны ее от иностранной конкуренции. Например, в объяснении начал, положенных в основу тарифа 1826 г., ставки которого были еще повышены в 1833 г., высказывалось мнение, согласно которому "начала эти - постоянство таможенной защиты, усиление капитала познаний и технического искусства, облегчение приезда полезных иностранцев и проч."*(41). Следовательно, политика протекционизма, создавая благоприятные условия для развития национального промышленного производства, поощряла ввоз иностранного капитала, одновременно ограждая национальный рынок от экспансии импортных потребительских товаров. Кроме того, это сдерживало вывоз золота из страны, т.е. оказывалась услуга расчетному балансу, что было желательно в целях накопления в стране золотого запаса для предстоящей реформы.

Стабилизация финансов России к концу XIX в. и конвертируемость русского "золотого рубля" позволили российским властям не просто занимать деньги у западных банков, но и выпускать по своим займам ценные бумаги. Облигации этих займов и акции частных русских предприятий, а также акции муниципальных займов в 150 городах имели свободное хождение. Только в одной Франции было выпущено более 10 млн. таких облигаций и акций из расчета 4% годовых на так называемые молодежные акции, на детей - до 14% годовых, что принесло России к 1914 г. свыше 20 млрд. зол. фр. В начале XX в. на Парижской бирже ценных бумаг каждая четвертая была русской. Русские ценные бумаги скупали не только мелкие рантье, но и крупные финансово-промышленные гиганты Франции и других стран*(42).

Высокий спрос на русские ценные бумаги и стабильность золотого рубля стимулировали прямые инвестиции в промышленность России. С 1891 г. крупные французские банки "Креди Лионэ", "Сосьете Женераль", "Париба" и др., а также промышленные компании "Национальное общество ж.д." (Франция), "Вестингауз" (США) вошли в русский "казенный консорциум" по строительству Транссибирской магистрали; 95% объема этой гигантской стройки было завершено в рекордно короткие сроки - за 9 лет, к 1900 г. Можно сравнить: БАМ строится уже более 30 лет, и строительство все никак не завершится.

Начиная с 1895 г. ежегодно в России учреждалось по несколько десятков промышленных предприятий. Европейские банки выделили крупные средства на развитие металлургии и угольную и рудную добычу на юге тогдашней России.

Фабриканты братья Рябушкины совместно с французской фирмой братьев "Рено" начали в Москве строительство первого автомобильного завода (будущий АМО-ЗИЛ), а в Подмосковье совместно с "Берлио" - авиационного завода.

Франко-бельгийское общество построило трамвайные линии в Москве, Киеве и Одессе, германская фирма "Симменс унд Шуккрат" электрифицировала Петербург и Москву, американская "Вестингауз" наладила в России выпуск четырехосных железнодорожных вагонов типа пульман, англичане Мюр и Мерелиз открыли в Москве первый универсальный магазин рядом с Большим театром (ЦУМ в советское время)*(43).

По статистике в 1881-1913 гг. прирост заграничных инвестиций в русские акционерные предприятия превышал дивиденды, как отмечает дореволюционный историк-специалист по иностранному капиталу В. Бовыкин, на вложенный иностранный капитал. Отсюда - процесс ассимиляции иностранного капитала в России, отчетливо проявившийся в годы предвоенного промышленного бума. Иностранные компании обрусели в прямом и переносном смысле слова. Все это было похоже на тогдашнюю ситуацию в США.

Но следует иметь в виду, что, несмотря на благоприятный инвестиционный климат в России в конце XIX - начале XX вв., в стране имелись серьезные препятствия для более активного привлечения зарубежных капиталовложений*(44).

Во-первых, в течение всей тысячелетней истории Российского государства не существовало реестра недвижимости. К примеру, в Англии еще при Вильгельме Завоевателе была описана и оценена вся недвижимость страны, причем этот реестр действовал вплоть до 1997 г., когда был обнародован Регистр национального имущества (оценка британской недвижимости в 500 млрд. долл.).

Николай I предпринял первую попытку создать аналогичный реестр для оценки недвижимости, когда в 1837 г. было учреждено специальное Министерство государственных имуществ. С 1841 по 1866 г. это министерство попыталось создать кадастр 2/3 казенных лесов, 7/3 казенной земли, но преуспело лишь в европейской части страны, да и то не во всей.

Отсутствие оценки реальной стоимости недвижимости открывало широкие возможности для чиновничьего произвола и взяток.

Во-вторых, со времен Николая I в Российской империи были установлены регионы и зоны "стратегических военных интересов", куда не то что иностранный капитал - сами иностранные граждане не допускались под предлогом защиты от шпионажа. Первоначально такая "запретная зона" касалась едва ли не трети территории страны - весь Дальний Восток, Закавказье, побережье Черного моря, вся западная граница Российской империи.

Позднее, к концу XIX в., зона была значительно сокращена, но теперь на ее страже стояло уже не государство, а ведомство - армия. Вплоть до русско-японской войны 1904-1905 гг. такой запретной зоной был весь Дальний Восток. Попытка министра финансов С.Ю. Витте открыть эту "зону" для иностранного капитала стоила ему в 1903 г. кресла министра.

В-третьих, недовольство иностранным капиталом в России как источником потенциального шпионажа высказывали не только царские генералы. Не менее недовольна была и часть русских рабочих. На предприятиях, принадлежащих иностранцам, дисциплина труда была очень высока. Мастера, как правило иностранцы, тщательно следили за тем, чтобы рабочие не перекуривали, постоянно работали. За отлынивание от работы и брак нещадно штрафовали. Поэтому лодыри и неумехи туда на работу не шли, хотя, скажем, на заводах Михельсона или Бромлея платили квалифицированному рабочему в 2-3 раза больше, чем на казенных заводах.

Приведенный в экономической литературе анализ показывает, что все разговоры о том, будто бы иностранный капитал шел в Россию, чтобы грабить ее природные богатства, являются праздными. Общим итогом привлечения иностранных инвестиций было то, что Россия из страны, еще в 1877 г. ввозившей даже обыкновенные мешки, превратилась в страну, на 56% удовлетворявшую свои потребности в станках и оборудовании за счет внутреннего производства. Известно, что перед первой мировой войной ввоз сырья и полуфабрикатов в Россию в 4 раза превышал вывоз. Экспортировалась, например, не нефть, а продукты ее переработки, причем в объемах, которые не находили сбыта на российском рынке.

Перед началом первой мировой войны, по данным на июнь 1913 г., из 19 крупнейших банков 11 были основаны благодаря иностранному капиталу.

Проблемами инвестирования иностранного капитала и его влияния на экономическое развитие России на рубеже XIX и XX вв. занимались такие ученые, как Б.Ф. Брандт, Л. Воронов, И.И. Левин, И.Н. Бернштейн и другие. Точки зрения этих ученых на целесообразность привлечения иностранного капитала для экономического развития России были противоречивы. Но не вызывает сомнения тот факт, что накануне первой мировой войны Россия была достаточно мощной экономической державой, и не последнюю роль в этом сыграли иностранные капиталы, техника и технологии.

Без помощи капиталов, по мнению Б.Ф. Брандта, никакая производительная экономическая деятельность немыслима. Капитал есть необходимое орудие производства полезных ценностей, необходимый фактор для создания богатств. Во многих странах обширные естественные богатства остаются неразработанными только потому, что нет капиталов, необходимых для извлечения этих богатств из недр земли и для превращения их в пригодные для потребления товары*(45).

Для подъема экономики в такой стране, как Россия, считали оппоненты Б.Ф. Брандта, вовсе нет надобности в привлечении иностранных капиталов, так как с течением времени капиталы найдутся в самой стране в ходе естественной эволюции процесса экономического развития. А присутствие иностранного капитала есть нечто наносное, внешнее; оживление, которое он вызывает в экономической жизни страны, будет искусственное, не вызываемое естественными потребностями населения, не имеющее твердых, реальных оснований. И поэтому лучше всего предоставить это естественному ходу вещей, являющемуся лучшим регулятором экономических отношений, лучшим фактором хозяйственного прогресса.

Подобное утверждение могло быть оправдано только в двух случаях: если можно было представить страну совершенно изолированной или считать, что все другие страны находятся на той же ступени экономического развития. "При современном же различии экономического развития народов, "естественный ход вещей" должен привести к тому, что пропасть, разделяющая отсталые в экономическом отношении страны от передовых, с каждым годом увеличивалась бы, и что произошло бы полное экономическое подчинение первых последним"*(46).

Иностранные капиталы появились в экономике России в весьма различных формах и видах, которые могут быть сведены, согласно Л. Воронову, к четырем основным категориям, находящимся в неявной связи одна с другой*(47).

Во-первых, это государственные займы, заключаемые как со специальными целями, например для постройки железной дороги, так и для удовлетворения других государственных потребностей.

Второй способ приобретения иностранных капиталов - долгосрочные займы общественных и частных учреждений, заключаемые на внешних денежных рынках.

В-третьих, иностранный капитал появляется на внутренних рынках страны в форме краткосрочных операций по учету векселей и ссудам, выполняемых при посредстве местных банковских учреждений.

Наконец, иностранный капитал приходит вместе с иностранной предприимчивостью для непосредственной эксплуатации естественных богатств страны.

 

Советский период

 

а) регулирование инвестиций в годы НЭПа (20-е гг. ХХ в.)

Октябрьская революция 1917 г. положила конец первому этапу привлечения инвестиций в отечественную экономику, нанеся непоправимый урон естественному ходу развития России. Совет народных комиссаров 1 января 1918 г. принимает декрет, в п. 3 которого сказано: "безусловно, и без всяких исключений аннулируются все иностранные займы". Стало быть, 16-миллиардная сумма иностранных капиталов, вложенных в русские государственные займы, была аннулирована целиком. С национализацией транспорта были аннулированы все иностранные капиталы, вложенные в железнодорожное строительство. С национализацией банков и промышленных предприятий часть вложенных в этой форме иностранных капиталов избежала аннулирования, так как многие предприятия находились на территории, отошедшей от Советской России. Сумма иностранных капиталов в национальных предприятиях составляла более 2 млрд. руб. В целом же вся сумма аннулированных иностранных капиталов, вложенных в государственные займы, железные дороги, банки, торговые и промышленные предприятия, составила, по меньшей мере, 19 млрд. руб.*(48).

Но, несмотря на все это, иностранные капиталы оказали определенное влияние на экономику России и после Октябрьской революции 1917 г. Восстановление экономических связей с внешним миром шло по двум направлениям: во-первых, по пути развития внешней торговли, и, во-вторых, по пути привлечения иностранных капиталов.

Что касается первого направления, то с ним дела обстояли более или менее неплохо - торговать в России еще не разучились. Дело с привлечением иностранных капиталов обстояло значительно хуже. А как же иначе? Ведь был нанесен чувствительный удар по иностранным инвесторам.

Но тем не менее советское правительство смогло заинтересовать зарубежных предпринимателей и привлечь их капиталы для подъема многих отраслей экономики. Советская Россия старалась использовать все возможности для установления нормальных отношений с капиталистическими странами. Российские делегации принимали участие на международных конференциях в Генуе, Гааге, Лозанне, Лондоне не только с целью признания де-юре Советской России. Большевистское правительство понимало, что без торгово-экономических связей с другими государствами невозможно восстановление разрушенного войной народного хозяйства.

Естественно, что условия функционирования иностранного капитала в России до и после 1917 г. значительно отличались друг от друга.

В условиях братоубийственной гражданской войны и иностранной интервенции, когда вся экономическая деятельность была сконцентрирована в руках государства (политика "военного коммунизма") вопрос о привлечении иностранных капиталов был временно отодвинут на задний план. Но когда исход гражданской войны был уже ясен, привлечение зарубежных капиталов стало вопросом дня.

Основной формой привлечения иностранного капитала в годы нэпа стали концессионные договоры с иностранными инвесторами. В резолюции "О финансовой политике" XI съезда РКП(б) развитие этой формы международного экономического сотрудничества предусматривалось как один из путей оздоровления бюджета и ликвидации его дефицита.

В 1922 г. в ходе двух международных конференций - в Генуе и Гааге - специально обсуждались вопросы о концессиях в связи с вопросом о возмещении потерь иностранных инвесторов в России. Российская делегация заняла следующую позицию: "Российское правительство выражает готовность предоставлять в пользование иностранцам их бывшую собственность, национализированную и реквизированную, в тех случаях, когда это возможно в силу социально-экономической системы и основных законов Российской республики, то есть, предоставляя им в первую очередь при сдаче их бывшей собственности в концессию или в аренду... причем все эти виды пользования будут заключаться на срок и на условиях, подлежащих установлению в каждом отдельном случае"*(49).

На Гаагской конференции российская делегация предъявила подкомиссии частной собственности список предприятий, предложенных к сдаче в концессию.

Таким образом, на этих двух международных конференциях 1922 г. концессии играли роль одного из средств урегулирования претензий иностранных государств. Но при этом Советское правительство категорически отказывалось под видом концессии возвращать национальные предприятия в собственность их бывшим владельцам. В любом случае концессия представлялась лишь на условиях срочного пользования передаваемым предприятием.

Однако в апреле 1929 г. на Пленуме ЦК ВКП(б) позиции сторонников продолжения новой экономической политики были существенно подорваны. Резкий переход к командно-административной системе предрешил судьбу как концессионной политики, так и успешно действовавших в СССР концессий. В условиях сталинского курса на форсирование социалистического строительства создаваемые концессиями политические неудобства перевесили те выгоды, которые эти предприятия приносили государству.

В конце 20-х гг. XX в. началась усиленная ликвидация существующих концессий. Наряду с этим стала свертываться и сама концессионная политика: новые договоры с 1928-1929 гг. уже не подписывались.

Концессионной политике был нанесен вред угрожающих размеров после так называемого шахтинского дела об экономическом вредительстве, по которому проходило несколько германских технических специалистов. В 1930 г. были арестованы и осуждены почти все руководящие работники концессии "Лена-Голдфилдс", которым было предъявлено обвинение в шпионаже и экономической контрреволюции. Обвинения в шпионаже и вредительстве выдвигались и против других концессионеров.

Ощутимый урон концессионной политике нанесла обозначившаяся уже в 1925 г. тенденция к снижению мировых цен и спроса на продукцию основных концессионных предприятий в СССР - лесных, горнодобывающих и золотопромышленных. Эта тенденция действовала вплоть до конца 20-х гг. XX в. и не могла не усилиться в период мирового экономического кризиса. Потеря рынков, на которых концессионеры получали валютную выручку, и общее расстройство мирового капиталистического хозяйства в годы "великой депрессии" подвели черту с международно-экономической точки зрения под названием "концессионное дело в СССР".

В своей книге "Мой век - двадцатый" Арнольд Хаммер весьма красочно описывает условия работы концессионеров в СССР. Например, за небольшое административное прегрешение можно было, в полном соответствии с революционной законностью, угодить под арест. А чего стоит рассказ о "черной" валютной бирже в Москве, куда приходили не только спекулянты, но и добропорядочные служащие госбанка для обмена - по государственной нужде - валют. У входа в биржу сидела женщина-контролер с заряженным наганом: И, наконец, апофеоз этих воспоминаний - история о том, как их автор едва не оказался съеденным сибирскими волками по пути на свою асбестовую концессию*(50).

Конечно, не волки отпугивали иностранных предпринимателей. Были у них более веские причины опасаться вкладывать свои капиталы в советскую экономику. Что же мешало концессионной политике наполниться реальным содержанием, хотя бы в тех достаточно узких рамках, которые были ей поставлены политическим руководством страны? Разумеется, суровый инвестиционный климат в СССР, слишком суровый, чтобы здесь мог прижиться иностранный капитал.

 

б) инвестиции и командно-административная экономика СССР (1930-1980 гг.)

Однако переход к командно-административным методам руководства экономикой в конце 20-х гг. XX в. в сочетании с лозунгом об усилении классовой борьбы по мере продвижения к социализму <

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: