Глава 1. Введение в социальную психологию

Предисловие к русскому изданию

Отрадной тенденцией последнего времени для тех, кто учится в высшей школе, и для тех, кто преподает там, является выход в свет отечественных изданий зарубежных учебников, широко известных во многих странах. К разряду именно таких работ принадлежит данная книга Дэвида Майерса. Это имя, несомненно, знакомо читателю, интересующемуся социальной психологией. Публикация учебника Майерса «Социальная психология», осуществленная несколько лет тому назад в Санкт-Петербурге, была первым отечественным изданием подобного рода. Предлагаемая вашему вниманию новая работа Майерса «Изучаем социальную психологию» («Exploring Social Psychology») также представляет собой учебник по данной дисциплине. Однако следует подчеркнуть, что это во многом другая книга.

Чем же отличается этот труд Майерса от того, который уже, может быть, знаком нашему читателю? Первое, что бросается в глаза при сравнении, — данный учебник раза в два меньше по объему, чем предыдущая книга Майерса. И это, несомненно, способно порадовать любого студента в период подготовки к экзамену. Но не это главное.

Специфическая обязанность настоящей книги заключается в ее форме. Прежний, почти 700-страничный (в отечественном издании) учебник Майерса не только «сжат», но переструктурирован в серию написанных живым, далеким от наукообразности языком небольших разделов. При этом полностью подтверждается известное положение: настоящий профессионал может рассказывать о предмете своего интереса сколь угодно долго и, наоборот, сколь угодно кратко. Все зависит от конкретной ситуации.

Каковы же еще характерные особенности данного учебника? Необходимо отметить, что его автор является психологом по своему образованию и в течение многих лет преподает различные психологические дисциплины. Почему это важно? Напомним читателю, что с начала XX века социальная психология стала развиваться в рамках двух отраслей научного знания — психологии и социологии. Различные представители и одной и другой науки включают (до сих пор) социальную психологию в «свою» систему знаний. Поэтому социальная психология как наука приобретает соответствующий «акцент» в зависимости от того, психологический или социологический фундамент лежит в основе исследовательского анализа. В данном случае Майерс выступает как последовательный психолог, в центре внимания которого находится не социум (как у социолога), а именно человек, оказывающийся в различных ситуациях и подвергающийся влиянию этих ситуаций. Содержание данной книги достаточно полно охватывает основную проблематику современной американской социальной психологии. Здесь рассматриваются не только исследования, признанные классическими и оказавшие большое воздействие на последующее развитие науки, но и работы последнего времени, расширяющие горизонт социально-психологического знания. Таковы, например, исследования гендерных проблем, различных сторон любви и счастья.

Поскольку социальная психология является гуманитарной наукой, то всегда имеет значение собственная позиция автора по вопросам взаимосвязи личности и общества. Вывод, к которому приходит Майерс на последней странице своей книги, состоит в том, что «мы сами являемся творцами наших социальных миров». В дополнение этой мысли он подчеркивает, что именно мы сами «морально ответственны за то, как используем дарованную нам свободу». Материалы исследований, представленные в новой книге Майерса, так или иначе подтверждают данные выводы. С полным основанием можно сказать, что учебник Майерса не только обогащает читателя новыми знаниями, но и несет определенную гуманистическую мораль, подчеркивая ценность каждой личности, ее роль и ответственность в ситуации выбора.

Автору настоящего предисловия доставляет особое удовольствие рекомендовать эту книгу нашим читателям еще потому, что он имеет честь состоять вместе с профессором Майерсом в одной и той же научной организации SPSSI (The Society for the Psychological Study of Social Issues) — Обществе психологического исследования социальных проблем. В руководящем составе этого общества, которое основал в 1936 г. в США Курт Левин, Дэвид Майерс работает давно и весьма плодотворно.

В заключение отметим, что учебник Майерса привлекает не только богатым исследовательским материалом, но и четкой формой, логикой аргументации, ярким языком, который не потускнел благодаря хорошему переводу. Данная книга может быть интересна как студентам, аспирантам, начинающим психологам, так и многоопытным специалистам. Каждая категория читателей найдет здесь много полезного для себя. Новая книга профессора Майерса, несомненно, займет достойное место в ряду учебных изданий по социальной психологии.

А. Л. Свенцицкий

профессор, заведующий кафедрой социальной психологии

Санкт-Петербургского государственного университета

Санкт-Петербург, сентябрь 2000 г.

Предисловие

Несомненно, социальная психология — это академическая дисциплина со своей историей, героями, теориями, методиками и жаргоном. Но в лучших своих проявлениях эта наука изучает душу общества и держит руку на пульсе всего человечества. В последние годы она постепенно выходит на центральные позиции. Прежде на социальную психологию смотрели как на второстепенную диковину, скорее более близкую к культурной антропологии, чем к практичной и разносторонней экспериментальной психологии — той, что с гордым клеймом «сделано в США» доминировала в психологии по крайней мере до 60-х годов. И если когнитивная психология вернула в науку понятие человеческого сознания, то социальная психология погрузила людей в исполненный значения живой социальный контекст. Когда в других областях психологии ученые также осознали, что для понимания закономерностей мышления, чувств и действий человека важно знать его социальное окружение и межличностную динамику, то и там в исследования начали включать социальные аспекты. В итоге мы имеем социальное познание, социальное научение, социальную эволюцию, социальную теорию личности и множество других пограничных дисциплин, обогащающих наше понимание человеческой сущности. И хотя мы традиционно привыкли говорить, что фокусом психологических исследований является отдельная личность, картина становится куда более захватывающей, если человека рассматривать как часть сложной социальной ткани.

Но что действительно выделяет социальных психологов среди их собратьев по профессии, так это то, что они в равной степени заботятся как о строгости эксперимента и творческом подходе в лабораторных условиях, так и о значимости исследований для реальной жизни. В сущности, все попытки психологии выйти за пределы чисто академической дисциплины, все ее наиболее значимые применения в повседневной жизни простых людей имеют своим источником энергию и увлеченность социальных психологов. Назовем лишь некоторые из разделов социальной психологии, которые направлены на изменение условий жизни людей: психология здоровья, юридическая психология, организационное поведение, экологическая психология, политическая психология и психология спорта. Когда бывший президент Американской психологической ассоциации призвал своих коллег «вернуть психологию» обществу, именно социальные психологи приняли его слова наиболее близко к сердцу и развернули программу изучения маленьких повседневных трудностей и больших проблем. И если одни из нас испытывают законную гордость, добившись значимого статистического эффекта при лабораторных испытаниях своей теоретической гипотезы, то другие находят удовлетворение, обучая политиков более эффективным методам ведения переговоров, демонстрируя компаниям эффективность энергосберегающих программ или помогая пожилым людям обрести над собой больший контроль.

Наш духовный лидер Курт Левин сказал когда-то, что нет ничего практичнее, хорошей теории. Этот тезис можно развить: нет ничего более ценного, чем практические приложения хорошей теории. Абстрактная теория унифицирует единичные наблюдения и указывает на новые направления исследований, удачные экспериментальные тесты, убедительные демонстрации социальных явлений или наглядные примеры решения социальных проблем, с которыми сталкивается наше общество.

Несмотря на многообразие существующих научных школ, большинство социальных психологов соглашаются с правомерностью пяти основных выводов социальной психологии. Первый говорит о том, что социальные ситуации оказывают на индивидуальное и групповое поведение более сильное воздействие, чем мы это признаем в нашей индивидуалистической, ориентированной на личность культуре. Второй вывод касается конструирования социальной реальности: социальная ситуация является коллективно сконструированной реальностью, которая существует не «сама по себе», а создается в нашем сознании и передается от одного источника социальной коммуникации к другому посредством слухов, сплетен, ритуалов, фольклора, школьных уроков и даже расистских трактатов. Третий вывод: даже лучшие из нас допускают иррациональное поведение и сопутствующие ошибки интуиции. Как уже отмечалось, присутствие других людей — будь то компания друзей, группа коллег по работе либо случайное сборище незнакомцев — оказывает воздействие на решения и поступки отдельных индивидов, поэтому четвертый вывод социальной психологии касается особой важности группового динамизма. Ну и наконец, социальные психологи добавили к этому набору принцип, который провозглашает возможность исследовать сложные социальные ситуации и находить практические решения возникающих проблем, а затем применять полученные знания для совершенствования нашей личной и социальной деятельности.

Это не просто слова, являющиеся достоянием одних лишь учебников по психологии, а часть нашей жизни. Позвольте мне поделиться одной историей из личного опыта, которая имеет отношение прежде всего к первым двум из названных выше принципов. Чем старше я становлюсь, тем более и более мне кажется, что и к остальным тоже.

Я вырос в гетто Южного Бронкса и был бедным, болезненным мальчиком. Мне каким-то образом удалось научиться нескольким тактическим и стратегическим приемам выживания, которые обычно называют «маленькими уличными хитростями». Поначалу я использовал их для защиты от кулаков более сильных взрослых парней, правильно применяя тактику втирания в доверие и прибегая к нефизическим источникам влияния. Потом та же тактика сработала, принеся мне популярность у одноклассниц, что, в свою очередь, повысило мой статус и среди признанных заводил, не столь острых на язык. К моменту перехода в среднюю школу я был уже президентом класса и капитаном самых разнообразных команд, ко мне часто обращались за советом, воспринимая как лидера. Однако дальше случилось нечто странное. В 1948 г. моя семья переехала в Северный Голливуд, штат Калифорния, где я продолжил учебу в средней школе. После первоначального периода восторга от этого западного рая моя жизнь превратилась в сущий кошмар. Мне так и не удалось ни с кем подружиться в течение целого года. Никто даже не хотел сидеть рядом со мной в школьной столовой! Я был полностью деморализован, сбит с толку и, конечно же, чувствовал себя очень одиноким. Вскоре после этого у меня начала развиваться астма. Причем болезнь прогрессировала столь стремительно, что наша семья восприняла эту ситуацию как оправдание необходимости переехать куда-нибудь подальше от нездоровых пальм и нездоровой социальной атмосферы. Мы с радостью вернулись к пусть довольно грязной, но куда более понятной реальности Бронкса. Самое удивительное, что всего спустя шесть месяцев после переезда я был назван самым популярным мальчиком в старших классах — этакий Джеймс Монро средней школы!

Я рассказал об этом двойном превращении своему другу Стэнли Милграму, и мы вместе решили, что причина вовсе не во мне, просто изменилась ситуация. В одном случае сверстники оценивали меня как чужака, «итальяшку из Нью-Йорка», в другом — как своего в доску парня и хорошего друга. Нас заинтересовал вопрос: насколько сильно может измениться человек при такой резкой смене ситуации и что же в нем остается неизменным? «Так чему же мы больше доверяем, оценивая других: своим собственным глазам или чужим языкам?» — написал Стэнли в новогодней книге эпиграмм старших классов и скрасил урон, который потерпело мое эго в результате калифорнийского поражения, таким вот «литературным шедевром»: «Наш длиннющий, тощий Фил всех девчонок покорил». Итак, «маленькие уличные хитрости» все еще срабатывали — по крайней мере, в некоторых ситуациях и с некоторыми людьми. Вот почему, когда нас впоследствии спрашивали, что собой представляет тот или иной человек, мы всегда уверенно провозглашали: «Все зависит от ситуации».

Стэнли продолжил изучение конформизма под руководством Соломона Эша (Solomon Ash), виднейшего представителя ранней социальной психологии. В Йельском университете, где мы некоторое время обучались на одном факультете, Милграм провел серию исследований, ставших теперь классическими; они были посвящены изучению подчинения авторитету. Эти экспериментальные исследования ныне принадлежат к числу самых цитируемых в нашей области, поскольку Милграму удалось наглядно показать, как под воздействием ситуации даже самые лучшие из людей совершают весьма неприглядные поступки. Сфера моих интересов отстояла недалеко: я изучал, в какой степени анонимность может понизить порог сдерживания антисоциального поведения, а также каким образом нормальный, здоровый человек приходит в тюремных условиях к ненормальному, патологическому поведению.

Примеры иррационального поведения, скажете вы? Предвзятое отношение сверстников ко мне основывалось на избитом стереотипе «мафиозности» — из-за моей этнической принадлежности и района, где я вырос, — во всех других отношениях они были вполне нормальными и интеллигентными белыми детьми. Именно влияние группы не позволяет отдельным людям пробиться сквозь барьеры, возведенные пустым предрассудком и групповыми нормами, даже если собственный опыт не дает никаких оснований для недружелюбности. Учась в Бруклинском колледже, я изучал предрассудки белых студентов, якобы либерально настроенных по отношению к чернокожим, проявляющиеся в том, как они рассаживались в кафе, а также обоюдные предрассудки негров и пуэрториканцев, живших поблизости от меня. Впоследствии, став президентом Братства белых христиан, я приложил немало усилий для того, чтобы открыть его для евреев, негров и пуэрториканцев, для всех без исключения, кто сумел проявить себя «добрым членом братства». Тем самым я сделал первый шаг на пути реализации личных принципов в социальное действие.

Теперь вы знаете, почему я считаю, что социальная психология занимается не просто отдельными индивидами. Для меня это — самая сердцевина нашей жизни.

В серии книг по социальной психологии издательства Мак-Гроу-Хилл (McGraw Hill) эта фундаментальная тема торжествует. Мы выбрали несколько лучших исследователей, теоретиков и преподавателей, а также тех, кто смог осуществить какие-то изменения в обществе, и предложили им рассказать о наиболее известных им аспектах волнующей нас темы социальной психологии. Причем мы просили их написать не для коллег-профессионалов, как в научных журналах и монографиях, а скорее для студентов колледжей. В своей работе мы постоянно помним о молодежной аудитории, стараемся пробудить природную любознательность начинающих исследователей, дать пищу критическому мышлению, направить их внимание на сложные проблемы социальной жизни, имеющие к ним непосредственное отношение, и подвигнуть читателей на социально ответственное применение приобретенных познаний.

Пожалуй, лучше всего удалось реализовать эти высокие цели именно Дэвиду Майерсу. У него ясный и точный стиль и великолепный ораторский дар, в этом Дэвиду нет равных среди психологов. Его перу принадлежат замечательные учебники по введению в общую и социальную психологию — редкое сочетание литературного таланта и ошеломляющего умения фокусировать энергию. Что отличает Майерса от его коллег, так это неизменное чувство аудитории: он говорит так, как будто все слушатели — желанные гости за его обеденным столом. Мы видим, как он делится с ними своими богатыми познаниями в области психологии и литературы, ставит вопросы, поддерживающие неизменно острый интерес к разговору, или же к месту вставляет метафору, позволяющую прояснить сложное понятие, — и все это вместе выливается в увлекательнейшую историю.

Издательство Мак-Гроу-Хилл (McGraw-Hill), выпускающее серию книг по социальной психологии, дало дополнительную возможность блеснуть таланту Дэвида Майерса, позволив отойти от традиционной формы учебника с сжатым, энциклопедичным представлением информации. А почему бы не заменить его рядом занимательных историй, каждая из которых выстраивается вокруг определенной проблемы из сферы социальной психологии? Это будут компактные главы, лично выстроенные этим маститым исследователем, писателем и преподавателем. Взятые вместе, данные главы смогут представить во всей полноте проблемное поле социальной психологии и в то же время позволят автору затронуть некоторые темы более глубоко, чем это обычно удается сделать в учебниках. Эта новая структура дала Дэвиду возможность разорвать путы традиционного жанра и познакомить читателя с открытиями и трудностями социальной психологии, воспользовавшись манерой рассказчика.

В определенном смысле можно сказать, что Дэвид Майерс сменил амплуа, перейдя из разряда маститых писателей в разряд не менее маститых шеф-поваров, тех, что способны создавать поистине соблазнительные маленькие блюда с 30 различными ароматами, как в знаменитом индонезийском блюде риджстафель (rijstafel). Дэвид тщательно отбирает уже знакомые нам компоненты: атрибуцию, убеждение, агрессию, предрассудки, групповую динамику, а также добавляет ряд новых: гордыню, совращение людей с пути истинного, неприятие разнообразия мира, миротворчество и психологию религии — и это еще далеко не полный список представленных замечательных блюд.

Эти 30 «магических глав», как я их стал для себя называть, образуют восхитительный стол, достаточно богатый для студентов, еще только осваивающих «кухню» социальной психологии. Но есть здесь чем поживиться и имеющим более искушенный вкус опытным исследователям. Автор мастерски проводит обобщение материала, четко формулирует важные вопросы для обдумывания, с большой проницательностью извлекает выводы и указывает на практическое применение полученных знаний в сферах, значимых для всего общества в целом.

Успех первого издания данной книги («Изучаем социальную психологию», 1994) воодушевил автора на дальнейшее усовершенствование модульного представления материала. Он старался как можно тщательнее отобрать материал как внутри каждой категории, так и для проведения параллелей между ними, стремясь лучше отразить данные современных исследований и теоретических разработок. Это было неплохо и раньше, теперь же стало просто великолепно.

Как и на любом празднестве гурманов, можно наслаждаться вкусовой гаммой, но при этом всегда интересно, что же там такое намешано, что в итоге столь хорошо получается? Дэвид Майерс сконцентрировал все свои аналитические, философские, литературные и духовные способности и знания для того, чтобы создать совершенно уникальную смесь превосходных рассказов о социальной психологии. На своем празднестве — он по праву во главе стола: сначала разжигает жажду студента к знанию, а затем стремится в полной мере ее утолить.

Прежде чем вы приступите к первому своему курсу в области социальной психологии, позвольте мне признаться в одном моем личном упущении: эта книга не была той первой книгой, которая познакомила меня с этой наукой. Случись так, я сразу понял бы, что нет ничего более увлекательного в жизни, чем стать одним из Них — социальных психологов, тех, кто, занимаясь исследованиями и разработкой теорий, ставят на карту изменение условий человеческого существования. Как убеждает нас опыт передач Аллена Фунта «Скрытая камера», можно одновременно смеяться и учиться. Книга Дэвида Майерса «Изучаем социальную психологию» в свою очередь показывает, что можно одновременно развлекаться и осваивать науку. А потому садитесь поудобнее, читайте и наслаждайтесь тем, как этот подлинный мастер своего дела плетет ткань повествования ради вашего удовольствия.

Филип Дж. Зимбардо,

консультант и научный редактор серии

Глава 1. Введение в социальную психологию

Когда-то давно жил-был один мужчина, его вторая жена была тщеславной и эгоистичной женщиной. У нее были две дочери, такие же самодовольные и эгоистичные, как она сама. В отличие от них Золушка — а именно так звали родную дочь мужчины — была славной и доброй девушкой. Она рано поняла, что ей лучше не роптать, а подчиняться приказам надменных сводных сестер и молча сносить все их оскорбления.
Но однажды, благодаря своей крестной, искусной волшебнице, Золушке удалось убежать из дома, и она оказалась на придворном балу, где ее увидел красавец-принц. Когда же позднее вспыхнувшая в сердце юноши любовь привела его в убогое жилище Золушки, он сначала не узнал ее.

Невероятно? Но сказка заставляет нас поверить во власть ситуации. Дома, в присутствии властной мачехи, играя роль покорной и непривлекательной, Золушка была совсем не похожа на ту очаровательную и оживленную Золушку, с которой принц познакомился на балу. Дома она стремилась стать незаметной. А на балу, чувствуя себя красавицей, танцевала и смеялась, как красавица.

Французский философ и писатель Жан-Поль Сартр без труда объяснил бы «эффект Золушки». «То, что мы, люди, представляем собой, зависит прежде всего от ситуации, — писал он. — Нас нельзя отделить от тех обстоятельств, в которых мы оказываемся, ибо они формируют нас и определяют наши возможности» (Sartre, 1946, с. 59-60, авторизованный перевод). Социальная психология — это наука, которая изучает влияние различных ситуаций, обращая основное внимание на то, как мы воспринимаем друг друга и как воздействуем друг на друга. Писателю Герману Мелвиллу принадлежат следующие слова: «Наши жизни связаны тысячей невидимых нитей». Цель социальной психологии — понять суть и смысл этих связей. И она идет к ней, ища ответы на вопросы, которые интересуют всех нас.

В какой мере социальный мир, в котором мы живем, — плод нашего воображения? Как будет показано ниже, изменение нашего социального поведения происходит не столько под влиянием объективных обстоятельств, сколько под влиянием нашего собственного отношения к ним. Женщина, счастливая в браке, припишет язвительное замечание своего супруга («Ты когда-нибудь научишься класть вещи на место?») каким-нибудь внешним обстоятельствам («Наверное, у него сегодня был трудный день»). Не чувствующая себя счастливой ту же самую реплику объяснит его плохим характером («Он всегда всем недоволен»), а потому может предпринять контратаку. Более того, ожидая проявлений враждебности со стороны своих супругов, такие женщины всем своим поведением могут выражать обиду и тем самым вызывать ожидаемую ими враждебность.

Как мы увидим, ожидания людей, которые полагают, что ребенок профессора должен быть умным, внешне привлекательный человек — доброжелательным, а человек из команды соперников — не склонным к сотрудничеству, нередко оправдываются. А как обстоят дела с нашими собственными социальными убеждениями? Мы им тоже соответствуем? И в какой мере наши реакции зависят от того, какое мнение о нас заранее складывается у окружающих? Может ли человек, принявший вашу робость за недружелюбие, оскорбить вас и заставить таким образом нелестно отозваться о нем, т. е. в конечном итоге получить подтверждение собственного предположения о вашем «антагонизме»?

Будете ли вы жестоким, если вам прикажут? Как фашисты задумали и осуществили немыслимое — уничтожение 6 миллионов евреев? Это чудовищное преступление было совершено потому, что тысячи людей подчинились приказам. Они заталкивали узников сначала в теплушки, а затем в так называемые «душевые кабины», которые на самом деле были газовыми камерами, и травили их газом. Как можно было вовлечь нормальных людей в такие ужасные деяния? Да и были ли они нормальными?

Именно над этими вопросами задумался Стэнли Милгрэм (Milgram, 1974) и провел исследование, участники которого по приказу экспериментатора должны были наказывать электрическим током возрастающей силы людей, плохо запоминавших определенные группы слов. Как станет ясно из главы 6, результаты оказались прямо-таки шокирующими: около двух третей участников исследования полностью подчинились приказам экспериментатора.

Что заставило этих людей пойти на подобную жестокость? А вы могли бы это сделать? Способны ли люди противостоять дьявольским приказам?

Помогать другим или думать только о себе? Осенним днем 1987 г. в городе Колумбус (штат Огайо) из бронированного грузовика выпали мешки с деньгами, и 2 миллиона долларов разметало по асфальту. Остановившиеся водители принялись ловить купюры. Учитывая тот факт, что водителю грузовика вернули всего 100 тысяч долларов, можно сделать вывод, что подавляющее большинство подбирало купюры вовсе не для того, чтобы помочь ему, — они это делали для себя. Когда спустя несколько месяцев аналогичные события произошли в Сан-Франциско и в Торонто, финал был точно таким же: проезжавшие и проходившие мимо присвоили б о льшую часть денег (Bowen, 1988).

Какие ситуации «запускают механизмы», делающие людей склонными к помощи или к жадности? Зависит ли то, что люди вырастают готовыми к оказанию помощи другим, от социальных контекстов, например от того, что они живут в сельской местности или в небольших городках?

Через все эти вопросы красной нитью проходит одна и та же мысль — мысль о том, как люди воспринимают друг друга и влияют друг на друга. Именно на эти вопросы и пытается ответить социальная психология. Она изучает установки и убеждения, конформность и независимость, любовь и ненависть. Говоря формальным языком, социальная психология — это наука о том, как люди думают друг о друге, влияют друг на друга и относятся друг к другу.

Социальная психология пока что, еще молодая наука. Мы постоянно напоминаем об этом читателям, потому что это отчасти извиняет неполноту наших ответов на ряд их вопросов. Но это чистая правда. Информация о первых экспериментах в социальной психологии появилась в 1898 г., чуть более века тому назад, а первый учебник по социальной психологии вышел чуть более трех четвертей века тому назад, в 1924 г. Свою нынешнюю форму социальная психология обрела лишь в 1930-х гг. прошлого века. Однако такой живой областью знания, какой она предстает сегодня, социальная психология начала становиться только во время Второй мировой войны, когда психологи выполнили впечатляющее исследование убеждений и морального состояния солдат.

Сегодня расширяющаяся сфера интересов социальной психологии придает особое значение следующим проблемам.

— Власть ситуации. Все мы — создания своих культур и конкретных обстоятельств. А это значит, что неблагоприятные ситуации оказываются сильнее добрых намерений, заставляя людей следовать ложным утверждениям и повиноваться жестокости. В начале 1990-х гг., в ходе кровавого столкновения с боснийскими мусульманами, множество сербов, к которым при других обстоятельствах мы могли бы отнестись как к соседям, превратились в жестоких насильников.

— Власть личности. Мы также создаем свои социальные миры. Если группа порочна, то ее члены вносят в это свой вклад (или сопротивляются злу). На одну и ту же ситуацию люди могут прореагировать по-разному. Выйдя на свободу после многолетнего тюремного заключения, один политический деятель не способен избавиться от чувства горечи, а другой, например южноафриканец Нельсон Мандела, идет вперед и работает ради объединения своей страны.

— Важность социального познания. Отчасти люди реагируют по-разному из-за того, что по-разному мыслят. Наша реакция на оскорбление, нанесенное другом, зависит от того, как мы его объясняем — как отражение его враждебности или как результат того, что у него был тяжелый день. Социальная реальность — это нечто такое, что мы конструируем субъективно. Имеют значение и наши убеждения относительно самих себя. Оптимистично ли мы смотрим на жизнь? Кажется ли нам, что мы контролируем ситуацию? Считаем ли мы себя лучше или хуже других? Важно, как мы объясняем мир и самих себя.

- Практическое применение принципов социальной психологии. Как станет ясно из дальнейшего изложения, социальные психологи все более и более активно используют свои концепции и методы для решения таких текущих социальных проблем, как эмоциональное благополучие, здоровье, принятие решений в зале суда, изживание предрассудков, защита и сохранение окружающей среды и борьба за мир.

{(Здесь и далее по тексту знаки '{}' включают подписи к рисункам.)

Власть ситуации. Преподобный Десмонд Туту, глава Южноафриканского комитета правды и примирения, — пример того, как одни индивиды могут конструктивно реагировать на ситуации, которые способны озлобить других. На снимке запечатлен момент, когда Туту принимает от Фредерика де Клерка, лидера Национальной партии, документ, подтверждающий вред, причиненный коренному населению Претории политикой апартеида, которую проводила эта партия}

Однако чем социальная психология отличается от социологии и от других областей психологии? Находятся ли социальные психологи под влиянием собственных ценностей?Какова исследовательская тактика социальных психологов и как можно использовать результаты этих исследований в повседневной жизни? Ответам на эти вопросы и посвящена данная глава.

12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: